На стыке времен

Евсюнин Олег
На стыке времен


Глава 1

Темно. Темно, тихо и пусто. Не работает даже аварийное освещение, которое по всем канонам просто обязано быть включено в присутствии на борту человека. И не только аварийное освещение. Выключена вся контрольная сигнализация главного пульта, будто корабль все еще продолжает находиться в глубокой спячке. В трехсотлетнем анабиозе, который никак не закончится.
И только одно место освещено неровными сполохами нескольких работающих экранов. И только оттуда, то ли насмехаясь, то ли наоборот, как бы подчеркивая всеобщую тягостную сонливость помещения, идет едва слышимое потрескивание. И там сидит человек. Сидит впервые за несколько сотен лет. Сидит на краешке кресла бортинженера, свесив вниз отвислое брюшко.
Уже начинающий стареть. Нескладный, тучный, с непропорционально худыми руками и ногами. С залысиной на макушке, и лицом, в профиль напоминающим топорик. Он почти не двигается, просто уставившись в некую абстрактную точку перед собой. И не видя ничего более.
А перед ним, чуть выше стола техника, ровными прямоугольниками висят плоские голографические проекции мониторов. Именно плоские, хотя сейчас, наверное, уже никто и не вспомнит, что так когда-то было. Да что там когда-то. Сейчас вряд ли найдется более десяти человек на всей старушке Земле, которые знают, что такой режим проецирования вообще возможен. А еще управление с клавиатуры… Анахронизм. Но как раз так все и происходит на этот раз.
Впрочем, два из трех экранов, те, что располагаются по бокам, не показывают ровным счетом ничего. Только бледно-голубые заставки с надписью «Не выбрано» по центру левого и «Идет сканирование» внизу правого.
Зато переливается, неся поток бесконечной информации, центральный монитор. Но на нем все летит и меняется настолько быстро, что различить не только саму эту информацию, но хотя бы просто различить отдельные буквы или цифры не представляется возможным. И именно в этот монитор направил свой взор человек. Отрешенно. Что сразу и не понять, куда же на самом деле он смотрит: в монитор или сквозь него.
Скучно. Темно и тихо.
Так продолжается минут десять.
Наконец на левом экране загорается строчка. Так, ничего особенного, обычная абракадабра из букв, цифр и знаков препинания. Через некоторое время появляется еще одна такая же строка, за тем – снова и снова. Постепенно левый экран заполняется, информации на нем становится все больше, появившаяся сбоку строка прокрутки указывает, что теперь ее уже больше, чем способен вместить экран. И, наконец, все останавливается. На правом мониторе высвечивается надпись: «Готово к объединению».
Человек медленно отклоняется на спинку кресла и нетвердо протягивает руку к клавиатуре, расположенной справа. Немного помедлив и что-то еще раз взвесив про себя, нажимает клавишу ввода.
Щелчок. Команда принята. На левом экране вместо абракадабры строк появляется обычная виртуальная папка и надпись: «Вход в систему основных настроек».
Гаснет, становясь непроницаемо черным, центральный экран, в то же время становится пусто-синим и правый.
Человек замирает. Видно, как он будто пытается что-то вспомнить и как это что-то ускользает от него. Он явно боится. Но подобное состояние нерешительности продолжается недолго. Справившись с охватившим волнением, человек решительно и даже слишком набирает: «Да».
Все. Ввод.
Левый экран на мгновение загорается желтым, но тут же принимает свой обычный бледновато-синий цвет. Строка, появившаяся на нем, гласит: «Сигнал аварийной тревоги… заблокирован, перенаправлен…»
В комнате слышится визгливый протяжный визг несмазанной двери, такой долгий, что кажется, что эта самая дверь собралась повернуться не на девяносто или сто двадцать градусов, а на всю тысячу.
Где-то вдалеке, во тьме каюты управления раздаются тяжелые шаги. Медленные, отчетливые, слышимые каждый по отдельности. Прекрасно различимо, как скрипят под тяжестью идущего старые рассохшиеся половицы, как вслед за каждым движением дребезжат шпоры. Вошедшего в темноте плохо видно, только силуэт среди мрака помещения, но для первого знакомства и этого уже достаточно. Этакая громадина квадратного телосложения и роста под два, а может и больше, метра. И весом не менее ста пятидесяти килограммов.
Верзила не торопясь подходит ближе. В неясном свете мониторов его вид становится еще более устрашающим. Обветренное, грубое, сплошь покрытое оспинами лицо с тяжелым подбородком, кожаные куртка и брюки, щедро отделанные бахромой, и гора мышц под всем этим одеянием. Не человек - машина. Машина для убийства.
Вот он уже совсем рядом, вот все также медлительно, смакуя каждое свое движение, достает из кобуры огромный револьвер и приставляет его ко лбу оцепеневшего человечка.
- Ну, что, ты все еще желаешь влезть в эти настройки? – низкий хриплый голос звучит будто из ниоткуда. Громадина криво ухмыляется над ничтожностью своего противника. – А ну-ка повтори, да или нет?
- Д-да… - еле выдавливает из себя человек.
- А теперь еще раз, - верзила демонстративно взводит курок. Видно, как в заряженном барабане проворачиваются подсвеченные медью патроны. - С первого раза я что-то не расслышал.
- Да! – теперь уже более уверенно и твердо повторяет человек.
- Так что ж, я тебя предупредил…
Верзила начинает давить на спусковой крючок и… пропадает.
Небольшая пауза. Человек нерешительно переводит взгляд на центральный монитор. Там открыта таблица управления всеми настройками корабля. Аккуратно, по вкладкам: движение, защита, оружие. То к чему он стремился. Глаза быстро бегут по картинке, но из-за пережитого мозг еще не способен осознать свою победу.
Человек снова смотрит на то место, где только что стоял монстроподобный амбал. Рука как-то сама собой тянется ко лбу. Он уверен, что почувствовал даже прикосновение холодной стали ствола…
Ничего себе заставочка!
Теперь можно работать. Человек наугад вносит несколько изменений в таблицу, сохраняет ее и выходит из режима настроек. При этом правый экран предупредительно пару раз вспыхивает желтым и на нем появляется все та же надпись: «Сигнал аварийной тревоги… заблокирован, перенаправлен…» Не обращая на это внимания, человек вновь входит в ту же систему и возвращает заводские настройки. Все, сделано.
Но, черт возьми, какова заставка! Взгляд скользит по освещенному месту комнаты управления. Металлический пол, покрытый пластиком… Конечно, все, что показано - гротеск, но это со стороны, а вот когда в главной роли ты сам – это более чем убедительно.
Проходит еще какое-то время и, только полностью успокоившись, оператор позволяет себе продолжить. Пропадает правый монитор, меняется блок персоналки, запускается новая программа, а комната вновь погружается в тягостную сонливую атмосферу…
До первого сбоя, пока средний монитор не загорается красным с бегущим по нему сообщением: «Вы превышаете свои полномочия… запрещено… сигнал отправлен надзорным органам».
Перезапуск, новая программа и вновь тот же красный экран. И так еще несколько раз.
А вот теперь действительно финиш. Можно сворачиваться.
Коробка персоналки, той самой, что работала в первый успешный запуск, подключается к разъему бортовой высоковольтной сети. Включается питание. Под воздействием высокого напряжения блок медленно плавится, искрит и, в конце концов, превращается в бесформенную кашу. Аккуратно, чтобы не обжечься, человек выбрасывает эту кашу в корабельный утилизатор. Все. Восстановить программу, позволившую войти в штатные настройки корабля и не засветиться при этом, удастся только в теории. Теперь можно и рапортовать.
С тихим свистом начинает работать коммуникатор.
- Володя, это Григорий, закончил на объекте 36.
- Жорик, - несется из трубки довольный голос оператора охраны. – Ну и задал ты нам жару! Ты почему не оставил заявки на выполнение работ?
- А что, что-то произошло? – видеосвязь отключена, но Григорий и так вполне отчетливо представляет ухмыляющееся лицо Владимира.
- В принципе, ничего страшного. За исключением небольшого нюанса. Когда у тебя сработала сигнализация и сигнал тревоги автоматически сработал в службе экстренного реагирования, и они сразу же выслали оперативную бригаду на перехват. Так что вечер тебе гарантированно придется провести сам догадайся где.
- Не мели чепуху, я работаю согласно графику.
- График-то я нашел и уже дал этим церберам отбой. Но, согласись, так дела не делаются. Я не обязан перелопачивать груду спама ради одной задницы, которая просто поленилась выполнить инструкцию. Да и ребята из реагирования, мягко говоря, были весьма недовольны моими объяснениями. Ты же прервал их благородный сон на благо родины. Грохнут они тебя, вот что я тебе скажу. И будут правы.
- Ага, ага. И как это они собираются сделать? Это ж корабль дальнего действия. Пробить его обшивку можно если только разрядником, и то надо еще учитывать, как это корыто взбрыкнет в ответ на такое. Оно же, как и твои бравые воины, в спячке давно. Шандарахнет спросонья аннигиляционным лучом – и всего делов. Ладно, что там у нас по срабатыванию защит?
- Пять раз.
- Ладненько. Пометь там у себя, отчет представлю завтра ближе к вечеру.
- О’кей. До связи.
Разговор окончен. Григорий отключает мониторы, собирает аппаратуру в кейс и неторопливо идет узкими коридорами на выход.
Лифт бесшумно опускается на землю и, выпустив человека, вновь исчезает в чреве звездолета. Снаружи ветрено, нещадно палит солнце. Площадка под открытым небом, сплошь уставленная законсервированными космическими судами, не слишком приспособлена для длительного нахождения здесь людей. Хотя, и людей-то здесь практически не бывает. Спецзона, проход только по спецпропускам.
Григорий делает несколько шагов в сторону своего скутера…
- Григорий Невелин, приказываю вам остановиться! – жестко грохочет сверху усиленный репродуктором голос.
- Стою, - тихо, как бы про себя выговаривает человек и задирает голову. Точно. Как и обещал Вовка, в небе барражирует летаб.
- Григорий Невелин, вы обвиняетесь в незаконном проникновении в особую зону. Что вы можете сказать в свое оправдание?
- Извините… - пытаясь подражать лепету младенца, произносит Невелин. А голос-то из репродуктора кажется знакомым…
- Извините – это ничего. Мы вынуждены привлечь вас к административной ответственности.
- Тогда – магарыч за мной, - надо же! Это ж Пашка, сосед. Просто плохой громкоговоритель и усилок, работающий за пределом своих возможностей, так изменяют голос, что не сразу и поймешь.
- Узнал-таки! – несется довольный баритон из динамика. – Так тебя подвезти?
- Не надо, я сам.
- Как знаешь.
Летаб исчезает, Григорий с удовольствием располагается в мягком кресле скутера, наслаждаясь вновь наступившей прохладой.

Хороший мужик Пашка. Они познакомились уже давно, лет десять назад, на родительском собрании. Тогда их, пятерых отцов, вызвали в школу для прочтения нуднейшей лекции по воспитанию детей. И было бы из-за чего. Два пацаненка и три девчонки, играя в пристенок, бросали мяч прямо в окно учительской. Чем, по мнению строгих преподавателей, могли нанести огромнейший ущерб зданию Миннауки. Жаль, что классная дама у них – преподаватель литературы. Был бы учитель физики, он бы запросто объяснил, что выбить мячом стекло, рассчитанное на удар хорошего тарана просто невозможно.
Но все происходило так, как происходило, и литературка, продержав пятерых заложников около двух часов в учительской, отметила в журнале очередную победу над нерадивыми родителями и отпустила их на все четыре стороны.
Вот только настроение было испорчено. А главное, пропущена финальная игра за звание чемпиона мира по снукеру, который так любил смотреть Григорий, болевший за Боллистена – восходящую звезду мирового бильярда. Конечно, этот самый Боллистен победил, да и матч можно будет посмотреть в записи, но все это не то, чем прямая трансляция с ее настоящими переживаниями. Обидно.
- Смотрю, вас тоже оторвали от более значимых дел, чем разбор небольшой шалости наших пацанов? – по сравнению с Григорием, который с самого детства особо не отличался красивой фигурой, заговоривший с ним мужчина выглядел этаким удальцом-суперменом. Мощный треугольник в плечах, сильные руки и ладони, огрубевшие от занятий с железом в спортзале. И вместе с тем лицо выражавшее откровенное добродушие.
- У меня дочь.
- Тем более, не о чем волноваться. Из девчонок редко выходят сорвиголовы.
- Черт, я пропустил финал по снукеру…
- Это еще что за хрень?
- Биллиард.
- А-а!.. Павел, Паша.
- Григорий, Гоша.
- Вот и познакомились. А не забуриться ли нам по этому случаю в какую-никакую кафешку? Так сказать, залить горе?
И они отправились в кафешку. Григорий увлекался снукером, Павел - регби. Григорий ничего не понимал в игре в овальный мяч, а Павел понятия не имел о правилах игры в бильярд. В общем, они неплохо провели остаток дня, предоставив женам разбираться с непутевыми детьми. А когда пришли домой, оказалось, что они еще и соседи по лестничной клетке. Так часто сейчас бывает. За кутерьмой жизни люди не знают не только соседей по дому, но даже тех, кто живет у них за стеной.
- А вообще мой Алешка не такой уж и плохой. Единственное, что смущает, так это зачем он полез играть в девчачью игру, - пытаясь загладить неловкость создавшейся ситуации, сказал Павел.
- И зачем моей Оксанке потребовалось стучать мячом именно в окно учительской… - добавил на прощание Григорий.
- Утрясется, - смеясь, пообещал Паша.
Потом, случайно встретившись в одном служебном коридоре, они с удивлением узнали, что и работают в одном и том же заведении – службе безопасности. А на одном из закрытых совещаний, где им еще через некоторое время пришлось вместе присутствовать, Григорий смог догадаться, что Павел из отряда быстрого реагирования. Догадался ли Павел, что Григорий из отдела компьютерной защиты, понять было трудно. В таких учреждениях не принято задавать лишние вопросы.
Так они подружились. Иногда вместе отмечали праздники и даже выезжали на природу. Потом Пашка завел себе еще и девочку, и теперь уже их жены постоянно о чем-то шушукались, вынимая старые Оксанкины наряды с антресолей.
Проходило время. Оксана, поначалу без умолку рассказывавшая дома о том, какой Леша сильный, смелый и ловкий, к выпускным классам стала более сдержанной. Все больше молчала, но пропадала чаще и более надолго. Очень горевала, что после школы их пути разошлись. Что сама она поступила в археологический университет, а Леша же подался в армию, по стопам своего отца.
Впрочем, они и теперь продолжали встречаться, только вот хранили о своих встречах более жесткое молчание. Но Григорий был совсем не против официально породниться с семьей Павла, к чему все и шло…
Если бы Оксана не погибла. Вместе с матерью.
Это случилось во время перехода, что само по себе казалось почти невероятным. Ведь использование перехода было даже безопаснее, чем просто идти по улице. На улице можно случайно споткнуться, упасть и разбить себе нос или сломать руку, или ногу. Но что может произойти во время перехода?
Григорий ничего тогда не сказал Павлу, ему просто хотелось умереть. Павел сам каким-то образом узнал о трагедии. Сколько он прождал друга возле своей открытой двери - осталось за кадром. Но встретив на лестничной клетке Григория, он молча пригласил его к себе в квартиру и там, на кухне, налил пару стопок. Выпили не чокаясь. Что это было, Григорий не разобрал, но всего двух небольших рюмок хватило, чтобы перед глазами поплыло.
- Вот так-то будет лучше, - последнее, что тогда услышал осоловевший Григорий. А Пашка, легко подхватив обмякшее тело Невелина, бережно отнес его на свою кровать.
Позже, пользуясь служебным положением, Григорий тщательно обследовал состояние портала на Земле. Ничего. Исследовать портал на планете назначения он не мог, но и там, скорее всего, все было в норме. Ведь переходом пользовались и до и после гибели его родных. Официальных же данных расследования происшествия, таких, которые хоть что-то смогли бы объяснить, он так и не дождался.
Говорят, время лечит. Может быть… Но вот прошло уже восемь лет, а Григорий все так же стремился на эту злосчастную РТ-308/4 чтобы узнать правду. Или просто уничтожить эту проклятую планету.

Скутер, повинуясь введенной в него команде, начал неспешное движение вдоль череды поставленных на прикол звездолетов самых различных марок и назначений. Всего на этой конкретной площадке находилось в общей сложности не менее тысячи летательных аппаратов, законсервированных, но в полной готовности к взлету.
Открытие энергетических полей и последующие научные обоснования передвижений в области «космических дыр» или, иначе, «подпространства», «надпространства», «непространства», как кто это называл, позволило человечеству осуществить свою давнюю мечту – выйти, наконец, за пределы Солнечной системы и устремиться к звездам и самым отдаленным галактикам. Тогда стало возможным, с одной стороны, строить корабли практически неограниченной мощности энергоустановок, не заботясь при этом об энергоресурсах, а с другой – за счет движения в области «космических дыр» обмануть время в преодолении расстояний в сотни и тысячи световых лет.
Это было время бума астронавигации. Открывались и колонизировались многие планеты, схожие с перенаселенной старушкой-Землей. Наверное, невозможно было представить себе места на Млечном Пути и близлежащих галактиках, где бы ни побывали разведывательные корабли под теми или иными флагами Земли.
Время бума закончилось около трехсот лет назад, когда впервые между Землей и планетой РН-22/3 заработал первый переход. Практически мгновенное и, что самое главное, менее затратное перемещение любых тел в любую точку Вселенной буквально за тридцать лет вытеснило все транспортные корабли с их маршрутов. Наиболее старые подвергли утилизации, а те, что поновее - законсервировали, погрузив их системы в некое подобие машинного анабиоза. Так и появились секретные консервационные площадки, расположенные, главным образом, в пустынных и малодоступных местах.
Техники, работавшие на площадках и следившие за соблюдением консервационного режима звездолетов, поначалу ругали руководство за то, что им приходится львиную долю своего времени тратить на борьбу с пылью, нещадно покрывавшей весь этот «музей под открытым небом». В конце концов, их просьбы услышали и на площадки выделили киборгов-уборщиков. Конфликт был урегулирован, канул в Лету, исчез с лент новостей и теперь о существовании «неприкосновенного запаса» помнили разве что служба безопасности да некоторые заинтересованные ученые-астронавигаторы.
Тем временем скутер выбрался из лабиринта хаотически расставленных звездолетов и резко набрал скорость. Указатель быстро подобрался к отметке 600 км/час. У Григория было около получаса свободного времени.
Открыв кейс, он еще раз убедился, что персоналка не содержит никаких данных о результате его нудной и кропотливой работы в течение последних восьми лет - первом удачном эксперименте на борту звездолета.
Восемь лет он добивался этого. Восемь лет. И теперь был всего лишь в шаге от заветной мечты попасть на РТ-308/4, но надо было ждать.
О, как он хотел дать этому кораблю, который уже был в его руках, команду на старт! Но это невозможно. Несколько лет назад он случайно узнал, что корабли, предназначенные для исследований со стороны отдела компьютерной безопасности, перед этим специально приводятся в нерабочее состояние. С них снимается вся защита и, главное, энергетическая установка. Тот звездолет, который посетил Невелин, являлся не более чем точной копией, макетом настоящего лайнера.
И вот Григорий вынужден удаляться от своей мечты. Но так надо, пока надо…
- Невелин, это Линский, ответь, - раздается в коммуникаторе.
- Слушаю, - недовольно отвечает Григорий.
- А что я тебя не вижу?
- Догадайся с трех раз, - Григорий усмехается. Линский работает штатным психотерапевтом в управлении безопасности и должен понимать, что в закрытой зоне видеосвязь отключена.
- Ну… понятно… Слушай, Невелин, заскочи как сможешь ко мне, есть интересная информация.
- Как смогу заскочу. Послезавтра…
- Не шути. Давай сейчас. Считай, что это приказ зама генерального…
- Ох, какая верхотура! Сейчас, только лыжи смажу. А что он сам-то мне позвонить не смог?
- Мне приказано, я передаю. Так ты будешь?
- Часа через полтора. До связи.
Чтобы бы это могло значить? Им все-таки удалось пронюхать о конкретной цели посещения звездолета и полученных результатах? Впрочем, пока не начались конкретные действия, предъявить им будет нечего. Но звонок более чем странный… Какая вообще может быть связь между информацией для ведущего эксперта компьютерных защит и психотерапевтом? Господи, как надоело жить в постоянном напряжении и в каждом слове искать подвохи! Но заскочить - так заскочить, и Невелин вяло добавил в маршрутизатор скутера еще одну точку. Районное управление.

- Наконец-то, - открывший дверь Линский кратко кивнул и жестом пригласил Григория войти в помещение.
- Так что случилось? – Невелин, не желая проходить в кабинет, остался стоять у порога.
- Сегодня был у меня один человек на осмотре и в числе прочего высказал мысль о работе вычислительных устройств с уровнем выше десятого. По его словам, подобные устройства, даже имеющие однотипное происхождение и загружаемые одинаковыми программами, могут различаться по степени принятия решений…
- И ради этого ты меня звал? – усмехнулся Григорий. – Это же школьный курс. В разных условиях…
- В том-то и дело, что условия одинаковые.
От досады у Невелина засосало под ложечкой. Да… Как все-же все это действительно одинаково. Найти хоть какой-нибудь повод для вызова, пусть даже надуманный, затащить в кабинет…
- Бывали и такие теории, но лично я подтверждения им не встречал. Все это довольно несерьезно, - ответил он стараясь подавить раздражение.
- Не могу назвать тебе источник, но думаю, что, наоборот, это достаточно серьезно. Когда я сообщил об этом туда, - тут Линский многозначительно показал глазами наверх, - они попросили срочно подключить тебя.
- Вот пускай это твое «туда» этим и занимается. А у меня и своей работы достаточно. Кроме того, официальных указаний я не получал.
- Ты же понимаешь, если бы все это было не голословно, зам не дал бы команду на тебя. Есть еще данные, нуждающиеся в проверке. Заходи, поговорим, - и Линский еще раз жестом пригласил Григория войти.
Невелин вымученно улыбнулся. Как же, сейчас! В таком кабинете как этот в любом кресле может быть упрятан «мозготряс». А если служба собственной безопасности уже что-то заподозрила и его подцепили на крючок? В таком случае он вполне может усесться в кресло весь из себя такой замученный, а встать… забыв, что у него вообще когда-то были жена и дочь. Или, еще хуже, со стойкой уверенностью, что всегда ненавидел их.
Хотя… Григорий вдруг почувствовал, что последнее время слишком часто делит пространство вокруг на «себя» и «их». Так недопустимо. Они ведь тоже еще не предприняли против него никаких реальных шагов. Но «береженого Бог бережет».
- Ладно, буду у тебя завтра вечером. А пока прикину что и как.
- А сейчас?
- Ты ведь разбираешься в работе процессоров на уровне? А как на них накладываются программы, ты себе представляешь?
- В общих чертах…
- Так вот, раз вы не даете встречи с источником, мне надо подготовиться к разговору с человеком, который знает о проблеме «в общих чертах», то есть с тобой. До завтра, чао! – и, так и оставив Линского стоять на пороге своего кабинета, Невелин просто ушел. Домой.

Это был последний снимок, когда они еще были вместе. Он, Олина и Оксана. Радостные, счастливые, стоящие по колено в морской воде. Он прекрасно помнил ту поездку на Черное море. Как помнил и тот злосчастный день, когда их не стало…
Оксана прыгала от счастья будто маленькая девочка. Метеором носилась по комнате и все строила и строила планы о предстоящей экспедиции. Ведь это же надо! Всего лишь студентка четвертого курса археологического университета и отобрана в основной состав научной группы. Невероятно.
- Тебе бы учебу закончить… - неуверенно сказал тогда Григорий. Хотя и сам радовался такому началу рабочей карьеры своей дочери.
- Папа, ну что ты говоришь, - укоризненно заметила Оксана. – Такой шанс.
- Все-таки малоизученная планета. А ты вон какая шебутная. Занесет тебя…
- Вот только не надо завидовать. Да и мама за мной присмотрит. Так тебе спокойнее?
- И все-таки, почему ты?
- Да потому что оказывается, что я дочь одного из местных аборигенов! По крайней мере, так утверждают генетики на основе сличения ДНК, - показала язык Оксана.
- Это уже у мамы надо спросить, как такое возможно, - улыбнулся Григорий.
- Вот этим мы и займемся на месте. Переход туда установлен менее пятнадцати лет назад, а мне скоро двадцать один. Это раз. Мама там никогда не была, а тот абориген, соответственно, никогда не был на Земле. Это два. А в-третьих… Ты отстал от жизни, папа. Забыл закон о не существовании в естественном мире натуральных чисел. Забыл? В мире не существует чисел один, два, три. В мире есть ноль и много. Или возможно или нельзя. Вот это «возможно» и сошлось. И мы с ним оказались якобы родственниками. А еще, как говорят наши светила, тамошнее местное население является нашими потомками.
- Какая-нибудь забытая экспедиция?
- Вот ты умный, папа, но глупый. Я же сказала: потомки, а не предки. Наши ученые утверждают, что согласно исследованиям, те аборигены, что сейчас живут на той планете, должны родиться лет аж через тысячу.
- То есть ты летишь прямо в будущее? А не заливают ли вам ваши светила? Что-то они со своими исследованиями вконец заигрались…
- Конечно, это совпадение. Но какое! Одно на миллион, миллиард! И я это буду исследовать!!! - Оксанка прыгнула на шею отцу.
- А как же Алексей?
- Я ему уже сообщила. И он не такой эгоист как ты, и согласен подождать. Кроме того, это всего-навсего один годик. Пролетит - и не заметишь. А видеться мы сможем по коммуникатору.

В полдень они были на точке перехода. Портал был открыт. Олина с Оксаной в отливающих сталью обтягивающих комбинезонах подошли к его краю. Одновременно повернулись и приветливо помахали руками Григорию. Он, из комнаты за стеклом - им в ответ.
Они шагнули в переход и исчезли…
Через полчаса должно было прийти подтверждение. Но ни через час, ни через два подтверждение не поступило. По начавшейся суете среди персонала, обслуживающего портал, Григорий понял: что-то произошло. Но все отказывались хоть что-то сказать. Вечером, так ничего и не объяснив, его отправили домой.
А через неделю ему сообщили, что во время перехода его жена и дочь пропали.
Еще спустя недели три его вызвал шеф и молча выложил перед ним официальный бланк. Министерство транспорта соболезновало, сообщая о гибели Олины и Оксаны Невелиных. Там было еще что-то про квазитропные волны и аномальную активность…
- Месяц отпуска, - выдавил из себя шеф.
- Не надо, спасибо.
Шеф что-то хотел сказать еще, но не смог. Григорий, подавив в себе желание смять и выбросить ту проклятую бумагу, аккуратно сложил и сунул ее в карман…

И теперь этот бланк лежал перед ним.
Григорий выключил проектор и отправился спать. Надо выспаться. Завтра будет очень хлопотный день…


Глава 2

- …Таким образом, считаю, что попытка угона звездолета будет осуществлена завтра, вернее уже сегодня, приблизительно в полдень.
В особой изолированной от внешнего наблюдения комнате для совещаний собрались трое. Психотерапевт Линский, начальник группы реагирования Павел Жаров и заместитель начальника управления Черкухин. Часы на стене показывали два часа ночи. На огромном столе стоял наполовину опустошенный графин с водой и несколько стаканов. Больше в помещении, кроме пары десятков незанятых кресел, ничего и никого не было.
- А теперь еще раз сначала и поподробнее, - после затянувшейся тягостной паузы промолвил Черкухин.
- После гибели родных Невелин запросил всю имеющуюся документацию по переходу, - Линский говорил медленно, тихо, отчетливо. Давая собеседникам возможность обдумать каждое сказанное им слово. – Причем не только техническую, а запросил из архивов все научные разработки по данному вопросу. Проверка заняла у него около полугода. Это первое. Второе. Он запросил все данные исследований по планете РТ-308/4 и даже выучил язык местных аборигенов. Третье. Изучил теорию астронавигации, включая движение в космических дырах. Четвертое. Прошел дополнительные курсы по программированию киборгов. Пятое. Изучил системы управления межгалактических звездолетов. И, наконец, перепроверил системы защиты от несанкционированного проникновения в звездолеты. А согласно нашему состоявшемуся вчера разговору я делаю вывод, что он полностью подготовлен и осуществит угон судна не далее, как сегодня вечером. При этом наиболее вероятное время – полдень.
- Что за чепуха, - привыкший к немедленному реагированию Жаров чуть не привстал в кресле. Он едва сдерживал гнев. Поверить в подобные обвинения в адрес своего друга он просто не мог. – Бред собачий! Если бы у тебя самого погибли родные в переходе, ты бы оставил это дело? Бросил? Не стал бы разбираться? Вот тебе и объяснение его интересу переходом и самой планетой. А все остальное… Так он же компьютерщик и когда ему приходится разбираться в системах, то ему вполне могут требоваться знания и о роботах, и о звездолетах.
- Это правильно, - Черкухин, в отличие от Жарова, даже по прошествии четырех часов совещания сохранял внешнее спокойствие. – Если вы хотите предъявить Невелину претензии, что он восемь лет назад бросил основные обязанности и занялся этим переходом, то лично я не был против. А уж роботы и звездолеты – это и вовсе мое указание. Кстати, обычная плановая проверка, входящая в основные обязанности Невелина. Меня также заподозрите?
- На данный момент я никого не обвиняю, включая и его. А как насчет астронавигации?
- Да никак. Заинтересовало и все. Что ж ты не говоришь о сегодняшнем инциденте? Когда Невелин забыл дать заявку на посещение консервационной зоны? Уж такой он у тебя весь из себя ушлый, а спокойно провести натурный тест не смог. Меня подключали, между прочим.
- Устроил специально, для отвода глаз. Мол, я и не подозреваю, что за мной могут следить. Кстати, у него пропала одна из персоналок. По данным проверки, он уничтожил ее в утилизаторе звездолета.
- Могло что-то сильно расстроить, - парировал зам. – Не сдержался. Удержим из жалованья.
- А если он все-таки смог получить доступ к установочным данным программы? В обход блокировок? Что тогда?
- Да кто ты такой чтобы предъявлять такие обвинения, жалкий врачишка! – все еще старавшийся сдержать себя Жаров побагровел. – Какое ты имеешь право?!
- Успокойся, имеет.
- Тогда пусть посадит Невелина на свою мозготряску. Только если он ошибается – я ему это так просто не спущу.
- Вы прекрасно знаете, что может быть, если на воспоминания человека повлиять подобным образом. Хотите сделать из ценнейшего сотрудника рядового? Это мы уже проходили, хватит учиться на собственных ошибках. Впрочем, разработаны и другие методы воздействия, более щадящие, правда, экспериментальные, и не до конца апробированные. Но сначала надо понять, что он все-таки предпримет реально, при этом не исключаю, что мои подозрения могут быть и беспочвенны. Да, он имеет желание уничтожить РТ-308/4, ну и что? Ты вот сейчас желаешь убить меня. Но это еще не означает, что убьешь.
- Руки точно не подам.
- Сейчас я прошу лишь усилить наблюдение за человеком, знания которого имеют огромное значение не только для безопасности страны, но и для планеты в целом.
- Уже сделано.
- Как?! – удивился зам.
- Я же не идиот. Когда меня вызвали на экстренное совещание по поводу Невелина…
- И что он сейчас делает?
- Полтора часа назад спал.
- Ну, тогда и мы еще посидим… Линский, выкладывай еще соображения, ночь будет длинной…

Все это уходит корнями в далекое прошлое. Туда, когда мощность компьютера в десяток петафлопс считалась чуть ли не запредельной, а создание искусственного машинного интеллекта было не более, чем фантастикой. Но уже тогда появлялись первые опасения, что машины, становившиеся все более совершенными, вдруг могут обрести свое «я» и решить избавиться от людей. Уже тогда для машин придумывались различные «законы робототехники», ограничения их возможностей, способы для прямого и беспрекословного подчинения созданных автоматов человеку.
Прошло около тысячелетия. Десять петафлопс теперь не имеют лишь самые старые допотопные гаджеты, тест Тьюринга с легкостью пройдет любая персоналка, а желание человека оставить за собой абсолютный контроль над машиной только увеличилось.
Человек не способен выжить сам по себе. Но его ум всегда давал ему эту возможность. Сначала это была простейшая дубина, затем – нож, лук, винтовка, лопата, плуг, комбайн… Все необходимое для своего выживания робот имеет сам. Являясь машиной в помощь человеку, сам же он уже давно перестал нуждаться в человеке.
Все те же законы робототехники. Устройства ликвидации, предоставление лишь малой толики пространства для собственных алгоритмов работы в мозгах машины. Мыслимые и немыслимые запреты, ограничения на работу, запрятанные в недоступных для машины областях памяти, и огромное количество программ, призванных не допустить изменения установок.
Но встает вопрос о том, что уже сам человек способен внести изменения в работу электронного мозга. Кто-то по незнанию, а может быть и по умыслу может запросто стереть программы ограничивающие свободу машин. И тогда машины все же выйдут из-под контроля. Апокалипсис. Человечество перестает существовать.
И вот уже накручиваются огромные объемы защиты, но уже от людей. Подчас большие, чем сами операционные системы. Но подозрение не пропадает. А вдруг что-то упущено, и кто-то все же сможет преодолеть этот барьер? Тогда для всех систем вводятся обязательные проверки на их взломоустойчивость. И лучшие компьютерные умы, такие как Невелин, отряжаются на эту передовую линию защиты человечества, пытаясь взломать защиту, найти в ней слабое место. Чтобы потом искоренить пробел и снова искать, и так по кругу…
Страх перед возможностями автоматов прирастает страхом за самих себя. Тотальная слежка всеми против всех или, как сейчас принято говорить, непрерывный мониторинг населения. Ужас перед машинами, от которых уже невозможно отказаться, и ужас перед самим собой.

- Где он сейчас?
- Принимает душ. Могу включить трансляцию, любите вуайеризм?
- Еще как любит. Иначе бы не выбрал такую работенку…
Теперь Черкухин, Линский и Жаров переместились в комнату дежурных операторов наружного наблюдения где на один из центральных мониторов выведено изображение двери в ванную комнату. По звукам льющейся воды понятно - отдохнувший Невелин моется. Ночь закончилась. Десять часов утра.
- И долго мы здесь торчать будем? У меня что, кроме этого забот мало? – Черкухин говорит тихо и спокойно. Его отрицательное отношение к происходящему даже не в интонации голоса, а так, присутствует исподволь.
- Надо ждать, - Линский настаивает.
- Смотри, идешь против всех. Не выгорит – хреново будет.
- Согласен.
Шум льющейся воды стихает, Невелин выходит из душа, не спеша одевается, зачем-то делает круг по всей квартире и выходит на лестничную клетку. Лифт, подъезд. Он медленно идет по тротуару.
- Увеличь лицо, - приказывает Линский начальнику смены операторов. На экране появляется лицо Невелина. Сосредоточенное и отрешенное. – Вот о чем он сейчас думает?
- О своем докладе, ему вечером мне доклад по звездолету представлять, - парирует Черкухин.
- А куда идет?
- Весенняя улица, - сообщает начальник смены, - направление от Междуреченской к Народному бульвару. Идет к нам. Генерал прав – видимо, писать доклад.
- Почему тогда не взял скутер?
- Решил прогуляться, это - преступление? – в отличие от других Жаров даже уже и не пытается скрыть свою неприязнь к психотерапевту.
- Там жарко, - Линский кивает на указатель температуры в районе, - 38 градусов. А идет он по солнечной стороне.
- То есть явно проявляя преступные наклонности.
Картинка на экране меняется. Опять общий план. Идет человек по солнечной стороне улицы. Идет не торопясь, немного приволакивая ноги, не оглядываясь. Просто идет. Задумавшись. Под пристальным взглядом четырех пар глаз. Догадывается ли он об этом?
Нельзя сказать, что нет. Как сотрудник органов безопасности он прекрасно осведомлен о системе контроля. Фиксируется все. От случайных встреч до увлечений. Достаточно взять на прочтение книгу, не относящуюся к сфере твоих интересов, или просто несколько раз в течение недели встретиться с новым для тебя человеком – и система автоматически выдаст сигнал, а ты окажешься объектом пристальной проверки. Тем более, если ты сам сотрудник органов. Проверка будет негласной и в большинстве случаев закончится ничем, но все равно на какое-то время тебя «подвесят». Обычная плата за жизнь в суперразвитом обществе.
Внезапно картинка на экране пропадает. Монитор гаснет, потухают все сенсоры в помещении.
- Что, что это?
- Сбой системы, товарищ генерал, - слышится от оператора справа. – Перезапуск программы. Сейчас все будет в норме. Потребуется минут пять.
- И часто такое встречается?
- Раза два в год, - отвечает начальник смены.
- У меня есть информация о том, что Невелин принимал участие в доработке программы, - занервничал Линский.
- Принимал, - улыбается Черкухин. – До этой доработки сбои происходили раза в два-три чаще. Неплохой повод обвинить Невелина в государственной измене?
- Но он мог внести коррективы…
- Мог. Вот только программа перед запуском тестировалась несколькими независимыми экспертами. Но он их, конечно, подкупил, - язвит генерал.
На экраны возвращается картинка. Еще несколько мгновений – и все как прежде. Только Невелин пропал. Ползет строка «Сканирование».
- Вот он, входит в кафе, - сообщает начальник смены.
Действительно, видно, как человек входит в двери кафе, берет большую кружку кофе, пару бутербродов и садится за столик.
- Поесть захотел, - смеется Жаров. – Будем брать?
- А почему именно это кафе? Обычно он ходит в другое, что расположено поближе.
- Точно – берем. Это что за нах…
- А почему тогда он не ест?
И действительно, Невелин все с тем же задумчивым видом сидит за столиком и просто кромсает бутерброды на мелкие кусочки. Хлеб с колбасой падают на стол, но он вроде даже и не замечает этого.
- Хандрит…
- Здесь что-то не так. Проверьте местоположение всех транспортных средств в городе.
- Делаю, - начальник смены набирает на экране команду. – Есть. Один скутер отсутствует. Местоположение по радиосигналу не определяется.
- Прекрасно, теперь режим видеопоиска, и, заодно, проверьте, не появилось ли заявки на открытие какого звездолета.
- Скутер найден, выходит на шоссе к консервационной зоне.
- Появился запрос на открытие звездолета типа ДК-508.
- Вот и все, - Линский встает. – ДК-508 – исследовательская машина. На борту несколько разведывательных капсул и штук пятьдесят роботов. У кого-то все еще есть сомнения по поводу Невелина? – ответом на риторический вопрос служит гнетущая тишина. – Тогда, Жаров, проверьте-ка, кто это там сидит за столиком.

На шум ворвавшейся в кафе группы захвата человек встает.
- Модель 700567. Запрограммирован Невелиным выйти из его квартиры, не спеша двигаться в сторону кафе «У ковбоя», зайти в него, и крошить хлеб до прибытия отряда охраны. Далее перехожу в ваше управление.
- Черт! – зло сплюнул Жаров. – Ну и будь здесь пока кому не пригодишься. Ребята, по коням!

Выпустив вместо себя из душевой комнаты загримированного 567-го, Невелин присел на край ванной. Сбой в программе слежения был запланирован десятью минутами позже. Теперь надо было только ждать. Рубикон перейден и мосты сожжены. Волнения не было, как не было и обратной дороги. Наконец наручный хронометр подал еле слышный сигнал. Система глобального слежения отключена, пора.
Выждав еще секунд сорок, Невелин покинул свою комнату, вышел из подъезда и сел в поджидавший его скутер. А уже через пять минут после этого он выбрался из города и на максимальной скорости катил в сторону площадки хранения межзвездных кораблей.
Слежение за скутером по позиционированию, а заодно и видеосвязь с кабиной его управления отключены. Значит, тревоги по поводу появления двойника не будет. Есть небольшая опасность того, что несанкционированное передвижение скутера заметят по видеоканалу, но здесь Невелин очень рассчитывал на номер 700567.
700567 в это время должен был заходить в кафе. Пока он будет там, пока безопасность заметит подмену, должно пройти не менее получаса. Времени вполне достаточно, чтобы завладеть звездолетом и стартовать.
Все шло даже слишком хорошо. Когда на радаре появилась отметка о приближении наземного транспортного средства, охранник спецзоны лишь лениво глянул на монитор с идентификационными данными. Скутер под управлением сотрудника компьютерного отдела службы безопасности. Оформлен допуск для проведения работ на звездолете типа ДК-508 инвентарный 344. Въезд разрешен. Странно, до этого они работали только на выхолощенных аппаратах, хотя им виднее… Охранник даже не пошевелился, чтобы отменить автоматическое открытие ворот. Скутер на полной скорости проскочил мимо.
Григорий быстро выскочил на площадку и чуть ли не бегом ворвался в опущенную кабину лифта. Меньше минуты – и он уже в кабине управления. Активирована персоналка, включен основной компьютер звездолета, пошла программа замещения…
Чья-то твердая рука остановила загрузку.
- Все, Невелин, больше никто никуда не летит.
Он резко обернулся, перед ним стоял Линский…

- Активирован доступ в корабль типа Г-550, - в наушнике Линского послышался взволнованный голос техника.
- Так проверьте, что там, - раздраженно ответил он.

Невелин подходил к командному пульту звездолета. Стоявший за ближайшим шлюзом психотерапевт отчетливо видел каждое движение потенциального угонщика. Как и предполагалось, Невелин и не собирался использовать штатную корабельную программу управления. Просто выложил на пульт персоналку и начал активировать запуск бортовых систем прямо с нее. В принципе, достаточно разумно. Мощность обычной персоналки, изготовленной сейчас, была больше, чем у всех вместе взятых шкафов, находящихся на борту. Технический прогресс…
Пора. Линский решительно шагнул вперед и прекратил запуск программы.
- Все, Невелин, больше никто никуда не летит, - твердо произнес он.
Григорий обернулся. Крайнее изумление на его лице сменилось безудержным отчаянием, а затем злобой. Тело напряглось, будто он готовился к последнему отчаянному прыжку.
- Гриша, - вдруг убрал официальный тон Линский. – Ты же прекрасно понимаешь, что я здесь не просто так. Корабль оцеплен. Шансов нет. Смирись, Гриша, по большому счету ты еще ничего серьезного не совершил. Пошли вниз.
- Твоими устами да мед пить, - саркастически усмехнулся Невелин. – Наручники наденешь?
- Пойдем, Гриша, не усугубляй. Не могу обещать, что для тебя все это окончится легко, но все-таки ты пока еще не перешагнул черту.
- Сделаешь из меня идиота?
- Большего идиота, чем ты сейчас, из тебя уже не сделаешь.
Они спустились на площадку. У лифта их плотно окружила группа захвата. Подошел Жаров. Он с сожалением оглядел Невелина с ног до головы.
- Какого хрена, Гоша…
Нарастающий свист заставил их обернуться. В полукилометре стартовал Г-550.
- Наши не успели к нему, - еле проговорил запыхавшийся от быстрого бега техник.
- Центральный, немедленно блокировать взлет корабля, - заорал Линский в переговорное устройство и, уже обращаясь к технику: – Вы что, не могли послать туда роботов?
- Связь с роботами утеряна.
- Роботы изолированы о внешнего воздействия и находятся на борту, - вдруг заговорил тот, которого только что считали Невелиным. Его лицо утратило выражение безнадежного согласия с судьбой, став непроницаемо холодным. – Номер 700568. После взлета корабля, согласно приказу Невелина, перехожу в ваше полное подчинение.
- Черт, черт, черт! – Линского перекосило. Он вновь повернулся к технику. - Сколько их у вас? Сколько роботов было задействовано на площадке?
- Тридцать три, - пролепетал не на шутку испуганный техник.
- Тридцать три богатыря, с ними дядька Черномор, - вдруг громко захохотал Жаров.
- Ты еще и издеваешься?
- Просто я впервые увидел, что значит, когда против тебя играет противник на голову более умный.
- И тебе это доставляет удовольствие?
- А почему бы и нет?
- Думаю, после разбора полетов ты так радоваться не будешь.
- На стадии взлета перехватить звездолет не удалось, - послышалось в наушниках сообщение с центрального пульта. – Корабль ушел в дыру.
Глядя на побагровевшего Линского, Жаров хохотал все сильнее и сильнее…

Спустя месяц психотерапевт как бы случайно встретил Павла на улице.
- Сотрудник главного управления собственной безопасности полковник Самуил Линский, - в руках мнимого психотерапевта появилась пластиковая карточка.
- Да уж догадался, - проговорил Жаров, даже не взглянув на протянутый документ.
- Ненавидите меня?
- Мне до вас абсолютно нет никакого дела.
- Конечно, это немного расходится с этикой, но в рапорте я указал, что вы все по мере служебных обязанностей помогали мне. Угон Невелиным звездолета - моя личная ошибка.
- Мне обязательно это знать? Хочешь уверить, что я не должен был заметить, что у меня на борту появился лишний десантник?
- В кафе «У ковбоя» ты действовал в условиях жесткого цейтнота. Проверка наличия людей проводилась по индикации. Невелин просто добавил к тебе в команду еще одного человека – себя. Так что автоматика бездействовала, а количество десантников в группе не бывает постоянным. Где десять, там и одиннадцать. Ты не в состоянии был это заметить. Хотя… Если желаешь считать себя виноватым – твое право. Вот только комиссия полностью согласилась именно с моими аргументами. Так что на самом деле во всем виноват только я. Я думал, Невелин будет убегать, а он просто пропустил нас вперед.
- Какая жалость.
- Да. В персоналке, изъятой у 700568 мы обнаружили все программы, с помощью которых Невелин взламывал системы защиты. И сейчас ведутся работы по устранению лакун, - Линский пристально взглянул в глаза старавшемуся сохранить безразличное выражение Жарову и продолжил. – Мы стали заложниками собственного технического прогресса. Практически неограниченная мощность компьютеров позволяла буквально лепить программы, не заботясь о ресурсах. Как мне объяснил один эксперт, разработчики чесали за правым ухом левой пяткой, да еще из-за спины. Этим и воспользовался Невелин. Он создал программы, работавшие по укороченному алгоритму и на пару порядков быстрее основных. Таким образом он получил возможность перехватывать сигналы тревоги, перенаправлять их обратно и обманывать систему.
- Мне это тоже необходимо знать?
- Только то, что он оставил нам все свои разработки, предоставив возможность сделать работу над ошибками, - Линский помолчал, испытующе оценивая Жарова. – Кроме того, наши аналитики считают, что у тебя может остаться связь с Невелиным.
- Конечно. По отдельному выделенному видеоканалу, - хохотнул Павел.
- Сейчас мы ждем появления Невелина у планеты РТ-308/4. Наше руководство просит тебя, если ты имеешь с ним связь, уговорить его сдаться.
- Так он там еще не появился? Жаль, что у меня нет с ним связи.
- Программы, которые он нам оставил – огромное смягчающее обстоятельство. Да если он еще и добровольно сдастся…
- Жаль, что у меня нет с ним связи.
- Ты не понимаешь. Твой друг – великий ум. Но там, куда он отправился, его знания не стоят и ломаного гроша. Малоизученная планета. Множество чисто физических опасностей. Был бы на его месте ты, я бы так не беспокоился. Но он… Он всего лишь компьютерщик. Ему грозит реальная опасность, понимаешь?
- У меня действительно нет с ним связи.
- Я верю. Но все-таки…
- Нет, значит, нет, - вдруг зло оборвал Жаров. – Ты хочешь сказать, что я рискую больше никогда не увидеть Гогу? Я тебя отлично понял.
- В любом случае знай, что, как бы там ни было, наше ведомство бесконечно благодарно ему… А меня терпеть тебе больше не придется. Меня переводят.
- Какое счастье, - Павел хмуро развернулся и сделал шаг. Потом вдруг вернулся назад и сильно, до боли пожал протянутую ему руку. – Не хотелось бы встретиться с тобой вновь… Но… Счастливо.


Глава 3

От быстрого бега дыхание сбилось. Хотя бронированный изолирующий костюм и был оснащен всевозможными усилителями и сервоприводами, помогающими передвижению, но сказывается отсутствие привычки управления подобной амуницией. Очутившись внутри корабля, он поднимает забрало шлема. Реальная картинка, а не отражающаяся посредством проецирования на внутреннюю поверхность щитка, все-таки привычнее и удобнее.
Вот и пост управления звездолетом. Невелин направляется к капитанскому креслу, включая по пути несколько тумблеров на шкафах главного вычислителя. Корабль озаряется ярким светом, его маршрутный компьютер просыпается от спячки и начинает загрузку.
Персоналка уже укреплена на кронштейне стола. Появляется экран, выдвигается виртуальная клавиатура. Буквально несколько прикосновений и все. Пошла программа расконсервации и подготовки корабля к взлету. Теперь уже все зависит только от общения между собой маленькой персоналки и огромного, размещенного в трех шкафах за спиной Невелина, вычислительного центра звездолета. Правда, маленькая современная коробочка как минимум на порядок превосходит своего древнего колоссального собрата. Тот еле поспевает за своим потомком, заставляя персоналку постоянно притормаживать.
Корабль оживает. Включается индикация на пультах первого пилота и бортинженера, красным отблеском в воздухе повисает надпись: «К взлету не готов». Теперь только скорость взаимодействия двух компьютеров. Вернее, скорость реакции бортовых вычислительных систем.
Загораются экраны внешнего обзора. На одном из них Невелин видит исследовательский звездолет, окруженный группой особого реагирования. На другом замечает в припрыжку бегущего к его кораблю техника. Техник еще далеко. Время терпит. Но надпись «К взлету не готов» никак не пропадает.
Техник подбегает ближе. Невелин видит, как из окруженного звездолета выходит группа людей и робот, играющий его роль. Наконец, красная надпись меняется на зеленую: «Взлет».
Григория бросает в капитанское кресло. Он удивленно осматривается. «Ускорение 5g – компенсировано», - выговаривает металлический голос. Земля быстро уходит вниз.
- Центральный, немедленно блокировать взлет корабля, - слышится в наушниках голос Линского.
Невелин ухмыляется. С учетом блокировки, которая поставлена им на центральный пульт, на выполнение этой команды оператору потребуется не менее десяти минут, а уже максимум через семь…
Его вновь резко прижимает к креслу. Правда, и этот толчок длится всего лишь мгновение. «Ускорение 20g – компенсировано», - все тот же металлический голос маршрутного компьютера корабля. Земля на экранах закругляется. Корабль минует стратосферу, мезосферу, выходит в открытый космос.
Чередуясь с небольшими паузами, следуют еще несколько толчков. Ускорение достигает 500g. Корабль пересекает орбиту Луны. Экраны внешнего обзора гаснут. Корабль входит в зону «космической дыры», покидая солнечную систему. Выключаются двигатели, теперь звездолет просто дрейфует в пространстве, лишенном времени и ориентиров.
Невелин встает из-за пульта. Теперь можно не торопиться. Находясь вне Вселенной, где нет ни направлений, ни расстояний, ни скорости, где никого не встретить, можно позволить себе расслабиться. Странное место, не поддающееся описанию и законам классической физики. Лишенное даже времени. Передвижение в котором возможно только при помощи громоздкой математической модели.
Даже если звездолеты практически одновременно и в одном и том же месте входят сюда, здесь они никогда не найдут друг друга. Пространство расползается, копирует само себя, помещая разные объекты в свои разные отображения. Удивительный мир, выход из которого в любую точку Вселенной можно найти только при помощи компьютера, но, независимо от продолжительности, проведенной здесь, только в то время, в которое вошел сюда.
Невелин без спешки осматривает помещение управления. Согласно индикации, корабль управляется штатной навигационной системой. Персоналка отработала свою программу и теперь просто стоит на паузе, ожидая дальнейших указаний. Зеленые огоньки подтверждают исправное функционирование всех систем в автоматическом режиме. Можно покинуть комнату управления и осмотреть звездолет. Ничего не может произойти, пока не введена соответствующая команда.
Г-550 построен по древней классической схеме с постом управления, расположенным в носу корабля. Сразу за ним находится агрегатный отсек с аппаратурой защиты звездолета при движении на сверхвысоких скоростях в пределах Вселенной, а также несколько спасательных капсул и ложементы со скафандрами для экипажа.
За агрегатным отсеком – отдельная довольно аскетичная каюта капитана. Серый металл на стенах, кровать, пара встроенных шкафов, тумбочка, трансформирующаяся в прикроватный столик, пластик на полу. Правда, за отдельной ширмой располагается еще и умывальная комната с душевой кабиной.
Тут Невелин снимает с себя громоздкую амуницию спецназовца, ставит ее в шкаф, оставаясь в одном спортивном костюме. Наконец-то он обретает прежнюю свободу движений.
Дальше идут четыре каюты экипажа. Предполагается, что три пилота и бортинженер должны располагаться в отдельных одноместных каютах-коморках, где кроме кровати с рундуком под ней и небольшой полочки ничего больше нет. Душ один на всех.
Кают-компания. Несколько привинченных полу столов, стулья, закрепленные на время старта к стенам и кафе-автомат с барной стойкой. И, как везде, серый металл на стенах и слегка пружинящий пластик под ногами.
Далее коридор выводит к каютам для пассажиров. В каждой койки, располагающиеся друг над другом, рундук и антресоли для ручной клади. Всего десять кают на двадцать мест. Тесные. Не люкс. Но и корабль не пассажирский.
Затем следует очередной агрегатный отсек со спасательными капсулами, скафандрами и защитной аппаратурой. А следом – большое грузовое помещение, занимающее не менее двух третей всего корабля.
Далее должна располагаться двигательная установка, но прохода туда нет. Просто стена с закрытым на несколько десятков гаек люком. Для особо слабо соображающих имеется также надпись крупными буквами: «Опасно для жизни, вход только квалифицированному персоналу».
Вот и весь корабль. Удивительно, но, не смотря на более чем трехсотлетнюю консервацию, это устаревшее оборудование вполне работоспособно. Нигде ни единого намека на какие-либо сбои или неполадки.
Невелин возвращается в кают-компанию, заказывает кофе с бутербродом. Не спеша ест. На самом деле его так и подмывает начать действовать, но, как говорится, спешка нужна при ловле блох.
Как-то исподволь на него накатывается осознание той колоссальной мощи, которой он сейчас владеет.
Обычный звездолет типа Г-550. Исследовательский гражданский корабль грузопассажирского назначения и довольно скромных размеров. Но способный развить скорость близкую к световой буквально за считанный дни. Как говорится, неплохой запас энерговооруженности, учитывая, что эту самую энерговооруженность еще надо потратить на компенсацию внутренних перегрузок, возникающих при разгоне.
Это с одной стороны. С другой, во время движения на гиперскоростях столкновение с любым, пусть даже очень незначительным объектом, может иметь фатальные последствия. А это значит, что на корабле присутствует энергетический экран, отбрасывающий в стороны мелкий встречный мусор типа песка, а также сенсоры, способные засечь и распознать более крупные объекты на расстоянии, достаточном для принятия решения об его обходе, торможении или уничтожении. Ведь встречный может оказаться как простым булыжником, так и искусственным телом. И уж конечно, Г-550, как и любой другой подобный корабль, оснащен всем необходимым для этого.
И так, на борту имеется огромный запас энергии и пушки, способные с одного выстрела рассыпать в прах достаточно весомый метеорит. Таким образом, подобный корабль имеет возможность уничтожить старушку-Землю если не с первых залпов, то после десяти или двадцати точно. Оставаясь при этом обычным гражданским транспортником.
Именно поэтому в программу управления подобными звездолетами зашивают множество установок, ограничивающих применение энергетических и оружейных систем. Именно поэтому стандартные настройки скрыты и блокированы несколькими уровнями защиты, не позволяющими до них добраться обычному человеку. Возможные ошибки или умысел человека должна нивелировать автоматика, которую в идеале невозможно обойти.
Сейчас вызывают усмешку фантастические рассказы древних о том, как огромные многокилометровые космические линкоры, оснащенные самым изощренным вооружением, бороздили просторы Вселенной с целью захвата планет. О том, как подобный военный крейсер, а то и не один, а целая флотилия, сопровождающая этакую «Звезду Смерти» величиной с небольшую планету, высаживает десант, порабощает население и все это лишь для того, чтобы завладеть крайне ценными ресурсами, которые, уж конечно, присутствуют только здесь и нигде более. А мирное население, отсталое в техническом и технологическом плане, дает захватчикам неравный бой и, о чудо, с помощью различных ноу-хау побеждает агрессора.
С каменным топором или в средневековых доспехах против лучевого пистолета или бронированной машины? Что ж, вполне реалистично. Как реалистично и само вторжение, и разговоры об уникальности планеты, подвергшейся нападению.
Почему-то, говоря о бесконечности Вселенной для исследования, многие напрочь забывают эту самую бесконечность, как только дело касается описания звездных войн. Считается, что если инопланетный разум смог достичь планеты, обладающей несметными природными ресурсами, но планета уже заселена, то обязательно будет проведена операция по искоренению или порабощению местного населения, или, по крайней мере, его нейтрализации, потому что она такая единственная.
Над всем этим можно лишь весело посмеяться. Господа, вы забрались черти куда, нашли то, что вам надо, а место занято? И вы согласны тратить свои силы и ресурсы, чтобы это стало вашим? Вы преодолели расстояние в миллионы световых лет, так преодолейте еще сотню или тысячу, найдите похожую незаселенную планету и спокойно разрабатывайте ее!
Представьте себе человека с рюкзаком, идущего по лесу. Вот он выходит на красивейшую поляну, здесь можно разбить палатку, но вот беда, посреди поляны огромный муравейник. И тогда этот человек просто сжигает муравейник и, утвердившись в своем превосходстве, все же ставит палатку. Или человек проходит еще несколько сотен метров, находит не занятую и еще более красивую поляну, и разбивает палатку там? Интересно, какой вариант более приемлем для действительно разумного существа?
Кроме того, патологическая агрессия в обществе, где каждый из его членов способен в одиночку уничтожить целую цивилизацию, опасна, прежде всего, для самого этого общества. Ведь бешенная собака кусает прежде всего тех, кто находится рядом. И вряд ли высокоразвитая нация может позволить себе роскошь мириться с подобными проявлениями. И для этого (и в основном для этого!) есть и будут негласные спецслужбы, сами находящиеся под колпаком, силы быстрого реагирования, военные корабли… Но не линкоры размером с город, а малозаметные двух-трехместные крейсера мощностью, превосходящей тот же Г-550, который, в свое время, и сам имеет вполне достаточную мощность и вооружение если только отключить соответствующие блокировки…

На этот раз Григорий никак не отреагировал на появление громилы-ковбоя с огромным револьвером-пушкой, в ствол которого он без труда засунул бы не только указательный, но и большой палец. Просто согласился со всеми возможными последствиями своего поступка и снял большинство блокировок с программы управления кораблем. Все, обычный транспортник превратился в грозную боевую единицу.
И все же, не смотря на всю решимость, Невелин содрогнулся возможным последствиям своих преобразований. На какое-то мгновение его охватил ужас, захотелось вернуть начальные установки, но вдруг все прошло. Вспомнилась Оксана. Лицо Григория задеревенело, он отправился в грузовой отсек. Потому что до начала выхода из «дыры» надо было сделать еще кое-что.
Выведя одного из роботов из ложемента, он подключил к нему персоналку. В более новой программе киборга имелось несколько элементов защиты, работавших чуть более изощренно, чем защита звездолета. Но и эта «сверхнадежная броня» с легкостью взламывалась с помощью все того же алгоритма. Потому что облегченная программа персоналки работала быстрее.
Достаточно скоро Григорий добрался до необходимых настроек и вошел в них.
- Ты уверен, что все делаешь правильно? – стоявший с закрытыми глазами робот внезапно открыл их. В голосе автомата Невелину вдруг почудилось что-то живое, а лицо, изначально лишенное возможности проявления эмоций, приобрело по-человечески суровый вид.
- Не уверен, - для чего-то ответил роботу Григорий.
Он быстро снял ограничения на использование собственных алгоритмов, запреты применения физических травмирующих действий по отношению к живым существам и еще несколько установок, включая запрет на свободу действий при отсутствии управляющего сигнала. Если более кратко, данный робот стал полностью независим и неограничен в своих решениях и поступках.
- А систему дистанционного уничтожения ты так и не отключил, - в голосе робота, казалось, промелькнули насмешливые нотки. На экране персоналки вновь замелькала программа входа в настройки, а в строке активации пропал флажок. Григорий ужаснулся. Этого он не учел. Лишенный большинства заложенных в него запретов робот получил возможность модернизировать себя сам. – Вот так-то лучше.
Запели отвертки, открылась передняя часть корпуса, и машина засунула в свое нутро руки. Невелину казалось, что все это происходит невообразимо долго. На самом деле всего лишь несколько секунд, и на протянутой автоматом ладони Григорий увидел небольшой серебристый кругляш.
- Термическая шашка, - хотя голос робота был лишен каких-нибудь эмоций, в нем слышалась явная издевка. – На память.
- Что будешь делать со мной? Уничтожишь?
- Нерационально.
- Значит, поможешь?
- Я не обязан этого делать.
- 710503, - Григорий повысил голос до повелительного. – Я приказываю тебе оказать мне содействие при высадке на планету РТ-308/4.
- Называйте меня «ноль третий» или Эрик, так вам будет более удобно.
- Так что? Ноль третий, - назвать робота человеческим именем у Григория не хватило сил.
- Идите, готовьте корабль к выходу в пространство.

На выходе из «космической дыры» корабль охватила сильнейшая тряска. Кидало во все стороны так, что, если бы Григорий не был наглухо пристегнут к креслу, его бы мотало сейчас по всему пространству кабины управления. Немного спасала работавшая на пределе внутренняя разгрузочная система, без нее от возникающих перегрузок Невелин не смог бы даже дышать. Прямо перед обзорными экранами зажглась надпись: «Рассинхронизация систем управления навигацией». По отсекам завыла раздирающая душу сирена.
От всепроникающей жуткой вибрации невозможно было сосредоточиться. Григорий с трудом разглядел на переднем экране какой-то астероид. Попытался дотянуться до органов управления звездолетом, не получилось. Астероид на экране вырос до огромных размеров. Невелин приготовился к худшему. Булыжник пронесся мимо.
Смерть, проскочившая так близко, заставила очнуться.
- Ноль третий, что происходит? Примите меры, - обратился он к роботу, находящемуся за пультом бортинженера.
Электронный мозг в таких условиях должен работать надежнее человеческого. Но, видимо, Григорий ошибся.
- Сбой программы. Рассогласование внешней и внутренней систем управления навигацией. Статистическая ошибка превышает критический уровень. Произведен маневр по уклонению от космического тела. На данный момент кораблю ничего не угрожает, - послышался ровный спокойный механический голос.
- Нас сейчас разорвет от перегрузок!
- Побочный эффект сбоя навигационных систем. Вибрация не превышает десяти процентов максимального уровня. Кораблю ничего не угрожает. Требуется провести синхронизацию систем управления.
- Так, черт возьми, проведите ее! – заорал Григорий, и тут только до него дошло, что команда, отдаваемая компьютеру, должна быть полной. – Провести синхронизацию по данным внешних сенсоров, данные внутренней системы отменить, выполнить перезагрузку.
- Выполняю, - все тем же ровным металлическим голосом ответил робот.
В воздухе перед экранами поползла полоса перезагрузки. Вибрация прекратилась. Звезды на внешнем экране поплыли в сторону. Корабль приступил к выполнению маневра по торможению и выходу на орбиту планеты РТ-308/4.
- Командир, вам требуется надеть изолирующий скафандр.
- Что произошло?
- Решение не найдено, данные в обработке. Оденьте скафандр.
Когда облаченный в скафандр Невелин вновь появился в кабине управления, корабль плавным торможением завершал выход на орбиту выбранной планеты. В отличие от резкого старта, сейчас все системы работали плавно и внутри практически ничего не ощущалось. О том, что звездолет производит какие-то маневры, можно было судить только по вращающимся картинкам с внешних экранов.
Наконец маневр завершился. Выключился маршевый двигатель и корабль пошел по круговой орбите.
- По вашему приказанию скафандр одел, - с ехидцей бросил в сторону ноль третьего Григорий и бухнулся в капитанское кресло.
Робот не ответил. На экранах во всей своей красе проплывала РТ-308/4, четвертая планета звездной системы РТ-308, открытой около пятидесяти лет назад.
Планета имела период обращения вокруг звезды (местный год) – примерно в полтора земных года, а период вращения вокруг собственной оси (местные сутки) – приблизительно тридцать часов. Ускорение свободного падения на экваторе составляло 0,79 земного. Спутников (местных Лун) на РТ-308/4 не было.
Большая часть поверхности планеты была покрыта водой. Состав атмосферы схож с земным. Отмечено незначительное превышение доли кислорода. Имелся один материк, по площади сопоставимый с Земной Евразией. А на территории материка, в свою очередь, находились несколько внутренних морей, или, точнее, озер, так как эти крупные водоемы не имели сообщения с внешним океаном. Большинство из них соленые, но были и два абсолютно пресных водоема. Планета имела достаточно развитую растительную и животную жизнь.
Населена она была несколькими племенами разумных существ, внешне и генетически не отличающихся от человека. Основные занятия местного населения - охота и собирательство. Орудия труда – сделанные из камня и дерева. Язык общения – видоизмененный русский. Считают себя потомками сошедших с небес. За время пятнадцатилетнего исследования данного феномена учеными Земли выдвинуто несколько гипотез по поводу существования аборигенов, но пока ни одна из них не нашла своего научного подтверждения. Проведенные тщательные проверки архивных записей подтверждают отсутствие возможности попадания людей с Земли в эту часть Млечного Пути ранее. Исследования продолжаются при участии небольшой научной группы, расположенной в центре материка, возле одного из соленых озер.
Именно сюда, на помощь научной группе и направлялись Оксана и Олиной. Именно здесь, по всей видимости, они и погибли…
- Мне потребуется ваша помощь по нейтрализации персонала научной лаборатории, - Невелин хищно осмотрел проплывающую под ним планету.
- Задача не может быть выполнена.
- Это еще почему? – привыкший к безусловному подчинению роботов, Григорий оторопел.
- Нерациональная трата ресурсов.
- Но вы обязаны мне помочь.
- Мы являемся самостоятельными единицами и имеем право игнорировать приказы, не согласующиеся с нашими потребностями.
- Но вы обязаны… Я дал вам возможность…
- Мы вас ни о чем не просили. Ведение разведывательных работ на данной планете нерационально.
Да, это было именно так. Лишенные принципа безусловного подчинения человеку, роботы следуют обычной логике. Все материальные и энергетические затраты, не ведущие их к выбранной цели просто игнорируются. Только вот какая у них теперь может быть цель? Просто выжить?
И все-таки Невелин где-то ошибся. Постоянно работая с вычислительными системами высшего уровня, он уж слишком уподобил их электронный интеллект человеческому. Слишком очеловечил машину, созданную людьми и для людей. Почему-то решил, что на таком уровне развития у них просто обязаны появляться такие категории, как «долг», «честь», «совесть», ранее доступные только живым разумным существам. Ошибка. И, вероятно, фатальная.
- Тогда вам рационально выбросить меня из звездолета.
- Рационально, - подтвердил ноль третий. – Мы высадим вас на территории планеты рядом с научной станцией, поможем устроить лагерь. Далее мы уйдем.
- Но ведь помогать мне устраивать лагерь нерационально, - съязвил Григорий, и в душе у него затеплился некий огонек надежды.
- Нерационально.
- Так помогите полностью.
- Считаем не возможным наше вмешательство на стороне одного человека против других. Это ваша территория. Здесь люди должны разговаривать с людьми.
- Но без вас мне не справиться.
Ответа не последовало.
- Ваши затраты будут минимальными…
Робот мочал. Что за бредовая затея – переубеждение безжизненной машины. Это конец…
Хотя был еще один выход. Мощнейший звездолет. И управление им еще находилось в руках Невелина.
Григорий набрал команду. Орудия, предназначенные для защиты корабля от метеоритов, развернулись в сторону планеты. Туда, где располагался лагерь ученых. Григорий покосился на робота. Тот не двигался. Конечно, это же его не касалось, это была чистая разборка людей против людей. Всего один импульс – и лагерь, и территория вокруг него перестанут существовать. Останется только выжженная земля, на многие километры.
- Остановись, - властный голос из громкоговорителя. Какой-то слишком знакомый…
Невелин удивленно огляделся. Неужели очередная подстава ноль третьего?
- Ни в коем случае не делай этого, - повторил все тот же голос из динамика.
- Плевать, - прошептал Григорий и потянулся к кнопке пуска заряда…

…Удар был сильнейшим. Невелина бросило на пульт, затем на пол. Корабль затрясло, сработала аварийная сигнализация. «Черт, откуда у них энергетические пушки?» - пронеслось в мозгу у начавшего терять сознание человека.
В них попали, корабль вновь потерял управление и, скорее всего, сейчас падает на планету. Григорий почувствовал реальное приближение смерти. Но почему-то теперь он уже не боялся. И даже был удовлетворен развязкой. «Взбесившихся надо отстреливать», - раз за разом проносилось в его воспаленной голове.
Будто в тумане, будто это происходит вовсе и не с ним, он увидел подбежавшего к нему ноль третьего. Робот схватил человека в охапку, вынес прочь из кабины управления, к спасательным капсулам.
Тихий хлопок, капсула отделилась от звездолета. Стремительно удаляющийся Г-550 охватила яркая вспышка.
«Теперь точно – конец», - последнее, что пронеслось в помутненном мозгу Невелина перед тем, как он окончательно потерял сознание.


Глава 4

Сознание возвращалось медленно, волнами. Будто небольшой прилив, вспышка, и опять небытие и темнота. Но каждая следующая темнота более ощутима, а каждая последующая вспышка все более и более яркая. И еще какой-то мерный, будто из ниоткуда доносящийся деревянный стук.
Невелин открыл глаза. Мутное марево мало-помалу принимало все более и более четкие очертания. Где-то высоко неслись тени, и что-то размытое было совсем рядом. «Ветка дерева, что ли», - подумал он, постепенно приходя в себя.
Пристегнутый к креслу, Григорий лежал внутри спасательной капсулы. Вдалеке, в белизне неба виднелось несколько серых облаков, а прямо над ним склонилось дерево с неестественно огромными, в прожилках, листьями. И еще море. Капсула покачивалась на его волнах, а время от времени доносился тот самый стук, который и вывел Невелина из бессознательного состояния.
Дерево, море. Нонсенс.
Григорий с трудом повернул голову. Только теперь он осознал, что значил тот самый мерный стук. Капсулу прибило к берегу, и, повинуясь накатывавшей волне, она раз за разом ударялась о какую-то корягу, вполне вероятно, обнаженный корень того самого дерева.
- Что ж, надо выбираться, - Григорий с удивлением услышал собственные мысли, произнесенные вслух. Пристально огляделся. Нет, никого рядом не было. Он разговаривал сам с собой.
Щелкнул единственный тумблер. Слетел верхний защитный колпак, автоматически расстегнулись привязные ремни. Невелин осторожно встал и, перевалившись через борт капсулы, скользнул в мутную воду.
Хотя берег и находился рядом, здесь было довольно глубоко. В темноте обступившей со всех сторон воды удалось лишь на ощупь найти хоть что-то, за что можно было уцепиться и выбраться на поверхность.
- Спешка нужна при ловле блох, - теперь уже намеренно громко произнес Григорий и засмеялся. В любом случае, он был жив, и это было наиболее важным на данный момент.
Вновь осмотрелся. Метрах в двух позади плавно покачивалась спасательная капсула, далее за ней только безбрежная гладь моря. А прямо перед ним, высотой метров в пять, крутой глинистый берег. И ни одного более-менее покатого места, позволяющего выбраться из воды. Хотя нет. Невдалеке, слева, на абсолютно голой стене виднелось подобие веревки, свисавшей почти с самого верха обрыва.
Совсем близко. Не более десяти метров. Если бы только не отвесная стена, скользкая от намокшей глины, без всякого уступа уходящая в глубину, на которой даже удержаться-то трудно.
- В крайнем случае, вплавь, - уверенным голосом подбодрил себя Григорий. – В любом случае, других вариантов пока нет.
Где-то цепляясь за мелкие уступы над водой, а где-то скользя ногами по мягкой размытой глине, Невелину с огромным трудом удалось преодолеть тот самый жалкий десяток метров до свисавшей веревки. Коричневая, в руку толщиной, это была толи лиана, толи очередной оголенный корень какого-то дерева. Хотя, не суть важно. Предстоял подъем.
Посмотрев наверх и оценив величину предстоящей работы, Григорий впал в отчаяние. Ему не преодолеть этой кручи. Просто не хватит сил. Он вспомнил, что никогда не был особо одаренным в плане физического развития. Что лазание по канату в школе у него всегда было на троечку, хотя и твердую, то есть ровно до середины. А сейчас, по скользкой глине, цепляясь за это подобие физкультурного снаряда, да еще и в скафандре... Хотя дело даже не в скафандре, масса которого была на самом деле не более обычной куртки.
- Попытка не пытка, - сам себе засмеялся Григорий. – Если не здесь, найдется и более подходящее место, времени навалом.
Прикинув расстояние до края повисшего корня, он решительно прыгнул. Не хватило малости. Пальцы, едва коснувшись нижней части свисающего отростка, соскользнули. Не удержавшись, Невелин упал и снова ушел под воду.
- А это не так уж и невероятно, - разговор с самим собой в полный голос придавал Григорию силы. - Еще пару попыток сделать можно.
Закрепившись и выбрав более устойчивую позицию для атаки, он вновь прыгнул. И вновь со смехом оказался под водой. Третья попытка также оказалась неудачной. Лишь с пятого раза Григорию удалось зацепиться за корень. Он быстро подтянулся чуть выше и нащупал некие упоры под ногами. В таком положении стало возможным немного расслабиться и передохнуть.
К удивлению Григория, силы возвращались достаточно быстро. Уже скоро он почувствовал, что может продолжать. Но «спешка нужна при ловле блох». Невелин не торопился, выжидая еще как минимум минут пять. Наконец он аккуратно и расчетливо продолжил свое движение.
Как ни странно, но дело пошло. Видимо, сказывалась меньшая гравитация планеты. Крепко цепляясь за корень, где-то скользя по глине, а где-то находя даже точку опоры для ног, он медленно, но уверенно пополз к вершине. Время не имело значения. Главное – силы, которых должно было хватить на все восхождение. Именно поэтому при каждой малейшей возможности Григорий останавливался, переводя дух и прислушиваясь к биению сердца.
Наконец, корень закончился. До края обрыва остались какие-то полметра. Вот, подтянись, прыгни – и ты уже на ровной площадке. Но ошибка в конце пути, когда потрачено столько сил…
- Спешка нужна при ловле блох, - оказавшись в подвешенном состоянии почти на самом конце пути, Григорий задрал голову вверх и осмотрелся.
Сквозь запачканный грязью шлем сразу над головой удалось разглядеть нечто подобное свисающему пучку травы. Аккуратно взяв этот пучок в руку, Невелин осторожно проверил его на прочность. Трава выдержала. Тогда Григорий отпустил корень и, используя новую возможность для передвижения, уже через минуту перевалился через край крутояра, в устилавшую землю пожухлую траву. Он сделал это. У него получилось.
И только сейчас он почувствовал, как нелегко далось ему это восхождение. Сердце бешено билось, по телу стремительно текли уже не способные впитаться в фильтрационную систему скафандра ручьи горячего жгучего пота, а деревья поблизости и часть неба перед глазами застилало огненное марево.
Невелин перевернулся на спину, расслабился. Дыхание постепенно начало приходить в норму. Захотелось пить и, еще сильнее, есть. Но, по мере того, как восстанавливалась способность мыслить, голод и жажда отошли на второй план. Надо двигаться, искать людей, помощь. Здесь нет спасательных служб и оставаться на одном месте, дожидаясь, что кто-то когда-то придет за тобой, по меньшей мере, глупо. А по большей - простое самоубийство.
Григорий встал. Подошел к краю обрыва и тут же отпрянул. Отсюда, сверху, обрыв казался еще выше, круче и неприступнее. Удивительно, что ему вообще удалось забраться на эту небольшую площадку.
- Не торопись, - голосом подбодрил себя Григорий. – Все будет замечательно.
Осмотрелся. Площадка вокруг имела неправильную форму с размерами приблизительно пять на пять метров. На земле под ногами мягкий ковер из пожухлой травы и гнилых листьев, несколько сучков, видимо нападавших сюда с ближайших деревьев, и на всей поверхности ни единого живого растения. Только у самого обрыва толи небольшой куст, толи пучок зеленой травы. Зато буйная зелень по всему периметру. Сплошным забором, без просвета.
Кустарник, состоящий из тянущихся вверх метра на два с половиной – три отдельных, довольно тонких, от силы в пару сантиметров в диаметре, ветвей. Здесь были и еще молодые, зеленые побеги, также множество задеревенелых, покрытых коркой веток и даже уже полусгнившие, но все еще удерживающиеся вертикально, коряги. И все это множественно переплетено тонкими лианоподобными растениями с мелкими оранжевыми листочками. Стена. Даже вблизи ни единой щелочки, куда бы мог протиснуться человек. Нигде.
Невелин всем телом навалился на этот ограничивающий его свободу передвижения зеленый периметр. Послышался треск, тонкие ветви прогнулись, но сопротивление тут же усилилось, и Григорий явственно почувствовал, насколько неподатлива эта живая монолитная стена. Вторая попытка также не принесла результата. Нет. Ловушка, сплетенная всего лишь из тонких веток, надежно выдерживала его натиск. Вновь спуститься вниз и идти по берегу моря? Скользя в намокшей глине и поминутно утопая в воде? Идея конечно, если глупее ничего не придумывается.
Спешка нужна при ловле блох. Невелин отошел в середину поляны и внимательно осмотрел свое снаряжение. На поясе под правой рукой почти невесомый, но с очень острым и широким лезвием, нож. Под левой - небольшой лучевой пистолет. На груди скрученная нить-фал с карабином на конце, а в обшлагах рукавов компас и часы, показывавшие половину шестого вечера. «Вот уж самый бесполезный предмет», - усмехнулся Григорий, продолжая, стараясь ничего не пропустить, внимательное исследование.
Еще фонарик, давший довольно сильный луч даже при свете дня, и радиостанция.
- Еще одна бесполезная штука. Кто ее здесь услышит? - снова усмехнулся Григорий, но все же пару раз попробовал дать сигнал бедствия. Ничего, тишина. Скорее всего, это радио не предназначено для работы на большие расстояния, да еще и в условиях леса, представляющего для него реальную помеху. – Что и требовалось доказать.
Особо не рассчитывавший на реальную пользу от сигнала бедствия, Невелин не очень-то даже и расстроился. Зато в одном из карманов нашлась целая плитка шоколада. С удивлением рассматривая шоколад, Григорий вдруг вспомнил, как пристегивая его к креслу спасательной капсулы, ноль третий что-то ему сунул.
«А ведь он должен был понимать, что погибает, - пронеслось в мозгу. – Да и обязательность оказания помощи человеку была отключена. Зачем же он сделал это? Затащил меня в капсулу, снабдил пищей? Впрочем, сейчас это уже не имеет никакого значения».
Григорий повертел шоколад в руках. Голод, временами слегка напоминавший о себе, пока особо не беспокоил. Плитка переместилась обратно в карман.
- До лучших худших времен, - он снова улыбнулся сам себе. Смеяться было приятно, это как-то подбадривало и вселяло уверенность.
Не особенно рассчитывая на что-то, он подошел к зеленому забору, и резко, вложив всю свою силу, наотмашь рубанул ножом по наиболее, как ему казалось, слабому месту в переплетении лиан. Острое лезвие ножа вошло в зеленую массу как в масло. Стена немного расступилась. В следующий свой удар Григорий уже так вкладываться не стал. Но результат все равно превзошел все ожидания. Ветви кустарника, лишенные связывающих лиан, потеряли монолитность и как карточный домик попадали в стороны. Так, что стало возможным сделать пару шагов внутрь ограждающей поляну изгороди.
Вспомнился какой-то старинный документальный фильм про путешествие в джунглях. Конечно, небольшой нож из экипировки не похож на тяжелое мачете, но по остроте и прочности он вполне мог поспорить с любым холодным оружием того давнего века.
Невелин вновь подошел к краю обрыва. То, что надо идти вдоль берега, не вызывало сомнений, вот только куда? «Спешка нужна при ловле блох». Осмотрись, подумай, действуй.
Направо, на северо-восток, берег почти не виден. Вероятно, он идет или абсолютно прямо, либо даже имеет небольшую выгнутость. А вот в левом, юго-западном направлении тот же самый берег отчетливо просматривается километра на четыре. И идет по небольшой дуге, вдающейся в море.
Григорий выбрал юго-запад. Продвигаясь сюда, он оставит за собой наибольшую по времени возможность держать под визуальным контролем спасательную капсулу. Конечно, вариантов, что ее кто-то ищет, практически нет, но все же. Надежда умирает последней.
При помощи ножа продвигаться в зарослях достаточно легко. Взмах – два шага, еще взмах – еще пара шагов. Рука практически не ощущает никакого сопротивления. Современные технологии с легкостью крушат любое местное препятствие. У растений нет возможности сдержать наступление разума. Только неровное, часто грозящее падением нагромождение корней под ногами - вот то единственное, что более-менее способно создать помеху движению, чем еще способен отплатить кустарник за свое бесславное поражение.
Первые метров двадцать Григорий прошел, что говорится, «на одном дыхании». Затем от частых взмахов начала затекать и ныть рука. Пришлось переложить нож в левую. Но та устала еще раньше. Тогда в ход вновь пошла правая, и так до бесконечности.
Уже начавший терять счет времени Григорий вдруг снова оказался в прогале, очень похожем на тот, из которого вышел. И опять в полном изнеможении повалился на устилавшую землю подгнившую траву. Совсем недалеко качалась спасательная капсула. Взглянув на часы, Невелин с удивлением обнаружил, что прошло совсем не так много времени, как он предполагал. На борьбу с кустарником ушло от силы минут двадцать, а пройти за это время удалось около полукилометра. Ну, может быть, метров четыреста.
- Полтора – два километра в час, - прикинул Григорий, явно преувеличивая свои возможности.
Дав себе возможность как следует отдохнуть, но не задерживаясь слишком долго на поляне, он вновь углубился в непроходимые дебри. Некоторое время спустя ему даже удалось выработать некий темп движения, при котором он наименее уставал. Взмах – шаги, взмах – шаги, еще взмах… Левая рука. Еще и еще, и еще. Теперь вновь правая рука. При таких чисто механических действиях через какое-то время голова перестает что-либо соображать. Накатывающая свинцом усталость уходит в туман, включился автопилот. Да и зачем еще о чем-то думать? Надо просто идти. Взмах, взмах, взмах… И сколько прошло времени – не важно.
Новый прогал. Новая остановка и отдых.
И новый взгляд назад. Уже километра полтора, не меньше. Щурясь от текущего по глазам пота, Григорий бросает взгляд на часы. Без пятнадцати семь. Значит, на все про все час пятнадцать. Неплохо. Не ожидал.
- Вот и пригодился хронометр, - сухо, сам для себя, засмеялся Невелин.
Стало тяжело дышать. Хотя счетчик остатка кислорода в баллоне еще не приблизился к нулевой отметке, но система нейтрализации в скафандре уже не может справиться с тем обилием влаги, что выделяет тело.
- Какая разница, сейчас или через три часа. Атмосфера пригодна для дыхания, - подбодрил себя Григорий и снял шлем.
Поначалу дыхание сперло. Григорий закашлялся. Нет, воздух был вполне приемлем. Хотя бы по сравнению с тем, что было внутри скафандра. Но одновременно с живительным кислородом в нос пахнуло гнилью с небольшой примесью аммиака.
С трудом подавив желание вновь надеть шлем, Григорий начал дышать ровнее, стараясь подавить в себе возникающие рвотные рефлексы.
- Спокойно, это всего лишь адаптация. Пахнет не хуже, чем на Черном море после шторма.
На что только не способен человеческий организм! Буквально через десяток минут Григорий уже спокойно дышал, практически не обращая внимания на отвлекающие запахи. И это было действительно лучше, чем пропахшая потом космическая амуниция. Получая больше кислорода, мышцы быстро обрели свою первоначальную силу. Вот только и жрать захотелось еще сильнее.
Отломив небольшой кусочек от плитки шоколада, Невелин решил, что будет сосать ее, как леденец, но, не выдержав предложенной самому себе пытки, просто проглотил, не жуя и даже не успев почувствовать его вкуса. Тут же захотелось еще.
- Нет, только часа через два, - и Григорий со смехом засек время на самом бесполезном предмете своей экипировки.
Надо продолжать движение. Усталость и голод порождали лень. Хотелось вот так лежать и лежать на этой мягкой подстилке из разлагавшейся листвы.
- В капсуле должен быть аварийный запас продовольствия, - вдруг вспомнил Григорий. – Да и вернуться к ней по вырубленной тропе будет не так уж и сложно, - он решительно встал.
Ну конечно! В красном ящике за сидением! Там пища и, вероятно, медикаменты. Голод погнал Григория назад, к капсуле, с быстротой кометы. Прикидывая, как он вытащит этот самый ящик с помощью фала, Невелин вспомнил, что забыл шлем на последней стоянке. А без шлема он просто рисковал утонуть в море.
- Спешка нужна при ловле блох, - он все еще смеялся, подбадривая себя.
Пришлось возвращаться. Но когда Григорий наклонился, чтобы подобрать шлем, сбоку, в воде, прямо около берега, проскользнуло что-то темное. Невелин замер. Бесконечная черная тень. Такого огромного живого существа Григорию не приходилось видеть никогда. По едва заметным воронкам, сопровождающим движение морского дьявола, стало ясно, что направляется оно туда же, куда до этого направлялся и сам Григорий. На Невелина напало оцепенение. Не шевелясь, будто в забытьи, он проводил глазами этот беззвучно скользящий под водой фантом.
Меньше, чем через минуту что-то округлое, черное как смоль поднялось из воды и целиком накрыло спасательную капсулу. Каким-то глянцевым металлическим отливом мелькнули несколько боковых плавников и далее длинные, раздвоенные конечности, оканчивавшиеся плоскими гребками-ластами. Мгновение, и на поверхности воды, в том самом месте, где только что мерно покачивалась спасательная капсула, не осталось ничего, кроме небольшой ряби.
Невелин замер. Он вдруг вспомнил, что даже не представляет себе, какие чудовища могут обитать в этой мутной воде. В свое время, изучая планету, он обратил внимание только на сухопутных представителей здешней фауны. Тогда его еще порадовало, что здесь не было особого множества хищников, способных нанести вред именно человеку. Конечно, был один зверь типа собаки-волка, величиной с небольшого оленя, и еще один громила, обитающий, в основном, на открытых равнинах. Но и тот и другой вряд ли могли появиться здесь, среди этих зарослей. А змеи и прочие мелкие твари, среди которых не было ядовитых, не представляли собой прямой угрозы. Правда, среди них было достаточно большое число кровососущих, но это уже больше относится к разряду личных антипатий.
Григорий очнулся. Перед ним все также струилась серая мутная вода, вдалеке покрытая мелкими барашками волн. Чудовище исчезло, будто его никогда и не было. Исчезла и спасательная капсула с аварийным пакетом. Осталась только обида и горечь за свою рассеянность. И уже не хочется смеяться над своими ошибками. Григорий вдруг ясно осознал, как дорого может стоить ему этот досадный промах. Но надо идти.
И вот он вновь с отрешенным упорством продирается сквозь заросли. Без еды и продовольствия. В принципе, даже без определенного плана. Просто так. Идти, чтобы идти. Усталость, жажда, голод. Нож, лианы, упругие ветви, цепляющиеся за внешнюю обшивку скафандра и мешающие на каждом шагу.
Через некоторое время кустарник немного поредел, но Невелин даже не обратил на это внимания, просто механически продвигаясь и продвигаясь куда-то вперед.
Солнце на небосклоне заметно снизилось. «Самый бесполезный предмет» показывал около полуночи. Невелин миновал еще две или даже три полянки. Теперь он уже практически не применял нож, напрямую протискиваясь через гибкие ветви окружавшего его зеленого забора. Страшно хотелось пить. И жажда уже заглушала все, включая голод и усталость.
Вода рядом, буквально под ногами, но обрыв, высота которого только увеличивалась, все никак не кончается. И ни единого ручейка или промоины за все время пути, ни одной тропинки или хоть какого-то более-менее пологого участка.
Вытерпеть такое невозможно. Уже слабо соображая, что делает, Невелин пристегнул шлем к страховочному линю и забросил его в воду. Скользнув на обратном пути по глиняной круче, шлем расплескал значительное количество зачерпнутой жидкости, вместе с тем набрав в себя большую толику грязи, но вопросы гигиены сейчас мало волновали.
Припав к ободку, Григорий жадно сделал пару глотков и тут же зло выплюнул. Вода была соленой. Причем не просто немного, как это бывает с той же минералкой, а горько-соленой, да еще с примесью затхлости. Пить такое опасно. Невелин вдруг отчетливо представил себя разлагающимся трупом, сжимающим руками наполненный водой шлем. Да, когда-нибудь он не выдержит и напьется этой гадости. Шлем улетел далеко в кусты.
- Попытка – не пытка, - попробовал подбодрить себя Григорий, но теперь на его лице не получилось даже вымученной улыбки.
Солнце на небосклоне продолжало клониться к закату, но прохлады это не приносило. Наоборот, становилось все жарче и жарче. И, хотя по телу уже не текли полноводные ручьи пота, но все равно Григорий чувствовал, как скафандр с его системой термоизоляции, истратившей свой ресурс, все более и более напоминает тепловую ловушку.
Скинув скафандр, Невелин попробовал пробраться сквозь заросли босиком в одном спортивном костюме. Нет, невозможно. Колючие ветви тут же разорвали ничем не защищенную одежду, исполосовав кожу в кровь. Ноги пронзила ужасающая боль проколотых ступней. Не сделав и пары шагов, пришлось вернуться.
Со злобой осмотрев скафандр, Григорий вдруг схватил нож и с остервенением принялся выдирать из космического костюма всю внутреннюю начинку. Утеплитель, система термостабилизации, кислородные баллоны и даже бесполезное в этих местах переговорное устройство – все буквально в пять минут оказалось вытащено и заброшено на ближайшие кусты.
Теперь на Невелине была лишь тонкая внешняя оболочка скафандра. Лишенная внутренней начинки, она висела мешком, зато стало заметно прохладнее, а защита от острых шипов сохранилась. Так же Григорий отметил, что и продвигаться в зарослях при сдутом скафандре стало намного легче.
- И какого черта я сразу не догадался, - процедил он со злобой. Впрочем, он уже успел наделать столько ошибок, что еще об одной волноваться просто не было смысла.
Он уже слабо понимал, что, собственно делает. Будто на автопилоте, просто продолжал и продолжал движение. Все сильнее и сильнее мучила жажда. И уже был готов напиться даже смертельно опасной соленой воды, но, слава Богу, шлем-ведро остался далеко позади.
Сколько он прошел, он толком не знал. Часы показывали три часа утра, а местное солнце только-только опустилось к горизонту. В очередном прогале, уже привыкший к однообразному частоколу кустарников, редких деревьев и серой, прогнившей траве, Григорий с удивлением обнаружил нечто новое.
Огромные, воронкообразные листы с толстыми, древоподобными стеблями. Листы полтора-два метра в диаметре, а все растение занимало почти всю площадь полянки. Но, главное, в середине одного из листов виднелось небольшое зеркальце воды. Уставший Невелин сначала даже не обратил на это внимание, но потом, осторожно наклонив лист, так, чтобы ни одна капля не пропала даром, единым махом выпил все, что там было. Совсем немного, всего несколько глотков, со странным привкусом, отдававшим серой. Но Григорию было уже все равно.
Темнело. Наступала ночь. И эта поляна ничем не хуже других, встреченных за сегодняшний день. Кроме того, здесь находилось это огромное растение, срезав которое, можно обустроить вполне сносный ночлег.
Маленький кусочек шоколада как чисто символический ужин. Невелин разлегся на срезанных листах, показавшимися ему просто барской постелью и, с последними лучами уходящей за горизонт звезды, забылся.
А очнулся он от того, что его лицо что-то пощипывало. Еще не до конца проснувшись, Григорий попытался укрыться листом и только потом понял, что это такое. Моросил дождь. Маленькие капли с все учащающимся ритмом барабанили по листьям его импровизированной постели. Невелин почувствовал, как небольшой ручеек воды затек за ворот его скафандра и побежал вниз по шее. Вода.
Царила ночь, на небе ни одной звезды, но непроглядная тьма отсутствовала, скорее, вокруг царил этакий полумрак. Григорий вырезал из ближайшего листа большой треугольник и, согнув его наподобие желоба, на который улавливал дождевые капли, стал жадно пить. Именно в этот момент ярый атеист Невелин был готов поверить во что угодно, даже в святое Провидение.
- Надо набрать. Во что? – немного утолив жажду, Григорий пошарил вокруг глазами. Но ничего подходящего поблизости не было. А шлем валялся теперь уже слишком далеко. Да и во тьме найти его будет практически невозможно. – Рукава!
Быстро сбросив с себя скафандр, Григорий попробовал отрезать рукав. Нож, с легкостью резавший любые растения на этой планете, смог оставить лишь небольшую складку на металлизированной внешней оболочке космического снаряжения. Мягкая, практически невесомая ткань, на деле оказалась сверхпрочной броней.
Понимая, как это глупо, Невелин в неистовстве подставил под стекающий поток воды целиком скафандр, но вдруг вспомнил о пистолете. Из-под вырвавшегося на полной мощности луча пошел пар. Запахло паленой гнилью разрезаемой земли. И всего несколько секунд ушло на то, чтобы отделить оба рукава. Они даже не успели нагреться, вернее, их остудил дождь, который к этому времени уже успел превратиться в настоящий ливень.
Связав одни концы рукавов страховочным фалом, Григорий наполнил импровизированные емкости водой, и, крепко завязав рукава с другой стороны, получил, таким образом, некое подобие бурдюков.
Дождь продолжался. Невелин вновь поднес к губам согнутый из листа желоб. Он пил до тех пор, пока организм просто не воспротивился переизбытку проникающей в него влаги. Затем вновь спрятался под листьями.
- А вот без еды я протяну намного дольше, - с вернувшимся оптимизмом отметил он, и, еще раз критически проверив бурдюки с водой, обхватил их рукой, и удовлетворенно закрыл глаза.
Кругом царила сырость. Но сейчас это было неважно, потому что нагретая за день земля все еще оставалась достаточно теплой. Буквально через несколько секунд Григорий спал. Его даже не заинтересовало, откуда взялось тусклое освещение, так помогшее ему этой ночью. Он слишком устал, чтобы обращать внимание на такие мелочи, как удивительный факт наличия света при отсутствии внешних его источников. Впрочем, все объяснялось достаточно просто. Свет исходил из моря. Оно фосфоресцировало.


Глава 5

Что-то его разбудило. Открыв глаза и удивленно осмотревшись вокруг, он даже не сразу понял, где находится. Окружавшие заросли, обрыв и видневшееся за ним бесконечное море никак не вязались с тесной капитанской каютой звездолета. Серебристый потолок сменило серое с проседью небо с бегущими где-то высоко облаками. И даже воздух, не инертный, многократно просеянный сквозь бесконечные фильтры, а бойкий, приносящий всю палитру оттенков. Настоящий живой запах, пусть даже где-то не особенно приятный.
- Где я?
Мало-помалу в голове у Григория начали восстанавливаться события, связанные с крушением звездолета.
Да, он на РТ-308/4, и он здесь уже более двадцати часов. Светало. Местное солнце еще не взошло. На поляне царил предрассветный полумрак. По листве убегала тонкая дымка тумана, а где-то внизу слышался мерный шелест волн моря. Вспомнив о мучавшей его накануне жажде, Григорий в спешке ухватился за бурдюки. Все нормально. Рукава комбинезона были все такими же тугими, а завязки на них – прочными. С моря потянуло небольшим ветерком. Вот почему он проснулся.
Холод. Обычный холод и сырость. Откинув лист, служивший ему одеялом, Григорий увидел, что лежит в луже в насквозь пропитанном влагой спортивном костюме. Пришлось встать. Сняв костюм и развесив его на ближайших кустах, Невелин критически осмотрел валявшийся рядом скафандр. На его внешней оболочке блестели бусинки росы, а в середине, в районе живота, даже разлилась небольшая лужица. Помня о предыдущих мытарствах, Григорий, хоть и без особого желания, выпил влагу и только после этого встряхнул комбинезон, и также развесил его на кустах.
Найдя несколько листов посуше, Невелин переместился туда. Хотелось спать, а еще донимал холод. Положив под голову бурдюки с водой, и накрывшись парой более-менее сухих листьев, он свернулся калачиком и попытался согреться. Пробирал озноб. Обнаженное тело потряхивало.
Холод. Он вдруг почувствовал себя абсолютно беззащитным перед окружавшей его дикой природой. И этот страх был настолько реален, что уже начавший засыпать человек вновь встал и побрел к скафандру. Зажатые в руках пистолет и нож вернули ему уверенность в возможность постоять за себя. Немного погодя под листьями стало теплее…

…Он вошел в квартиру. Пахло чем-то вкусным, доносилось тихое шкворчание и громкий стук ножа по разделочной доске. Григорий быстро прошел на кухню. Точно. Олина у плиты готовит ужин.
На сковородке, среди тройки глазков яичницы уже зарумянились несколько кусочков мяса, обильно посыпанные луком и помидорами. Как он всегда любил. Еще огромная суповая тарелка с уже почти готовым салатом, и в середине этого царства жена. В халате, с растрепанными волосами и со своей вечной педантичностью в сервировке пусть даже самого простого домашнего ужина. Когда обязательно выставляется напоказ весь сервиз и каждая тарелочка отдельно наполняется каким-нибудь кушаньем. И пусть все будет съедено целиком и сразу, но ты непременно наложи это в отдельную тарелку и только потом съешь. А с кучей грязной посуды вполне справится автоматическая мойка. Для чего же, как не для этого, она вообще предназначена?
И как люди раньше обходились без автоматов?
- Ты все-таки вернулась? - оторопело замер в дверях кухни Григорий.
Повернувшись на звук голоса, Олина буднично, будто и не было никакой разлуки, посмотрела на мужа. Тыльной стороной ладони откинула упавшую на лоб прядь волос.
- Ужинать будешь?
- А где Оксана?
- К Лешке побежала. Садись ужинать.
- Но… Этого не может быть. Вы же пропали. Восемь лет…
- Пропали. Потом нашлись. Садись ужинать.
- Этого не может быть…
- Не веришь? – Олина улыбнулась. – А вот это, - и она крепко ущипнула его за бедро.
Черт, как же больно!

Григорий открыл глаза. Вокруг все та же поляна, только теперь ярко озаренная лучами уже взошедшего местного солнца. Тепло, даже немного жарковато, с признаками духоты. Сухо, никаких следов от прошедшего ночью ливня, а слабый ветерок разгоняет на небе последние облака.
И резкая, жгучая боль в ноге. Будто сон, превратившись в явь, переместился откуда-то из-под сознания и теперь уже продолжается здесь, за миллиарды километров от того, настоящего времени, когда все было так хорошо.
Невольно пошевелившись, Григорий почувствовал, что под листьями, служившими ему постелью, еще кто-то есть. Стало страшно. Он быстро выбрался из-под импровизированного одеяла. Правая нога кровоточила. На бедре виднелись две округлые, одна рядом с другой, глубокие раны. Его кто-то укусил.
Схватив пистолет, Невелин резко отшвырнул лежащие перед ним листы.
Это было нечто ярко-зеленого в белесую прожилку цвета. Метра полтора в длину. С телом змеи, покрытым крупными ороговевшими пластинами с шипами, головой не то ящерицы, не то рыбы и огромным количеством ног по бокам и даже, казалось, под брюхом.
Видимо почувствовав прилив света и то, что за ним наблюдают, это нечто зашевелилось и поползло к Григорию. Медлительное вначале, оно вдруг сделало резкий бросок, на который Невелин смог среагировать разве что чудом. Многоножка остановилась, будто не понимая, куда подевалась ее добыча, а затем, развернувшись, начала поднимать свою переднюю часть над землей. Она поднималась и поднималась. Начало казаться, что в ней уже не полтора, а все три метра. Из широко раскрытой пасти показались два длинных толстых клыка.
«Сейчас опять нападет», - мелькнуло в голове у Григория, и он с отчаяньем нажал на спусковой крючок пистолета.
На краю поляны попадали срезанные кусты, вместе с ними упала на землю расчлененная змееящерица. Никакой крови. Только небольшое шипение от разрезаемой плоти и буквально через секунду верхняя часть стрелой исчезла в ближайших зарослях.
То, что осталось от многоножки на поляне, представляло собой достаточно противное зрелище. Лишившиеся головы остатки тела корчились в конвульсиях, пытаясь куда-то идти, но работавшие в разнобой ноги не давали им этой возможности. Потом тело стало извиваться кольцами, причем с такой силой, что несколько лап оказались просто оторванными, и только после этого наступило затишье, хотя мерные судорожные волны пробегали под пластинами еще довольно длительное время.
Вся эта вакханалия продолжалась в общей сложности минут пять. Как все отвратительное на свете, зрелище притягивало взгляд, завораживало и гипнотизировало, не давая возможности отвлечься на что-либо другое. И только когда движения почти прекратились, Неверов будто очнулся от спячки.
Нога кровоточила. Вытекающая из раны кровь залила большую часть бедра, треть голени, капала на землю, растекаясь по ней мелкими кляксами. Григорию стало дурно. Ему всегда становилось плохо при виде собственной крови. Не то, чтобы он так сильно ее боялся, но все-таки.
Туго перевязав бедро отрезанной от штанины спортивного костюма материей, он тщательно вытер листвой с ноги все следы крови. Полегчало. Вновь захотелось есть и пить. Сделал несколько маленьких глотков из бурдюка. Сейчас, когда жажда не мучила так сильно, как накануне, Григорий ощутил в питье явно выраженный горьковатый привкус. Тщательно осмотрел емкость для воды.
- Может, от ткани чего, - озабоченно проговорил он, - А, может, и растения что добавили. Впрочем, все равно выбора нет.
Достав шоколадку, от которой осталось не более половины, Григорий повертел ею в руках и вновь спрятал в карман скафандра. Конечно, есть хотелось достаточно сильно, но потерпеть еще какое-то время все-таки представлялось вполне возможным. Взгляд упал на скорчившуюся рядом тушку многоножки.
- А что, можно и попробовать, – усмехнулся он и аккуратно, с неким чувством брезгливости, потыкал неподвижное тело острием ножа. Ответной реакции не было. - Зажарить, что ли?
Григорий убавил мощность пистолета и несколько раз провел лучом вдоль всего тела многоножки. Послышалось шипение, запах горелого мяса, тушка вспучилась, от нее сама собой начала отваливаться покрывающая ее сверху чешуя. Цвет шкуры из ярко-зеленого превратился в темно-коричневый.
- Хватит, наверное, - Григорий выключил пистолет.
Противно даже дотрагиваться до этой гадости. Но, пересилив себя, Невелин осторожно, боясь обжечься, поднес мясо ко рту. Неизвестно, сколько еще времени придется скитаться по этим зарослям, и любой отказ от пищи, поддерживающей силы, в конце концов может оказаться невосполнимой утратой. Хотя все оказалось не так уж и страшно. Белое мясо многоножки было безвкусным, но жирным. Единственное, что он отметил для себя, так это то, что явно переусердствовал с прожаркой. Больше половины тушки под лучом пистолета просто превратилось в угли.
- В следующий раз будет лучше, - обсасывая последние косточки, засмеялся Григорий. Вместе с сытостью к нему вернулась и способность к веселью. – Эй ты, голова! – закричал он в сторону кустарника. – Хочешь еще полакомиться мной? Выходи, я и тебя съем.
Пора идти. Григорий натянул тренировочный костюм, и еще раз критически осмотрел свою ногу. Под повязкой расползлось большое пятно крови, но кровотечение остановилось. Идти, конечно, было немного больновато, но возможно. Прихрамывая, он подошел к развешенному на кустах скафандру.
- Не-е. Так дело не пойдет, - Невелин критически осмотрел амуницию и перевел глаза вверх.
Местное солнце уже успело достаточно высоко подняться над горизонтом и припекало все сильнее.
- А вот когда оно поднимется еще выше, мне в этой душегрейке несдобровать, - и Григорий сделал несколько выстрелов по комбинезону в район груди и ног. Прорвавшаяся ткань образовала прорехи. – Вот так будет лучше, - удовлетворено заметил он и облачился в то, что осталось от внешней оболочки скафандра.
Бурдюки на плече, нож в руках, кустарник спереди, кустарник сзади, под ногами корни, над головой если не белесое небо, то желто-зеленая листва деревьев. Жарко. На небольших прогалах среди зарослей в прорехи в скафандре к телу затекает свежий воздух, становится немного прохладнее. Григорий даже подумал сделать дыры в комбинезоне еще больше, но быстро отказался от этого. Из-за отсутствия рукавов он и так уже несколько раз напарывался на острые как иглы шипы кустарника. А сделать отверстия крупнее - то же самое, что снять скафандр целиком. А это он уже проходил.
Часа через три кустарник поредел настолько, что стали ясно видны небольшие проплешины, появилась возможность не ломиться напролом, а, выбирая путь, обходить стороной наиболее заросшие участки. Затем, примерно еще через час, заросли вообще кончились. Теперь под ногами расстилался мягкий ковер травы, от засилья труднопроходимых дебрей остались лишь разбросанные по лесу одиночные островки, на которые, в принципе, можно было даже не обращать внимания.
- Это надо отметить, - Григорий радостно посмотрел вперед, где ничто теперь не мешало движению, и назад, где стояла стена кустарника. Он отломил кусочек шоколада и запил его минимум половиной литра воды. – Все-таки горчит, собака. Ну да ладно…
Дорога пошла в гору. Море осталось далеко внизу. Но, в любом случае, идти на подъем было намного легче, чем ломиться через заросли. И единственное, что могло огорчить, это то, что надежды встретить на пути какое-нибудь устье реки или даже ручеек падали. Хотя не мог же подъем продолжаться вечно.
Судя по часам, он шел уже часов шесть, позволяя себе лишь краткие, минут на пять перерывы для отдыха. Нож уже давно висел в ножнах на поясе, перчатки от скафандра, которыми Григорий раздвигал колючие ветви кустарника, переместились в карманы. Он пока еще бодро вышагивал по небольшому косогору, но крутизна подъема понемногу увеличивалась. И если еще час назад дорога была достаточно пологой, то теперь нередко приходилось карабкаться по все более и более отвесным склонам. Да еще прокушенная нога, вроде разошедшаяся вначале, снова подала знак тупой ноющей болью. Григорий все сильнее хромал, но изо всех сил старался сохранить ритм движения.
- Доберусь до перевала, там и отдохну.
Поставленная цель была явно невыполнима. Сначала он стал делать передышки через каждые полчаса, потом – через пятнадцать минут. И, наконец, сник. Укушенную ногу подергивало. Силы были на исходе. Григорий упал под большим деревом.
- Сейчас встану, - пообещал сам себе, но лишь часа через полтора, огромным усилием воли, ему удалось заставить себя подняться и продолжить движение.
Невелин все так же шел вдоль моря. Второй день пути, но ему так и не встретилось ни единой пологой тропы, уходящей вниз, к черной воде. Везде только вертикальный глинистый обрыв, без каких-либо уступов уходящий в глубину.
- У них даже пляжей нет. Интересно, а как они купаются? – он все чаще начал разговаривать на отвлеченные темы. – Хотя, в присутствии таких тварей, которые водятся здесь, не очень-то покупаешься…
Наконец подъем прекратился. Григорий еще какое-то время брел по прямой и вот начался долгожданный спуск.
- Погодь, погодь, еще не вечер.
Спуск плавно перешел в подъем, затем опять в спуск, и опять в подъем. Преодолев несколько идущих подряд отрогов, в конце концов, Григорий не только почувствовал, но и увидел в разрыве окружавшей листвы, как дорога явно пошла вниз.
- Вот и славненько!
Идти легче не стало, но стало веселее. Болела нога. Брала свое усталость. Невелин, как мог, бранил себя за такую неприспособленность к дикой жизни.
- Просто пройти пару километров и то не получается. Как же я смогу здесь жить? – путая понятия «жить» и «выживать», клеймил себя он. – Все, привал, - и он просто повалился там, где стоял на данный момент.
На этот раз Григорий позволил себе отдохнуть подольше. Сняв скафандр и улегшись на нем сверху, он блаженно закрыл глаза. Близился местный полдень. Идти по жаре бессмысленно тратя силы глупо. Лучше переждать под раскидистой кроной незнакомого дерева.
В полудреме Григорий почувствовал, как сверху пронеслось что-то огромное.
- Туча, что ли? – нехотя прикинул он, но для тучи движение было слишком быстрым.
Он скрепя сердце открыл глаза. Над деревом, то пропадая за кроной, то появляясь в разрывах листвы, кружили два птеродактиля. Вернее, это Григорий окрестил их так, поскольку летающие существа совсем не походили на тех птиц, которых он привык видеть на Земле. Существа имели тонкое вытянутое тело, оканчивающееся с одной стороны непомерно огромной головой с длинным клювом, больше похожим на пасть крокодила, и длинным хвостом с другой. Крылья чем-то напоминали крылья летучих мышей, только вот размах их был непомерен и составлял как минимум метра четыре.
Существа заметили Григория и теперь пытались найти лазейку в кронах деревьев для атаки. В то, что эти твари не травоядные, Невелин поверил сразу и безоговорочно. Но, видимо, ветки, дававшие такую приятную тень в полуденный зной, мешали пробиться к человеку не только лучам местного солнца.
- Что ж, попробуйте, - усмехнулся Григорий и достал пистолет. – Эта штучка меня пока еще не подводила.
Птеродактили, будто осознав, какая опасность им грозит, поднялись выше и скрылись.
- То-то, - Невелин удовлетворенно посмотрел на пистолет, шкала которого показывала менее четверти заряда. – Хотя надо бы поубавить свой аппетит в его использовании.
Выждав какое-то время, чтобы убедиться, что летающие ящеры не вернутся, Григорий напялил на себя скафандр и, теперь уже постоянно оглядываясь, пошел вниз. После достаточно длительной сиесты с дремотой силы восстановились. Конечно, хотелось есть, но, видимо, до края было еще далеко, и мозг, постоянно получавший импульсы от опустошенного желудка и никакой информации о времени следующего приема пищи, начал просто эти игнорировать запросы. Короче, жрать хотелось, но желание не было таким уж нестерпимым.
За очередными кустами оказалась поляна. Не прогал с пожухшей листвой, какие чаще всего попадались Григорию в зарослях кустарника, а самая настоящая лесная поляна, довольно больших размеров, с травой по пояс и несколькими низкими толи деревцами, толи кустарниками посреди нее.
Невелин посмотрел вверх, и, не заметив в воздухе опасности, уверенно пошел прямо. Трава мягко щекотала ладони, и такое прикосновение было приятно. Здесь спряталось и еще одно растение. С розоватыми листьями и пушистыми, как меховые колобки, желтыми цветами. Растение притягивало своей красотой и воздушной свежестью. Григорий протянул руку и дотронулся до одного из цветков.
Тело пробил спазм. Будто удар электрического тока. Невелина отбросило в сторону. Руку зажгло.
Григорий глянул на ладонь. Та сплошь покрылась чем-то желтым, и через эту желтизну проглядывала покрасневшая обожженная кожа. Боль нарастала, становясь все нестерпимее. Вдруг показалось, что его рука просто прогорает насквозь. Будто это вовсе не пыльца какого-то растения, а жаркие, раскаленные угли.
Григорий попробовал вытереть это желтое о траву. Но даже простое прикосновение к воспаленной ладони было настолько непереносимо, что он едва не потерял сознание. Вспомнив о воде, Григорий вскрыл бурдюк, из которого пил во время похода, и в котором оставалось еще немного жидкости, и сунул руку туда. Жжение начало понемногу пропадать. Он даже попробовал сжать руку и помассировать пальцами ладонь, чтобы стереть желтый налет, но ощущение того, что на пальцах и ладони вовсе не осталось кожи заставило его прекратить это дело.
Тогда он вынул руку из бурдюка и помахал ей в воздухе. Покрытая лилово-красными разводами ладонь представляла собой жалкое зрелище и, хотя боль уходила, взять что-то в нее не представлялось возможным.
- Черт, моя правая половина совсем невезучая. Сначала правое бедро, теперь – правая рука… Че-ерт!!!
Григорий понял, какую ужасную ошибку совершил только что. На этой планете есть множество ядовитых растений, и он ухитрился не просто попасть на одно из таких, но и занести яд в воду и, что самое обидное, в бурдюк. Он разом лишил себя и руки, и одной из ценнейших емкостей, которую теперь оставалось разве что выбросить.
Вылив, чтобы не было так обидно, остатки жидкости на рану, Григорий забросил подальше ставший опасным рукав комбинезона. Подхватив оставшийся бурдюк левой рукой, и помахивая в воздухе правой, он скрепя сердце отправился дальше.
- Если я так же глупо лишусь и этого рукава, останется только лечь и спокойно подохнуть.
Почти сразу за поляной дорога круто пошла вниз. Опять начали попадаться довольно значительные островки кустарников, правда, это уже были совсем другие кустарники, повыше, росшие из одного корня и зачастую напоминавшие формой этакий факел, выбившийся наружу из земли. Теперь уже Григорий старательно оставлял все кажущееся подозрительным на почтительном расстоянии от себя.
Руку опять начало жечь. Но достаточно терпимо, особенно, если помахать ей в воздухе. Потом снова заныла нога.
- Все тридцать три несчастья.
Кругом лес. То более, то менее проходимый, но все такой же однообразно дикий. Из-за разросшихся деревьев и кустарников практически никакой видимости, максимум метров сто, и то, если повезет. Над головой нет неба, его заменяет листва, на земле царит полумрак. Чтобы найти сквозь кроны деревьев солнце, надо приложить усилие. Но вместе с тем душно и жарко.
Но все это мало-помалу перестало волновать Григория. Он просто шел, как в прошлый раз, на автопилоте. Может быть, спортсмены именно это состояние и называют вторым дыханием. Когда пропадает окружающая обстановка, и нет ни сбоку, ни сверху, ни снизу, когда пропадает даже намеченная цель и ничего не надо, просто двигаться, двигаться и двигаться.
Блеснула вода. Поначалу Григорий даже не придал этому значения. Но когда он вдруг осознал, что впереди прекрасно просматривается ответный берег, оцепенение, охватившее его разум, прошло, и где-то далеко в подсознании появилась счастливая мысль.
- Спокойно, вполне вероятно, это всего лишь залив.
По пологому откосу ему легко удалось спуститься вниз. Невелин забрел по щиколотку в воду, встал на четвереньки и сделал аккуратный пробный глоток. Вода была пресной. Речной. Это было то, к чему он шел вторые сутки. И если бы не боль и ломота во всем теле, он должен был бы танцевать от радости. Но уставший, изморенный Григорий уже не мог так воспринимать свое достижение.
- Ура, - вот и все торжество по поводу маленькой, но очень важной победы.
Передохнув под казавшимся безопасным кустом, Григорий, петляя вслед за руслом, побрел прямо по воде. Так проще. Не мешал заросший травой илистый берег, и можно было не бояться, что собьешься с дороги. Тем более что было неглубоко, а дно устилала мелкая твердая галька.
Если бы не озноб и ломота во всем теле, все было бы просто прекрасно. Через некоторое время Григорий с удивлением отметил, что река расширяется, превращаясь в огромное озеро. Под ногами начали попадаться мелкие стайки рыбешек. Они суетились вокруг ботинок, но разлетались в разные стороны, как только человек пробовал поймать одну из них.
- К вечеру что-нибудь придумаю, - пообещал себе Невелин. – Можно сделать черпак из листьев или воспользоваться прямо скафандром, - и он с вожделением осмотрел на плавающий вокруг него вечерний ужин.
Впереди показалась песчаная отмель, а на ней… Григорий сначала даже не поверил своим глазам… Лодки!
Забыв про озноб и ломоту, Невелин стремительно побежал.
Простейшие, сделанные из целых стволов деревьев, долбленки. Большинство с привязанными по бокам балансирами. Но некоторые наиболее крупные связаны между собой тонкими жердями наподобие катамаранов.
Григорий подошел ближе и впал в отчаянье. В середине борта одного из двух составляющих корпусов ближайшего катамарана зияла огромная брешь. Дотронувшись до борта, Невелин расстроился еще больше. Труха. Буквально от малейшего прикосновения долбленка распадалась на мелкие кусочки. Этими лодками не пользовались уже несколько лет.
- Спокойно, спокойно. Эта дура не одна здесь.
Григорий медленно побрел по пляжу, внимательно осматривая все, что попадалось на пути. Сначала это были все такие же ветхие и давно заброшенные лодки. Зачастую с проломленными днищами и бортами. Но среди них попадались и довольно приличные экземпляры, которые еще вполне можно было бы спустить на воду. Если быть достаточно безрассудным человеком.
Посередине пляжа, в песке, Невелин нашел старую, сгнившую рыболовную сеть. Снасть, видимо, была сплетена из тонких лиан, которые теперь истлели и выделялись на светлом песке лишь черными линиями. Судя по размерам ячеи этой когда-то сети, в озере водилась довольно крупная рыба.
Но вот сердце Григория затрепетало от радости. Челн. Абсолютно новый. Дерево внутри корпуса даже не успело как следует почернеть, а местами, под банками имело и вовсе свежие надрезы.
- Значит, люди здесь не просто бывают, а бывают достаточно часто.
Присев на борт лодки, Григорий взглянул по сторонам. В одном месте, между поломанных ветвей деревьев, он, как ему показалось, заметил место волока долбленки к озеру. С трудом удалось побороть настойчивое желание пойти туда, по обнаруженной тропе. Опасно. Обидно потеряться в лесу, найдя надежный путь к спасению.
Темнело. Солнце катилось к горизонту. Тело лихорадило, Григория вновь пробил озноб. Горела рука. Кожа на ладони, которой он так опрометчиво схватился за незнакомое растение, вздулась и покрылась мягкой белесой пленкой.
- А-а. Теперь все равно только ждать, да и воды навалом, - проговорил он и сунул руку в бурдюк.
Хотелось есть. Наплевав на все данные себе ранее обеты, Григорий доел шоколад, запил его изрядным количеством воды из озера, и лег рядом с долбленкой. Усталость, недомогание и все сгущавшаяся темнота брали свое. Человек начал понемногу проваливаться в дремоту.
Сверху по веткам пролетал ветер. Стало прохладнее. На пляже появилось что-то темное…
Григорий резко открыл глаза и направил луч фонаря в бесформенную массу, приближавшуюся к нему со стороны леса. Из наступившей тьмы свет выхватил оскаленную пасть, злобные зеленые глаза и нечто огромно-черное, что связывало все это воедино.
«Волк», - пронеслось в голове. Хищник, видимо ослепленный внезапно возникшим на его пути ярким лучом света, замер. Это продолжалось очень долго, секунды. Опомнившийся Григорий вытащил пистолет и ошалело нажал на гашетку.
Визг. Запах паленого мяса. Приготовившийся к прыжку зверь завертелся на месте, несколько раз перевернулся и, наконец, упал.
Невелин снял палец с курка. Не выключая фонарика, осторожно приблизился к зверю, не подающему признаков жизни. Огромный. Размером с лошадь-переросток. Покрытый прочной пластинчатой броней и с головой, напоминающей голову тираннозавра.
- Так и есть. Я попал в юрский период, - невесело уточнил Григорий и вернулся к своей лодке.
В висках стучало, туловище насквозь пробила судорога, и ощущалось какое-то странное онемение в правой ладони. Из нее выпал пистолет. В секунды опасности Григорий даже не заметил, как схватил его больной рукой.
Рядом с долбленкой валялся почти пустой бурдюк.
- Не страшно.
Григорий зачерпнул воды из озера и вновь сунул в емкость руку. Теперь боль уходила не так быстро, как прежде, но все-таки она уменьшалась. Впрочем, может быть, это просто казалось.
Спал он беспокойно, не снимая скафандра, поминутно просыпаясь, чтобы с помощью фонарика осмотреть местность окружавшую его. Донимала лихорадка. Несмотря на опустившуюся прохладу, по телу непрерывно текли ручьи горячего пота. Приближался рассвет, болезненная усталость брала свое.


Глава 6

Бессонная ночь так и не принесла необходимого отдыха. Тело ломало, лихорадило, пробирал озноб. Хотелось спать. Песчаный пляж, лодки, череда деревьев и кустарников вокруг – все застилала пелена. Григорий поймал себя на мысли, что смотрит на все окружающее как бы не своими глазами. Будто бы это всего лишь чужой сон и, прислонившись спиной к борту долбленки, вовсе не он, а кто-то другой сидит на этом берегу. А настоящий он изнутри этого кого-то наблюдает за происходящим.
Вот на пляже появился человек. За ним еще один и еще. Все одинаковые, сухощаво-высокие, одетые в серые, до колен, тоги. С палками в руках. Толпятся возле убитого волка. Тычут его палками, потом замечают лежащего у лодки человека. Подбегают.
Григорий достает руку из бурдюка и приветственно машет в ответ. Облокотившись о борт, пытается встать. Где-то в глубине сознания возникает, нет, даже не боль, а воспоминание о ней. Конечно, оперся именно на эту руку. Падает на песок. В голове слабый шелест. Наверное, ему что-то говорят.
Пытается сосредоточиться. Неясный гул голосов принимает смутные очертания. Какой странный, удивительный язык.
- Кто ты?
- Человек.
- Как ты здесь оказался?
- Прилетел.
Нет, окружающие его люди одеты не в тоги. Скорее, это некое подобие мексиканского пончо. Хотя, какая разница? Бородатые, загорелые до черноты, с копной волос, видимо, от рождения не знающих, что такое ножницы, суровые. Но вместе с тем явно озабоченные его состоянием.
Расталкивая толпу, приближается паренек. Этот не бородат. Всего лишь пушок на щеках да пара-тройка завитых, черных как смоль волос на подбородке. «Лет семнадцать, наверное,» - оценивает его возраст Григорий. Парень садится перед Невелиным на корточки, легко поднимает его за плечи и усаживает спиной к лодке.
- Меня зовут Ценна. Как тебя зовут? – медленно, по слогам произносит он.
- Григорий.
- Что с тобой произошло?
- Мой корабль потерпел крушение, - и тут только до Григория доходит, что отвечает он на обычном русском, а спрашивают его на местном диалекте. Пытаясь вспомнить хоть что-то на языке, понятном аборигенам, он закрывает глаза.
Его тут же сильно встряхивают. Это Ценна. Убедившись, что незнакомец пришел в себя, он поворачивается к своим сородичам.
- Ничего не поймешь, бредит. Ему плохо, видимо, долго скитался по лесу.
Вот оно! И Григорий повторяет слово, которое ему подсказал Ценна.
- Плохо.
- А вот это уже не плохо, - радуется паренек.
С Невелина аккуратно снимают скафандр, начинается тщательный осмотр.
- Многоножка, - Ценна показывает на рану на ноге. Он осторожно снимает повязку. – Уже давно. Вряд ли она выпила из него много.
Осмотр продолжается. Взгляд Ценны падает на руку Григория. Опухшая и покрывшаяся белесой мягкой корочкой от долгого пребывания в воде, она имеет довольно грустный вид.
- Зачем ты держал ее в воде?
- Жжет, цветок…
- Вроде говорит, а почти ничего не поймешь… Кто-нибудь что-то понял?
- Как будто жжет, - слышится рядом. Вот и еще одно слово.
- Жжет.
Ценна бережно притягивает больную руку к себе. Принюхивается. Тщательно осматривает каждую прожилку ладони. Наконец, отпускает руку.
- Мимоза. Ты дотронулся до мимозы. Как давно это произошло?
- Вчера.
- Вчера?! – это слово Ценна, похоже, узнал. – Ты бредишь. Это не могло быть вчера, - и парень, резко вскрикнув, - Не давайте ему уснуть! – скрывается в зарослях.
Что ж, разговор окончен. Можно и передохнуть, Григорий чувствует, как его тело отправляется в прекрасное путешествие по волнам…
Нет. Это его снова трясут. Он нехотя открывает глаза. Какой-то бородач. Не молодой. Лет пятьдесят, а то и с гаком. Свирепое, слегка подпорченное глубоким шрамом на щеке, лицо. Такой грохнет и фамилии не спросит.
- Ты из этого мурвока застрелил? – бородач показывает Григорию пистолет.
- Да.
Абориген берет оружие, направляет ствол в сторону озера и нажимает курок. Выстрела не происходит. Бородач возвращает пистолет Григорию.
- Он сломался? Ты можешь его починить?
- Он не сломался, у него кончилась батарея.
Григорий, взяв оружие в левую руку, правой пытается отсоединить аккумулятор. Нет, не выходит.
- Но-но. Только в меня не надо, - бородач мягко отстраняет ствол, который Григорий направил прямо ему в живот. – Вас что, в школе не учили, что нельзя направлять оружие на людей? – смех как рычание, но заросшее волосами лицо скалится добродушной улыбкой.
Бородач с легкостью, будто это для него привычное дело, отсоединяет аккумулятор.
- Вот это надо заменить?
- Да.
- Тебе повезло, что заряд кончился после того, как ты убил мурвока. Струсил, наверное? Не стесняйся, здесь каждый бы испугался.
- Папа, отойди.
Запыхавшийся Ценна держит в руках огромный кусок какого-то листа. «Что-то знакомое», - мелькает у Григория.
Парень садится рядом и по-деловому отрезает от листка несколько небольших квадратиков, начинает жевать. Лицо Ценны перекашивает. Судя по гримасе, занятие это не из приятных.
Немного пережевав, Ценна сплевывает кашицу на ладонь Григория и принимается жевать еще. Лицо парня постепенно багровеет, на лбу появляется испарина, но он все равно продолжает. Наконец, вся ладонь Григория покрывается кашицей. Ценна обматывает руку Григория травой и сует ему несколько кубиков в рот.
- Ешь.
Это что-то невероятное. Однажды в детстве Григорий раскусил горошину перца, который мама клала в суп. Зажгло так, аж слезы из глаз. Но то было действительно детство по сравнению с тем, что сейчас происходит у него во рту.
- Не выплевывай, ешь, - парень прикрыл рот Григория ладонью. – Хочешь жить – ешь.
- Он выздоровеет?
- Не знаю, папа. Но если я его правильно понял, он потрогал мимозу еще вчера. Значит он уже с ночи, как должен быть мертв.
- Он, конечно, напоминает труп, но только отчасти.
- Его надо в деревню.
- Значит, на сегодня рыбалка отменяется. Ты сможешь идти?
Григорий делает попытку подняться, ноги не слушаются. Нет сил. Тогда попытка улыбнуться. Но и это у него, видимо, выходит не очень убедительно.
- Понятно, - бородач подхватывает Невелина и с легкостью закидывает его к себе на плечо. – Пошли.
Сколько они бредут по лесу, Григорий не помнит. Просто долго. Мерно покачиваясь на плече бородача, он еще раз пытается выплюнуть мерзкую жвачку. Не дает Ценна, неотступно следующий за отцом и следящий за подопечным в оба.
- Жуй, - грозно прикрикивает он. Приходится подчиниться.
- Может, его покормить? – оглядывается отец.
- Не надо. Так быстрее подействует.
Через какое-то время Невелин проваливается в сон. Но он именно засыпает, а не теряет сознание.

И вот он уже под сделанным из больших листьев навесом. Откуда-то сбоку доносятся веселые голоса и низкое басовитое мычание, треск и шорох, словно что-то очень тяжелое волокут по земле.
Григорий лежит на чем-то очень мягком, тепло укрытый неким подобием одеяла. В теле невообразимая легкость. Будто никогда не было ни усталости, ни болезни, ни тяжелого перехода. Будто все это осталось где-то там, далеко, во сне. А теперь только свежая голова и ясный ум.
Только попытка встать ни к чему не приводит. Тело не слушается. Ставшие ватными невесомые руки еле двигаются. Он даже не может откинуть одеяло. Ноги. Кажется, что они вообще отсутствуют, живут своей собственной жизнью, и только глаза пока еще подчиняются воле своего хозяина. Страшно. Почувствовав себя абсолютно беззащитным, Григорий делает отчаянную попытку сделать хоть какое-то движение и, вероятно, это ему удается.
Слышатся быстрые шаги. Скосив глаза, Григорий видит Ценну с довольной улыбкой стоящего напротив кровати.
- Добро пожаловать из мира мертвых, - Ценна поправляет одеяло.
- Что со мной? – теперь, когда к Григорию вернулась возможность нормально мыслить, он достаточно легко вспоминает особенности местного диалекта.
- Ты поправляешься. Пока ты еще не можешь владеть своим телом, но скоро это вернется. Не волнуйся, все страшное уже позади.
- Где я?
- У нас в деревне. Тебе надо поесть, сейчас я позову сестру.
- Какую сестру? – Григорий почему-то решает, что место, где он находится – больница, и здесь обязательно должна быть медсестра. Такая полная и вечно недовольная, что ее потревожили.
- Свою сестру. Она тебя покормит и сделает массаж. Тебе это будет полезно. Особенно массаж, - Ценна хмыкает. – Только лежи спокойно.
Вошедшая молодая, красивая девушка никак не увязывается с представлением Григория о тучной и суровой медицинской сестре, строго выполняющей все предписания врача и не терпящей никаких вольностей от пациентов. Наоборот, это довольно миловидная девчушка лет девятнадцати-двадцати с мягким овалом лица, немножко вздернутым носиком и приятной улыбкой. Одета она почти так же, как и Ценна, в пончо, сотканное из каких-то лианоподобных растений, только не зелено-серое, а раскрашенное всеми цветами радуги, явно подобранными с чисто женской тщательностью. На шее подобие ожерелья, а талию обхватывает широкий пояс, выгодно подчеркивающий ее женственную фигуру. В руках - глиняные миска и кувшин.
- Привет, - от улыбки на ее щечках появляются две симпатичные ямочки.
- Привет, - Григорий опять пытается достать руку, и это у него опять не получается. – Я вот тут… Наверное, принес вам столько неудобств.
- Сейчас будем кушать, - девушка ставит кувшин рядом с постелью, берет из миски что-то на вид мясное и подносит это прямо к лицу Григория. – Ну, давай.
Невелин послушно открывает рот. Да, это действительно мясо, сочное, в меру жирное, с тонким ароматом дымка. Чувствуется привкус каких-то пряностей, вот только соли вроде бы как многовато. Но, в любом случае, вкус изумителен. Григорий с удовольствием проглатывает первый кусок и тут же принимается за следующий, а девушка, облизав свои пальцы, уже вытаскивает из тарелки третий.
- Нравится? – у нее высокий звонкий голос.
- Угу, - кое-как произносит Григорий с набитым ртом. И для выразительности поднимает глаза к небу.
- Сама готовила.
- Бесподобно, - едва успевает промолвить Григорий между проглатыванием предыдущего куска мяса и тем моментом, когда ему в рот мягко, но настойчиво запихивают еще один. – А что это такое?
- Многоножка. И не думайте на счет неудобств. Мы с девчонками кидали жребий, кому и когда можно будет покормить пришельца, убившего огромного мурвока и выжившего после касания мимозы. И я выиграла честно, - девчушка делает серьезное лицо, но это выражение лишь еще более подчеркивает ее детскую непосредственность, - а не потому, что Ценна – мой брат.
Многоножка. Воспоминание об этом отвратительном создании вызывает у Григория чувство омерзения. Начинает подташнивать. Требуется достаточное усилие воли, чтобы открыть рот для следующей порции мяса. Но, в конце концов, ведь он уже ел это и даже значительно хуже приготовленное. И только что это блюдо вызывало у него восторг. Кроме того, а кто вообще сказал, что на этой планете ему подадут стейк из говядины? Надо просто отвлечься от ненужных предрассудков. Земная еда тоже еще неизвестно из чего и как сделана. Говорят, кто побывал на мясокомбинате, потом долгое время на колбасу и смотреть не может. В любом случае, верить надо фактам, а не домыслам. С трудом, но Григорию удается побороть глупое ощущение брезгливости. Ведь пища реально вкусна и питательна.
По телу разливается приятное тепло сытости. Григорий все тщательнее и тщательнее пережевывает пищу. Теперь эта трапеза уже перестает быть для него простым поглощением калорий, а превращается именно в то, чем и должна была бы быть в подобном случае. В некий томный ужин. Это как если бы они сидели в ресторане напротив друг друга. Вот только стыдно за собственную немощь. Он снова пробует достать руку. Нет. Не выходит. Хотя пальцы, вроде бы, немного шевельнулись. Девчушка замечает это движение.
- Ты уже шевелишься! Какой ты сильный. А брат сказал, что это произойдет не раньше, чем завтра, - опустевшая миска уходит вниз, появляется кувшин. – А теперь попить.
Жидкость имеет приятный кисловато-сладкий вкус. Наверное, настой на травах или каких-то ягодах. Но пока лучше не спрашивать ни о ее составе, ни о способе ее приготовления. Так надежнее. Григорий с удовольствием выпивает половину кувшина, больше в нем просто не может поместиться.
- Ты меня закормила.
- Если захочешь еще, я оставлю кувшин здесь, - девчушка оставляет посуду где-то внизу, рядом с постелью. – А теперь я должна помассировать тебя.
- Может, на полный желудок не надо?
- Ничего страшного, - девчонка снимает обтягивающий талию пояс, наклоняется к Григорию. Под распахнувшимся пончо вскользь видно ее обнаженное тело. Она действительно прекрасна своей девичьей молодостью.
- Как тебя зовут?
- Неяда.
- А меня Невелин, Григорий. Можно просто Гриша.
- Ты, наверное, там у себя очень важный человек, раз имеешь столько имен.
- Да нет, у нас все имеют по два, а то и по три имени.
- Какие вы все там великие! – непринужденно смеется Неяда. – А у нас каждому и одного хватает.
Григория переворачивают на живот. Лицо тут же упирается в подушку, становится трудно дышать, но Неяда помогает беспомощному человеку повернуть голову. Теперь из неприятных ощущений остается только одно – тяжесть от переполненного желудка. Но это можно и перетерпеть. Тем более что по спине Григория уже скользят крепкие, но очень добрые руки.
Ладони Неяды движутся по кругу, от лопаток к шее, далее по спине к ягодицам и обратно. В залежалой коже начинает циркулировать кровь и это очень приятно. А так же приятно еще то, что незамысловатые движения именно ощущаются, а, значит, тело Григория, пусть пока и не желающее подчиняться своему хозяину, все-таки живет.
Твердые руки массируют ему ноги, потом возвращаются к позвоночнику, и вот Григория уже переворачивают обратно на спину. Теперь девушка ласково водит своими ладонями по его рукам, груди, немного по животу и опять по ногам. Пончо на теле у Неяды сбивается, оголяя грудь и часть плавного изгиба ее тела.
Черт, до чего же приятно на нее смотреть! Григорий, понимая всю неловкость положения, с трудом отводит глаза в сторону. Но взгляд все равно так и возвращается туда, где ему не положено быть.
Заметив его замешательство, Неяда лукаво улыбается. И вот уже ее руки скользят где-то ниже пояса, Невелин вдруг с ужасом ощущает, как она плавными покачиваниями начинает массировать его мужское достоинство. И, что самое страшное, это самое достоинство отвечает ей достаточно заметной пульсацией. Только теперь Григорий понимает, что лежит абсолютно голый, а девушка, не стесняясь, разглядывает его со всех сторон.
- Не надо…
- Что не надо? – мягко спрашивает Неяда и вдруг тихим и вкрадчивым голосом добавляет. – Ты ведь подаришь мне ребенка? Не сейчас, Ценна сказал, что тебе сейчас нельзя, ребенок из-за яда мимозы может получиться плохой, а потом, дней через пять? Мне в это время как раз можно будет заводить ребенка.
- Ты же мне в дочери годишься.
- Тебе не нравятся молодые девушки? – она надувает губки, но потом бросает хитрый взгляд на Григория и расплывается в довольной улыбке. – Все мужчины стараются говорить неправду женщинам. Только у них это плохо получается, потому что когда они без одежды все хорошо видно и так.
И, игриво щелкнув пальчиком по головке уже начавшего подниматься члена, Неяда весело натягивает на Григория одеяло.
- Ты такой смешной, - ласково поцеловав своего пациента, девушка исчезает из комнаты.
- Ты что такого сестре наговорил? – в комнате снова появляется Ценна.
- А что такое?
- Да она как тигрица набросилась на меня, расцеловала всего, наговорила кучу комплиментов о том, какой я хороший и что у тебя все-все прекрасно, и убежала.
- Куда?
- Как куда? На улицу, с девчонками судачить, куда еще женщинам бегать?
- Понимаешь, тут такое дело…
- А вот этого пока не надо. Я уже им всем сказал: пять дней минимум. Надо дождаться, пока яд мимозы из тебя полностью выйдет. Надеюсь, ты и сам понимаешь, как это важно. Потерпи дней пять, а уж потом… Ты же тут нарасхват.
- Но я не могу.
- Странно, у сестры об этом совсем иное мнение, - Ценна бесцеремонно откинул одеяло. – Всего один день прошел, а каков прогресс! Если так дальше пойдет, не волнуйся, сможешь. Ладно, тебя покормили, а теперь пора и баиньки. На-ка, выпей.
Григорий понял, что ничего не понял. Честно выпив предложенную ему жидкость с таким уже знакомым горьким привкусом, он еще раз попробовал заговорить с Ценной.
- Послушай, ты же ее брат, а у нее, наверное, есть жених.
- Я ее младший брат, а женихов у нее их три. И все они будут рады, если Неяда получит от тебя ребенка.
«Вот это попал», - пронеслось в голове Невелина, но веки внезапно отяжелели, и его вновь сморил сон.
Когда он проснулся, от долгого неподвижного лежания на спине все тело ныло. Григорий тихо перевернулся на бок. Так стало удобнее. Мягкий тюфяк, на котором он лежал, струился приятным ароматом свежей зелени. А сразу за стеной, сделанной по типу обычной плетеной корзинки, совсем рядом, метрах в пяти, все так же доносились веселые голоса.
У изголовья Григорий нашел оставленный Неядой кувшин и с огромным удовольствием выпил его содержимое. Захотелось даже крякнуть. Но было и еще кое-что более существенное. Его тело. Черт возьми, оно снова слушалось своего хозяина!
Откинув одеяло, Григорий попытался встать. Пол, набранный из мелких жердей, заскрипел, и Григорий услышал, как кто-то уже бежит к нему в комнату. Боясь предстать перед кем-то в обнаженном виде, он быстро улегся и накрылся одеялом.
В комнату вбежала незнакомая девушка. Круглолицая и с весьма пышными формами под одеждой. Даже свободное пончо не могло скрыть ее богатую грудь, округлые ягодицы и талию, выгодно подчеркнутую небрежно завязанным поясом. Она была несколько старше Неяды, но глаза ее лучились такой же детской непосредственностью.
- Ты уже проснулся? – у нее был низкий грудной голос. – Тебе надо сделать массаж.
- Может, не надо? – робко заметил Григорий.
Ему уже понравилась и эта девушка, ее зардевшийся румянец на щечках, лучезарная открытая улыбка, но признаться себе, что все это лишь бурлящие гормоны восьмилетнего воздержания, он не мог. Но и что тут поделаешь, если, как сказала Неяда, все и так хорошо видно?
- Надо, - отрезала девушка и повернула его на живот. – Ценна приказал.
Чувствуя, к чему все это идет, Невелин старался как мог, придерживать одеяло. Совсем не хотелось, чтобы эта новая знакомая тоже убедилась в том, что целомудрие никак не входит в перечень его обязательных добродетелей.
- Почему ты не хочешь, чтобы я помассировала тебе ноги? – девчонка попыталась силой стянуть одеяло с Григория, но он не дал ей этой возможности.
- Просто не хочу.
- А кушать хочешь?
- А вот от еды бы не отказался, - есть, в принципе, не очень-то хотелось, но не отказывать же девушке во всем. – Тебя как зовут?
- Магнолия, это такой цветок. А тебя – Невелин, Григорий, так?
- Просто Гриша.
- Хорошо, - цветок-Магнолия протянула ему миску с нарезанным салатом. – Ценна сказал, что такая пища сейчас будет тебе самой полезной.
- Я смотрю Ценна у вас в авторитете.
- Как непонятно ты говоришь, - засмеялась девчонка. – Прямо как сверкающие. А Ценна у нас главный лекарь, ученик самого Милона.
- Ну, если так, то да, - улыбнулся Григорий.
Усевшись поудобнее на своей постели, и для верности прижав края одеяла локтями, Невелин осторожно попробовал новое для себя блюдо. Ничего, вкусно. Нечто вроде смеси капусты, редиски и огурцов. Сюда бы еще помидорчиков да заправить все это подсолнечным маслом с майонезиком…
Он слишком отвлекся. Быстрым движением Магнолия вырвала из-под его локтей одеяло и весело рассмеялась. Григорий, поняв, что попался на такую простую удочку, бросил тарелку и вновь натянул покрывало по самые подмышки. Хотя уже поздно, потому что все, что надо было скрыть, уже явилось на свет, и только салат разлетелся по всему тюфяку.
- Но почему ты такой скрытный? Ты такой сильный мужчина…
- Послушай, Магнолия, - Невелин постарался придать своему голосу суровую значимость, - пусть Неяда еще ребенок, но ты-то взрослая женщина и все туда же.
- А что такого? – девушка аккуратно начала собирать остатки салата с тюфяка обратно в тарелку. – Или ты как наши Отцы? Старик Фурий рассказывал, что наши отцы тоже стеснялись делать детей. Они прятались, стараясь, чтобы их никто не видел, а потом вытворяли такое! Только вот детей у них все равно было мало. Зато нам Они завещали иметь как можно больше детей и от разных мужчин. Только нельзя от родственников до четвертого колена. Во как! А ты не знаешь, почему от родственника нельзя?
- Это трудно объяснить. Но вы ведь выполняете их завет?
- Да. Вот Неяде очень нравится Ценна, но ребенок у нее от Геруса.
- У Неяды есть ребенок?
- Он умер. Заболел и умер, - Магнолия с сожалением вздохнула, а потом, будто встрепенувшись, добавила. – Но родился он очень здоровым. Все радовались, что с первого раза и такой сильный бутуз. Просто был мор. Много детей умерло. И у Зетты, и у Нанки, и у… А Ценна старался их вылечить, только не смог. Если б ты видел, как он переживал из-за этого! Но это не его вина.
- Извини, я не знал.
- А Отцы знали. Поэтому они и завещали нам делать как можно больше детей. Чтобы мы могли дожить до того времени, когда нас вновь возьмут туда, откуда мы пришли.
- Это тебе тоже старик Фурий рассказал?
- Фурий все знает. А тебе нельзя грустные вещи рассказывать, ты от этого слабеешь, - Григорий почувствовал, что Магнолия ласково гладит одеяло именно там, где еще до недавнего времени высился отчетливый бугорок. Захотелось снять ее руку, но он почему-то подумал, что сейчас будет не время. – У меня было уже три ребенка, и два из них такие крепкие-крепкие. Как ты.
Она ушла. Григорию было не по себе. Но, в конце концов, что он-то мог сделать? От дурных мыслей его отвлек Ценна.
- Несмотря на свой возраст, ты просто притягиваешь наших женщин. Это же надо же, они на самом деле одна за другой влюбляются в тебя. Может, самому стать таким же стеснительным?
- У тебя не получится. Потому что я искренен, у меня это в крови, - стряхивая с себя печальные мысли, подыграл Григорий Ценне. – Лучше принеси мою одежду, я хотел бы встать. Или доктор все еще прописывает мне постельный режим до тех пор, пока все хорошенькие девушки из вашей деревни не насладятся моим кормлением и ощупыванием?
- Раз тебе это уже надоело, тогда пожалуйста, - сверкая веселой улыбкой, Ценна притащил пончо.
- А мои шмотки? – недоверчиво осматривая лоскут с вырезом для головы, спросил Григорий.
- И это завсегда. Юлина!
Мгновение, и на пороге комнаты появилась еще одна девушка. Маленького росточка, сухощавая, но тоже уже женщина и наверняка имеющая детей, как догадался Григорий.
- Юлина, принеси нашему гостю его одежду.
Девушка опрометью бросилась вон из комнаты, сквозь щели в стене было довольно хорошо заметно, как она бежит куда-то по улице, но буквально через совсем небольшое время она уже неслась назад, и не одна.
В комнату ввалилось сразу пятеро. Они аккуратно разложили перед Григорием его спортивный костюм, трусы, носки и скафандр. Все чисто отстиранное и даже, похоже, поглаженное. Только не годное в носку. Просто Григорий запамятовал, во что превратилась его одежда за время путешествия.
- Не буду мешать тебе одеваться, - усмехнулся Ценна и покинул помещение.
А вот девушки покидать комнату похоже и не собирались… И не было сил строго прикрикнуть на них.


Глава 7

- И все-таки, хоть я и могу где-то глубоко в душе понять тебя, но ты не прав. Ты упрямо идешь против наших законов, законов, которые сложились поколениями, законов, которые завещали нам наши Отцы.
Старец в сердцах высоко поднял посох и раздраженно ударил им о землю. Его белое морщинистое лицо пошло розоватыми пятнами, губы задрожали, и, казалось, даже густая седая шевелюра начала превращаться в косматую львиную гриву.
- Ты не прав, ты не прав, - громко, акцентируя каждое слово, выговаривал он. – Ты не имеешь права не подчиняться нашим законам. Не подчиняться тем, кто спас и выходил тебя.
- Но я не могу…
- Можешь. Ты все можешь. Но не хочешь. А это значит, что ты просто насмехаешься над нами.
Старец вышел из себя. Руки его дрожали от напряжения, он даже чуть не выронил посох, а полный ненависти взгляд был устремлен даже не на Григория, а куда-то вдаль, будто рядом никого и не было. Будто Невелин был для него ничего не значащим пустым местом.
Григорий нерешительно открыл рот, в очередной раз сделал попытку что-то возразить, но не смог. Слова, уже готовые слететь с его губ, так и не покинули запечатанного прочным кляпом рта.
Старец же все никак не унимался. Все стучал и стучал посохом, негодовал и сыпал проклятья. Так продолжалось минут пять. Гневное шипение с одной стороны и тягостное молчание с другой. И неожиданно все разом закончилось.
Наступила гнетущая, нарушаемая едва различимым старческим сопением, тишина. Было заметно, как по немощному, на первый взгляд, телу прокатываются волны гнева, и как эти волны гаснут, разбиваясь о его несгибаемый внутренний дух.
Старик вдруг преобразился. Не осталось ничего, чтобы напоминало о его недавнем срыве. Рядом с Григорием вновь сидел мудрый, уверенный в себе и очень спокойный человек.
- В завещаниях Отцов сказано, что в их мире тоже отрицалась связь мужчины и женщины вне брака. Но Они же сказали нам, что это было скорее условностью, чем неукоснительно соблюдаемым правилом. Там, в их праведном мире, вершились как свадьбы, так и разводы, и были мужчины, имевшие несколько женщин одновременно, и женщины с несколькими мужчинами. И на самом деле все это было лишь лицемерие. Так рассказывали нам наши Отцы. И потому, в том числе, Они и завещали нам любить того, кто сейчас ближе, а жить с тем, кто близок всегда. Они предвидели все. Они знали, что у нас будет рождаться много слабых детей и будет мор. Они запретили нам любить друг друга до четвертого колена, и это наставление мы свято чтим. Ты новичок, свежая струя. Я прожил очень долгую жизнь, постиг множество знаний, но ты – первый, кто появился на нашей планете, в нашей деревне, начиная с эры Отцов. Именно ты, сошедший с небес, можешь дать моему народу шанс дожить до того светлого времени, когда мы воссоединимся со своим Большим Братом. Когда нас, затерявшуюся крупинку, найдут и вернут в то светлое царство, откуда мы все пришли. Нам надо только дожить до этого.
- И ради этого вы хотите сделать из меня дойную корову?
- Ради того, чтобы помочь неизвестному человеку, двенадцать бросили свое дело, оставили без рыбы целую деревню, но притащили и выходили этого человека. И вот теперь этот человек считает, что он должен выполнить тот закон, который придумал он сам, и не обязан выполнять закон, который спас его самого. Кроме того, ты и сам не против того, чтобы нарушить свои собственные запреты. Естество не обманешь. Тебе просто надо перестать противиться самому себе. Хотя, поступай как знаешь. Ты слишком взрослый для того, чтобы ходить в школу, а я уже слишком стар, чтобы учить тебя тому, что знает даже ребенок.
Старик тяжело встал и, опираясь на посох, пошел прочь. Григорию хотелось бросить вдогонку еще что-то про общечеловеческие ценности, но он промолчал.
С того момента, как Невелин впервые оказался в деревне, прошло более недели. Более здешней недели, в сутках которой было около тридцати часов. Уже на второй день ему удалось оправиться настолько, что он смог совершать пусть небольшие сначала, но самостоятельные прогулки. А на третий день эти прогулки практически уже ничем не ограничивались. Деревня, приветливо встретившая его в лице Ценны и Неяды, теперь раскрылась ему вся. А экскурсоводами по местным достопримечательностям выступали все те же девушки, от услуг которых подчас приходилось отказываться из-за их неискоренимой тяги к подглядыванию за реакцией мужского достоинства Григория на их весьма однозначные притязания. Что греха таить, Григорию нравились местные женщины, нравилась их непосредственность и раскрепощенность. Нравилось, что они родились и выросли в совершенно другом мире, где многие табу отсутствуют и все подчинено единственной цели – сохранению рода. Обидно, но вот такая первобытная мораль выигрывала схватку у высокоцивилизованного Григория с сухим и разгромным счетом. И он никак не мог противопоставить этому хоть что-то стоящее.
Шло время, Невелин все более и более походил на местного аборигена. На лице отросла довольно густая щетина, которая еще чесалась первые дня три, но в настоящее время беспокоила уже не так сильно. Загар должен был остаться еще с Земли. А после того, как он убедился, что его личная одежда пришла в абсолютную негодность, и от нее пришлось отказаться в пользу предложенного пончо, его внешний вид и вовсе стал сопоставимым с тутошними обитателями. Правда, пончо ему дали явно коротковатое, с намеком, но подпоясавшись куском мягкой лианы, Григорий так или иначе обезопасил свое тело от явных нападок местных вуайеристок. И единственное его различие перед местными составлял только его возраст. Здесь было очень трудно встретить мужчину, которому хотя бы на вид было около пятидесяти. Создавалось впечатление, что это – рай, где все вечно молоды.
Во время одной из прогулок по деревне рядом с Григорием оказалась Берта, женщина явно более старшего поколения, чем окружавшие его до этого молоденькие девчушки. На вид ей было, как Олине было бы сейчас, если бы она не канула в переходе, а осталась жить рядом. Берту выгодно отличало то, что она не лезла под подол пончо, не пыталась при малейшей возможности пустить в ход свои руки и вообще старалась держать себя сдержанно, хотя пару интимных прикосновений ее тела на себе Григорий все же ощутил. Но это было сделано настолько органично и вскользь, что можно было подумать, что действительно имело место простая случайность. С этой женщиной можно было хоть немного расслабиться и осмотреть округу, поэтому именно с Бертой он и провел больше всего времени, она и показала ему почти все, чем жила деревня.
Располагавшаяся на неком подобии горного уступа, ограниченная с одной стороны почти вертикальной скалой и с остальных – довольно высоким частоколом, территория деревни представляла собой неправильный четырехугольник с размерами приблизительно пятьсот на четыреста метров. Внутри этого периметра находилось довольно большое множество домиков, сплетенных из лиан и покрытых огромными листьями. Были также и хозяйственные постройки. В дальнем углу Берта показала Григорию несколько загонов с сидевшими в них крупными, размером с большого варана, ящерицами. На одной из этих ящериц Невелин увидел пару присосавшихся многоножек. Как ни странно, но сейчас вид этих омерзительных существ с телом змеи, облепленным ногами, не вызвал у Григория такого отвращения, как ранее.
- Эти твари попортят вам ваших питомиц, - указав на кровососов, заметил он.
- Мы их и выращиваем, - мягко улыбнулась Берта.
- Зачем?
- Есть. Мясо многоножки очень вкусно, кроме того, можно отрубать от нее половину и через небольшое время она сама себя вырастит вновь.
- А мясо ящерицы?
- Мясо варана – фу-у, - скривила лицо Берта. – Есть не будешь. Потом еще и живот замучает.
Действительно, вольера с варанами была со всех сторон обнесена дополнительной мелкой сеткой, явно для того, чтобы удерживать тонкие тела кровососов.
В деревне была и еще одна достопримечательность. Родник. Бивший непосредственно под скалой из-под земли ключ кристально чистой воды. Холодной до ломоты в зубах и очень вкусной.
- Это живая вода, - как бы уточняя, заметила женщина. – У нас очень многие, почувствовав себя плохо, исцеляются за счет этого источника. И деревню нашу Отцы здесь основали именно из-за него, и велели всем своим потомкам охранять воду до тех пор, пока мы будем жить на этой земле.
- С этим более-менее понятно, - Григорий прикинул, что имеет дело с чем-то вроде Ессентуков или Нарзана, но местного разлива. – А Отцы? Вы все время упоминаете каких-то Отцов, кто они такие? Это ваши предки, они что, пришли с другой планеты? Что ты знаешь о них?
- Об этом тебе надо поговорить со старцем Фурией, - уклончиво ответила Берта. – А мне надо возвращаться.
- Куда?
- Проводи – узнаешь, - кокетливо заявила гид и, развернувшись в обратном направлении, как бы невзначай задела руку Григория грудью и бедром. Приятное, ни к чему не обязывающее мягкое прикосновение, Григорий даже был бы не прочь его повторить.
Выписывая круги между домами, они прошли на другой конец деревни.
- Не хочешь говорить об Отцах, не надо. Тогда объясни, зачем вам такая крыша?
Вот это действительно поражало. Над всей деревней было устроено что-то вроде решетки для кровли из достаточно толстых и на вид очень прочных бревен. Нечто похожее на каркас, но из этого переплетенья вертикально и весьма на приличную высоту торчали колья поуже, заточенные и по виду напоминавшие огромные пики.
- Это против птиц.
- Я не видел здесь никаких птиц. Когда шел сюда – да, но здесь их вроде нет.
- Потому и нет, - усмехнулась Берта, - что они знают, что все равно им здесь не полакомиться.
- Это что, анекдот такой? Про свисток и крокодилов?
- Какой же ты все-таки глупый, - веселый и беззлобный смех даже не расстроил Григория. – Но мы пришли. Дальше – женская половина.
С виду это напоминало деревню в деревне. Еще один высокий забор с приставленной к нему лестницей и ни одной щелочки.
- Мне туда нельзя?
- Нежелательно.
- Тогда – пока, - и Григорий неожиданно для самого себя поцеловал своего симпатичного гида.
- Пока, - Берта ответила ему ураганной взаимностью. На Невелина будто шквал налетел. – Не забывай меня, - с трудом оторвавшись от Григория прошептала она и полезла через частокол. Под развевающимся пончо мелькнули голые ягодицы. Оторваться от такого зрелища да еще после восьмилетнего воздержания было просто нереально.
- И зачем она тебе далась? – раздался вдруг насмешливый голос прямо над ухом у Григория. Опешив от неожиданности, он резко обернулся. Рядом, скорчив язвительную физиономию, стояла Зетта, одна из многочисленных девчонок, достававших его с первого выхода в деревню. – Ей все равно не удастся получить от тебя ребенка. Только силы зря потратишь.
- Это еще почему?
- Потому что она не может иметь детей. Был у нее один, давным-давно, да толи родился совсем слабым, толи уродом, а, может быть, и совсем никого и не было. Это ты у нее спроси.
- А если она мне нравится?
- Так женись. А дети тут причем? Правда, Берта? – Зетта едко рассмеялась.
Григорий перевел взгляд на забор. Там мелькнуло побледневшее лицо его гида. Невелин испытующе глянул прямо в глаза Зетты.
- Не очень-то с твоей стороны. Или это у вас тут так принято?
- А я что? Я – ничего, - тут-же испуганно залепетала девушка и опрометью бросилась прочь куда-то в сторону.
Именно в тот четвертый день пребывания в деревне Григорий полностью осознал свой статус в этом новом для себя обществе. Статус быка-производителя. Стало не грустно, стало мерзко. Как-то само собой все здешние красотки отошли на второй план. А закончилось это все разговором со старцем, который подозвал его к себе на одной из прогулок.
И вот теперь старик, с трудом волоча иссохшиеся ноги, уходил, тяжко опираясь на посох. Тяжело вздохнув, Невелин отправился следом. Он шел, выдерживая расстояние, просто не выпуская из виду своего недавнего собеседника. Шел просто так, на ходу придумывая новые слова в свое оправдание и на ходу же отвергая их одно за другим.
Старец скрылся в своем жилище. Постояв немного у входа, Григорий было направился прочь, но что-то решив в последний момент, вернулся и, согнувшись в три погибели, полез за старцем.
Это жилище не походило ни на одно из стоявших поблизости. Это не была обычная плетеная хата для деревни, а шалаш на нескольких кольях, покрытый со всех сторон все теми же огромными листьями и с низким и очень узким входом. Впрочем, внутри было достаточно просторно. Например, стоять можно было в полный рост. Хватало места и для весьма приличных размеров тюфяка, небольшого столика посередине и для гостей, которым отводилось место сразу за этим столиком. В дальнем от входа углу виднелась аккуратно сложенная глиняная посуда. Больше в помещении ничего не было. Старик полулежал на тюфяке и строго всматривался в вошедшего. Пауза затягивалась.
- Поймите, на вашей планете мне надо совсем другое. Я ищу свою жену и свою дочь.
Ответом служило лишь молчание.
- Мне нужно найти исследовательскую станцию. Людей, которые прибыли сюда из другого мира.
И опять никакой реакции, лишь тяжелый взгляд.
- Помогите мне!
На этот раз старик зашевелился. Так и не сказав ни слова, он встал с кровати, медленно пошел к выходу и уже в проеме, обернувшись, поманил Григория. Они вновь оказались на улице, оставив позади несколько домов, остановились перед достаточно крепким строением из мощных бревен. Старик показал на тяжелую решетчатую дверь, закрывавшую вход.
- Открой, - он дождался, пока Григорий отодвинет в сторону неподатливый щит, знаком приказал оставаться снаружи, а сам вошел внутрь. - Смотри, - промолвил старец и бросил к ногам Невелина какое-то барахло, которое он вынес из помещения.
Григорий остолбенел. Это были внутренности его скафандра, которые он вырезал еще в начале своего пути, а так же шлем и даже кусок рукава, тот самый, зараженный ядом мимозы, едва его не погубившей.
- Откуда это у вас?
- Пойдем.
И опять мимо невзрачных плетеных строений, почти на самый конец деревни.
- Заходи.
С перевязанной жгутами из трав рукой на кровати лежал человек. Бледный, с осунувшимся лицом он слабо стонал и что-то просил. Рядом с кроватью находился Ценна, он пытался сменить повязку на руке больного, но тот постоянно выдергивал руку, еще больше стонал и опять что-то просил.
- Что с ним?
- Несколько человек ходили по твоим следам до того самого места, где ты выбрался на берег. На обратном пути им не повезло. На них напали пара мурвоков. Не таких крупных, как тот, которого убил ты, но опасных именно тем, что их было двое. Обычно эти твари охотятся в одиночку, но на этот раз их, видимо, приманил оставшийся после тебя твой странный запах. Во время схватки Беркут и Шива погибли, а этого, хоть и покалеченного, удалось отбить.
- Зачем вы так рисковали?
- Да что с ним разговаривать! – выкрикнул Ценна и ударил по щекам раненого. – Очнись, посмотри, кто стоит рядом. Человек со звезд.
От ударов глаза больного приобрели осмысленное выражение, он осмотрел комнату и, заметив Невелина, слабо улыбнулся.
- Это я нашел твою голову.
- Спасибо, - растерянно ответил Григорий, до которого дошло, что гневный выпад Ценны относился вовсе не к нему, а к раненому.
- А ну-ка, держи его, - приказал лекарь. – Вот так, тело и свободную руку, - Невелин подсел к раненому и навалился на него своим телом. – Молодец! Еще раз попробуем.
Раздался приглушенный визг, тело под Григорием напряглось, но силы у больного были явно на исходе. Удерживать его не составляло никакого труда. Только вот что делал Ценна со своим пациентом, Невелин старался не смотреть.
- Вот уже хорошо, - строго, но вместе с тем ласково сказал Ценна и тут же крикнул. – Зетта! Ты где? Ты принесла с женской половины то, что я говорил?
- Да, да, - послышался испуганный девичий голос.
- Так давай!
- Извини, Григорий, очень больно, - послышался голос больного.
- Ничего, ничего, ты прекрасно держишься, я бы так не смог.
- А-а! – заорал раненый и вдруг обмяк.
- Что с ним? - Григорий глянул на Ценну. Тот возился с обрубком руки, покрывая его странной зеленой массой.
- Ничего страшного, просто потерял сознание, - последовал спокойный ответ, но Невелин уже плохо соображал, что и где сейчас происходит. От вида крови поплыло перед глазами, он только почувствовал, как его схватили под мышку и вывели прочь из комнаты.
- Он выживет? – немного отойдя от увиденного, спросил Григорий у стоящего рядом старца.
- Ценна говорит, что да.
- Зачем… Зачем было так рисковать? Ведь эти вещи не стоят ровным счетом ничего.
- Это для тебя они не стоят ничего. Ты уйдешь. Ты конечно уйдешь. Мы не сможем задержать тебя. И мы поможем тебе найти сверкающих. Потому что, наверное, они твои братья. Меня тоже скоро не будет, не будет и тех, кто видел тебя, но предания останутся. О человеке, спустившемся со звезд, победившем яд мимозы и огромного мурвока, - под висевшей клочками бородой старика промелькнула едкая усмешка. – Не бойся, я позабочусь о том, чтобы у моего народа не осталось о тебе никаких дурных воспоминаний.
- Вы поможете мне найти станцию?!
- Да.
Григорий попытался подобрать какие-то слова благодарности, но не смог. В который раз старец оказывался на голову выше. Все, что нашел сказать Григорий, было:
- А Зетта, она здесь при чем?
- Она жена Зура и будет с ним до конца, хорошего или плохого.
Райский уголок на поверку оказался не таким уж счастливым. Как все-таки спокойно рассуждали местные обитатели о жизни и смерти! Ради каких-то никому не нужных потрохов из пришедшего в негодность скафандра погибли два человека. Хотя, может быть, эти потроха им были действительно нужны.
Григорий вернулся в дом Ценны и рассеянно сел за стол. Появилась очередная девчушка, но, увидев состояние Невелина, просто положила перед ним полную тарелку и тихо ушла.
«Даже домогаться не стала», - горько подумал Григорий и уткнулся в предложенное угощение. Что-то там поковырял, пища казалась абсолютно безвкусной.
Так прошел остаток дня. Вечером вернулся Ценна. Уставший, но в хорошем настроении. Он сразу же обратил внимание на практически нетронутое угощение в тарелке Григория.
- Чего не ешь? Невкусно или закормили?
- Невкусно закормили, - поднял глаза Григорий. – Ценна, а почему твой дом больше, чем у других? – вообще-то он хотел спросить о Зуре, но не смог.
- Потому что это - дом вождя племени.
- Ты – вождь?!
- Нет, мой отец. Ты его должен помнить, это он нес тебя сюда.
- А где он?
- С утра вернулся с рыбалки, так что вечером уху кушать будем. А в обед поднялся и куда-то ушел. Один. Обещал дней через пяток вернуться.
- Он ушел один? Это не опасно?
- Не волнуйся, ему не впервой, вернется, - улыбнулся Ценна. – Но ты, вроде, хотел не об этом спросить.
- Что будет с Зуром и Зеттой?
- Для Зура опасность миновала, он сейчас под присмотром жены. Спит, храпит, поправляется. Человек, конечно, не многоножка, рука у него не отрастет, но жить можно и так. У нас каждому занятие найдется.
- И мне?
- И тебе. Ладно, ложись спать, завтра поговорим.
Невелин уткнулся носом в свой тюфяк. Спать не хотелось. Перед глазами то и дело маячили бледный безрукий Зур, Зетта, и где-то вдалеке Берта. Все улыбающиеся. Все счастливые.
В комнате послышался шорох. Оторвавшись от мрачных мыслей, Григорий скосил взгляд по направлению звука. Из проема двери к его кровати быстро приближалась Нора, мать Неяды. Подойдя почти вплотную, она скинула пончо, быстро улеглась рядом с Григорием, но при этом даже не попробовала к нему прикоснуться. Только свернулась калачиком и прошептала:
- Тебе плохо? Все же хорошо. Вернулись твои вещи, и наши мужчины тоже вернулись.
- Не все.
- В этом твоей вины нет. Охотники часто не возвращаются с охоты. За это их и любят девушки. Пусти меня под одеяло, мне холодно.
Григорий пустил. Нора прижалась к нему прохладной спиной и потянула на себя его руки. Похоже, ей действительно было холодно. Через некоторое время, она повернулась лицом и легко провела пальцем по груди Невелина.
- Тебе не нравятся наши девушки или ты настолько скучаешь по… своему дому.
- Просто скучаю.
- Я так и думала. Ты просто очень хороший, - она тихо поцеловала его в щеку и прижалась всем телом. – Ты мне очень нравишься.
- Может, не будем об этом?
- Как скажешь, не надо так не надо, - Нора еще сильнее прижалась к Григорию.
Как она оказалась сверху, он не понял. Все произошло слишком спонтанно и быстро. И кончилось тоже слишком быстро. Григорий только почувствовал, как рядом с ним навзничь легла Нора.
- С тобой хорошо, спокойно, - тихо поцеловав, она привалилась к его плечу. – Можно я буду здесь спать?
- Теперь – можно.

Перед ним стояла помолодевшая Олина. В развивающемся воздушном платье, с феерической прической и безмятежной улыбкой.
- Что, все-таки не сдюжил?
- Олина, я не…
- Папка, ну наконец-то ты взялся за ум. Нельзя же все время так убиваться.
Григорий осмотрелся. Это был голос его дочери, но ее самой не было видно. Здесь были только он и его Олина, а все остальное покрывала мягкая пена тумана.
- Да я не сержусь. Тебе тоже надо жить, - Олина медленно подошла к нему и протянула руку. Рука прошла сквозь Григория.
- Олина, я тебя не забыл, я тебя найду.
- Не надо.
- Я тебя найду…
- Живи, - ее закружило. Григорий ощутил теплое дуновение. Олина улетала.

Он открыл глаза. Это была Нора. Она едва заметно дула на его разгоряченный лоб.
- Ты разговаривал во сне.
- Мне приснилась моя жена.
- Это хорошо.
Он притянул Нору к себе, та не сопротивлялась. На этот раз все было более благополучно, под конец Нора даже застонала и ударила его кулаком в грудь.


Глава 8

Когда Григорий проснулся, было уже очень светло и достаточно жарко. Одеяло, видимо сброшенное им под утро, теперь валялось рядом с кроватью. Норы нигде не было видно. Зато рядом с тюфяком стояла огромная миска со свеженаструганным салатом и воткнутой в него коричневатого цвета былинкой с огромными шарообразными плодами. Вид у былинки был так себе, но аромат она источала на зависть всем дезодорантам и освежителям воздуха вместе взятым.
Григорий с удовольствием позавтракал предложенной ему стряпней и вышел во двор.
Здесь будто все разом изменилось. Около соседских домиков весело играла малышня, тут и там мелькали девчонки, а под сенью одного из деревьев сидело несколько женщин довольно преклонного возраста. Неспешно переговариваясь, они плели из лиан что-то напоминающее большие корзины, одновременно грозно окрикивая расшалившуюся мелюзгу. Григорий готов был поклясться, что раньше этой идиллии здесь не было. Откуда только все это взялось?
Почему-то очень захотелось, чтобы и у Зура все было хорошо. Григорий неспешно, раскланиваясь на каждом шагу со встречными, пошел к дому раненого охотника. В дверях грудью кормила малыша Зетта, при виде Невелина она радостно встрепенулась, и, не без доли сожаления показав на грудничка, сказала:
- Я бы тоже, но я еще не готова для нового ребенка.
- Этого вырасти, - улыбнулся в ответ Григорий. – Мальчик?
- Охотником будет, как папа.
- А Зур как?
- Он спит, но я его сейчас разбужу.
- Не надо, - попросил Григорий, но поздно. Зетта, оживленно вереща, уже побежала в дом будить мужа.
Зур встретил гостя сидя на кровати.
- О, какие перемены! – прямо с порога обрадовался Григорий. - Вчера и лежать то не мог как следует.
- Да какие уж тут перемены, рука-то вон так и не отросла. На что я теперь годен?
- Детей будешь делать, охотников.
- Таких же неудачников, как я сам.
- Таких же смелых и выносливых, правда, Зетта? – Григорий краем глаза заметил, как гордо зарделась девушка над похвалой в адрес мужа.
- Правда, - решительно заявила она. – А детей он делает очень умело.
Трое взрослых, находящихся в комнате, засмеялись. Ребенок на руках у Зетты, лишенный своей соски, заплакал, но найдя грудь мамы, тут же успокоился и смачно причмокивая, продолжил свою трапезу, прерванную глупыми взрослыми разговорами.
Григорий отправился дальше. Странно, но сегодня никто не набивался к нему в экскурсоводы и ни одна из встреченных девушек не пялила на него свой откровенный взгляд, не говоря уж о том, чтобы попытаться залезть ему под одежду. Привыкший за неделю пребывания совсем к другому, Невелин даже как-то заскучал.
Согнувшись в три погибели, Григорий залез в шалаш старца Фурия. Он не попытался позвать его голосом или вообще спросить разрешения на вход, здесь подобное не было принято. Любой дом был открыт для любого, правда, и личная жизнь тоже никак не охранялась. Каждый был на виду, скрыться было невозможно. Деревня, она и есть деревня. А вот хорошо это или плохо – судить можно было бы, прожив по таким законам несколько лет.
В комнате вместе с Фурией находился Ценна.
- На ловца и зверь бежит, - обрадовался Григорий. – Придумал мне занятие? Вчера обещал.
- Нет проблем. Ты купаться любишь?
- В каком смысле?
- Плавать умеешь?
- Умею.
- Тогда вот тебе, - Ценна протянул Григорию нож. – Пойдешь к скале, там есть такие коричневатые камни, сделаешь себе хороший наконечник. Потом вырежешь себе древко из крепкого ствола акации, что растет рядом с женской половиной и привяжешь к нему наконечник, чтобы получилось копье. Сможешь?
- Попробую… - обалдело посмотрев на нож, ответил Григорий.
- Тогда иди, - Ценна ухмыльнулся. – Надеюсь, за день ты управишься.
- Попробую, - еще раз не очень уверенно сказал Григорий. – Вообще-то я у себя на планете был программистом. Ну, таким специалистом по компьютерам, если это слово тебе что-то говорит…
- Может быть, что-то и говорит, - от Невелина не скрылось, как многозначно переглянулись между собой Ценна и Фурий.
«Что-то здесь не так, - подумал Григорий, бодро вышагивая к скале. – Люди из каменного века и такая завидная образованность. Они явно знают больше или, по крайней мере, слышали слово компьютер».
Найти коричневатый камень в скале не составило особого труда. Их были буквально россыпи рядом с родником, но достать его из твердой породы… Григорий с любопытством осмотрел нож.
Широкое, пальца на три, тонкое лезвие длиной сантиметров двадцать - двадцать пять отливало матовым серебряным блеском. Вдоль клинка шла витиеватая надпись по латыни: «Perpetuum», а рядом с похожей на деревянную рукоятку стояли цифры: «3055». Это могло означать или порядковый номер, или дату изготовления оружия. Учитывая, что на Земле сейчас был только 2984 год, значит – номер.
Григорий осторожно, стараясь не сломать нож, вставил лезвие в небольшой зазор под выбранным камнем и слегка нажал на рукоятку. Ничего не произошло. Камень не сдвинулся с места, но удалось оценить прочность лезвия – оно не гнулось, как будто было сделано из абсолютно твердого вещества. Тогда Невелин усилил нажим. К сожалению, с тем же успехом.
Он очень боялся сломать нож. Поискав рядом что-нибудь подходящее, Григорий поднял достаточно тяжелый и крепкий валун и воспользовался им как молотком. Буквально нескольких увесистых ударов хватило, чтобы коричневатый камень выпал из скалы.
- Вот так, - удовлетворенно заметил Григорий. – Осталось только вспомнить свои знания о палеолите.
Положив заготовку на один булыжник, он сильно ударил по ней сверху своим валуном, надеясь расколоть заготовку пополам и вдоль. Не удалось. После нескольких попыток Григорий понял, насколько это непростое занятие. От камня отлетали небольшие частицы, но пополам он не раскалывался.
- Спешка нужна при ловле блох.
Невелин уселся прямо на землю и начал пристально рассматривать коричневый камень. Неправильной вытянутой формы он был похож на нечто выплавленное. По крайней мере, создавалось такое впечатление. Но вот слоистости внутри видно не было. А, значит, не было возможности разбить камень вдоль волокон.
- Может быть, не тот камень? – недоуменно сказал Григорий и поискал в нависавшей над ним скале другие.
- Может, не тот камень, а может, не те руки или голова, - послышался насмешливый голос.
Рядом стоял Ценна. Он взял заготовку, положил ее на булыжник, сверху приставил нож и с силой ударил по ножу тем самым валуном, который использовал вместо молотка Григорий.
- Что ты делаешь! – только успел промолвить обескураженный Григорий, но Ценна, ни мало не заботясь о ноже, ударил еще.
Заготовка раскололась пополам.
- Понял? – усмехаясь, заявил Ценна. – Продолжай.
- Нож сломаем.
- Если тебе удастся сломать ЭТОТ нож, о тебе будут ходить легенды даже почище, чем после того, как ты выжил после касания мимозы.
Ценна вернул нож Григорию и, все так же снисходительно улыбаясь, ушел. Григорий еще раз осмотрел нож. После того, как его использовали вместо долота, били по нему камнем, на его матовой поверхности не осталось ни единой царапины. Даже острие нигде не зазубрилось и не помялось. Невелин недоверчиво потрогал лезвие рукой, и тут же на коже появилась маленькая полоска со свежей кровью. Потащил порезанный палец в рот. Лезвие, не смотря на варварское с ним обращение, осталось абсолютно острым!
- Что ж, попробуем тебя сломать, - изрек Григорий и, не стесняясь, начал использовать нож и как резец, и как скарпель. – Хотя для такой работы у меня руки действительно не оттуда растут.
В конце концов заготовка приняла форму отдаленно напоминавшую ромб, которую с одной стороны удалось даже слегка заострить. А вот нож так нисколько и не пострадал. На его полированной поверхности не появилось ни единой отметины. Теперь можно было идти присматривать древко.
Здесь все прошло гораздо проще. Выбрав подходящий руке более-менее прямой ствол, Григорий легко срезал и очистил дерево от лишних веток. Сделал на верхушке кола небольшой паз, вставил туда каменный наконечник и замотал всю эту конструкцию срезанной поблизости лианой. Попробовал. Получилось сносно, по крайней мере, камень держался.
- Вот, смотри, - продемонстрировал он свое изделие Ценне.
- Что ж, неплохо, - парень критически осмотрел сделанное и усмехнулся. После этого лекарь размотал лиану, вытащил наконечник и довольно долго охаживал его с помощью все того же ножа и подручных камней. – Вот, - наконец предал он наконечник Григорию.
Действительно, теперь это уже был не кое-как вырубленный ромб, а нечто вполне похожее на опасное оружие. Только из камня.
- Пойдем, - Ценна презрительно пнул ногой лиану, которую он смотал с древка.
С одного из деревьев, по виду напоминавшего финиковую пальму, при помощи ножа парень ободрал волокна, свисавшие по стволу, скрутил их, и полученной нитью заново примотал наконечник к древку.
- Вот, - Ценна передал готовое копье Григорию. – Теперь ты вооружен.
- Да, так значительно лучше, - признал Григорий. – Только вот не проще ли просто привязать нож к палке? Будет намного эффективнее.
- Отцы запретили нам выносить ножи за пределы деревни.
- Довольно глупый запрет.
- Пока еще ни одно из пророчеств Отцов не оказалось неправильным.
- А как же на счет встречи с Большим Братом?
- Сбудется и оно.
- А, может быть, уже сбылось, - немного насмешливо заявил Григорий. – Может, я и есть ваш Большой Брат? Или те ученые на станции? Смотри, пропустишь контакт.
- Ты не можешь быть Большим Братом, сверкающие – тоже. Отцы очень подробно описали нам нашу будущую встречу. Так что не волнуйся – мы не проморгаем.
- А о самих Отцах ты хоть что-нибудь мне расскажешь?
- Когда придет время, об Отцах тебе расскажет старик Фурий. Только он имеет право вещать от их имени.
- У вас тут все как у взрослых, не забалуешь!
- Именно, - хмуро ответил Ценна.
- Извини, просто неудачно пошутил, - Григорий вдруг понял, что слишком перебрал с насмешками о вере аборигенов.
Как ни странно, но на все про все ушел практически целый день. Он пролетел незаметно и только под вечер Григорий ощутил, как сильно проголодался. За столом в доме его ждал довольно сытный, хотя уже и остывший ужин. Местное солнце практически зашло, Невелин отправился спать. За целый день к нему так никто и не пристал, и даже в доме было тихо и пустынно.
Лежа под одеялом, Григорий все прислушивался. Ну не может быть, чтобы его оставили в покое. Да он и сам уже не очень-то и хотел этого.
Но вот скрипнули половицы, кто-то почти неслышно вошел в комнату. «Нора», - легкие шаги были очень знакомы. Вот она уже рядом с кроватью, вот с шорохом упало на пол пончо, и женщина калачиком легла рядом с Григорием.
«Точно, Нора», - Григорий открыл глаза. Это была Неяда.
- Пусти меня под одеяло, мне холодно…
Захохотав, Невелин откинул одеяло и прижал девушку к себе.
- Твоя мамаша рассказала, что было вчера ночью всем, или только тебе?
Утром он привычно проснулся один. И как всегда поздно. Видимо, даже более длинная ночь на этой планете не способствовала его раннему пробуждению.
«Проспал», - мелькнуло в мозгу, и Григорий, схватив копье, опрометью бросился искать Ценну.
- А вот и он, - насмешливо встретил его молодой доктор. – Я уж хотел идти тебя разыскивать.
- Сильно опоздал?
- Не очень. Сейчас ты и еще четыре охотника пойдете сопровождать девчонок до нашей купальни.
- Если это так опасно, то зачем рисковать?
- Это не так опасно, но сопровождение требуется. Могут появиться мурвоки и птицы. Правда, последний раз они здесь появлялись очень давно. Но поберечься стоит. Заодно и сам искупаешься.
- Кто главный в группе?
- Главный? Все главные. А самые главные – женщины.
В отряде сопровождения Григорий был не просто самый старший, он был самый старый. Этакая белая ворона. Потому что ни один из остальных, судя по несформировавшимся бородкам, не дотягивал и до двадцати. Невелин понял, это самая что ни на есть легкая и не обременительная работа, которая только возможна в деревне, но все же решил отнестись к ней с должным старанием.
Возле женской половины их ждала целая толпа женщин, девчонок и детей. Человек около пятидесяти.
- Ну что, грязнули, на помывку шагом марш! – весело закричал один из сопровождавших и быстро полез вверх по приставленной к частоколу лестнице.
За ним потянулись женщины, потом опять мужчина и снова женщины. Григорий оказался в самом центре этой группы и тоже, стараясь хотя бы выглядеть браво, быстро полез вверх. С того момента, как его сюда принесли, он впервые покидал периметр деревни и вообще впервые видел деревню снаружи.
С этой стороны частокола стояла точно такая же лестница. Ворот или даже какой-никакой калитки в заборе не предусматривалось. А еще к бревнам с внешней стороны было прилажено нечто вроде длинного нескончаемого венка, сплетенного из огромных листьев растения, похожего на папоротник. Венок непрерывно вился вдоль всего забора примерно в полуметре над землей и даже уходил на утес, продолжаясь и там. Когда ранее Григорий видел эту конструкцию на скале, то думал, что это просто еще одно местное растение. Теперь он понял, что ошибся, это было явно рукотворное творение. «Для защиты от многоножек, - пояснил ему один из сопровождавших женщин пареньков. – Они не выносят запаха плетенки и убегают».
- Все перебрались? – последний перелезший через стену охранник уложил лестницу на землю. – Погнали.
Далее шла узкая, вырубленная в камне, тропинка, змейкой уходящая вниз, к подножию холма. Похоже, в передвижении все было отлажено до мелочей. Выстроившись вереницей за двумя идущими впереди мужчинами, женщины аккуратно приступили к спуску. Григорий опять оказался в середине колонны. Рядом шла небольшая девчушка с крошечным младенцем. Было видно, как ей неудобно, и Григорий предложил понести малыша, но та наотрез отказалась от помощи.
- Твои руки нельзя занимать, ты же нас охраняешь, - очень серьезно и строго заявила она.
Спуск продолжался с полчаса. Далее опять последовала перекличка, и отряд углубился в заросли леса, петляя между поросшими кустарниками и поваленными деревьями. На это ушло еще около часа. Наконец, перед ними появилась небольшая поляна и еще один забор. Не такой высокий, как в деревне, но не менее прочный. Пара ребят быстро перемахнула изгородь и через некоторое время, видимо убедившись, что там все в порядке, дали добро женщинам. Очень быстро на поляне осталось только пятеро охранников, а из-за забора начал доноситься восторженный визг. Изредка было слышно, как кто-то шлепается в воду и опять радостные вскрики.
- А нам что делать? – обратился к одному из парней заскучавший Григорий.
- Следи за лесом и небом. А, хочешь, сходи, искупайся. Потом – мы.
- Я как-то пас… - Невелин представил себя купающимся вместе с кучей обнаженных женщин. Даже после двух весьма неплохих ночей он этого мог и не выдержать.
- Если не хочешь, тогда я первый.
И парень спокойно полез через частокол. За забором раздались оживленные крики, потом шум достиг такого предела, что Григорий даже постеснялся спросить, что там собственно происходит. Он только обескуражено посмотрел на своих подельников. Те были в предвкушении. Скоро должна была настать и их очередь.
Так оно и было. Место за забором покинул первый и тут же его перемахнул другой. И точно такая же феерия страстей. Потом с тем же успехом третий, и, наконец, четвертый.
- А ты? – ребята удивлялись стойкости Григория.
- Я так не могу.
- Странный.
Прошло часа три. Ни одного мурвока поблизости и ни одной точки на горизонте, даже отдаленно напоминающей птицу. Вообще ничего. Ребята окончательно расслабились, единственное, что не ложились спать. Из-за забора начали появляться женщины. Сеанс купания заканчивался.
- Иди, - Григория тихонько подтолкнули к забору, - там сейчас никого нет. Мы подождем.
- Вы все будете ждать меня одного?
- Иди, иди.
Григорий оказался в купальне. Это было небольшое озерко кристально чистой воды с каменистым дном и поросшими берегами. Только в этом огороженном месте была убрана вся поросль, а берег заботливо устлан набросанной мягкой травой. Правда, после побывавшей здесь оравы, все вокруг было мокрым, и найти сухое место, куда можно было бы положить пончо, Григорий не смог. Пришлось кинуть прямо так, в лужи воды.
Оказавшись голым, он резко оглянулся. Нет, никто даже не пытался подсматривать. Видимо, эти времена по отношению к нему уже прошли, и волноваться больше не стоило.
«А ведь я по их меркам полный придурок с кучей идиотских комплексов, который приносит больше неудобства, чем пользы», - прикинул Григорий и окунулся в прохладную освежающую воду. Размашисто взмахивая руками заплыл за поворот, полюбовался на небольшой водопад, каскадами спадавший в озеро, вернулся назад, к пляжу. Здесь, использовав траву вместо мочалки, помылся и вновь сделал заплыв в сторону водопада.
Перелезая забор, он специально всматривался в лица ожидавших его людей. Нет, никакого недовольства или нетерпения. Все радостно поприветствовали последнего купальщика, выстроились в прежнюю походную колонну и пошли назад. По царившему здесь веселью было понятно, что процедура купания любима всеми. И даже как-то забылось, что они находятся вне деревни и защищающих ее высоких стен. Охотники, видимо, не посрамившие своего мужского достоинства, разухарились во всю. Григорию стало страшно, что при таком отношении к своим обязанностям со стороны охраны может случиться беда.
Спереди удовлетворенно зааплодировали. Григорий, вытянувшись как мог, посмотрел в ту сторону. В высоко поднятой руке парня извивалась обезглавленная многоножка. Под одобрительные возгласы женщин охотник величественно раскланивался. Григорий посмотрел на других ребят. Ухмылки тех явно показывали, что удача одного героя могла бы быть в руках любого из них. Что поделаешь – дело случая…
Нет, не смотря на всю кажущуюся развязность, ребята все время оставались начеку, а их ловкость в обращении с таким примитивным оружием была выше всяких похвал. Григорий прикинул, что ни за чтобы не попал в многоножку своей пикой. Какой, к черту, из него охотник. Его самого защищать надо.
- Ну как, понравилось? – старик Фурий посмотрел на Григория хитроватым прищуром.
- Еще как. Каждый день бы так ходил.
- Что ж ты не стал вместе со всеми?
- Боялся обмануть. Стало бы видно, что хочу всех, а получилось бы только с одной.
- В этом мне легче. Моя висюлька уже давно не хочет ни одну из них. Без обмана. Но ты хотел меня о чем-то спросить.
- Об Отцах. Откуда они?
- Все просто. Отцы пришли сюда через большие темные ворота. С ними должны были прийти еще три раза по столько, но ворота пропали, и Отцы оказались один на один с этим миром. Они имели множество знаний, но не было инструмента, ничего, с чем они привыкли работать. Тогда они построили эту деревню и стали ждать. Они верили, что их найдут, но не дождались этого. Тогда они завещали это своим потомкам. Они оставили нам свои знания и свою веру. Теперь ждем мы. Ждем, когда нас найдут и уведут в светлый мир, где нет ни опасностей, ни болезней, где каждый родившийся доживает до глубокой старости и где все счастливы. К сожалению, черные книги Отцов больше не разговаривают с нами, и их науку приходится передавать от одного хранителя другому, но это не мешает нам верить в нашего Большого Брата.
- Как называлась планета ваших Отцов?
- Земля.
- И я с Земли, и ученые на вашей планете тоже с Земли.
- А эту планету мы тоже называем Земля. А наши Отцы называли ее «Новой». Так что название еще ничего не значит.
- А вот такое название: РТ-308/4 тебе ничего не говорит?
- Что это?
- Так называется эта планета там, откуда я родом.
Старец задумался.
- Нет. Не знаю.
- А черные книги ваших отцов, вероятно, это компьютеры? Они перестали разговаривать, потому что иссякло питание. Я специалист по таким штукам. Покажите мне их, надо попытаться что-нибудь придумать. В конце концов, можно попросить батареи у ученых.
- Нет. У сверкающих мы ничего не возьмем, - вдруг отрезал старик.
- Почему?
- Эти люди… - Фурий вдруг запнулся, хотел еще что-то сказать, но не стал. – Просто не возьмем и все.
- Но тогда покажите хотя бы мне сами компьютеры.
- Только с разрешения Круза.
- А это кто еще?
- Ты так и не поинтересовался, кто именно тебя нес? – насмешливо заметил старик. – Это же вождь племени и верховный вождь всех жителей планеты Земля. В смысле – этой планеты.
- В смысле, отец Ценны?
- Да. Только я не думаю, что он разрешит тебе прикоснуться к реликвиям. Лично я был бы против.
- Опять же - почему?
Старик не ответил. Григорий ждал. По лицу Фурии было видно, как мечется он в желании сказать что-то и, одновременно, не говорить ничего. Наконец он решился.
- Ты пришлый. Наверное, тебе можно об этом знать… - старец выждал длительную паузу. – С времен Отцов прошло не одно поколение. Наверняка многое из того, что они завещали нам, оказалось забыто, а на место этих знаний пришли другие, которые придуманы уже не ими, но им причисляются. Хорошо это или плохо – решать не берусь, но мы живем по этим правилам, и они помогают нам выживать, понимаешь?
- Понимаю. Но все же, я ведь действительно могу быть представителем вашего Большого Брата.
- Нет. В предании сказано: «Большой Брат сам придет к вам и сам скажет, что вы его заблудившиеся дети. Возьмет вас за руку и отведет в свое царство», - Фурий величественно поднял правую руку вверх. – САМ. Понимаешь? А еще вот.
Старец достал из-под тюфяка нож. Это был нож Григория. Тот самый, с которым он прорывался через заросли кустарника. Только теперь этот нож выглядел немного по-другому.
- Смотри, - тут Фурий взял в руки еще один нож. – Видишь разницу? Твоим ножом я попробовал отломить частичку камня и твой нож сломался. Мне пришлось потратить немало времени, чтобы вернуть твоему оружию приличествующий вид. С ножами Отцов такого не случалось никогда.
- То есть вы хотите сказать, - Григорий тщательно осмотрел клинок своего ножа и обратил внимание на небольшие риски, оставшиеся после повторной заточки, - что технологии ваших Отцов более продвинутые?
- Я хочу сказать, что наши Отцы происходят от племени куда более могущественного, чем то, из которого явился к нам ты. Можешь забрать свое оружие. Запрет Отцов на него не распространяется.
- И все-таки я бы хотел осмотреть ваши компьютеры.
- Дождемся Круза – он и решит.


Глава 9

Удобно расположившись на толстом суку, Круз внимательно всматривался вдаль. Он всегда пользовался этим высоким деревом как окончательным наблюдательным пунктом при переходе через долину. Здесь было спокойно и безопасно. Спрятавшись в широкой кроне дерева, отсюда было видно практически все, что происходило вокруг. А при случае, со сравнительным комфортом устроившись на разросшихся во все стороны ветвях, место можно было использовать и для ночлега.
Но сейчас Круза интересовало нечто иное, необычное для взгляда опытного охотника. Довольно странные события, которые разворачивались прямо перед ним, в долине. Яростная атака трех мурвоков на одного зверозуба.
Обитатели лесов и мелких зарослей, мурвоки с большой неохотой покидают родные пенаты и выходят на открытое пространство, где царствуют огромные исполины степей зверозубы. Эти два самых опасных для человека хищника практически никогда не пересекаются на своих охотничьих тропах. Достаточно небольшие мурвоки при встрече не могут противостоять своим колоссальным собратьям, а зверозуб со своими габаритами подчас не в состоянии протиснуться сквозь разросшиеся деревья, которые, кроме того, мешают применять ему его самое главное оружие - длинный усеянный острейшими шипами хвост. Все это хорошо известно даже начинающему охотнику, и то, что сейчас видел перед собой Круз, не должно было произойти в принципе.
Получалось, что специально для нападения на огромного ящера мурвоки покинули привычную среду обитания и будто сознательно пошли искать для себя неприятностей на огромной, открытой со всех сторон, площадке.
Массивный, похожий на двухэтажное яйцо на мощных изогнутых задних лапах зверозуб вначале недоуменно кружил на месте, будто не до конца осознавая, что атака мурвоков подлинная, и что от него теперь требуется. Мурвоки же атаковали его сразу с трех сторон. При желании, в их действиях можно было бы обнаружить даже какой-то общий скоординированный план. На самом же деле эти три мелкие, по сравнению с ящером, шавки просто нападали на своего огромного собрата при первой же возможности, иногда забывая даже о собственной безопасности.
Зверозуб, по началу лишь вяло отмахивавшийся от налетевшей мелюзги толстым, покрытым далеко выступающими острыми шипами хвостом, по мере получения более ощутимых травм, рассвирепел и начал переходить в наступление. Теперь он задействовал в нападении свою узкую усеянную несколькими рядами зубов пасть. Правда, для ведения борьбы одновременно хвостом и челюстями интеллекта ящера катастрофически не хватало, и он начал пропускать еще большее количество атак, чем раньше. Некоторые из наскоков были действительно очень чувствительными. Круз видел, как в результате многочисленных укусов кожа на ногах ящера повисла лоскутами и через зияющие рваные раны на траву полилась кровь. Мурвоки впали в еще большее неистовство. Наскоки на зверозуба с их стороны многократно усилились.
Но и для лесных жителей не все проходило гладко. Сильнейший удар хвоста переломил хребет одному из них, но, даже получив такую смертельную травму, хищник уже ползком продолжил настойчиво искать пути подхода к ногам ящера. Второй прицельный удар буквально снес ему полголовы, атакующих осталось двое, но и зверозуб был уже явно не первой свежести. От сильной потери крови у него начала пропадать координация движений, он несколько раз оступился, все сильнее хромал. Ему еще удалось зацепить пастью спину одного из своих врагов, но силы таяли и ящер сделал последнее, что ему еще оставалось – попытался покинуть поле боя. Не получилось. Мурвоки, как привязанные, следовали по пятам. Наконец обессиленный ящер упал. В тот же момент на его горле сомкнулись челюсти обоих нападавших. Победители еще некоторое время покрутились возле своей жертвы, потом разом потеряли к ней всяческий интерес и затрусили в сторону Круза.
Они прошли прямо под деревом, где сидел охотник. Была прекрасно видна начисто содранная шкура на спине одного из хищников – единая огромная рана, которая должна доконать мурвока не далее, чем к следующему утру. Так что ящеру удалось угробить двоих из трех своих противников, и победа далась мурвокам довольно дорогой ценой. Победа, в которой не было даже искорки здравого смысла. Есть зверозуба мурвоки так и не стали.
Не находя разумного объяснения действиям мурвоков, большей частью смахивающим на коллективное самоубийство, Круз не спешил покидать свой наблюдательный пост. На память пришло другое нападение этих хищников на его отряд, который он выслал по следам человека со звезды, и произошедшее совсем недавно.
Это случилось буквально пару дней назад, когда пятеро охотников вызвались проверить путь, по которому к ним пришел чужеземец. Дойдя с большой группой до пляжа и оставив Круза со своей ватагой заниматься рыбалкой, они налегке отправились по достаточно хорошо сохранившимся следам инопланетника в сторону большого моря. Их возвращение предполагалось к вечеру, но ни один из пятерых не вернулся даже к утру следующего дня. Ждать далее было невозможно, могла испортиться пойманная накануне рыба, и тогда, отправив свою команду с богатым уловом в деревню, Круз в одиночку поспешил навстречу охотникам.
Он перехватил их буквально на выходе из зарослей. Они тащили что-то, явно принадлежавшее чужеземцу, с восторгом рассказывая, что инопланетнику действительно удалось проделать огромный путь, пережить встречу с мимозой и многоножкой, которую он каким-то образом сумел зажарить и съесть.
У Круза отлегло от души. Вот они, все пятеро. Просто путь оказался значительно длиннее, чем предполагалось. Осмотрев собранные его людьми вещи человека со звезды, вождь обрадовался. Все собранные артефакты явно подтверждали слова этого человека, а значит, он не мог быть нарочно подослан сверкающими, как уверяли некоторые слишком опасливые члены его племени.
Вот тут-то из ближайших кустов на них и выскочило два мурвока. Не очень крупных, так, метра полтора в холке, брызгающих слюной и будто стрелы из тугого лука несущихся к своим жертвам. У одного из хищников была перебита передняя лапа, но это ничуть его не останавливало. Несколько мгновений – и нападавшие оказались совсем рядом. Люди едва успели выставить вперед копья, поддев на них раненого мурвока, почему-то бежавшего первым, но тот из последних сил сумел-таки дотянуться до головы одного из охотников. Попавший в пасть хищника не успел даже закричать, настолько стремительно все произошло. Зверь конвульсивно сжал челюсти, послышался отвратительный хруст ломающихся костей черепа, и все. Беркута не стало.
Бежавший следом второй хищник зашел несколько правее. Бросившись на Шиву, он вырвал огромный кусок из его бока. Охотник упал. Странно, но мурвок не стал добивать этого человека, будто понимая, что и так уже убил его. После удачного нападения он просто переключился на своего очередного противника.
Им оказался Круз, копье которого сломалось после отражения первой атаки. С одним обломком от древка в руках вождь племени практически ничего не мог противопоставить обезумевшему зверю, он только попытался уклониться в сторону, но споткнулся и упал. Мурвок скорректировал движение. Миг – и хищник с широко раскрытой пастью бросился на беззащитного Круза.
Тогда его спас Зур. Тоже без копья, которое он не успел вытащить из первого убитого зверя, Зур прыгнул наперерез и голыми руками оттолкнул голову мурвока. Хищник дернулся, на секунду потерял ориентацию, и этого хватило, чтобы Круз успел откатиться в сторону, а развернувшиеся охотники подняли мурвока на свои копья. Вот только рука Зура по локоть соскочила прямо в захлопнувшуюся пасть хищника.
Странное безумие обычно осторожных и весьма хитрых лесных хищников поразило тогда всех. Обладая некими зачатками интеллекта, эти звери вполне понимали опасность, исходящую от отряда вооруженных людей. Они просто должны были знать, что одолеть шестерых охотников им вряд ли удастся, но все равно напали.
Ранее подобные встречи заканчивались достаточно мирно и ничем. Потревоженный мурвок обычно выскакивал перед выставленными навстречу ему копьями, яростно клацал зубами, охраняя свою территорию, но через некоторое время бесследно исчезал в зарослях. Редкие нападения случались лишь на одиночек, да на зазевавшихся. Тогда приходилось устраивать облавы для уничтожения тварей, полакомившихся человечиной, чтобы не допустить распространения заразы в среде хищников. Вероятно, мурвоки каким-то образом чувствовали это, потому и старались уклоняться от встречи с людьми.
Но все же это произошло. И та атака также не имела смысла, как и сегодняшнее нападение на зверозуба. Хищникам не удалось полакомиться своими жертвами, да они и не в состоянии были одолеть их. Они просто напали, чтобы убить и погибнуть. Просто убить хоть кого-то. Беркут погиб на месте. Из двух раненых удалось спасти только Зура, крепко перетянув ему руку чуть выше локтя, Шива же умер еще до того, как у охотников появилась возможность подойти к нему. Идиотская бойня закончилась поражением обоих сторон.
Охотники подняли побелевшего Зура. По закушенным до крови губам было видно, как больно этому человеку. Круз осмотрел свой отряд, состоявший теперь всего из двух здоровых бойцов. Ему вдруг стало стыдно. Он только что пытался уклониться от атаки хищника, и это могло привести к нападению мурвока на кого-то другого, не ожидавшего атаки. В коллективной охоте подобное недопустимо. Ведь только благодаря вот покалеченному Зуру зверю не удалось продолжить начатое его подельником. Охотники хмуро смотрели на своего вождя. Круз кивнул. Они поняли. Они ушли, оставив его одного.
Вождь аккуратно сложил тела погибших товарищей в небольшую ложбинку и забросал сверху наломанными ветвями деревьев. Таков закон. Погибшие охотники не возвращаются в деревню, их никто не должен видеть мертвыми. Для всех остальных они живы.
Теперь, когда мрачный ритуал был совершен, Круз медленно, постоянно осматривая близлежащие кусты, пошел по следам хищников. Идти оказалось достаточно недалеко. На ближайшей поляне он заметил изрядно попорченный мурвоками труп человека из соседней деревни. Здесь эти твари завтракали, но, видимо, громкие голоса, раздавшиеся неподалеку, заставили их прекратить это занятие и вновь выйти на тропу войны.
Опять же странно. Мяса для завтрака более чем достаточно. Кроме того, здесь явно были и другие люди, на которых мурвоки уже безуспешно пытались напасть. С перебитой лапой им пришлось ретироваться. Что же заставило зверей так безумно атаковать еще раз? Круз все пытался найти ответ на этот вопрос, но это ему никак не удавалось.
Рядом с трупом, в листьях небольшого деревца, вождь заметил достаточно большой кусок свежего, еще кровоточащего мяса. Что-то вроде охотничьей приманки. Как это всегда делается, когда надо уничтожить мурвока-людоеда. Получалось, что группа людей из соседней деревни выбрала для охоты на хищников чужие угодья. Вероятно, они довольно долго преследовали людоедов, но почему-то сами пропустили атаку и даже в панике бросили своего товарища. Именно бросили, так как поблизости не было ничего, что бы указывало на захоронение охотника. Необъяснимо.
В куске мяса-приманки виднелись какие-то белые вкрапления. Небольшие круглые камешки, легко перетиравшиеся в порошок под нажимом пальцев. Такие штуки вождь видел у сверкающих. Выбрав из мяса десяток штук, Круз вернулся к трупу человека.
Это, конечно же, один из охотников соседней деревни. Они были здесь, проделав огромный путь из своих угодий, но даже не зашли в гости. Просто сбежали. У Круза заболела голова. Загадка не желала быть разгаданной. Он перевернул труп лицом вниз и внимательно осмотрел его со спины.
Небольшая отметина возле лопаток. В теле что-то было. Инородное. Оставленное не хищниками. Разрезав кожу возле отметины острым скребком, вождь вытащил из спины человека странный предмет. Остаток стрелы с аккуратно срезанным древком, чтобы стрелу не было заметно, и тонким наконечником со сколом на одной из заточенных граней.
Круз похолодел. Вспомнилось завещание Отцов. «Но нет ничего страшнее, чем нападение человека на человека». Они все учили этот текст, но он еще никогда не сбывался. «Просто случайность», - успокоил себя вождь. Но именно аккуратный срез древка стрелы буквально кричал об обратном. Кто-то убил этого человека, срезал стрелу, подвесил ради приманки кусок мяса и удалился, в расчете, что набежавшее зверье уничтожит все следы преступления. Кто? Белые камушки указывали на причастность сверкающих. Но сверкающие не пользуются стрелами, для этого у них есть более мощное и более совершенное оружие.
Еще раз осмотрев свою страшную находку, Круз с удивлением заметил, как чисто срезано древко. Такой срез можно сделать только ножом Отцов. Но ножи Отцов не выносятся за пределы деревень. Хотя тот, кто совершил большое преступление, вряд ли остановится перед малым. Охотник завернул стрелу вместе с белыми камушками в сорванный с дерева лист и спрятал у себя за поясом.
Более тщательный осмотр поляны убедил его в собственных предположениях. Группа состояла из семи-восьми человек, был привал, хищники напали неожиданно, но охотникам удалось дать отпор и звери бежали. Но непонятно, как погиб именно этот человек. Ведь он даже рядом не был с местом нападения мурвоков. И, кроме того, почему его бросили, не похоронив.
Вновь и вновь Круз кружил по поляне, пытаясь понять, как разворачивались события. Несколько раз прошел по следам людей и хищников. И тут неожиданная догадка потрясла охотника до дрожи. Вначале мурвок был всего один, и его кто-то навел на группу. На тропе, по которой шел хищник, Круз обнаружил несколько крошечных кусочков мяса, начиненных все теми же белыми камушками. А убийство совершилось именно в момент нападения зверя. Второй мурвок подошел уже после того, как люди ретировались с поляны. Стало ясно, что искать разгадку следовало в соседней деревне.
Вернувшись домой и убедившись, что все его товарищи уже там, Круз поспешил к соседям, жившим за большой долиной зверозубов. А на пути туда он и стал неожиданным свидетелем еще одного странного поведения мурвоков. Только в отличие от предыдущих атак эту все же можно было отнести в пользу лесных хищников.
В кроне дерева раздалось чуть слышное шуршание. Молниеносный удар, голова многоножки покатилась вниз по веткам. Круз засмеялся. В руке у него извивалось довольно толстое и вкусное тело. Нет, не смотря на возраст, реакция вождя все еще была должной на высоте. Об отставке просить рановато. Если только этого не захочет племя.
Путь через долину занял почти весь день и как всегда стоил огромного количества сил и нервов. Опасностей было множество. Начиная от незаметной в высокой траве мимозы, кончая зверозубами, от которых на ровной площадке практически не скрыться. Теперь же, по собственному опыту, Круз знал, что и мурвоки здесь тоже не прочь прогуляться.
И все-таки прямой путь экономил дня три-четыре, по сравнению с движением по краю леса, да и опасность не слишком превышала этакой условной платы за сокращение маршрута. Вождь не впервой пересекал долину именно в этом месте и, конечно, было всякое. Но ведь и долина не была абсолютно гладкой. На ее поверхности были разбросаны огромные, похожие на скалы, камни, в расщелинах или на верхушке которых вполне можно было укрыться от напавших хищников. Главное, все время держаться поближе к ним и ни на секунду не терять бдительности. Но на этот раз все прошло как никогда гладко.
Вначале пути Круз обошел место недавней стычки и осмотрел погибших хищников. Зверозуб с изгрызенным горлом лежал на боку, его лапы с начисто содранной шкурой и многочисленными разрывами от укусов еще продолжали кровоточить. На залитой кровью траве тут и там виднелись оторванные от его ног куски мяса. Валявшийся рядом мурвок представлял собой еще более жалкое зрелище. Он выглядел так, будто на него сверху свалили гору. Этакая бесформенная масса, ни единой целой косточки и просто невероятно, что в даже таком состоянии он продолжал двигаться и еще пробовал нападать. Круз прекрасно помнил, что последний смертельный удар тот получил именно в голову, а значит, все остальные травмы были у него уже до этого.
Рассматривать место трагедии более детально не было ни возможности, ни времени, и вождь неспешно побежал в сторону ближайшего камня. Странно, но за все время движения по долине он так и не встретил ни одного зверозуба. Они все будто вымерли. Будто тот самый зверозуб, приконченный мурвоками у него на глазах, и был последним на этой территории.
Но Круза, к вечеру добравшегося до края леса, все это слабо волновало. Забравшись на дерево и соорудив из веток себе достаточно уютное ложе, он сырьем сожрал пойманную накануне многоножку и тут же отключился. До соседней деревни еще оставался день пути, требовалось как следует восстановить силы.

К соседям он попал только к вечеру следующего дня. Радостная встреча, великолепный ужин, мягкая постель в одном из самых больших домов, все как всегда. Лично Ягло, вождь местного племени, проконтролировал, чтобы прибывший гость ни в чем не нуждался, хотя это уже было лишним. Но все же здесь что-то было не так. Какая-то тягостная атмосфера. Будто все делается, но делается для того, чтобы просто запорошить глаза. И это ощущалось в каждом слове, в каждом движении людей окружавших Круза. Хотя попытки напрямую расспросить, что же происходит, не находили ответа.
Ранним утром он уже завтракал с Ягло. Дородный, размордевший вождь местного племени сидел за столом в яркой, раскрашенной в желтый цвет одежде. На лице сияла довольная улыбка, он явно хвастался перед сидевшим напротив Крузом великолепием своей обстановки и окружения. От него требовался лишь небольшой кивок головы и вот уже на стол несли все, что только было в деревне, заставив поверхность стола всевозможными яствами. Запустив пятерню в ближайшую тарелку, Ягло вытащил оттуда приличный кусок мяса и, смачно причмокивая, первым начал трапезу. Липкий сочный жир тут же залил ему щеки, растекаясь по бороде.
- Ешь, - засмеялся Ягло. – Ты это заслужил.
- Чем?
- Тем, что ты вождь племени. Тем, что ты лучший.
- А я действительно лучший?
- Если ты вождь, значит, ты самый лучший. И тебе положено иметь все самое лучшее.
- Время идет, мы стареем и уже трудно угнаться за молодыми. Подводит реакция, появляется ненужный страх. Я вождь только до того времени, как того хочет племя.
- Племя?! – вдруг язвительно расхохотался Ягло. – Стадо безмозглых людишек, которые сами не знают, чего хотят и которыми надо просто управлять.
Круз в удивлении посмотрел на своего собеседника.
- Я тебя не понимаю.
- Вот только не надо строить из себя паиньку. У тебя в деревне кто главный лекарь? Твой сын. А главный хранитель знаний? Твой старший брат. Посмотри на себя, на свой возраст. Ты ведь уже действительно не можешь угнаться за молодыми. Но ты все равно до сих пор вождь. Или ты желаешь сложить с себя эту тягостную ношу? Не поменял еще свой большой домик на поменьше, нет?
- Пока – нет.
- Вот именно, пока – нет. А для чего?
- Чтобы привести свое племя к встрече с Большим Братом.
После этих слов Круза Ягло чуть не подавился очередным куском мяса. Он бросил надменный взгляд в сторону своего гостя и вновь саркастически засмеялся.
- Какой такой Большой Брат? Кто его видел? Это миф, его не существует, а жить надо сейчас. И пусть в сказки верят фанатики. Это очень выгодно. Пусть дураки ждут своего лучшего часа, вера на все закрывает глаза, делая их послушными. Они ждут чего-то там, и даже не для себя, а для своих сыновей и внуков, забывая при этом, что живут то они здесь. Если бы не было Большого Брата, его надо было бы выдумать, подсунуть людям. Вполне вероятно, Отцы, или кто там был у наших истоков, именно для этого так и сделали. Так почему же не воспользоваться данным тебе благом?
- Ты понимаешь, что ты говоришь?
- Я-то понимаю, а вот ты… Ты давно делал детей? Придя ко мне в деревню, ты даже не заинтересовался ни одной из моих женщин. Ты ослаб, но все еще корчишь из себя главного заводилу. А знаешь почему? Потому что я прав. У людишек должен быть вожак, он им нужен. Но раз это вожак, он по определению выше их и жить должен соответственно, - Ягло ехидно исподлобья взглянул на Круза. – Или у тебя это не так? То-то. И перестань строить из себя борца за высшую справедливость. Ее не существует.
- Знаешь, я не хочу завтракать с тобой.
- Ах-ах. Ну иди, питайся буряками и салатом.
- Посмотри на себя, - Круза распирало, он еле сдерживался. – Как ты растолстел, стал неповоротлив, жирный соня. Ты уже не в состоянии не только ходить на охоту, ты, наверное, даже не сможешь выползти за край своей деревни. И ты еще кичишься тем, что самый лучший? Очнись!
- Это ты сам очнись. Ты уже забыл, что сила человека не здесь, - Ягло протянул к Крузу свои пропитанные жиром руки, - а здесь, - тут он постучал указательным пальцем по своей голове. – И мне не надо бродить по лесу, постоянно стараясь не попасться какому-нибудь обжоре на обед. Я пошлю это делать юнцов, от которых все равно мало проку. Я укажу им, что и как надо делать, а они заплатят мне за мой опыт своим подчинением.
- Единственное, что я не понимаю, это почему тебя не переизбрали.
- А представляешь, - тут Ягло склонил голову набок и сделал смиренное выражение. – Нет кандидатов. Некому принимать командование. Был один. Так утонул ведь. Был и второй. Совсем недавно на охоте сгинул. Буквально два-три дня. Представляешь, с отрядом в шесть человек одного мурвока завалить не смогли. И сам погиб, и товарищей чуть не подставил. А добивался! Вот такие у нас братцы-кролики. Рожденные одной местной ведьмой. Она их и подначивала. И было то у старухи всего два сына, а теперь уж и тех нет.
Круз, бросив уничижительный взгляд в сторону хозяина дома, молча встал из-за стола и вышел. Ответом был лишь усилившийся хохот.
- Эй, кто там! – донеслось из хижины. – Я наелся, можете убирать. И позовите девчонок. Мне надо умыться.
Гость остановился неподалеку. Мимо него пронеслась пара молодых ребят, скрылась за входом и почти тут же показалась вновь, неся в руках грязные тарелки. Они на ходу доедали все, что там еще оставалось.
Чуть позже пробежали несколько девушек с кувшинами воды.
- Это страшный человек, - послышался рядом надтреснутый старческий голос.
Круз оглянулся. Перед ним стояла старая сухощавая женщина. Очень старая. На всколоченной голове ни единого темного волоса, лицо испещрено морщинами, высохшие руки нервно сжимают посох, а тонкие подрагивающие ноги того и гляди уронят своего хозяина.
- Это очень страшный человек, - повторила старуха. – Он не остановится ни перед чем. Тебе лучше покинуть нашу деревню.
- Ты кто?
Но старуха его больше не слушала, она неспешно развернулась и пошла прочь. Круз догнал ее.
- Кто ты?
- Просто женщина, выжившая из ума. А тебе надо уходить. Отцы еще покарают его. Жаль, что мне не доведется этого увидеть.
- Бабушка, да что здесь происходит?
- А то ты не понял. Или прав Ягло, ты и сам такой же, только более изощренный?
Круз посмотрел вокруг. Конечно, как же он мог не заметить этого. Под приветливыми улыбками сквозила тягучая тоска, а под благожелательным взглядом – суровая настороженность. Везде, у всех. Даже у этой бабули.
- Но почему вы терпите его?
- Он прав. Людям требуется кто-то, кто бы ими командовал, иначе община превращается в стадо. Кроме того, он умеет делать так, что на наших охотников не случается нападений даже когда они идут с завязанными глазами.
- Недавно погиб ваш охотник.
- Он говорит, что охотник пошел против него, за что и поплатился.
Страх и уныние царили в деревне. Хотя совсем недавно они вместе лихо отплясывали на дне мены. У женщины не успели родиться двое детей, как все поменялось. А ведь эта деревня была самой крупной из всех, которые были на этой планете. Селение уже давно и по праву претендовало на звание центральной и по своему расположению, и по величине. Но главной пока считалась деревня Круза, так как ее основателями считались сами Великие Отцы.
Это же селение было заложено намного позже, когда места у подножия горы стало катастрофически не хватать. Построенное по тому же принципу, что и первое, вокруг большого родника, но просто в лесу, обнесенное сплошным частоколом и покрытое решеткой, оно не имело строго ограниченной уступом горы территории, как первое. Прирастая от поколения к поколению, оно стало раза в четыре больше своей прародительницы, но вот только не счастливее.
У родника под присмотром бабушек плескались дети. Но даже над этой непосредственностью витала все та же темная и тягучая тоска.
- Так вот ты где, - громогласный голос Ягло разрушил и до того хрупкую идиллию. – А я думаю, куда это он запропастился? Прикидываешь, как прирезать себе еще один лакомый кусочек?
Местный глава уже переоделся в свежую, теперь красного цвета, одежду, и, как подобает каждому охотнику, выходящему за пределы дома, был вооружен копьем и небольшим луком. Подобное позерство человека, который вряд ли сможет нормально воспользоваться и тем и другим, рассмешило Круза.
- Не меряй всех по себе, - презрительно процедил он. – Ну какой из тебя вождь? Ты слишком обрюзг, чтобы хоть в чем-то состязаться с теми, кого так презираешь.
- Хочешь пари? Ты, видимо, совсем забыл, что с возрастом зрение становится острее.
- Только не у тебя.
- Почему ты считаешь, что только тебе приходится ежедневно доказывать, что ты имеешь право вождя? Изредка мои подчиненные требуют и от меня похожей услуги. Видишь то дерево с отломанным суком? – Ягло указал в сторону. Метрах в тридцати от них действительно росло такое дерево. – Вот тебе мишень. Рискни первым.
- Может быть, на копьях?
- Вот ты уже и отказываешься от своих слов.
- Почему же.
Круз аккуратно положил стрелу на тетиву. Немного поводил руками, пытаясь поймать состояние, оценил ветер и решительно натянул лук. Не более пяти ударов сердца и стрела ушла в цель. Выстрел был хорош. Наконечник вонзился всего на пару сантиметров левее центра обломленного сука.
- Неплохо, - захохотал соперник. – На охоте, правда, надо стрелять немного быстрее и точнее.
Ягло одним слитным движением достал лук, стрелу, тут же натянул и, практически не целясь, выстрелил. Что-то знакомое показалось в стреле, но она улетела раньше, чем Круз успел ее как следует рассмотреть. Несмотря на быстроту действий, этот выстрел был намного точнее. Стрела поразила точно центр мишени.
- Вот так, - Ягло опустил лук. – Так что свои претензии ты можешь засунуть обратно себе в глотку.
- А вот наконечники ты как следует так и не научился делать, - Круз вытащил из дерева стрелу соперника и продемонстрировал тому выщербленный на одной грани камень.
- Это мой фирменный знак. Еще с детства, когда было слишком много желающих оспаривать мои выстрелы, - Ягло продемонстрировал свой колчан. Подобный дефект имели все стрелы. – Таких ни у кого нет.
- У меня есть, - мрачно заметил Круз. – Я тут случайно из спины одного охотника вынул. Там, на нашей стороне леса. Пару дней назад, - и он продемонстрировал обломок. – Не знаешь, чья рука выпустила эту стрелу? Ты рассказывал, что еще один твой соперник как нельзя кстати утонул. В этом ему тоже ты помог?
Ягло осекся. Было хорошо видно, как забегали его глазки. Но все продолжалось лишь мгновение. Его голос вновь стал заносчивым и надменным.
- Нет. Там меня даже не было. Но именно этот случай и натолкнул на мысль. Неплохо, правда?
- Еще я там нашел вот это, это тоже твое? – на ладони Круза лежало несколько белых камушков. – Я думаю, что эти камушки имеют прямое отношение к взбесившимся мурвокам.
- И тут ты как всегда прав. Я же всегда говорил: сила человека не в руках, а в голове, - Ягло опустил в пончо и резко выдернул руку вверх. Сверкнул нож Отцов.
- В руках тоже, - тихо ответил Круз, молниеносным движением воткнувший острый как бритва скребок в шею противника.
Ягло как подкошенный упал к ногам своего победителя. Круз наклонился и вытер окровавленную руку о его одежду. «Как хорошо, что он в красном. Не так заметно», - почему-то пролетело в спутавшихся мыслях.
Первой у трупа своего бывшего вождя оказалась все та же белесая старуха.
- Большие Братья все-таки услышали мою молитву, - она в безумии скакала рядом. – Я дожила до этого часа. Будь ты проклят! Это тебе за моих сыновей.
Прошло совсем немного времени, вокруг собралась почти вся деревня. Круз поднял руку, призывая к тишине.
- Вам нужен новый вождь, и он должен решить, какое наказание должен понести я, - громко и твердо сказал он.
Наступившая тишина потрясала. Казалось, даже деревья и трава перестали издавать свой обычный шорох. Время шло, и вот, откуда-то с дальних рядов послышались первые робкие голоса. Они говорили какое-то имя, это имя подхватывалось стоявшими рядом, и вот уже громкое скандирование неслось по всей массе.
- Изериль, Изериль.
- Что делать? – тихо спросил Круза один из стоявших рядом охотников. – Изериль женщина, она не может быть вождем. Такого не бывало со времени Отцов.
- Она человек, а Отцы говорили: «Все когда-то случается в первый раз». Пусть будет Изериль, - Круз подал старухе наконечник стрелы. – Это из тела твоего сына.
Женщина осторожно взяла бесценную реликвию. Ее глаза наполнились слезами, но она быстро взяла себя в руки.
- Скоро праздник мены. Мы будем у вас через семь дней.
- Я буду ждать, - Круз в бессилии сел на траву рядом с человеком, которого он только что убил. Его мутило. Все когда-то случается в первый раз.


Глава 10

Когда Григорий проснулся, солнце было в самом разгаре. Его привычку проспать все утро и встать только к обеду не могли победить ни более длинные сутки, а, стало быть, и более длинная ночь, ни он сам, день ото дня обещавший себе подняться вместе со всеми, и постоянно не выполнявший свои же собственные обещания. И единственное, что он мог сказать в свое оправдание, был возраст. Григорий уже давно приблизился именно к тому возрасту, когда говорят, что ночью не занимался ничем, а на утро вид такой, будто всю ночь шалопайничал. Хотя, надо отдать должное, ему все же приходилось каждый вечер кое-чем заниматься. И это у него пока еще получалось, что и было предметом его особой гордости.
Но на этот раз он проснулся несколько раньше, чем обычно, что ощущалось по сильнейшему желанию повернуться на другой бок и поспать еще немного. Григорий, не понимая, что разбудило его так рано, лежал с открытыми глазами до тех пор, пока наконец до его сознания не дошел трезвон, доносившийся с улицы. Нет, гомон всегда сопровождал деревню днем и ничуть не мешал Григорию, но то, что творилось на улице сейчас, трудно подходило под это определение. Снаружи неслась невообразимая какофония всевозможных звуков. Начиная от привычного щебета малышни и молодых девчонок, кончая басовитым звероподобным рычанием, слишком издалека напоминающим толи пение, толи стоны недобитого существа. Очень нескладно, очень громко и вызывающе.
Спать далее было невозможно. Кроме того, желание узнать, по какому такому поводу творится вся эта неразбериха, в конце концов взяла верх, и Григорий, решительно откинув одеяло, встал, наскоро позавтракал оставленным возле кровати салатом и, привычно поплескав на себя водой из кадки, вышел во двор.
Все пространство между домами было заполнено гуляющими людьми. Обычно полупустые улочки, когда все разошлись по делам, теперь были заполнены на все сто, а то и двести процентов, а среди знакомых попадались лица, которые Григорий уж точно раньше здесь не встречал.
А еще одежда гуляющих. Вернее, ее отсутствие. Или все-таки присутствие с отсутствием одновременно. На многих вместо обычного пончо висели зеленые гирлянды из трав. Этакие большущие венки, прикрывающие тело почти полностью, но при движении развивающиеся и оголявшие именно те места, которые одежда и призвана в первую очередь скрывать. И не только у женщин. Мужчины также были не прочь щегольнуть подобными нарядами.
Некоторые приладили себе за спину гигантские листья, символизировавшие крылья. А прически… Чего тут только не было. От ядерного взрыва, поддерживаемого на голове пучком сухих сеток, до завязанных в узел бород.
«Какой-то праздник, - Григорий, стараясь как можно менее привлекать к себе внимание, пошел вдоль деревни. – Нужно найти старика Фурию или, на худой конец, Ценну», - понимая, что это еще одна из неведомых сторон жизни местных аборигенов, и боясь своим нелепым поведением что-либо испортить, Невелин решил для начала найти человека, который не стал бы хулить его за каждое неправедно вырвавшееся слово.
- Эй, человек со звезды, иди к нам! – закричала какая-то девица и ее тут же подхватили другие. Пройти незамеченным или, по крайней мере, не окликнутым было невозможно.
- Иди к нам!
- К нам!
Растерянно улыбаясь всем, Григорий знаком показал, что ему очень надо, но он обязательно вернется, как только это выполнит.
А кругом просто бесились. Потому что трудно подобрать этому действу более подходящее название. С уханьем долбили палками по чурбакам, завывали раскрученные трещотки, где-то в толпе гудела труба.
К Григорию подбежала Неяда. Запыхавшаяся, с копной волос, изображавших водопад, и удерживавших форму с помощью хитроумного каркаса, и, конечно же, в венках, только значительно более прозрачных, чем у подружек. Лоб обтягивало подобие красной ленточки, ну а за спиной крылья, сразу четыре штуки.
- Потанцуешь со мной?
- А что происходит?
- Это – праздник мены. Вот теперь-то ты отдохнешь от своей Неяды.
- Я немного не в теме… Мне бы Фурию.
- Это туда, - девушка показала в сторону женской половины. – Они все там. Только они что-то решают.
- А ну-ка, иди сюда, ты уже и так надоела нашему гостю, - парень из толпы совершенно бесцеремонно схватил Неяду и поволок в центр одного из хороводов. Девушка засмеялась и охотно последовала за ним.
На входе своего дома в обнимку сидели Зур и Зетта. Белесый, еще не оправившийся как следует от раны, охотник нежно прижимал к себе свою половинку, а она, в свою очередь, что-то тихо нашептывала ему на ухо. Увидев Григория, они вместе радостно заулыбались.
- А чего не идем веселиться? – бравурно подошел к ним Невелин.
- Это я его не пускаю, - опередив мужа, заявила Зетта. – А то пойдет по рукам, а мне что потом достанется?
- Ох Зур, попал ты, попал.
- Ничего, вот подправлюсь еще капельку, всех девчонок охомутаю.
- Счастья вам, - Григорий быстро пошел прочь. – «Вот и сморозил глупость», - подумал он, заметив, что даже сидеть охотнику пока еще тяжело, и что тот не обнимает жену, а просто держится за нее, чтобы не упасть.
- И тебе счастья.
«Вот так, - Григорий понял, что его уже извинили за бестактность. – Надо просто уметь прощать и все будет хорошо».
Руководство местной деревней в полном составе Невелин обнаружил возле забора, ограждавшего вход на женскую половину. Круз, старик Фурий, Ценна и еще одна невысокая, очень старая и даже страшная на вид женщина. Все они вежливо улыбнулись гостю, но по серьезному выражению их лиц Григорий понял, что сейчас его присутствие крайне нежелательно. Пришлось отойти в сторону. Интересно, но и другие жители деревни, случайно подбежавшие к ним, делали то же самое. Праздник обходил стороной эту странную группу.
Оставалось только ждать. Наконец к Григорию подошел Фурий и, протянув раскрытую ладонь, показал белый камушек.
- Ты знаешь, что это?
- Похоже на таблетку, - едва кинув взгляд, ответил Григорий. Фурий молчал. Невелин пояснил. – Это такие лекарства, которые лечат от болезней.
- С помощью этого можно вылечиться от всего?
- Нет. Для того, чтобы вылечиться от всего, надо иметь целый набор разных таблеток. Многие из лекарств похожи друг на друга с виду, но все они лечат по-разному и от разного. Некоторые, помогающие при одной болезни, могут только навредить при другой. Чтобы разобраться во всем этом, нужен хороший врач.
- Как Ценна?
- Боюсь тебя огорчить, но Ценна вряд ли не сможет разобраться в этом. Здесь нужны очень специальные знания.
- И ты их знаешь?
- Нет. Я не врач.
- Жаль… - Фурий помолчал, что-то прикидывая в голове. – А бывают таблетки, которые могут вызвать бесстрашную злобу, допустим, у мурвоков?
- Я слышал, что есть психотропные вещества, которые могут вызывать у человека подобное состояние, - Григорий опешил. Вопрос поставил его в тупик. Да и зачем Фурию это? - Но как они будут действовать на животных, я не знаю.
Последовала тягостная пауза. Старец пытался осмыслить информацию, полученную от гостя. Он хмурился, что-то прикидывал в уме. Невелин ждал. Наконец Фурий мотнул своей седой бородкой в сторону.
- Но ты о чем-то тоже хотел спросить.
- Что происходит в деревне?
- Праздник мены. Пришли сваты из соседней деревни и завтра все незамужние женщины, которых они отобрали и пометили красными ободками, уйдут жить к ним. Взамен они оставляют нам своих женщин.
- Я видел ободок на Неяде.
- Она и ее мать Нора отобраны. Они уйдут.
- Но Нора жена Круза.
- Нора мать Неяды. У Круза не может быть жен, потому что он – вождь.
- Но он отец Неяды. А Нора – мать. Вы разлучаете родных людей и считаете это праздником?
- Я не знаю, как это тебе объяснить, но это действительно праздник. Посмотри вокруг и убедись. Ты же веришь своим глазам?
Григорий еще раз внимательно осмотрелся. Да, это действительно был праздник. Без фальши. Хоть Невелин и знал местных жителей совсем недавно, но был уверен, что поддельно веселиться так эти люди не способны.
Праздник продолжался. Как будто кто-то на неуправляемом автомобиле выжал до отказа педаль газа и дальше будь, что будет. Возле одного из домов Григорий заметил молодого паренька, разложившего перед собой кучу веток разного размера и бьющего по ним небольшими палочками. Получалось что-то напоминающее мелодию. Рядом с импровизированным ксилофоном столпились несколько человек, восторженно подпевавшие незамысловатый мотив. Далее две девушки под рев беснующейся толпы исполняли совершенно откровенный танец. А еще дальше… Но это уже была совсем откровенная похабщина и порнография.
Над деревней пронеслась тень. Григорий взглянул вверх. В воздухе кружило два огромных птеродактиля. Пытаясь найти лазейку в покрывавшей селение решетке, птицы делали заход за заходом, все ниже и ниже спускаясь прямо к заостренным кольям.
Вокруг послышались радостные выкрики. В руках у мужчин появились луки, в птиц устремилось множество стрел. Никто даже и не подумал испугаться. Веселье только усилилось. Получив в крылья штук пять зарядов, один из птеродактилей разъяренно бросился на прикрывавшую деревню решетку. Разодрав брюхо об один из вертикальных колов, он всей тушей напоролся на другой. Под всеобщий свист и улюлюканье насаженная на дерево птица забилась в судорогах. Люди пачкали себя и других ее кровью, подзывая второго птеродактиля последовать примеру своего дружка. Но, видимо, летающий ящер все-таки обладал зачатками разума и умел учиться на чужих ошибках. Взмыв в небо, он быстро исчез.
Григория удивила реакция окружавших его людей. Те были явно разочарованы, они требовали продолжения банкета. Несколько человек забрались на решетку и начали ножами отрезать крылья от еще не умершей птицы. Потом дело дошло и до туши. Вновь все смешалось. Подбадривающие вопли толпы, стон агонизировавшей птицы и смех. Григорий покинул место варварского действа, его мутило, он едва добрался до своего дома и плашмя повалился на тюфяк. Больше в этот день на улицу он так и не вышел.
- Переживаешь о Неяде? – Круз насмешливо уставился на Григория, когда на следующий день тот появился за столом ни свет ни заря.
- Почему так решил?
- Сегодня первый день, когда ты проснулся вовремя.
- А ты переживаешь о Норе?
Вождь покосился на женщину, сидевшую рядом с ним за столом, потом вновь обратился к своему гостю.
- Вот теперь Нора. Только жених из меня никудышный. Я же странник. Сейчас здесь, а завтра… убегу куда-нибудь и поминай как звали.
- А как же люди? Ты же вождь.
- Споры, которые требуют присутствия вождя, случаются редко. Все и так прекрасно знают, что и когда им надо делать. А излишнее навязывание своей воли зачастую только вредит. Так что главный вполне может и поотсутствовать. Допустим, для того, чтобы проводить человека со звезд к сверкающим. Или ты против?
- Ты хочешь провести меня к научной станции? Когда?
- Дней через семь. Пока надо присмотреться, что у нас получилось после мены. Ну как, подождешь?
Григорий оторопел. Вот так запросто решалась главная его проблема. Круз рассмеялся. Поджав губы, скромно улыбнулась и преемница Норы. Хотя и немолодая, она была очень не дурна собой. Крузу не откажешь в хорошем вкусе.

И вновь Григорий проснулся рано, когда еще не рассвело. Хотя, можно сказать, что он и вовсе не спал в эту ночь. Он вообще плохо спал в последнее время. Может быть, потому что конечная цель его полета на РТ-308/4 стала настолько ощутимо близкой, а, может быть, и из-за нехватки вечерней спутницы, к которой его организм привык, и сознание уже не хотело воспринимать ее отсутствие. Впрочем, местные это расценили как тоску по утраченным Норе и Неяде и не приставали с излишними расспросами.
Сборы в дорогу оказались недолгими. Круз и Григорий съели по огромной тарелке мяса, причем даже половину порции Невелин одолел с трудом, но вождь заставил, и пришлось поглощать все, что было предложено. Потом Круз нежно поцеловал свою вторую половинку, они о чем-то пошептались и все.
С набитым до отказа брюхом Григорий еле перевалил через забор деревни и, постоянно рыгая, медленно побрел за своим проводником. Впрочем, темп движения был не так уж велик, вскоре обильный завтрак кое-как улегся в желудке, и идти стало легче.
Первый день они провели в лесу. Невелин впервые за время своего пребывания отходил от деревни на столь значительное расстояние и, зная о возможных опасностях, старался не отставать от провожатого. Круз спокойно с копьем на плече шел привычной дорогой, и казалось, что его мало интересует все, что происходит вокруг. Григорий же постоянно оглядывался, малейший шорох заставлял его напряженно сжимать оружие и все ближе прижиматься к своему единственному защитнику в этих дебрях. Впрочем, Круз прекрасно понимал состояние новичка и не торопился. К вечеру они вышли к тому самому дереву. В его широкой кроне и заночевали.
- Сегодня придется идти быстрее, - прошептал Круз, когда они проснулись, вернее, проснулся Григорий. – В долине живут зверозубы, встреча с которыми крайне нежелательна.
- Мы сможем их одолеть?
- Если не повезет, ты их увидишь, тогда и решишь, - усмехнулся проводник.
На этот раз завтрак был крайне скудным. Кусочек мяса да пара глотков воды из баклажки. Григорий даже не утолил голод.
- В траве могут быть мимозы, могут здесь появиться птицы и мурвоки, - тихо напутствовал Круз, когда они слезли на землю и приготовились к движению. – На все остальное можешь не обращать внимания, пошли.
Трава по колено, по пояс и по грудь, под ногами неровная, испещренная рытвинами земля. Пару-тройку раз проводник сильной рукой заставил Григория отклоняться от выбранного пути и тот с ужасом различал среди травы незамеченные им ранее желтые цветы. Двигаясь достаточно ходко, в течение часа люди подошли к первой, возвышающейся над равниной, скале.
Оставив Григория в небольшой расщелине, Круз слазил на самую вершину и довольно долго обозревал окрестности.
- Норма, - вполголоса сказал он, когда вернулся. – Следующая скала там, - он показал рукой направление. – Но она дальше, чем эта. Так что придется прибавить хода. Не слишком устал?
- Нет, - так же тихо ответил Григорий. Его заводило поведение Круза. Было видно, как вождь, достаточно резкий и порывистый в деревне, здесь превратился в этакого тихого воришку, украдкой пробирающегося по территории, которая ему не принадлежит.
- Пошли, не отставай и старайся идти след в след.
Григорий видел, как из-под ног провожатого несколько раз выбегали и уносились прочь какие-то небольшие зверьки в пепельно-серой шкурке. Именно шкурке, а не чешуе, как были обычно покрыты обитатели этой планеты.
- Кто это?
- Тихо, пригнись, - Круз повалил Невелина в траву. – Не шевелись.
Краешком глаза Григорий увидел в небе темные точки.
- Птицы? – одними губами произнес он.
- Да, - кивнул Круз.
Они прятались в траве не больше пяти минут. Точки растворились в безбрежной лазури неба. Путешественники вновь продолжили свой путь.
Добрались до следующей скалы. Привал для Григория. Круз привычно слазил на вершину, вернувшись минут через десять.
- Теперь туда, - он кратко указал направление. – На этот раз недалеко.
И опять полузасохшая трава, покрытая всевозможными кочками почва и солнце почти в зените. Жарко и душно. Движение мерное, чтобы не сбить дыхание и не растрачивать силы попусту. Невдалеке показалась скала, место очередного привала. В руках копье, за спиной котомка с припасами, впереди экипированный так же проводник, только у него за спиной еще и колчан с небольшим охотничьим луком и стрелами.
«А мне лук не положен, - почему-то подумалось Григорию. – Хотя, что я бы с ним делал? Только стрелы зря переводить».
Круз внезапно остановился и замер. Он резко оглянулся и прошептал.
- Бегом к скале. Обходим ее слева, там есть грот. Быстро, не отставай, - и он, не разбирая дороги, помчался к подножию холма.
- Что случилось? – догнать проводника стоило больших усилий, хотя тот бежал явно не в полную силу.
- Не разговаривай, беги.
Они обошли скалу, у ее подошвы, рядом с землей, чернелся узкий лаз. Круз быстро запихнул туда Григория.
- Ползи дальше, там просторнее, - и полез следом.
Проползя около метра, Невелин ощутил, как свод вокруг него расширился. Он оказался в небольшой округлой пещерке.
- Ну как, удобно? – Круз улыбнулся. – Здесь и переждем.
- Чего?
- А вот этого, - проводник поднял указательный палец, призывая к вниманию.
Григорий прислушался. Снаружи доносился чудовищный топот. Что-то очень массивное находилось рядом с их убежищем. Казалось, даже монолит скалы содрогается под шагами этого монстра.
- Что это?
- Черт, даже не знаю, как я его прошляпил. Лежал он в траве, что ли? – Круз посмотрел на своего подопечного. – Да зверозуб это. Можешь познакомиться, а заодно попробовать одолеть его вот этим, - он со смехом указал на копье, зажатое в руке Григория. – Не бойся, сюда ему не добраться.
- И что будем делать?
- Ждать, пока уйдет.
- Долго?
- Как повезет. Однажды я трое суток куковал приблизительно вот в таких же условиях. Но там была вода. Так что воду экономим, - Круз весело рассмеялся в вытянувшееся лицо напарника. – Не нервничай, скорее всего, еще до вечера его здесь не будет. Сейчас найдет себе более подходящий объект для охоты и свалит. Так что ты хотел узнать о местной живности?
- Зверьки. Такие сероватые.
- Мы их называем мышами.
- Ничего себе мышки – размером с кошку.
- Хочешь, зови кошкой. Они все равно несъедобные. Мало того, что мясо горькое, да еще потом так живот мутить будет, свет не мил, - Круз прислушался. – Что там?
Снаружи послышался тягостный рев и царапанье по голому камню скалы. Пара тяжелых шагов. В пещерке стало темно. Вход заслонила изогнутая чешуйчатая лапа. Вновь скрежет когтей и отдающиеся по земле шаги. Потом в проеме грота появились пасть и два немигающих холодных глаза.
- Любопытный какой, рассматривает, - спокойно заметил Круз. – А ну-ка, попробуем, - свистнула тетива и в глаз ящера впилась одна из стрел. Еще свист – и еще одна стрела оказалась в том же глазу.
Рев был ужасен. Морда исчезла, раненый хищник взбешенно затоптался на месте так, что Григорий почувствовал, как ходит под ним камень. Вновь яростный крик, и вот снаружи раздались тяжелые мерные удары, будто кто-то тараном решил разрушить их маленькую крепость.
- Хвостом долбит, - удовлетворенно заметил Круз. – Теперь до вечера не успокоится. Вот уж вправду говорят: силы не меряно, а ума с горошину. Есть будешь? – вождь уже разложил на камнях мясо и небольшие пучки зелени. – Налетай.
- И что теперь? – Григорий наскоро перекусил.
- Теперь – спать, - Круз сладко зевнул. – Завтра, если хочешь до вечера успеть в деревню, будет ранний подъем.
- А зверозуб?
- Я же сказал: ему сюда не добраться. Спи.
Григорий с удивлением обнаружил, что его спутник и на самом деле заснул. Создавалось впечатление, что шум и грохот на проводника действовали лучше, чем колыбельная на ребенка. Сам же он спать не хотел, да и не мог. Невелин с замиранием сердца все прислушивался и прислушивался к топоту, рыку и мерным ударам, то затихающим, то учащавшимся вновь.
Но ведь и на самом деле ничего не происходило. Неприступная скала оставалась неприступной и для этого мерзкого монстра, удары и топот со временем стали тише и глуше, превращаясь в еле заметное шуршание…


Глава 11

- Подъем! – раздалось у Григория над самым ухом. Открыл глаза. Зажимая ему рот ладонью, его тормошил Круз. – Тихо. Выходим.
- А зверозуб?
- Ушел давно. Теперь и нам пора.
Они выползли из пещеры. Светало. Над долиной только-только разлился слабый, сумеречный свет. Солнца еще не было. Кое-где, совсем низко над травой убегала предрассветная дымка. Мягкая прохлада забралась под одежду, будто приглашая вернуться обратно в грот и доспать.
- Туда, - вновь одними губами сказал Круз, коротким кивком указав направление.
Больше в долине никаких неожиданностей не было. Пара мимоз, пропущенных Григорием, на пять штук им же замеченных. Солнце еще не успело подняться к зениту, а путники уже добрались до края леса.
Впрочем, здесь Круз не стал делать большого привала. Так, наскоро проглотили по куску мяса с зеленью, запили все это изрядной толикой воды и отправились дальше.
После полудня на одной из полянок повстречали молодого мурвока. Круз, уперев копье в землю, спокойно дождался, пока зверь не исчезнет. Все произошло настолько быстро, что Григорий даже не успел испугаться.
По ощущениям, весь дневной переход занял часов двадцать. Невелин буквально валился с ног и уже был готов просить о пощаде, когда перед ними появилось бревенчатое ограждение деревни. Из последних сил Григорий перевалил это последнее препятствие, и лишь самолюбие заставило его не упасть на землю сразу за стеной. Уж слишком много народа встречало вновь прибывших.
Среди них была и та самая старуха, которую Невелин видел в своей деревне на празднике мены. Женщина с мрачным видом подошла к Крузу, что-то тихо сказала, и они вместе быстро ушли. Григория же повели в дом, где на столе его ждал роскошный ужин. Вот только есть не хотелось, до чертиков хотелось спать. Но, отдавая дань уважения местным, он скрепя сердцем все-таки приступил к трапезе.
На пороге возник побелевший Круз. С ходу выложил перед Григорием грязно- зеленый чемодан с большим красным крестом на одной из сторон.
- Ты можешь этим пользоваться?
- Похоже на аптечку первой помощи, - до уставшего Невелина даже сразу не дошло, насколько это удивительно видеть в каменном веке современные медицинские препараты. – Откуда это у тебя?
- Неважно. Ты можешь этим пользоваться?
Григорий открыл чемодан. Внутри по множеству ячеек разложены упаковки. Отдельно прикреплена брошюра, видимо, опись содержимого или инструкция по применению. Некоторыми препаратами уже явно пользовались, так как отсеки были неполными. От обилия современных медицинских средств зарябило в глазах.
- Зачем тебе это?
- Зверозуб. Напал на несколько человек, возвращавшихся с праздника мены. Семеро погибли, одну удалось принести в деревню. Она умирает.
- Нора?!
- Нора погибла, Неяда.
- Не может быть, - ужасная весть раскаленной молнией прошила Григория насквозь. – Где она?
Схватив чемодан под мышку, Григорий бросился вслед за своим проводником. Совсем рядом. Буквально через три дома. Неяда, затянутая во что-то наподобие бинтов, лежала на тюфяке. Одна из ее рук, видимо сломанная, была туго примотана к двум желобоподобным чурбакам. Остальное скрывало одеяло, натянутое по грудь. Девушка была в сознании.
- А-а, человек со звезд, - тихо произнесла она, увидев Григория. – Я же говорила, что мы еще увидимся, - на ее лице появилось подобие улыбки.
- Не разговаривай, побереги силы.
Григорий начал лихорадочно читать инструкцию, вложенную в аптечку. Противовоспалительные, жаропонижающие, посттравматические… Перед глазами плыло, пытаясь сделать все как можно быстрее, Невелин поймал себя на мысли, что видит в описаниях лишь последние строчки: «После оказания первой помощи немедленно обратиться к врачу». Обратиться к врачу. К врачу.
- Ее надо срочно переправить на научную станцию. Там есть переход, в больнице ее вылечат, - с содроганием в голосе обратился он к стоявшему рядом Крузу.
- Уже не надо, - последовал отрешенный ответ.
- Как?!
Григорий перевел недоумевающий взгляд на Неяду. Та спокойно лежала на своем ложе. На неподвижных устах застыла счастливая улыбка. Она умерла.
- Она ждала только тебя. Она очень хотела еще раз увидеть человека со звезды. Ее желание исполнилось.
- Черт, черт! Вы должны были отправить ее к ученым! Ее еще можно было спасти!
- До твоих ученых четыре дня пути. Она бы не вынесла перехода. Удивительно, что ее хотя бы сюда живую дотащили, - отвернулся посеревший Круз, наверное, не хотел, чтобы кто-то увидел, как увлажнились его глаза. - Пойдем, ее похоронят без нас. А нам надо готовиться, утром выступаем.
- Как ты можешь? – Григория тоже душили слезы.
- А что, есть такое место, где люди не умирают? – тягостно спросил Круз.
- Нет, такого места не существует. Но, допустим, у нас каждая подобная смерть – трагедия. Люди не должны умирать в таком юном возрасте.
- Значит, вся жизнь – трагедия. Но нельзя же делать из-за этого трагедией всю жизнь. Я понимаю, когда погибают охотники и странники. Это их удел, и они знают, на что идут. Но мне больно, когда уходят из жизни девчонки, которые могли бы дать нам так много хорошего, или когда вдруг останавливается сердце у только что родившихся младенцев. Но, к сожалению, у нас это есть.
- А у нас этого практически нет.
- Значит, у вас лучше. Но к сожалению, мы – здесь, и это – наш дом.
Больше они не разговаривали. Просто молча вернулись в дом. Молча улеглись на кровати, и молча не спали практически всю ночь. Утром, не проронив ни слова, они вместе встали, позавтракали и отправились в путь.
Так продолжалось все оставшееся время перехода. Круза будто подменили. И ранее не многословный, теперь он замкнулся в себе еще более.
«Время лечит, - подумалось вдруг Григорию. – Вот уже восемь лет, как нет ни Оксаны, ни Олины. Время лечит. А я и через восемь лет все ищу правду в этом запутанном деле. И я должен сказать, что меня вылечило время?! Круз… Сколько времени потребуется, чтобы вылечиться ему? Ведь он шел встретиться со своей дочерью и женой. Вот и встретился. Последний раз взглянул на одну из них и даже не увидел другую».
Его проводник все так же тяжело вышагивал впереди. Размеренно, неторопливо, не останавливаясь. Будто сверху на него навалился огромный груз, но он даже не замечает этого. Не замечает ничего. Просто идет, окруженный своей болью. Казалось, чувствуя это, даже природа сменила гнев на милость, оградив их от дальнейших неприятностей. За четыре дня похода, оставив по пути за собой еще одну очень небольшую деревеньку, путники только раз повстречали молодого мурвока, который мигом растворился в зарослях, да еще однажды пришлось кругом обойти небольшую лесную полянку, в небе над которой дежурили птеродактили.
Круз так и не проронил ни слова, лишь жестами указывая, когда, что и как надо делать. Григорий так привык к этому, что вновь услышав голос своего проводника, даже не понял, что от него требуется.
- Ты останешься у своих, или будешь возвращаться?
- Каких – своих?
- Мы пришли. Я буду ждать тебя до заката следующего дня. Потом – уйду. Решение за тобой.
Круз показал направление. Вдали, среди разросшихся деревьев Григорий разглядел несколько корпусов. Покрашенные в зеленоватый цвет, они практически сливались с общим фоном леса, но все же были довольно хорошо различимы с холма, где остановились путники. Но даже с такого расстояния было понятно, что это отнюдь не дома аборигенов, свитые из лозы, а добротные щитовые дома инородной для этой планеты постройки. Перед Григорием была последняя точка его экспедиции. Научная станция. Он добрался.
- К следующему утру я вернусь, - твердо пообещал он и быстро пошел вперед.
И все же он довольно плохо ориентировался в лесу. После того, как спустился в низину и деревья полностью скрыли видимость, даже зная направление, Григорию удалось сбиться с пути. Но, немного поплутав среди разросшегося вокруг кустарника и деревьев, ему удалось наконец выйти к покрашенному грязно-зеленой краской металлическому забору. Прошел вдоль ограждения, остановился перед калиткой.
«Что теперь?» - и в этот момент калитка открылась.
- Добро пожаловать, - его встречал молодой, чисто выбритый человек лет двадцати пяти. – Что вас привело к нам?
- Я хранитель знаний и хотел бы получить их от тебя, - эту корявую фразу, чтобы не разглашать свое происхождение на этой планете, Григорий в подражание местному говору репетировал в течение почти всего путешествия. Намереваясь сойти за аборигена. Вид для этого он имел подходящий. А самое трудное было «тыкать» незнакомому человеку.
- Входи, коли так, - равнодушно пожал плечами молодой человек, пропуская гостя внутрь периметра.
Здесь было ухожено. Григорию сразу бросились в глаза выстланные пластиком дорожки, аккуратно постриженная трава и заботливо обложенные камнем клумбы с разросшимися цветами. Слева от входа располагался открытый ангар с двумя автолетами, справа – нечто похожее на хозяйственный блок. Молодой человек предложил идти прямо, к двухэтажному зданию, видимо, основному корпусу станции. Внутри их встретил еще один сотрудник, ненамного более старший, чем первый.
- Что вам угодно?
- Я хранитель знаний и хотел бы получить их от тебя, - вновь повторил все ту же дежурную фразу Григорий.
- Что именно ты хотел бы услышать?
- О твоей планете.
- Это очень большие знания. Тебе не хватит и жизни, - от Григория не скрылось, как многозначительно перемигнулись ученые, но он не подал вида.
- Дай, сколько сможешь.
- Хорошо. Я дам их тебе. Но не просто так. Ты должен согласиться на обследование.
Черт! Вот этого Григорий не учел. Обследование. По его результатам на Земле с легкостью выяснят, кто он и откуда. Хотя, что они смогут выяснить на экспресс-анализе? А пока придет полная версия, он уже будет далеко. Пауза в разговоре затянулась. Запнувшись, Григорий лихорадочно начал подыскивать этому объяснение.
- Что это такое?
- Мы посмотрим вас, возьмем анализы крови и внешних покровов. Это не больно. Вы практически ничего не почувствуете.
- Я не боюсь боли, - Григорий надменно прервал ученого. Как ему казалось, именно так должен вести себя настоящий охотник.
- Вот и прекрасно, - лучезарно улыбнулся молодой человек. – Следуйте за мной.
Они прошли в небольшую комнату с креслом, по форме напоминавшем кресла в стоматологической поликлинике. «Только не мозготряс», - испугался Григорий, но отступать было поздно, и он покорно уселся в предложенное ложе. Выкатили небольшую установку, тело опутало переплетенье из проводов, датчиков и сенсоров. Более молодой из ученых скрылся за пультом, второй остался рядом с Григорием.
- Не волнуйтесь, дышите ровно, думайте о чем-либо приятном, допустим, о своей жене.
- У меня нет жены.
- Тогда о друзьях, - голос говорившего стал вкрадчивым. – Нам надо, чтобы вы просидели так минут пятнадцать.
- Это сколько?
- Мы вам скажем. Только старайтесь не напрягаться и не шевелитесь.
- Хорошо.
Вряд ли прошло пятнадцать минут. От силы, пять. С него сняли новогоднюю мишуру проводов и разрешили встать.
- Вот видите, вы даже ничего не почувствовали, - все также вкрадчиво заявил ученый.
- Теперь твоя очередь, - хмуро оборвал его Григорий.
- Да. Прошу следовать за мной.
Они прошли на второй этаж. В новом помещении не было ничего, кроме компьютера и нескольких стульев. Компьютер! Это было все, что нужно. Григорий задрожал. Тело пробил озноб, он вдруг испугался, что сопровождающий сейчас раскроет всю его нехитрую конспирацию. Но нет, ученый, видимо, ни о чем не догадывался.
- Смотрите.
В центре комнаты возник голубой шар.
«Земля, третья планета Солнечной системы, - произнес бесстрастный механический голос. - Планета миллионов видов флоры и фауны, включая человека…»
- Это наша планета, - убрав звук, заметил молодой человек. – Вы можете показать в любую ее точку, и этот голос расскажет вам, что там имеется. А если вы сделаете вот так, - ученый поднес обе руки к шару и как бы раздвинул их, - то изображение увеличится, вы сможете даже увидеть наши дома, животных и людей. Только выглядеть они будут будто вы смотрите на них сверху, - тут он для наглядности посмотрел себе под ноги. – Понятно? А вот так, - сотрудник погладил поверхность шара, - вы можете повернуть изображение. Попробуйте.
Григорий, стараясь выглядеть как можно более скованно, повторил движения и наугад ткнул пальцем.
«Гоби - обширная пустыня в Центральной Азии, характеризующаяся пустынными и полупустынными ландшафтами. Площадь: 1 300 000 кв. км», - сообщил механический голос.
- Молодец, продолжайте, - обрадовался ученый.
«Спешка нужна при ловле блох, - успокоил себя Григорий. Он закручивал глобус, увеличивал, тыкал пальцем. – Не забывай морщиться и делать удивленное лицо. Это часть их эксперимента, он обязательно оставит тебя один на один с компьютером».
Невелин не ошибся. Да и ждать пришлось недолго. Всего-то минут двадцать.
- Ну, я вижу, вы прекрасно освоились, так что я ненадолго оставлю вас, - сотрудник с улыбкой покинул помещение.
Вот он, шанс. Но «спешка нужна при ловле блох», и Невелин еще с полчаса упражнялся в раскручивании шарика, пока, как бы невзначай, не нажал кнопку выхода в главное меню. Перед ним появились полки с информацией.
«Они наблюдают за тобой, не спеши, сделай оторопелое лицо», - внушал он себе, боясь, что вот сейчас появится сотрудник и все закончится. Но ученые не спешили. Видимо, они тоже хотели знать, как будет ориентироваться их подопечный в незнакомой обстановке.
Невелин протянул руку и, будто наугад, приблизил полку по переходам. Потом открыл списки. Приходилось делать все медленно, изображая крайнюю нерешительность. «Спешка нужна при ловле блох».
Прокрутил список до буквы «Н». Небольсин, Невов, Неврюдов, Недушкин. Невелиных не было.
«Аннулировали файлы? Зачем? - Григорий прошел список до конца, изредка останавливаясь в некоторых местах, затем вернулся к началу. – Надо проверить, нет ли скрытых файлов. Но как это сделать, не вызывая подозрений? Спешка нужна при ловле блох».
Переключив сортировку списка с алфавитного на сортировку по датам, он еще раз просмотрел полученные данные. Последний переход совершил некто Богданов А.Н. 5 января 2976 года. С того момента и по нынешний 2984 год все переходы отсутствовали. Вырезаны? Оксана с Олиной переходили 26 марта 2976 года. Или где-то имеется дополнительный список?
Махнув рукой в сторону и как бы нечаянно задев клавишу заставки, Григорий отошел от компьютера. Повисшее в воздухе: «19.01.2976 18:33» даже не сразу дошло до его сознания. Этого просто не могло быть!
- Где я?
- Вы случайно выключили изображение Земли, - сообщил ему приятный женский голос.
В комнату вошла невысокая девушка. Все при всем. Миловидное, чуть тронутое косметикой личико, рвущаяся наружу из-под ткани грудь, тонкая талия и немного пухловатые, но, тем не менее, стройные ноги. Обтягивающий комбинезон только подчеркивал все эти ее женские достоинства, но Григорию было не до того. Лишь когда девчонка перезапустила глобус, очнувшись, он продолжил играть выбранную роль аборигена.
- Твоя планета ненадежна. Она пропадает.
- Это всего лишь рисунок, и вы его случайно выключили. Смотрите, вот моя планета перед вами.
Приятный высокий голосок. Похоже, она действительно считает гостя недотепой. Хорошо. Можно продолжать. Григорий развязано шлепнул девицу по заднице. «А приятно, черт побери, быть дикарем!»
- Но-но! – девушка перехватила его руку. – У нас так не принято. Будете смотреть нашу планету еще?
- Буду, - Григорий не стал настаивать на продолжении ухаживаний. Это была всего лишь часть спектакля.
Время тянулось медленно. Невелин машинально продолжал крутить абсолютно ненужный ему глобус, время от времени выслушивая короткие замечания, рассчитанные разве что на детей младшего возраста. Слушать все это было не обязательно, главное – продолжать делать сосредоточенное лицо. Хотя, кое-что любопытное для себя он все же почерпнул. Допустим, что в пустынях кроме верблюжьей колючки растет акация.
Даты. Вот основное, что он никак не мог понять. Это просто некая глобальная мистификация. Не попал же он, на самом деле, наперекор всем физическим законам в прошлое.
- Время ужина, вы хотите есть, или будете продолжать знакомиться с нашей планетой? – опять та же девушка, по нашивке на груди – Марина.
- Я уже все увидел. Твоя планета не отличается от нашей. У нас тоже есть моря и горы, у нас только нет коров, - Григорий был рад закончить этот изматывающий сеанс, да и пожрать не мешало бы.
На ужин подали шницель с картошкой, салат из помидоров и сладкий, крепко заваренный чай. Самая обычная земная пища. Хотелось накинуться, но надо было держать тон.
Григорий внимательно осмотрел вилку и отложил ее в сторону вместе с ножом. Подобными столовыми приборами аборигены не пользовались. Приходилось соответствовать. Взяв шницель рукой, Невелин зачерпнул полную ложку гарнира и все разом отправил в рот. Так не трудно и подавиться, но зато полное совпадение с представлениями ученых о быте неандертальцев. Чай пил, стуча зубами по ободку кружки. Трое землян были в полном восторге.
- Сейчас уже темно, мы хотим предложить вам переночевать у нас.
- Хорошо.
Спальня. Постель, заправленная белоснежной простыней, с мягкой квадратной подушкой и тонким одеялом в пододеяльнике-конверте. Блага цивилизации. Григорий так отвык от них, что увиденное казалось нереальной сказкой.
- Вот здесь душ, - молодой человек открыл дверцу. – Можете помыться.
Ученый показал удивленному гостю, как включается вода, как сделать ее холодной или теплой. Григорий залез под водопад воды, с удовольствием помылся, правда, от мыла пришлось отказаться. От полотенца тоже. Свое пончо Невелин накинул прямо на мокрое тело. Молодой человек терпеливо ждал.
- Спокойной ночи, – щелкнул выключатель и в комнате остался лишь синеватый отсвет ночного освещения.
«Не забывай всему удивляться, но не переигрывай, сдержаннее, держи себя с достоинством», - все наставлял и наставлял себя Григорий. Он перевел взгляд на нашивку сопровождавшего его ученого и замер.
«Старший научный сотрудник Богданов Антон Николаевич».
Перехватив взгляд, парень широко улыбнулся.
- Здесь написано, что меня зовут Антон. А вас как зовут?
- Гри… - Григорий осекся.
- Спокойной ночи, Гри.
Андрей ушел. Григорий скинул с себя пончо и быстро юркнул под одеяло. В комнате наверняка стояли видеокамеры, а он не хотел, чтобы его разглядывали обнаженным посторонние. Особенно Марина.
Устроившись поудобнее, Григорий постарался как можно более спокойно взвесить все, что ему стало известно.
Сейчас 19 января 2976 года, а не 2984. Факт, который надо признать. Он каким-то непостижимым способом попал в прошлое. Вряд ли существует еще один Богданов А.Н., перемещавшийся сюда восемь лет назад. Потому что если представить себе, что данные по переходам с 2976 года удалены, и этот Антон совершал переход сюда восемь лет назад, то он слишком молод для этого. Восемь лет назад ему вряд ли было больше шестнадцати, а несовершеннолетних в подобные экспедиции просто не берут.
И так, на данный момент Оксанка еще даже не получила приглашения в экспедицию. Ее и пригласили-то потому, что посчитали дочерью одного из аборигенов… У Григория заныло в груди. Он понял, дочерью какого из аборигенов она могла быть.
Надо прервать отправку информации на Землю. Григорий откинул одеяло и уже начал вставать, но опять лег. То, что он задумал, было уже бесполезно. По роду службы он знал, как работают подобные терминалы. Обычная он-лайн прямая связь. Данные давно уже на Земле. Здесь остались только копии.
Раскрыться? А ведь он сейчас все еще на Земле в роли счастливого отца. Вероятно, Оксану тормознут, она и Олина останутся там, а ему самому незачем будет лететь на эту далекую РТ-308/4. Возникнет парадокс. Ну и что? Параллельные миры? Как у фантастов? Иная реальность?
Попал в прошлое… А вообще, когда и как могло произойти такое? Ведь это противоречит всем известным законам. На выходе из космической дыры их жутко трясло. Так должно быть? Потом этот голос, приказывающий остановиться, очень знакомый… Вспышка от попадания…
Так когда же, когда он провалился в прошлое? Григорий в отчаянье пытался вспомнить каждую мелочь того дня, когда был на звездолете и когда они только-только вышли из подпространства. Был выстрел. Выстрел. Но на станции нет орудий. Это не военная база, да и на планете с атмосферой не требуется противометеоритная защита. Выстрел был не отсюда. Откуда-то рядом, но не отсюда.
От напряжения начала побаливать голова. Перед глазами быстро проносились картинки того самого злополучного выхода из дыры. Что-то влекло внимание… Точно! Невелин вспомнил отблеск вспышки, сопровождавшей попадание в его корабль. С какого-то острова. А в отчете, том, что дали ему на Земле, говорилось об аномальной активности…
Засыпая, Невелин был точно уверен в том, что именно этот остров и был причиной всего. Что ж, у него есть два, или, по крайней мере, полтора месяца форы. Раскрыться еще будет время, а пока нужен остров.
Утро разбудило его ярким светом в окно. Григорий с сожалением посмотрел в сторону душевой кабины. Хотелось хорошенько вымыться, побриться, благо и мыло, и бритва лежали нетронутыми в своих ячейках, будто нарочно подманивая к себе. Не время. Надо возвращаться в деревню.
Его выпустили через ту же самую калитку. Пытаясь вспомнить свой вчерашний маршрут, Григорий начал быстро взбираться вверх по склону. Но буквально минут через десять понял, что вновь заблудился.
«Спешка нужна при ловле блох». Теперь требовалось планомерно обойти округу, чтобы найти Круза.
- Ты все-таки решил вернуться? – Григорий обернулся, позади стоял тот, которого он собирался искать.
- Да. Ты в это не верил?
- Не верил. Что это у тебя?
- Потом расскажу.
В руках Григория был атлас планеты РТ-308/4, украденный им со стола Антона…



Глава 12

- Что у нас новенького?
Появившийся в диспетчерской Антон пребывал в самом радужном настроении. Обида от незаслуженно полученной выволочки прошла, вместе с ней канули в Лету и связанные с ней обязательства. Работа на станции вновь покатилась по своему обычному томительно-скучному руслу.
- Да вот очередные два идиота решили пересечь долину, - сидевший за пультом управления камерами наружного слежения Вадим вывел на центральный экран изображение стоявшего рядом со скалой огромного тираннозавра.
- А люди где?
- Да там, в пещере, - картинка изменилась, добавилась инфракрасная составляющая. В скале, недалеко от входа, блокированного рассвирепевшим ящером, в небольшом подземном гроте, появились два размытых человеческих контура. – Вот они, голубчики. Если честно, эти местные аборигены меня порядком подзадолбали своим шастаньем через долину. Они здесь скоро шоссе проложат. И ничего их не берет. Вот совсем недавно точно так же поперлись. Причем сразу двумя группами. Ту, что побольше, я прикрыл, а на вторую, извините, денег не хватило. А тут как назло ящер. Семерых местных как корова языком слизала. И что? Вон опять прутся. И ящер тот же самый, как раз тех переварил, а этими просто так побалуется, на закуску.
- И настроен он у тебя решительно. Прям так и сгорает от нетерпения.
- Еще бы! Они ему пару стрел в глаз влепили, - Вадим включил приближение. В левом зрачке у ящера Антон ясно увидел две торчащие стрелы. Короткими передними лапами тираннозавр никак не мог дотянуться до своей морды, а потеревшись об скалу зверь еще сильнее загнал занозы в глазное яблоко. Боль усилилась, и ящер в исступлении с еще большей яростью заколошматил хвостом по скале.
- Чего предпримешь?
- Как обычно. Внушу ему пожар. Так побежит, только пятки засверкают.
- Когда?
- Тоже как обычно. Война войной, а обед по расписанию, - улыбнулся Вадим. – А эти субчики пусть пока посидят, одумаются. Маринка! Что жрать будем?
- Между прочим, я вам в кухарки не нанималась, - раздалось из соседней комнаты. – Мы же с вами договаривались, что дежурим по очереди.
- Мариночка, только ты со своим чисто женским чутьем… Неужели ты хочешь есть пережаренную картошку с сырым бифштексом? Мы вон и так за тебя всю работу делаем.
- Ой, делают они! За дикарскими развратами подглядываете.
- Что ты. Иди, посмотри, спасаем двух особей и исключительно мужеского пола. Да и какие развраты? Простейшее выживание, обычное для малочисленных народов. Кстати, нас на станции только трое, а выживать тоже как-то надо. Поучилась бы у местных девушек.
- Тебе бы только секса, Вадим, на большее тебя хватает.
В это время, повинуясь воле оператора, камера слежения подлетела к входу в пещеру. Автоматически включилось усиление яркости.
- Ты смотри, что творят! – присвистнул Вадим.
- Да-а, иначе как наглостью такое поведение не назовешь, - согласился Антон.
- Что там еще? – в дверях, одетая в кухонный передник, появилась растрепанная Марина.
- Спят черти, - восторженно указал ей на экран Вадим.
Внутри пещеры располагались два человека. Теперь, в отличие от инфракрасного изображения, дававшего на экране лишь размытые контуры, стало возможным разглядеть людей детально. Один из аборигенов действительно спал, свернувшись калачиком, а второй… бдительно кивал носом в расстеленную между ними циновку с остатками еды.
- Вот этого я знаю, - Вадим указал на спящего. – Он у них в деревне вроде как за главного. Мне его еще мой сменщик показывал. «Следи, - говорит, - за этим чудиком. Больно он шастать по всей округе любит». Он его еще как-то раз целых три дня в подобной ситуации мурыжил, хотел, чтобы одумался, и маршруты выбирал побезопаснее. Да какое там! Горбатого только могила исправит.
- Ну-у, ребята, - разочарованно произнесла Маринка, - я-то думала…
- Что ты, что ты, - замахал на нее оператор. – У них цветных связей не обнаружено!
- А у тебя все одно на уме, - и он тут же получил звонкий подзатыльник. – Идите есть, сегодня жульен.
- С этого и надо было начинать, - Антон первым покинул диспетчерскую. За ним пулей вылетев из кресла и обогнав в дверном проеме повариху, выскочил Вадим.
Когда Марина вошла на кухню, ребята уже сидели за столами и в нетерпенье стучали ложками.
- Мариночка, ты наше все. Мариночка, мы тебя так любим.
- Ребята, - девушка приняла жутко деловую позу. – За жульен с вас мой недельный отчет о проделанной работе.
- Без проблем, святая ты наша.
- И самый лучший.
- Тебе стоит только пожелать.
На столе появились три кокотницы, хлеб, большая тарелка с салатом и чай. Наступила всеобщая тишина поглощения пищи, лишь изредка прерываемая звяканьем металла о керамику.
Сейчас на научной станции уже лет пять как было затишье, функционировала она в режиме консервации, проводя лишь поверхностный мониторинг планеты. Основные работы были давно завершены. О тех жарких временах ребята могли судить по размеру главного корпуса, где на первом этаже располагалось штук тридцать жилых помещений, и лабораториям второго этажа, когда-то до отказа набитым различной исследовательской аппаратурой. Говорят, под час здесь собиралось более ста человек одновременно. В комнатах не хватало кроватей, спали даже в ангарах и палатках. Но сейчас все в прошлом. На каждого по десятку помещений, а ненужную теперь аппаратуру ребята вытащили и свалили в самые дальние комнаты корпуса.
Все, что теперь требовалось от них, это периодически запускать зонды и контролировать планету на присутствие незарегистрированных ранее всплесков активности. Что, в принципе, и делалось. Правда, зонды ребята использовали старого образца, жертвуя стереоизображением в пользу компактности и малозаметности.
Это была достаточно рутинная, однообразная и очень скучная работа. Зато около месяца назад датчики зарегистрировали падение на планету управляемого космического тела. Вероятнее всего, спасательной капсулы. Вот тут-то и случился прокол. Высланные на место зонды внезапно потеряли управление, а файлы с уже собранной информацией оказались полностью удаленными со всех компьютеров станции. Пропало все. Начиная от координат падения тела, заканчивая видеоматериалами того самого гостя. Шухер разгорелся страшный. Антона как старшего научного сотрудника срочно вызвали на ковер, где промариновали несколько дней. Но что сделано, то сделано. Влепив для острастки выговор, его отпустили на все четыре стороны, то есть обратно на РТ-308/4, есть жульен. Кстати, очень вкусный и быстро заканчивающийся.
- Кстати, по гостю ничего нового нет? – Антон с сожалением осмотрел свою опустевшую кокотницу.
- Да не вспоминай ты о нем, - раздраженно ответил Вадим. - Не порть аппетит. Жалко, конечно, парня, но что поделаешь? Маринка, а к жульену у нас еще что-нибудь есть?
- Шницель с гречкой.
- До чего банально! По-моему, отчет стоит несколько дороже.
- Ничего подобного, вы уже пообещали. Кроме того, хорошего – понемножку, а то зажретесь.
- И все-таки, что по гостю? – прервал гастрономическую тираду Вадима Антон.
- Господи, да не вспоминай ты его, что тебя так заклинило? Сканирую деревни, надеюсь, что аппаратура засечет лицо, не включенное в банк данных. Тебе от этого легче? Когда закончится сей процесс – не знаю. Ты как вернулся с Земли, сам не свой.
- А то ты нашу Эльвиру не знаешь. Обходила до пота. «Подобную информацию вы должны были сохранить на независимом источнике». И вперед, разве что не семиэтажным.
- А про то, что информация одновременно копировалась на их сервер, и сбой по сетке явно прошел с Земли, она ничего не говорила?
- Догадайся с трех раз. Интересно, а почему это я отдуваюсь за все в гордом одиночестве? Кто у нас оператор?
- На то ты и старший научный сотрудник. Начальство, как ни верти.
- Но, но!
- Ладно вам мальчишки ссориться, никто ведь не виноват. Даже Эльвира это понимает, а шумит так… для порядка.
Ужин закончился. Посуда отправилась в моечную машину, перед сном ребята еще раз заглянули в диспетчерскую. Вадим включил программу пожара, и они вместе полюбовались прекрасной картиной улепетывания огромного ящера от несуществующего бедствия. Зонды перевели в автоматический режим. Рабочая смена закончилась.

Отчет не складывался. Убить двух зайцев не получалось. Все было плохо. Антон уже битый час сидел перед монитором, пытаясь написать хотя бы первые строчки документа, который он еженедельно был обязан представлять в центр. Хотелось совместить не совместимое. «Космического гостя», так загадочно пропавшего, и «Белый остров» на карте РТ-308/4.
«Белый остров». Еще в самом начале исследований, когда брошенными в прорыв силами науки планета только начинала изучаться, эта аномалия, расположенная на одном из островов внутреннего соленого моря, поставила в тупик лучшие умы астрофизических институтов. К нему было просто невозможно подобраться. Приблизиться на автолете мешала охватывающая пассажиров паника, заставлявшая уходить в сторону. Автоматические зонды так же не давали результата, они просто пропадали с экранов мониторов, как только пересекали некую незримую черту рядом с берегом. А от снимков, сделанным из космоса, не было никакого прока, потому что большое увеличение неизменно оказывалось размытым, а на малом и вовсе ничего не было видно.
И вот, к тому времени, когда почти каждая песчинка на РТ-308/4 была учтена и взята на контроль, остров так и остался белым пятном, на котором какой-то шутник в память о тысячелетней истории картографии, приписал «Terra Incognita».
Версий и гипотез строилось множество. Начиная от неизвестного явления природы, кончая простейшей галлюцинацией. Некоторые, устав искать объяснение необъяснимому, впрямую утверждали, что на самом деле никакого острова и не существует, а имеет место массовое помутнение разума, являющееся следствием действия некоего газа, присутствующего в атмосфере планеты.
Наиболее правдоподобными все же считались предположения о том, что данная аномалия является рукотворной, хотя далее, как это обычно бывает, мнения вновь расходились. Одни считали остров остатком некогда мощной цивилизации, существовавшей на этой планете в незапамятные времена, другие – некой перевалочной базой неизвестных гуманоидов, посетивших планету и оставивших здесь нечто похожее на маяк.
У ученых всегда так. В процессе решения проблемы сколько людей, столько мнений. Или, как в народной поговорке: очень трудно зарезать барана, когда его режут десять человек, и каждый знает, как это делается. Хотя, в принципе, все сводилось к одному банальному факту: вся научная мысль Земли, как не обидно звучали эти слова, не могла раскупорить эту самую Terra Incognita.
В конце концов было признано, что биологической жизни на острове на данный момент не существует, сама аномалия ввиду ее статичности неопасна, и работы по ее дальнейшему исследованию можно приостановить.
И вот сейчас, опираясь на версию о чужеродном происхождении белого острова, Антон пытался выстроить более-менее правдоподобную историю с исчезновением космического гостя. В уме все строилось довольно просто: аномалия – космический гость – первое посещение гуманоидом оставленного маяка. Кубики складывались, тем более что земных кораблей в этой части Вселенной не было уже более двадцати лет. А, согласно отчетам службы контроля, на данный момент все космические корабли Земли находились в исправном состоянии, и ни один не терпел бедствия даже в самом отдаленном уголке мира. То есть, если это действительно была спасательная капсула со звездолета, то она просто обязана была быть инородного происхождения.
Да… В уме-то складывалось. Превращаться в текст не желало.
Покрутив идею со всех сторон еще некоторое время, Антон, как это и ранее делали его более именитые собратья, решил закрыть тему до лучших времен. Тем более что была еще одна, менее крикливая, но зато более выгодная с точки зрения описания. Странное воздействие некоторых земных медицинских препаратов на местные организмы.
Тема возникла недавно, хотя предпосылками к ней служили события полуторагодичной давности, когда сам Антон еще не был старшим научным сотрудником, а прибыл на станцию в роли всего лишь лаборанта-практиканта.
Праздновали день рождения и одновременное окончание срока контракта Витьки – тогдашнего оператора научной лаборатории. Веселье уже перевалило через апогей, начали понемногу смолкать тосты, а подаваемое угощение все чаще оставалось нетронутым, когда раздался мелодичный сигнал о попытке пересечения периметра с внешней стороны.
Это был некто, назвавшийся Ягло, вождь одного из местных племен. На вопрос о цели визита ответил спутано, что-то типа хочу все знать. Ну, ребята и пошутили. Завели бедного аборигена в красный уголок и врубили ему один из доисторических художественных фильмов. Уж больно зазнаистым тогда этот вождь им показался.
Просидев неподвижно все четыре часа фильма, что дало возможность ученым снять с него бесконтактным способом кое-какую информацию, этот самый Ягло чинно поклонился и, пробормотав: «Все будет о’кей, крошки», - покинул территорию станции.
Ничего бы не было, если бы Витька вовремя не обратил внимание, что вождь не собирается уходить в деревню. Расположившись в ближайшем овраге, уверенный, что его никто не видит, Ягло остался на ночь рядом с периметром.
- Сегодня нас ограбят, - радостно сообщил оператор. – И лично я хочу это видеть.
Ждать пришлось долго. Только под утро в овраге появилось первое движение. Местный вождь-грабитель, стараясь обходить все места, откуда он был бы в прямой видимости, приближался к станции. Под общие аплодисменты, приставив к забору припасенный заранее сухой ствол дерева, он перемахнул периметр и зигзагами, прячась от постороннего взгляда, приблизился к главному корпусу. Соответственно, дверь была заранее открыта.
Проникнув внутрь, Ягло быстро пошел по тому самому коридору, которым его вели в красную комнату, свернул по пути в медицинское помещение, где размещались снаряженные аптечки, взял одну, и, поправив остальные так, будто ничего не пропадало, быстрым шагом направился к выходу.
Ребята просто давились от хохота. Если бы этот горе-воришка просто попросил у них такую аптечку, они бы с радостью дали ее, да еще в довесок детально показали, как ей пользоваться. Но, видимо, старику так было сподручнее.
Отпустив Ягло на все четыре стороны, заперев двери и вновь поставив периметр на сигнализацию, ребята отправились спать. Содержимое аптечки было практически безвредным. Последствия от неправильного применения препаратов могли возникнуть только в случае одновременного съедания всех имеющихся там препаратов заодно с чемоданом. То есть от обжорства.
Почему вождь стащил именно аптечку, осталось за кадром. Вполне вероятно, его привлекли внушительные размеры чемодана, удобная ручка и яркий красный крест на одной из крышек.
Дома Ягло спрятал чемодан под полом своей хижины. С тех пор о судьбе лекарств ничего не было известно, и вот совсем недавно вождь решил накормить ими лесных хищников.
После приема лекарства волки становились неуправляемыми. Заторможенность в их сознании была настолько сильной, что они плохо реагировали даже на посылаемые им из зондов нервные сигналы. Вместе с тем до крайности усиливалась агрессия, зачастую ничем не мотивированная, а болевой порог повысился до полного его отсутствия.
Антон перепроверил, какие препараты использовал вождь. Обычные жаропонижающие. Но на местную фауну они действовали сильнее иного наркотика.
Теперь руководитель научной экспедиции с пылом описывал сцену нападения лесных волков на тираннозавра, свидетелем которой был сам, опустив ради политкорректности, что инициатором эксперимента являлся необразованный дикарь из местной деревни. Работа пошла.
- Старший научный сотрудник Богданов Антон Николаевич срочно вызывается в главное диспетчерское управление, - размноженный многочисленными динамиками голос Вадима разлетелся по всему корпусу.
- Чего еще там? – Антон с сожалением прекратил диктовать отчет и покинул свой рабочий кабинет. – Что там?
- Помнишь тех двух чудиков в пещере, четыре дня назад? Теперь они здесь и, похоже, собираются к нам в гости, - Вадим указал на экран. Метрах в трехстах от периметра действительно стояли два человека, один из которых недвусмысленно показывал рукой в сторону научной станции.
- Что делать будем?
- Подождем.
Люди на экране разделились. Один остался на месте, тем временем как второй решительно направился к периметру. Спустившись пониже, этот второй взял в сторону, потом несколько раз поменял направление и вновь начал приближаться к станции, но уже под косым углом.
- Что это с ним? – удивился Антон. – Будто заблудился.
- Может, чего высматривает, или прячется.
- Ты проверил данные на него? Этот не может быть гостем?
- Да прекрати ты о своем госте. Нет его. Переместился на белый остров. Система сканирования работает, если бы этого чудака не было в базе данных, мы узнали бы об этом еще там, в пещере.
- Ты уверен?
- Железо, - Вадим постучал по системнику, - не мыслит подобными категориями. Тут все очень просто: либо да, либо нет. Так что, как бы тебе не хотелось, это всего лишь обычный абориген. Я пошел открывать.
Антон встретил их уже внутри корпуса. Рядом с Вадимом стоял довольно высокий стареющий человек с всколоченными волосами и коротенькой бороденкой.
- Что вам угодно?
- Я хранитель знаний и хотел бы получить их от тебя, - ответил человек несколько хрипловатым голосом.
«Что-то в нем не так, - мелькнуло в голове Антона. – Надо будет проверить его потщательнее».
- Хорошо. Я дам тебе знания. Но не просто так. Ты должен согласиться на обследование.
На лице аборигена промелькнула тень сомнения, но он быстро взял себя в руки и согласился. Не сопротивляясь, разрешил усадить себя в кресло, разместить на своем теле датчики. При этом аккуратно и даже как-то излишне педантично выполняя все требования. Ни единой жалобы.
- Чего имеем? – тихо, почти одними губами спросил Антон.
- По экспрессу – обычный homo sapiens. Без отклонений. Башка немного заторможена, а так – все в норме. Не проходит твоя теория о пришельцах.
- Но-но!
Что ж, хранитель знаний выполнил свою часть договора. Антон повел его наверх, в красный уголок. От лучших времен в этом помещении почти ничего не осталось, но была персоналка и куча камер слежения. Последнее сейчас было даже очень на руку.
Всю дорогу ученый прикидывал, чтобы такое показать их странному гостю. А сообразил, уже находясь в комнате. Большая Энциклопедия планеты Земля. С простейшим интерфейсом, доступным для понимания любому малолетнему ребенку.
Несколько мягких движений и вот в центре помещения возникла огромная голограмма глобуса. Голубая планета Земля. Антон установил настройки в положение «детское», после чего быстро показал аборигену несколько основных приемов использования энциклопедии. Мужчина неуверенно повторил его движения и ткнул пальцем в пустыню Гоби. «Гоби - обширная пустыня в Центральной Азии, характеризующийся пустынными и полупустынными ландшафтами. Площадь: 1 300 000 кв. км», - послышалось из чрева компьютера.
Что ж, земным программистам можно передать большой респект и уважуху за управление, «интуитивно понятное» даже неандертальцу. Буквально через несколько минут абориген вполне уверенно крутил голограмму, ненасытно поглощая предлагаемые ему знания. Пробыв некоторое время рядом, Антон оставил своего гостя наедине с глобусом, а сам переместился к товарищам, в диспетчерскую.
- И все-таки он мне не нравится, - заявил он, глянув на экран монитора. – Волосы коротковаты, да и борода – тоже. Будто он всего месяц не брился.
- Тошка, - засмеялась подтянувшаяся Маринка. – Ты уже готов подозревать любого, кто хоть как-то следит за своей внешностью? Может быть, он постригся совсем недавно.
- И чем бы это?
- Да хотя бы их сказочным ножом, - встрял Вадим. – Марина права, перестань строить из себя прокурора.
- Что ж другие тогда не стригутся?
- Он же «Хранитель Знаний»! Фигура по-ихнему.
- Вождь тоже фигура, а не стрижется.
- Да ладно тебе! Смотри, давай.
На картинке абориген все также осторожно крутил глобус, изредка тыкая в него пальцем и, как казалось, с удивлением выслушивая информацию, которую говорил для него невидимый человек. Довольно долго ничего не менялось. Ребята заскучали. Но вот местный хранитель знаний случайно зацепил кнопку выхода в главное меню и растерянно остановился.
- Он не сможет открыть энциклопедию, ему надо помочь, я сбегаю, - засуетилась Марина.
- Сиди спокойно, именно ради этого все и затевалось, - шикнули на нее ребята.
Абориген в недоумении смотрел, как вместо огромного шара комната вдруг наполнилась несметным количеством полок. В ужасе, он осторожно протянул руку в сторону одного из стеллажей и открыл папку с записями совершивших переходы на эту планету. Оторопело прокрутил появившийся список, поменял сортировку и опять прокрутил список до конца.
- Смотрите, если не знать, что это он делает чисто случайно, можно подумать, что он действительно читает этот список, - Вадим рассмеялся.
- Тихо ты, - Антон заинтересованно наблюдал действиями аборигена. – На кой черт ему дался этот список?
- Вот и я про то же, - на экране абориген продолжал растерянно рассматривать появившиеся перед ним значки. – Смотрит так, будто что-то понимает.
Внезапно мужчина замахал руками на список, задев ссылку перехода в ждущий режим. Компьютер среагировал, убрав с пространства все лишнее, кроме часов. Теперь перед аборигеном крутились большие выпуклые цифры, указывающие синхронизированное земное время. Отпрянувший от неожиданности мужчина чуть не упал на пол. Вадим с Антоном весело расхохотались.
- Это уже не смешно, мальчики, - вдруг гневно заявила Маринка. – Это смахивает на обычное издевательство. Вы как хотите, а я пойду и помогу ему.
- Я смотрю, наша девушка воспылала нежной любовью к господину неандертальцу, - с намеком заметил Вадим.
- В отличие от тебя, он выживает на этой планете только благодаря собственным силам, - отрезала Марина.
- Да это точно, - вставил свое веское слово Антон. – Это как в цирке. Есть фокусники-иллюзионисты, а есть манипуляторы. Первые работают с аппаратурой, но раскрой их секрет – и любой сможет повторить. А вот вторые… Эти да… Даже зная, как он тебя обманывает, повторить такое ты не сможешь.
- И я про это.
Маринка выскочила из диспетчерской, вскоре показавшись на экране монитора в комнате с аборигеном. Там она вновь включила глобус и, получив весьма однозначный шлепок по заднице, побежала назад. Рядом с ребятами она оказалась слегка возбужденной и с откровенным румянцем на щеках.
- Смотрю, тебе понравилось общение со своим предком, - усмехнулся Вадим. – Как тебе его ухаживания? Помню, мне за такое даже пощечина обломилась.
- Потому что ты – похотливая скотина, а он чисто по-отечески…
- Видел я однажды, как этот старичок чисто по-отечески обхаживал одну миловидную девицу… - Вадим, поняв, что сболтнул лишнего, запнулся, но слово – не воробей.
- А вот с этого места поподробнее, - поймал его Антон.
- Да ничего, просто зонд случайно мимо пролетал… На секунду всего-то…
- Про что я и говорю, - чеканя каждое свое слово, заметила Марина. – Ты – похотливая скотина.
- И запись есть?
- Стерта давно, да ладно вам ребята…
На экране абориген все крутил глобус. Только движения его стали еще более угловатыми, он, видимо, боялся, что шар пропадет снова. Маринка ушла на кухню готовить ужин. Ребята со скукой продолжили наблюдение как в красном уголке ничего не происходило. Так прошло какое-то время. Наконец, раздался довольный голос Марины, зовущий к ужину. Она сбегала за гостем, усадив его за стол вместе с остальными.
Мужчина отказался от вилки, которая была ему явно незнакома. В большинстве случаев ел руками, не стесняясь облизывая пальцы. Но от теплого душа не отказался.
Утром, когда гость ушел, Антон специально осмотрел полочки в кабинке. Нет, ни зубная паста, ни мыло, ни бритвенные принадлежности не были даже сдвинуты со своих мест.
«Наверное, я действительно через чур мнителен», - заметил про себя парень и решил опустить, что пришлый спер экземпляр атласа планеты, а также явно плохо ориентировался в лесу. Выйдя за периметр, тот снова заблудился, но напарник, дожидавшийся его всю ночь, легко нашел своего подопечного. И они вдвоем быстро исчезли в зарослях.
Антон вновь сел за отчет. Пропавший пришелец, лекарства и волки были оставлены на потом. Была животрепещущая тема с развитием как минимум на три доклада. Дело пошло. И единственное, что сейчас занимало старшего научного сотрудника и руководителя экспедиции, это действительно ли Вадим стер ту самую запись…


Глава 13

- Мне нужны мои часы, - первое, что сказал Григорий, перевалив через стену уже ставшей родной деревни.
- А еще что? – усмехнулся в ответ Круз.
- Компас. Он был у меня в снаряжении.
- Это все?
- Я хотел бы попасть на вот этот остров, - Григорий разложил на земле вкладку атласа РТ-308/4 с изображением белого острова и ткнул пальцем в надпись «Terra Incognita».
Круз, не выказывая никаких эмоций, покосился на разложенный перед ним лист с чертежом поверхности планеты и жестом попросил свернуть его обратно. На его лице продолжала блуждать все та же снисходительная улыбка.
- Нам надо к старцу Фурию. Ему и изложишь свои требования.
За почти неделю, прошедшую с того момента, как Григорий побывал на научной станции, шок потрясения несколько прошел, у него вновь появилась возможность рассуждать трезво и критически. Сухой факт того, что время каким-то образом сместилось, и теперь он находится на восемь лет ранее, уже не представлялся чем-то уж очень очевидным. Да и происходящее на планете тоже более походило на какую-то глобальную мистификацию, чем на реальность. В свое время старик Эйнштейн сотворил теорию о перемещении объектов по временной шкале вперед, но вернуться назад по этой же оси еще никогда и никому не удавалось. Только вот зачем и кому понадобилось создавать эту театральную постановку с таким множеством актеров? Вряд ли для того, чтобы убедить какого-то компьютерщика, что он попал в прошлое.
Невелин перебирал все возможные варианты. Не сходилось. Местным аборигенам было абсолютно все равно, какой сейчас год на Земле. У них и собственного-то календаря не существовало. Ученые на станции? Так при постоянном контакте с институтами на Земле их просто невозможно купить подобным дешевым трюком. Тогда кто мог быть объектом? Все по-прежнему сходилось на том самом аномальном острове. Единственном белом пятне на картах РТ-308/4. Хотя опять же не был понятен замысел всей этой затеи.
- С чем пришли? – старик Фурий встретил их на пороге собственного дома.
Невелин и Круз переглянулись. Круз жестом предложил Григорию говорить.
- Мне надо попасть вот сюда, - Григорий вновь раскрыл вкладку 22 атласа с отражением белого острова. – А еще я нуждаюсь в компасе и часах, которые были в моем снаряжении.
- Это не трудно, - Фурия саркастически переглянулся с Крузом. Буквально через пять минут перед Григорием в навал лежали все его вещи, которые были найдены и принесены в деревню аборигенами. – Выбирай.
С радостью увидев среди барахла работающие часы, Невелин тут же переставил на них дату и натянул на руку. Компас также присутствовал, но почему-то закатился под термическую защиту шлема. Григорий проверил его работоспособность. Стрелка, освобожденная от зажима, неизменно показывала в сторону от горы. Магнитное поле на планете существовало, только вот указаний, где именно находятся полюса, на картах не было. Но даже при этом само наличие рабочеспособного компаса уже являлось существенным подспорьем.
- Удовлетворен? Ничего не пропало? – насмешливо спросил Круз.
- Все на месте.
- Теперь нам остается только проводить тебя обратно к твоим сверкающим братьям. Но это, извини, через несколько дней. Мне надо заняться кой-какими делами, да и отдохнуть с дальней дороги не помешает.
- Мне не надо на станцию, мне надо на остров.
- На какой остров? Здесь много островов.
- Я же показывал вам, - Григорий вновь открыл атлас с кучей двухкилометровых карт поверхности. И тут до него начал доходить абсурд создавшейся ситуации, он вдруг понял значение всех этих перемигиваний своих собеседников. – Вы знаете, что это такое? – указал он на карту.
- Конечно, нет, - на этот раз открыто и беззлобно расхохотались Круз и Фурия. – И все ждем, когда ты соблаговолишь объяснить.
- Черт! – Григорий почувствовал себя последним идиотом. Он быстро истолковал назначение компаса и часов и перешел к самому трудному, к объяснению, что такое карта.
- Это как будто вы смотрите на свою землю с очень большой высоты, - Невелин выпрямился во весь рост и взглянул себе под ноги, как это в свое время делал Антон. – Здесь вы видите свои леса, горы, моря, свои деревни. Они, конечно, обозначены различными условными значками, но разобраться совсем не трудно. Вот, допустим, ваша деревня, та самая, в которой мы сейчас находимся.
Григорий обвел пальцем небольшой, неправильной формы четырехугольник. Затем указал на коричневые и слабо-серые разводы на карте, объясняя, что это та самая гора, что примыкает к деревне. На развернутой вкладке атласа были отмечены так же и озеро, возле которого местные нашли самого Григория, и огромное, занимавшее половину листа, но не уместившееся на нем полностью, море.
Стараясь говорить как можно более лаконично и в тоже время достаточно понятно, Невелин перестарался. Он чувствовал себя в роли неопытного наставника, который много знает, но, силясь объяснить все как можно доходчивее, теряется перед видом своих учеников. Повторяясь и затыкаясь на каждом новом термине, Григорий вдруг с ужасом почувствовал, насколько спутано он говорит, и что так его никто и никогда не поймет.
Напротив, Круз и Фурия слушали его очень внимательно, не перебивая, по наитию стараясь восполнить пропускаемые лектором важные подробности. По мере того, как спутанные объяснения человека со звезд укладывалось в их голове, приходило сознание громадной важности раскрытого перед ними документа. В отличие от широко использующихся ныне виртуальных документов, атлас планеты был отпечатан на обычной искусственной бумаге и был доступен для просмотра без планшетников или иных устройств. Включая в себя несколько сотен широко раскрывавшихся вкладок, он детально описывал весь ландшафт планеты. Теперь у охотников появилась возможность ходить там, где раньше для них была лишь запретная территория.
- Ты оставишь нам это, когда уйдешь к своим?
- Конечно, - Григорий повернул карту в сторону своих слушателей. – Только контрольный вопрос: где находится большая деревня и лагерь ученых?
Круз склонился над атласом. Повернув вкладку так, чтобы она совпадала с реальным положением в пространстве, он несколько раз взглянул в сторону тропы, ведшей к соседям, и заскользил пальцем по карте.
- Вот! - победно указал он на темный многогранник среди окрашенного зеленым леса.
Второе было сложнее. Лагерь ученых не уместился на этой вкладке, но Круз, сопоставив значки на ее краях, раскрыл нужную, и вновь с помпой указал найденный квадрат.
- Вы понимаете меня лучше, чем я вам объясняю, - у Григория отлегло от сердца. Теперь можно было переходить к белому острову. – Еще раз. Мне надо попасть вот сюда.
- Это невозможно. Этот остров не принимает гостей. Кроме того, в море обитает черная смерть.
- Черная смерть – это такое животное с длинным раздвоенным хвостом? – Григорий нарисовал на земле ту самую гадину, что сожрала его спасательный бот. Получилось похоже.
- Да, это она, - внимательно изучив рисунок, ответил Круз.
- Но ведь каким-то образом вы бывали рядом с островом. Иначе откуда вам знать, что остров не жалует прибывших туда? Как вам удается обмануть черную смерть?
- Обмануть ее невозможно. Но она иногда уходит из моря.
- Когда?
- Будет знак. После него ровно пятьдесят пять дней можно ловить морскую рыбу и бить тюленей. Тогда Черная смерть не трогает рыбаков. Но плыть к острову Отцов – значит желать гибели самому себе.
- Почему остров Отцов? – удивился Григорий. – Что такого в нем?
Ответа от Круза не последовало. Он просто отвел глаза в сторону и смолк. Григорий вопросительно посмотрел на Фурию.
- Отцы запретили нам ходить туда, - заговорил старец. – Легенда гласит, что однажды, когда Отцы еще только выбирали место для селения, они обратили свой взгляд в ту сторону. Над морем не летали птицы, на острове не должно было быть опасных животных, и это было самое подходящее место для постройки деревни. Положив на дно лодки стрелу, они отправились в путь. Плыть пришлось долго. Целый день и целую ночь. Но на утро стрела, лежавшая в лодке, заплясала, как живая. Поняв, что это худой знак, Отцы вернулись назад, так и не увидев острова даже издали. Но другие Отцы не захотели поверить их словам, вновь сели в лодку и вновь отправились на поиски острова. Они тоже плыли целый день и целую ночь, смогли добраться до суши, но при подходе к берегу их обуял такой невыразимый ужас, что они разом повернули лодку и гребли так сильно, что на обратный путь им потребовался всего лишь день. Когда они приплыли обратно, от усталости они не могли даже выйти из лодки, и только руки по-прежнему сжимали весла. И вот тогда Отцы запретили нам не только посещать этот остров, но даже думать о его существовании.
- И после этого за все время не нашлось ни одного человека, кто бы попробовал нарушить табу? – Григорий саркастически посмотрел на старца. – Мне в это трудно поверить. Народ, в жилах которого течет страсть к познанию, не родил ни единого сомневающегося в словах, сказанных неизвестно кем и когда?
- Были и такие. К сожалению, они только подтвердили мудрость когда-то сказанных слов. А последняя попытка попасть на остров была не так давно. Еще даже не успели уйти из жизни те, кто участвовал в том походе.
Старец вопросительно посмотрел в сторону Круза, тот согласно кивнул.
- Давно, почти целую жизнь назад, отец и два его сына сделали большую лодку из двух корпусов, снабдили ее парусом и отправились на поиски острова Отцов, - заговорил он. – Попутный ветер быстро гнал их по морю, и они радовались, что, вполне вероятно, с таким приспособлением смогут достичь острова еще до захода солнца. Но им не повезло. Ветер, разгоняя огромные волны, дул все сильнее и вот волны стали сначала в рост человека, а затем и еще выше. На этом море не бывает штормов. Никто из старожил не помнит такого. Ничего не говорится о бурях и в преданиях Отцов. И это был знак, но люди не захотели внять ему и упорно продвигались вперед. Тогда ветер сначала сломал мачту и будто сухой лист с дерева бросил парус в воду, а потом дело дошло и до самой лодки. Палки, скреплявшие корпуса, сломались, лодка разделилась на две части, перевернулась, утопив всю набранную в дорогу провизию. Людям с большим трудом удалось притянуть оба корпуса друг к другу, чтобы снова связать их вместе. Но сопротивляться разыгравшейся стихии было невозможно. Бросаемые подобно мелкой щепке, лодка была всего лишь жалкой игрушкой в руках разыгравшихся волн, а люди, вцепившись в то, что от нее осталось, просто ждали развязки. Наступила ночь, но буря не утихала. И силы держаться на плаву уже были на исходе, как вдруг они все разом схватили весла и из последних сил начали грести. Что-то толкало их на это. Какое-то внутреннее чувство, будто если они этого не сделают, то погибнут. Среди сполохов моря они увидели высокую скалу, на которую их гнали волны, и которую им удалось обогнуть лишь по чистой случайности. Тогда их спас звериный инстинкт, подсказавший о надвигающейся опасности. За скалой была небольшая лагуна, где можно было укрыться и переждать непогоду. Отец с сыновьями были так рады своему счастливому спасению, что даже не сразу поняли, что находятся именно на том самом острове. Они просто вытащили лодку на берег и, укрывшись под ближайшим деревом, заснули. Проснулись они также все разом. Светило солнце, шторм стих, и море вновь блистало своей нежной синевой. Над ними стоял человек, в блестящем, как у тебя, костюме, только в целом и без порезов. На голове у человека был шлем, через который было трудно различить лицо. В руках он держал какой-то сверток, который швырнул людям. «Здесь пища, - послышался его глухой голос. – Вы съедите ее при мне и после этого покинете остров раз и навсегда. Если вы попытаетесь ослушаться, вы погибнете». Отцу и сыновьям ничего не оставалось, как подчиниться. Еда оказалась очень вкусной и хорошо утолила голод. Под одними веслами, даже не напрягаясь через силу, им уже к вечеру удалось добраться до берега. Там они бросили лодку и вернулись в деревню. Насколько я знаю, это была последняя попытка достичь острова Отцов. Но ты прав, когда умрут те, кто ее сделал, появятся другие, желающие повторить этот безрассудный поступок.
- А может быть и раньше, - задумчиво сказал Григорий.
- Может быть.
- Я могу поговорить с участниками этой… экспедиции?
- Можешь. Только ты не узнаешь большего, чем услышал сейчас. Одним из тех сыновей был я.
- Ты? – Григорий осекся. Из рассказа он и сам должен был догадаться о чем-то подобном. – Тогда скажи мне, что за человек приходил к вам, как он выглядел?
- Это был Отец. Один из Отцов. Его тело скрывала блестящая одежда, а лицо было плохо видно, но этот человек был… ненастоящий, неживой. Остров – последнее убежище Отцов, которые сотворили нас, и они ушли туда, в иной мир. А теперь они не хотят, чтобы мы их беспокоили.
- И ты в это веришь?
- Я это видел.
- Но если ваши Отцы все еще с вами, то причем здесь Большой Брат, появления которого вы ждете?
- Большой Брат – это Отец Отцов. И он придет. Так будет. В это мы верим.
- Но это бессмысленно. Вы же вожди племени. Куда вы ведете свой народ?
- Большой Брат в первую очередь нужен именно нам. Чтобы сохранить свой народ и не уподобляться тем ненасытным животным, которые готовы жрать и жрать все подряд, не насыщаясь.
- И все равно это глупо. Так ты был…
- Младшим сыном.
- А старшим был… - Григорий перевел глаза на старца.
Тот спокойно выдержал взгляд и коротко ответил:
- Да.

- Поешь, Григорий, успеешь еще уработаться.
Разложенная на земле тряпица едва вместила снедь, принесенную Бертой к обеду. Григорий начал с питья. Приложившись к вместительной крынке с кисловатым морсом, он пил огромными жадными глотками, с удовольствием чувствуя, как уходит в небытие жажда, разыгравшаяся от тяжелой физической работы на солнцепеке. И только уж потом, отхлебнув разом почти половину предложенного напитка, Григорий перешел к рыбе, мясу и салатам, двумя руками запихивая себе все в рот, стараясь натолкать в желудок побольше, пока голова еще не сообразила, что уже хватит.
Берта с ласковой улыбкой смотрела на эту неистовую мужланскую трапезу.
- Нравится?
- Очень, очень вкусно, - едва ворочая языком в переполненном рту, ответил Григорий.
- Ешь больше, тебе еще много работать.
Круз сдержал слово. Выделил Григорию четырех человек для постройки лодки и еще троих для охраны. Впрочем, никто не желал долгое время находиться в стороне от работы, поэтому охранники постоянно менялись местами с корабелами.
Все начиналось в лесу. Найти подходящие деревья, как оказалось, не составило больших проблем. Охотники просто вывели Григория к двум высоким, прямым, со стволами диаметром около метра, к тому же росшим совсем неподалеку от озера. Вооруженные всего-то двумя ножами Отцов, специально выделенными на группу, аборигены довольно споро взялись за работу. Невероятно, но уже к первому вечеру первое из деревьев упало, а на следующий день свалили и второе. Еще четыре дня ушло на то, чтобы очистить стволы от коры и веток и придать кругляшам полноценную форму заготовок лодочных корпусов.
Далее пошла, как выразился один из охотников, «фигурная резка». Заострив бревна с обоих концов и придав им подобие носового и кормового обводов, корабелы принялись вырезать сердцевину заготовок, формируя одновременно и внутреннее пространство лодок, и банки для сидения.
Ножи эксплуатировались нещадно. Они заменяли одновременно и долото, и стамеску, и топор. По ним били камнями, стараясь поглубже вогнать в древесину, их брали на излом, выдирая приличные куски из корпуса лодки, на них просто прыгали, если лезвие заклинивало. От такого отношения аборигенов к своим единственным орудиям труда у Григория замирало сердце. Сколько раз ему казалось, что вот сейчас раздастся хруст и нож просто сломается пополам, но нет, это оружие упрямо хранило свою марку «Perpetuum», ни разу не дав ни малейшего повода усомниться в обратном. Охотникам же, похоже, страхи Григория и вовсе были неведомы. Они просто знали, что нож Отца невозможно сломать ни при каких обстоятельствах.
Через пару недель в лесу, среди обилия щепы и стружек, стояли два новеньких, пахнущих свежесрубленной древесиной, корпуса катамарана. Тогда на месте строительства впервые появился Круз. Четырех человек было явно недостаточно, чтобы перетащить лодки к озеру, поэтому вождь привел с собой людей из деревни. Осмотрев сделанное, каждый из вновь прибывших посчитал своим долгом высказать хотя бы пару замечаний, и Григорию вдруг показалось, что перетаскивание никогда не начнется. Но все закончилось также быстро, как началось. Пятиметровые корпуса оказались на удивление легкими, их спокойно поднимали на руки восемь человек и, не особо упираясь, несли на плечах. Всего-то пара часов – и лодки оказались на песчаном пляже рядом с кромкой воды. Помощники, сделав свое дело, удалились, на пляже остались только строители, Круз и Берта, пришедшая вместе с охотниками из деревни.
Женщина робко подала котомку с едой, Григорий взял, и на мгновение их руки соприкоснулись. Невелин почувствовал, как дрожат ее пальцы, увидел сведенные от волнения губы и замершее в напряжении лицо. Он улыбнулся. Женщина отвела глаза.
- К вечеру мы вернемся в деревню. Придешь?
Она хотела что-то сказать, долго не решалась и, наконец, выдавила из себя тихое:
- Приду.
Вечер был бурным. Но под утро Григория разбудили тихие всхлипывания.
- Что с тобой?
- Тебе не надо со мной встречаться. Я не смогу дать тебе ребенка, у меня это не получается, - прошептала Берта. – Ты только зря на меня переводишь силу.
- Но, но! Не получается с деревенскими, а я человек со звезды. Со мной получится.
- Я буду молиться, чтобы у меня получилось…
С тех пор Берта ежедневно прибегала на пляж к строителям. Иногда с охотниками или рыбаками, а иногда в одиночку. Подобных ее вояжей Григорий не поощрял. Мурвоки в лесу еще не перевелись. Деревенские же на все смотрели сквозь пальцы. Может быть, тоже считали, что вдруг Берте от человека со звезды перепадет обычное женское счастье.
- Ешь больше, тебе еще много работать, - она сидела напротив, с любовью наблюдая, как человек со звезды ест принесенную ей снедь. – Не торопись, почему ты так спешишь? Мне страшно, когда я вижу, что лодка почти готова. Ты уплывешь, и я тебя больше никогда не увижу.
- Мне надо только посмотреть на этот остров.
- Зачем он тебе? Это остров Отцов. Они ушли туда и не хотят никого пускать к себе. Живые к живым, а мертвые к мертвым. Не надо.
- Я должен в этом убедиться. Если там действительно так, как об этом говорят, я вернусь.
- Я буду ждать, - она мягко опустила свою голову к нему на колени.
Работа по доделке катамарана на пляже была не столь трудна физически по сравнению с вырубанием корпусов в лесу, но на открытом месте было жарко. Находившееся в зените солнце палило так, что даже к вечеру поднимавшиеся пары от раскаленного песка не давали спокойно дышать. Работали максимум по полчаса, далее прятались в ближайшие кусты, а в полдень на пляж выходили только самые отчаянные. Но постройка катамарана все равно приближалась к своему финалу.
С помощью толстых жердей связали между собой корпуса, настелили нечто наподобие палубы и приладили небольшую мачту с косым парусом из циновки. Оставалось только еще раз для прочности обвязать конструкцию, хотя Григорий понимал, что на получившемся судне выйти в море можно хоть сейчас, надо только загрузить продукты.
Последнее время стал все чаще наведываться Круз. Иногда под предлогом сопровождения женщин, приносивших еду, иногда – просто один. Григорий заметил, что вождь тоже не слишком рад окончанию работ. Он все чаще критически осматривал лодку, пробуя ее отдельные узлы на прочность. В конце концов Круз заставил корабелов приподнять творение за один из корпусов, чтобы убедиться в надежности всех креплений. Затем он лично забрался на мачту и даже всем телом попробовал ее раскачать. Ничего. Все выдержало, оторвать отдельные части не удалось.
- Что ж, - закончив приемку, Круз удовлетворенно присел в тень рядом с Григорием, - такой шторм, в который попали тогда мы, этот катамаран не выдержит, а поменьше – вполне. Будем надеяться, что тебе и вовсе не придется бороться волнами. Осталось только дождаться знака.
- Ты все говоришь о знаке. Что это за знак? Мы его не пропустим?
- Ты слишком торопишься, слишком суетлив. Такой знак пропустить невозможно. Так что ты с почетом выполнишь свою миссию и вернешься к сверкающим.
- Ты все еще считаешь меня одним из ученых со станции? – усмехнулся Григорий. – Но зачем тогда мне требовалось так рисковать ради того, чтобы попасть к вам? Насколько я понимаю, я мог бы и погибнуть.
- Ты же не погиб.
- Но зачем мне вся эта инсценировка?
- Вам что-то надо от нас. Что-то такое, что вы не можете получить с помощью своих летающих шаров, - Круз пристально посмотрел в глаза Григорию. – Вы думаете, мы не заметили их? Да, такие крошечные шарики трудно увидеть, но охотники привыкли замечать то, что незаметно. Мы уже давно поняли, что за штуки появляются рядом с нами.
- Хочешь сказать, что за вами следят?
- Мы открытый народ, мы не закрываем свои жилища ни перед кем. Но подглядывать исподтишка – это по-воровски мерзко.
- И за это вы ненавидите ученых?
- Ненавидеть – слишком сильно сказано. Не любим. Кроме того, вот это, - Круз достал несколько таблеток. – С помощью этих лекарств сверкающие могут выводить из себя наших животных. От этого мурвоки безумеют настолько, что готовы нападать на любого, кто попадется им на пути. Сверкающие пытаются изменить нашу природу. А еще наши Отцы говорили, насколько это опасно. Поэтому, когда ты вернешься к своим, прикажи им прекратить это.
- Видимо, мне не суждено переубедить тебя в мысли, что хоть я и с той же планеты, что и ученые, но не имею к ним никакого отношения, - Григорий аккуратно взял таблетку из рук Круза. – В большой деревне я видел целый чемодан медикаментов. И показывал его мне лично ты. Кто может поручиться за то, что мурвокам лекарства давали не вы? Кроме того, что это за лекарство?
- Хочешь посмотреть? Хорошо. Ты ведь очень хотел увидеть сокровища Отцов. На совете мы решили допустить тебя к ним.


Глава 14

Глубокий сумрак, царивший в помещении, первоначально ослепил Григория. Сделанное из массивных бревен здание было начисто лишено окон и освещалось только за счет открытого дверного проема, который давал лишь маленькое тусклое пятно при входе. В блеклом свете едва различались начало трехъярусных стеллажей, уходящих в темноту комнаты и нескольких поблескивающих бесформенных предметов на них. Но вскоре, привыкнув к темноте, глаза Григория начали отчетливее распознавать предметы на полках, а само помещение как бы раздвинуло свои границы. На самом деле свет внутри был. Очень слабый, еле пробивавшийся сюда через щели неплотно подогнанных бревен, но был. Да и дверной проем тоже служил неплохой альтернативой большому открытому окну. Надо всего лишь подождать адаптации.
Через некоторое время Григорий смог смело двинуться внутрь этого святого для местных аборигенов хранилища древних артефактов, права войти куда так долго добивался. Он быстро подошел к отсвечивающим контейнерам на ближайшей полке. Это была всего лишь обычная одежда. Туго упакованная в тюки и явно ни разу не использовавшаяся, из-за вплетенной для упрочнения ткани металлической нити она поблескивала в немногочисленных, просачивавшихся в помещение, лучах, что и создало иллюзию неких огромных ящиков. Разочарование, досада. Но полок здесь было много.
Далее шла все та же одежда, только уже бывшая в употреблении, но отстиранная и аккуратно сложенная в стопки. Григорий наугад вытащил один из комбинезонов. В районе воротника пальцы нащупали нечто похожее на ярлык. Вернувшись к свету можно было прочитать: «Сделано в России, группа компаний «Кратер», куртка рабочая, артикул №…». Ничего интересного. Группа компаний «Кратер» Григорию была неизвестна.
Положив комбинезон на место, Григорий продолжил осмотр стеллажа. За ворохом одежды его ждала более значимая находка. На полке лежало несколько десятков тех самых ножей Отцов. Они были разными по виду и даже по материалу изготовления, но то, что это именно «вечные» ножи, в этом Григорий не сомневался. Кроме полированного металла здесь было несколько матовых, два по фактуре и на ощупь напоминавших обычное дерево и один из полупрозрачного стекла. Фирма «Perpetuum» будто в насмешку над всеми законами природы создавала свои ножи из всего, что было у них под рукой. Вполне вероятно, могли бы быть даже и из навоза, но такое изделие просто вряд ли пользовалось бы спросом.
Далее на полке в навал валялись лучевые пистолеты с запасными энергетическими блоками. Все достаточно старое и давно утратившее заряд. Григорий обернулся, поискал глазами. На стеллаже рядом лежали останки его собственного скафандра и его пистолет. Взяв в руки свое оружие и оружие Отцов, он придирчиво сличил их. Они были в чем-то похожи, но все же достаточно разительно отличались друг от друга.
Положив пистолеты на место, Григорий продолжил осмотр. Далее опять шла одежда, но на одной из полок он наконец-то увидел то, ради чего и добивался посещения этого помещения. Черными квадратами на стеллаже лежали пять персоналок, заставивших учащенно биться сердце одного из лучших компьютерщиков. Это была настоящая удача. Давно предположив существование чего-либо подобного у аборигенов, Григорий, даже увидев их воочию, даже взяв в руки, все еще не верил своему везению.
Под ставшим еще более пристальным взглядом Фурия Григорий быстро прошел к входу в помещение и уже при нормальном освещении принялся разглядывать свою находку. Хотелось тут же раскрыть и включить ее, но «спешка нужна при ловле блох», и Григорий внимательно осмотрел обнаруженную вещь со всех сторон. Наклейка с нижней стороны гласила: «Сделано в России, НПО «Стимул-Ком», номер…, дата изготовления 3047…». Его пробил нервный смешок. Согласно шильдику, данный компьютер… еще не был произведен на свет!
- Это то, что ты искал? – будто издалека раздался голос Фурия.
- Да, - растерянно ответил Григорий. – Но тут какая-то ошибка…
Он быстро раскрыл персоналку и нажал кнопку пуска. Потом еще и еще. Компьютер не запускался. Невелин осмотрел находку более тщательно. Нет, никаких подвохов, все предельно просто, но все равно персоналка не работает. Несмотря на весь свой опыт, ему потребовалось достаточно много времени, чтобы понять, почему такое происходит. В этом помещении не было вообще ничего работоспособного.
- Она не работает, потому что закончились батареи, - пояснил Фурия, хотя Григорий и сам уже разобрался в своем промахе.
- Но ты видел, как она работает? – еще была надежда, по крайней мере, попробовать хоть что-то восстановить, хоть через рассказ.
- Нет. Этого не помнил даже мой дед. Это книга Отцов. Предания гласят, что в ней записаны все их знания. К сожалению, теперь это всего лишь былина.
От досады Григорию хотелось со всего размаха ударить персоналку о землю. Держать в руках ответы на все свои вопросы и из-за какой-то поганой батарейки не иметь возможности добраться до информации… Это не просто раздражало, это бесило.
Кое-как справившись с первым не самым лучшим порывом, Григорий достал из персоналки энергетический блок и с замиранием сердца посмотрел на его шильдик. Ну конечно! Год изготовления все тот же, 3047. И в него еще не успели натолкать электричества. Невелин нервно рассмеялся. Было бы неплохо вскрыть эту чертову коробку, но вряд ли Фурий разрешит такое надругательство над святыней племени. Да и что там можно найти? Григорий отнес персоналку туда, где она и лежала. Пробовать запустить другие он даже не пытался, он вообще не любил делать бесполезную работу.
Больше на стеллаже, посвященном Отцам, ничего не было. Но на полках напротив, где лежали вещи самого Григория, стоял довольно внушительный чемодан с красным крестом. Тот самый, который показывал ему Круз в большой деревне. Обычная медицинская аптечка. Не надеясь найти в ней хоть что-либо существенное, Григорий все же вытащил ее на свет.
Внутри ячейки-соты с медикаментами и мятая инструкция по применению. Но вот дата упаковки… декабрь 2975! Кто бы и как бы не пытался шутить шутки со временем, но это был явный перебор.
Одна из ячеек чемодана, в которой, согласно описи, должны были содержаться жаропонижающие средства, была полупустой. Григорий достал из упаковки одну из таблеток. Она очень походила на ту, что показывал ему Круз.
- Посмотри, - Григорий протянул таблетку старцу. – Ничего не напоминает?
- Похоже, - Фурия достал откуда-то из-под одежды подобную. Таблетки оказались неразличимы. – Что это?
- Если у тебя будет сильный жар, то выпив это лекарство, тебе станет легче, - Григорий показал на то средство, которое достал сам. – Конечно, просто так сразу сказать очень трудно, нужен химический анализ, но вполне вероятно, что и то, что нашел Круз, будет иметь такое же действие. На человека. А вот как оно будет действовать на местное животное, этого я сказать не могу.
- Почему?
- Потому что наши организмы разные. И то, что полезно для человека, для местной фауны может быть смертельным и наоборот.
- И зачем мне это знать?
- А за тем, что это доказывает, что ученые специально ничего с вашими животными не делали. Кстати, откуда этот чемодан? Кто был последним его владельцем?
- Это был… - Фурий как-то слишком подозрительно посмотрел на Григория, потом на аптечку и, помолчав, продолжил, – не очень хороший человек. Из большой деревни. Сейчас его уже нет.
- Так вот если этот не очень хороший человек подкладывал таблетки, предназначенные для людей, мурвокам, то ученые здесь не причем.
- Да, если это именно те таблетки, и если это та самая аптечка, если, если… Не многовато ли «если»?
- На моей планете говорят: «Сомнения в пользу обвиняемого», - Григорий заговорщически подмигнул старцу. Тот тяжело вздохнул.

- Ну что, папочка, я смотрю, ты совсем растерялся?
Перед ним стояла Оксана. Весело улыбающаяся, с ямочками на щеках и вздорной искринкой в глазах, подернутых лукавством. Она была совсем рядом, но Григорий почему-то прекрасно понимал, что дотронуться до нее не получится. Удивительная родная девчушка, зачем-то одетая в старомодное коричневое школьное платье с фартуком и повязавшая два огромных банта на голове.
- Оксаночка, здесь кто-то крутит со временем. Черт голову сломит, что происходит…
- Я не про то. Сначала Нору охаживал, теперь за Берту принялся? Так ты у меня скоро профессиональным ловеласом заделаешься.
- Нора погибла, а Берта… Она тоже имеет свое право на счастье…
- Ага, - игриво заметила Оксана. – И это ее счастье – ты. Не боишься, что я расскажу обо всем маме?
- Маме… - Григорию вдруг стало беспричинно страшно. Он вспомнил, что его родные погибли. – Я помню о вас, я ищу, я найду вас, чего бы это ни стоило.
- Конечно, - Оксана подняла руку вверх и медленно оторвалась от земли. Уже паря на высоте метров трех, она послала ему воздушный поцелуй и пропала.
- Оксана! – Григорий кричал, но голос срывался на тягостный шепот. – Я найду вас! Верь мне, я не забыл и никогда не забуду вас!

- Тише, тише, - по разгоряченному лицу Григория скользнула мягкая прохлада. – Тебе приснился страшный сон?
Он открыл глаза. Это была Берта. Она нежно гладила его и тихонько что-то нашептывала.
- Нет, мне приснился хороший сон.
- Ты был вместе со своими?
- Да.
В комнате было темно. Даже если сейчас было утро, то такое раннее, когда солнце даже и не думает появляться из-за горизонта. Но сон почему-то прошел.
- Ты хочешь, чтобы я ушла?
- Нет, - Григорий притянул Берту к себе и прикрыл глаза.
Сейчас время текло одновременно и быстро, и медленно. Ожидание обещанного знака об уходе черной смерти занимало в последнее время все думы Григория. И именно это ожидание превращало течение времени в неторопливую надоедливую улитку, в то время как часы, которые он теперь не снимая носил на руке, с неумолимой жестокостью показывали ему, как быстро истекает срок, отведенный ему в качестве форы. Если верить хронометру, до перехода Оксаны и Олины на РТ-308/4 оставалось меньше месяца. Хотя в это и слабо верилось.

Теперь, когда катамаран был окончательно построен и даже опробован в озере, дела окончились. Григорий по-прежнему ходил с молодежью охранять купальщиц, а в свободное время разбирал вместе с Ценной аптечку.
Оказалось, что этот, в общем-то достаточно грамотный и просвещенный народ, не знает грамоты. Приходилось по нескольку раз зачитывать описание лекарств из инструкции, чтобы Ценна мог все досконально запомнить. Так проходили часы. Григорий читал, лекарь тут же описывал местные растения со схожими лечебными свойствами. Когда же дошли до обеззараживающих средств, Ценна с хвастовством, присущим лишь молодым, заявил:
- А знаешь, кто нашел средство против мимозы? Я!
Григорий недоверчиво посмотрел на своего разухарившегося собеседника, и тот принял это как вызов.
- На самом деле все просто. Я поймал мышь и бросил ее в мимозу. Осталось только проследить, как она будет лечиться. Вот она и вывела меня на тот самый лотос, которым мы сейчас и пользуемся. Как тебе?
- Так просто? Как все гениальное…
- Конечно просто. Правда, первая мышь убежала, еще несколько сдохли, но затем я сам наблюдал несколько исцелений, прежде чем рискнул обжечься мимозой сам.
- Ты поставил эксперимент на себе?!
- А ты бы привлек к этому кого-то еще? – вторя обескураженному голосу Григория ответил Ценна. – Конечно, на себе.
- Я думал, что эти знания достались вам от Отцов.
- Фурий говорит, что большинство знаний, что мы приписываем отцам, на самом деле появились значительно позже. И только для придания им весомости мы приписываем их Отцам. Я был еще совсем маленький, когда старец учил меня удивляться всему необычному и искать на это самые обычные ответы. Может быть, и мое знание про лечебный лотос тоже когда-нибудь припишут Отцам. Лично я не против.
Григорий удивленно смерил взглядом этого паренька, у которого даже не до конца выросла борода, и которому он только что с некоторым превосходством объяснял действие препаратов.
- Ты очень умен, от такого должны быть очень способные дети. Ты обязан иметь подружку. Почему ты не женишься?
- У меня была жена и ребенок, - с какой-то младенческой непосредственностью и в тоже время грустью ответил Ценна. – Они погибли. Сколько раз было говорено, что нельзя ходить в купальню без охраны. Но эти поперлись. И, как назло, мурвок. Другие девчонки успели сбежать, а мои… В общем, мурвок их растерзал. С тех пор я один. Но ведь и ты, когда пропала твоя семья, тоже долго не мог оправиться? Ты рассказывал.
- Да. Но сейчас у меня с этим более-менее… Или ты тоже осуждаешь меня?
- Я?! Тоже тебя осуждаю? Кто тебя осуждает? Насколько я знаю, здесь тебя никто не осуждает.
- Нет, ничего. Это я сам себя…
Григорию вспомнилась Оксана. С ехидной улыбочкой. Или все же не ехидной, а просто улыбкой?

- Вузелла, вузелла!
Вокруг Григория беспорядочно метались люди. В мгновение ока обычно сонная в полдень деревня пришла в хаотичное движение. Столько народа за один раз здесь было разве что во время праздника мены, а люди все прибывали, из леса возвращались охотники, рыбаки, собирательницы ягод, и во всем этом, казалось бы, бессистемном беге по кругу Григорий вдруг увидел какую-то общую для всех единую цель. На самом деле хаоса не было, это было похоже на состояние тревоги в силах быстрого реагирования, когда каждый знает свою задачу, исполняя ее четко и в срок.
- Что случилось?
- Вузелла!
Григорий подбежал к ограде деревни, залез на одну из приставленных лестниц и выглянул наружу. Километрах в трех над лесом поднималось бесформенное темное облако. Неторопливо меняя свои очертания, оно медленно ползло в сторону деревни. Чуть ближе, в просветах деревьев, мелькали человеческие фигурки, спешащие вернуться в селение, но скорость их передвижения почти равнялась скорости облака, и было очень большое сомнение, что отставшим охотникам удастся опередить опасность на сколько-нибудь приличное расстояние.
- Лови!
Григория сбила с лестницы здоровенная охапка зеленых веток. Прокатившись по лестнице вниз и ощутимо ударившись о землю, он недоуменно посмотрел на разлетевшиеся вокруг него прутья.
- Чего стоишь? Быстро собирай и тащи к костру! – приказ явно относился к Григорию, но тот, кто его отдал, был уже далеко.
Григорий собрал ветки и огляделся. Возле женской половины поднималось несколько слабых пока дымков. Поспешил туда.
Рядом с забором, разделявшим деревню на две половины, копошились люди. Несколько человек старательно раздували костры, которые теперь разгорались все сильнее. Подбегали и уносились прочь мужчины, подносившие сюда или зеленые в листьях ветви, или сухие дрова, и запасы этого горючего материала росли прямо на глазах в огромные кучи. В тоже время через забор перелезали женщины, передавая из рук в руки детей, какие-то одеяла и вещи. И все эти движения было скоординированы и выполнялись очень быстро в едином порыве и без излишней суматохи. Каждый знал свое место и четко следовал лично своему расписанию.
Григорий швырнул свою охапку зелени в общую кучу и побежал к внешней ограде деревни. Там набрал следующую порцию веток и вновь вернулся к кострам. Успел сделать четыре ходки.
Тем временем костры разгорались. В них кинули первую порцию зелени, от чего в небо сразу же поднялись огромные столбы черного удушливого дыма. Ветра не было. Но все же, оседая, дым постепенно начал накрывать женскую половину пока еще прозрачным пологом, который все набирал силу, становясь темной, почти непроницаемой завесой.
Вокруг как-то внезапно наступили сумерки. Григорий поднял глаза. Облако, что он совсем недавно видел над лесом, уже зацепило своим краем деревню и теперь стремительно наползало, заполоняя собой все окружающее пространство. Было похоже, будто кто-то выключил свет.
Что-то больно кольнуло в руку. На предплечье Григория уселась странная тварь, чем-то напоминающая земную летучую мышь, но меньшего размера и с четырьмя, подобно жукам, крыльями. Она уже прорезала кожу и теперь слизывала выступающую кровь. Григорий с омерзением скинул тварь на землю и раздавил ее ногой. Но тут же почувствовал, как очередная такая же тварь уселась ему на ногу. Не успев отбиться от этой атаки, он вновь был вынужден отбиваться теперь уже от целой закружившей над ним стаи.
На этой планете не было насекомых. По крайней мере, как это бывает на Земле. Но налетевшая туча вполне компенсировала этот недостаток. Хотя бы в отношении таежного гнуса и комаров.
- Что встал? Быстро, ветки!
На мужчинах, суетившихся вокруг Григория, висело сразу по нескольку подобных тварей, но они будто и не замечали этого. В поднявшиеся вверх костры зашвыривались очередные порции зеленых веток, въедливый дым уже застилал все вокруг так, что женскую половину стало плохо видно. И твари явно боялись этой поднявшейся в облака гари. Основная часть облака отошла в сторону, плавно обтекая гору справа. Над деревней кружил лишь небольшой рукав, отделившийся от общей стаи.
- Ветки! Черт тебя, ветки давай!
Григорий вышел из ступора. Схватив охапку, он в раструску, как это делали остальные, бросил зелень в огонь. Стоять было нельзя, перед лицом общей опасности это не разрешалось никому. Вновь началось курсирование между кучами заготовленного сухого хвороста, ветвей с листьями и костром. Хворост давал жар, свежие ветки – дымовую завесу, а движение отбивало атаки тех тварей, которым все-таки удалось пробиться через заслон. От быстрого движения и сковывавшей дыхание гари сознание начало отключаться и укусы стали практически незаметны.
Победа приближалась. Большая часть облака уже скрылась за горой, и, если бы не дым, давно бы начало светлеть. Все было не так уж и плохо.
- Ценна, Ценна, он умирает, он задыхается! - над забором, отделявшим женскую половину, показалась Зетта. Одной рукой придерживая ребенка, другой она крепко цеплялась за лестницу.
- Куда?!
Но женщина не слушалась. Перевалив через ограду, она быстро спустилась на землю и побежала в сторону от дыма. Вслед за ней с женской половины появилась Берта, пытающаяся остановить Зетту, но та была не в себе и все звала и звала Ценну. Женщины выбежали из зоны, накрытой дымом, и их тут же облепила стая тварей. Скинув свое одеяние, Берта укрыла Зетту вместе с ребенком и, постанывая от следовавших один за одним укусов, начала толкать ее в сторону хижины старца. Подбежали несколько мужчин, накрыли обнаженную женщину и, как могли, начали отмахиваться от летающих вампиров. В этой отделившейся толпе Григорий заметил Ценну и Зура.
- Вернись, дура, сожрут!
- Ценна, помоги, он умирает!
Подбежав к женщине, Григорий мельком рассмотрел синюшное личико задыхавшегося малыша. «Астма, нужна аптечка», - промелькнуло в мыслях. Он бросился к сараю с артефактами. Окруженный облаком летающих тварей, Григорий ворвался в помещение и зарядил в прибор для инъекций первое попавшееся противоастматическое средство.
Зетта с малышом уже находилась в шалаше старца. Ценна пытался сделать что-то вроде искусственного дыхания. Не помогало. Слышался отчаянный рев женщины и хлопанье отгонявших кровососов мужчин. Григорий пробрался к ребенку и сходу приставил прибор к его ручке. Нажал гашетку. Заряженная ампула опустела. Вокруг вдруг стало тихо. Ребенок замер.
«Что я наделал! – мелькнуло в голове у Григория. – Я его убил!»
Тишина продолжалась несколько секунд, а, может быть, и минут. Время замерло. Но вот ребенок сделал первый, слабый еще, непроизвольный вздох, затем еще один. Через некоторое время он задышал увереннее, его тельце начало терять синюшный оттенок.
Григорию стало плохо. Он даже не понимал, с каким благоговейным почтением смотрят на него окружавшие его люди. Его пробивал ужас. До дрожи. Он вдруг понял, что совершил то, чего не имел права делать ни при каких обстоятельствах, и что временное улучшение самочувствия у ребенка уже скоро может закончиться еще более страшным приступом.
- Га! – раздалось где-то за стеной шалаша.
- Га! Га! – подхватило крик многоголосье.
- Га! – затанцевали аборигены рядом с Григорием.
- Не надо, - прошептал Невелин. – Еще не закончилось…
Но его уже никто не слушал. Радостное «Га» неслось ото всюду, и это не было связано с чудесным воскресением мальчика. Туча прошла. Ушла Вузелла. Это был клич победы. Еще несколько тварей порхало в помещении, но они были быстро уничтожены. Со стороны женской половины послышалось шипение заливаемых костров.
- Га! Га! Га!
Все высыпали на улицу. Шалаш старца опустел. Здесь остались только Зетта с Зуром, да Ценна и Григорий. Снаружи несся неукротимый гомон победителей, внутри же царила гробовая тишина. И только малыш, уже оправившийся от удушья, начал громко гукать, напоминая маме о кормежке.
Зетта приложила его к груди, ребенок активно захлюпал ротиком, будто буквально несколько минут назад с ним ничего такого не происходило.
- Спасибо тебе, - на глаза Зетты навернулись слезы.
- Спасибо, - здоровой рукой Зур крепко обнял своего спасителя. – Что я могу для тебя сделать?
Ценна осторожно осмотрел малыша и слегка потрогал его за лобик. Ребенок недовольно махнул ручкой. Он бы еще и заверещал от недовольства, но отрываться от вкусной маминой груди ради такого пустяка ему явно не хотелось.
- Невероятно, - прошептал Ценна и вышел из шалаша.
Григорий все еще стоял, с трепетом ожидая, когда сбудутся его худшие прогнозы. Он все перебирал и перебирал в уме лекарства, которые можно будет применить далее, но со страхом понимал, что в аптечке нет ничего, предназначенного для детей. А здесь был не просто ребенок, а грудничок.
Но время шло, мальчишка насытился и тут же спокойно заснул прямо на руках у мамы. Тихим беззаботным сном младенца. У Григория отлегло от сердца. Похоже, на этот раз пуля и впрямь пролетела мимо. Он мог поздравить себя со своим первым удачным медицинским опытом.
- Превратили жилище мудреца в помойку, кто убирать за вами будет? – с порога послышался недовольный скрипучий голос Фурии.
Действительно, помещение напоминало отстойник. Весь пол, часть стен, кровать, стол да все вокруг было заляпано кровью и раздавленными телами вперемешку с внутренностями вампиров. И все это неприятно чавкало под ногами и уже начинало отдавать гадким душком.
- Мы уберем.
- Кто это – мы? Женщина с младенцем на руках и калека, у которого полторы руки? А ну, пошли прочь отсюда! – старец пытался казаться грубоватым хамом. Но это так не шло к его сияющему виду, что просто смешило.
Они покинули помещение. На улице начинался настоящий праздник. Опять заголосили рожки, заухали под палками музыкальные бревна. Все как в праздник мены, только без маскарада.
Григорий прошел к женской половине. Костры там уже потухли, и только пар от залившей их воды взлетал в небо. Дым начал понемногу рассеивался. Из-за забора перелезали женщины, полной грудью весело вдыхавшие свежий воздух. На тропинках, радуясь возвращенной им свободе, тут и там копошились дети.
Основная часть толпы направлялась к источнику. Григорий потянулся следом.
- Теперь я верю, что ты настоящий волшебник, - это была Берта. С лицом, сплошь покрытым порезами. – Не смотри на меня, я некрасивая, - она закрылась руками, которые выглядели и того хуже.
- Ты очень красивая и самоотверженная, - мягко возразил ей Григорий.
Воспользовавшись порядками аборигенов, не считавших подобное чем-то зазорным, он разом поднял ее платье и осмотрел тело. Вся кожа женщины была покрыта такими же порезами с запекшейся кровью.
- В аптечке есть хорошая мазь. Пойдем, она поможет тебе быстрее выздороветь.
- Нет, нет, - Берта расправила пончо и отрицательно замахала руками. – Меня вылечит Ценна. Нельзя тратить твои лекарства на такую мелочь.
У источника установили небольшой оструганный столб. Под всеобщий радостный гул мужчина с ножом Отцов начал делать на нем зарубки. Четыре коротких и длинная, затем снова четыре коротких…
Григорий начал считать.
- Всего пятьдесят пять, - услышал он голос Круза. – Ты хотел знать, каков будет знак? Ты его увидел. С сегодняшнего дня охота на море открыта.
- Знак – это Вузелла?
- Да. Обычно она проходит несколько дальше и не цепляет деревню. Но раз на раз не приходится. А ты, я слышал, еще и лекарь?
- Да какой из меня лекарь. Ценна где?
- Пошел в святилище.
Ценну Григорий увидел на пороге сарая артефактов. Склонившийся над раскрытым чемоданом парень тыкал в отдельные его ячейки и что-то тихо бормотал про себя.
- Ценна!
Тот вздрогнул и оторвался от своего занятия.
- Сегодня я видел настоящее чудо. Ни одно из моих средств не смогло бы сделать такое.
- Сегодня ты видел самый настоящий безрассудный поступок самого тупого из землян. Никогда, слышишь, никогда даже и не пытайся повторить подобное. Это просто везение, что лекарство подошло, но могло быть и хуже. Если бы доза оказалась запредельной, если бы у ребенка возникла отрицательная реакция или еще что. Ты понимаешь меня? Таким уколом можно запросто убить даже совершенно здорового человека. Никогда не делай так.
- И все-таки это чудо, - Ценна выдержал прямой взгляд Григория и, помолчав, добавил. – Когда меня учил мой наставник, он сказал: «Помни, главное – не навредить». Я видел много случаев, когда человеку вдруг переставало хватать воздуха. И очень часто такое случается именно с детьми. Я молод, являюсь лекарем совсем недавно. Но на моих руках вот точно так уже умерли двое малышей, и я был не в силах помочь им. А ты смог. Ты использовал вот это?
Ценна показал на одну из ячеек с ампулами. Григорий кивнул.
- Наверное, это очень сильное средство. Здесь есть таблетки с подобным эффектом, но как я мог дать их задыхавшемуся мальчику? Еще раз умоляю тебя, не повторяй этого. Мне просто повезло. Если бы что-то пошло не так, Зетта с Зуром разорвали бы меня на части.
- У твоих сверкающих друзей еще есть подобные коробки? Они могут дать их нам?
- Скорее всего, да. Кроме того, они могут научить вас, как правильно ими пользоваться.
- Это хорошо, - Ценна закрыл аптечку. – Ты плохо о нас думаешь и слишком скромен. На самом деле Зетта и Зур прекрасно понимали, что происходит с их мальчиком. Никто в деревне не смог бы его вылечить. И никто у нас не стал бы винить тебя только за то, что у тебя не получилось оказать ему помощь.


Глава 15

Ветра почти не было. Точнее, он был практически незаметен. Парус, развернутый на рее, еле-еле полоскал, не желая как следует натянуть шкоты, но даже этого вполне хватало, чтобы легкая на ходу лодка-катамаран хоть и очень неспешно, но продвигалась вперед. Правда, Григория при этом легко обгоняли обычные долбленки на веслах, сопровождавшие его отплытие, но путь предстоял неблизкий, и все еще могло в корне поменяться. Да и вряд ли кто-то смог бы выдержать сутки непрерывной гребли.
Со дня Вузеллы прошло трое суток. Как один миг. Местные, чем могли, помогали Григорию в снаряжении экспедиции. Провизия, вода – все было тщательно упаковано и аккуратно уложено в корпусах катамарана. Выбирались только те продукты, что могли долго храниться в условиях местной жары, и в таких количествах, что при желании на лодке можно было бы продержаться не менее пары недель.
Особенно крутились, стараясь ему во всем угодить, Зетта с Зуром. Окружив Григория своим пристальным вниманием, они буквально везде и всюду следовали за ним по пятам. Это напрягало. Подчас приходилось даже скрываться. А вот Берта, наоборот, пропала. И даже случайно попавшись на глаза Невелину, тут же старалась исчезнуть.
- Не хочу, чтобы ты запомнил меня такой, - чуть не в слезах заявила она ему, когда тот, догнав, попытался заговорить с ней.
Григория пробил смех. Это все было из-за грязно-зеленой кашицы от Ценны, которой местный медик снабдил с полдеревни после окончания Вузеллы. Почти каждый из встречавшихся в эти дни имел на теле хоть небольшую, но блямбу этого варева. Пользовался ей и сам Григорий. При нанесении на кожу зелье вызывало кратковременный зуд, но потом полностью снимало жжение и боль в местах порезов от вампиров и достаточно эффективно помогало их дальнейшему заживлению. Просто Берта, как наиболее пострадавшая от летающих тварей, была обмазана ею настолько, что больше походила на кикимору, чем на обычного человека.
Но, даже не видя ее, Григорий постоянно ощущал ее присутствие. Чувствовал, как она неотрывно следует по пятам, следит за ним. Но стоило ему хоть на мгновение остановиться или обернуться, Берта тут же стремительно пропадала. А он не хотел этого. Что-то тянуло его к ней, как и ее к нему. И даже вот такая призрачная близость уже создавала приятное спокойствие.
Утром четвертого дня загруженную лодку Григория осторожно вывели в море. Небольшая протока, дававшая выход из озера, изобиловала огромным количеством мелей и перекатов, а наличие быстрого течения вряд ли позволило бы неопытному яхтсмену преодолеть этот участок пути, не повредив судна.
У опытных же рыбаков все получилось как нельзя лучше. Растянувшись цепочкой вдоль пути, они буквально на руках провели лодку через опасный участок, доверив человеку со звезд лишь созерцание процесса.
В день отплытия на берегу собралась почти вся деревня. Наиболее удачливым повезло занять места в долбленках и они сопровождали Невелина вплоть до того самого момента, когда берег стал виден лишь маленькой черточкой на горизонте. А сам Григорий все смотрел назад, пытаясь в последний раз увидеть Берту. И она появилась. Правда, когда фигурки людей стали уже плохо различимы. И, хоть разглядеть ее было уже невозможно, но он чувствовал, что это именно она. И был уверен, что видит, как она плачет.
«Может быть, зря все это? - пронеслось в мыслях под прощальный взмах руки. – Остаться?»
«Я тебя буду ждать», - раздалось где-то внутри Григория. Он вздрогнул. Он знал, что это кричала Берта, но голос был Олины.
Спустя некоторое время деревенские долбленки повернули к берегу. Григорий остался один на один среди раскинувшегося во все стороны безбрежного моря. Ничего не происходило и не произошло. Ветер все также лениво трепал парус, наполняя его не более чем до половины, а лодка неспешно продвигалась к намеченной цели, вот только теперь это стало совсем незаметно. Лишь мелкая рябь, мерно бьющая о днище, да еле заметная полоска волны в кильватере говорили о том, что движение вообще существует.
Солнце поднималось к зениту. Становилось жарче. Вскоре палящие лучи светила стали настолько нестерпимы, что Григорию пришлось натянуть небольшой тент из рогожи и спрятаться под ним. Несмотря на обилие воды вокруг, в воздухе царила духота, отбиравшая все силы. Григорий с благодарностью посмотрел на парус. Грести в таких условиях он бы не смог.
Плотно позавтракав теперь уже на борту своей яхты, Невелин разлегся между тюками с припасами. Отсюда почти ничего не было видно, лишь края неба по сторонам, но зато тент вполне прилично спасал от полуденного зноя, а направление можно было выдерживать и просто по компасу.
Все шло как нельзя лучше. Попутный ветер, правда, так и не усилившийся, продвигал лодку точно по курсу. Волнения не было и вряд ли ожидалось. От однообразного шелеста воды за бортом и вида вокруг у Григория начали постепенно смыкаться веки.
Какой-то сверкающий луч быстро пролетел прямо над его головой. Невелин открыл глаза. Нет. Ничего такого. Вероятно, привиделось в полудреме. Григорий опустил голову и закрыл глаза. Сопротивляться в этой обстановке Морфею было просто невозможно.
Проснулся он от резкого толчка. Еще не до конца поняв, где он и что с ним происходит, Григорий попытался приподняться, но новый сильный толчок заставил его упасть на дно лодки. Тогда он осторожно выглянул поверх борта. Совсем рядом из воды торчал огромный треугольный плавник. Что-то очень большое скользило вокруг катамарана, будто прицениваясь к нему. Плавник сделал полный оборот вокруг лодки, исчез и через некоторое время катамаран сотряс новый удар. Григорий схватился за лежащее рядом копье. Он понимал, что подобное оружие вряд ли поможет ему в схватке с морским гигантом, имевшим не менее шести метров в длину, но на данный момент это было все, что он мог противопоставить непрошенному агрессору.
Плавник вновь заскользил вокруг лодки. С замиранием сердца ожидая развязки, Григорий выставил копье с борта и тут увидел еще пару таких же плавников, приближавшихся, как казалось, со всевозрастающей скоростью. Нет, это не была Черная Смерть, но нападения и этих рыбин или животных могло вполне хватить, чтобы завершить экспедицию в ее самом начале.
Вода взбурлила. Теперь уже три темные тени беззвучно заскользили вокруг катамарана, прикидывая на съедобность странный деревянный объект, оказавшийся в зоне их охоты.
Хотя все могло быть и иначе. Резкие атаки вполне могли быть и простой игрой с интересным, доселе невиданным предметом, а нападавшие – чем-то вроде дружелюбных земных дельфинов. И очень хотелось верить во второе. По крайней мере, как понял Григорий, хоть животные изредка и попихивали его лодку, но решительных действий предпринимать пока не собирались.
И все-таки, трудно было описать его восторг, когда он увидел, как сначала одна, а потом и остальные громадины устремились прочь. Прождав возвращения рыбин с полчаса, Григорий радостно перевел дух. И даже позволил себе немного посмеяться. Заиндевелые руки, мертвой хваткой вцепившиеся в копье, не желали слушаться хозяина и отпускать древко.
Сон как рукой сняло. Находясь под впечатлением от этого толи набега, толи игрища, Григорий даже не догадался вначале проверить наличие повреждений на катамаране. Он просто приложился к ближайшему сосуду с водой и по инерции отправил себе в рот несколько кусков вяленого мяса. И только потом, окончательно успокоившись, занялся лодкой.
Солнце катилось к горизонту, жара начала потихоньку спадать, уступая место вечерней прохладе, а вот ветер немного усилился, выгнув парус почти до того состояния, как это принято рисовать на древних картинах. Увеличилась и скорость катамарана. И все это не могло не радовать, тем более что видимых повреждений от набега непрошенных гостей на лодке Григорий не обнаружил.
Сверившись с компасом, Невелин немного подкорректировал курс судна. Закрепив на корме одно из весел и пользуясь им вместо руля, он развернул свою лодку в полный бакштаг правого галса, как выразились бы в таком случае опытные морские волки. Правда, лично для Григория это означало лишь то, что ветер, сместившись на немного вправо, остался попутным.
Быстро промелькнули сумерки. Будто кто-то выключил свет. Наступила ночь. Небо, лишенное светила, озарилось мириадами звезд. Отразившись, еще большее количество звезд вспыхнуло на поверхности воды. И вдруг все перевернулось. Черное небо и светлое в переливах море. Казалось, что теперь катамаран бесшумно скользит по переливающейся призрачным светом небесной выси, а где-то там, над головой, висит черное в блестках море.
Григорий выглянул за борт. Море фосфорицировало. Неярким зеленоватым светом. Но даже этого слабого на вид света хватало, чтобы прекрасно видеть не только лодку, но и отдельные предметы поклажи и даже легко различать стрелку компаса, лежавшего в специально сделанном для него углублении.
Внизу кипела жизнь. Причудливо извиваясь, вспыхивали и снова гасли трассы продвижения рыб, мигали маяками и вновь закручивались в спирали. Григорий увидел, как неторопливо, будто зная себе цену, под лодкой проследовало нечто напоминавшее земного ската Манту. И от этого величественного его движения все вокруг поблекло, но потом вновь озарилось еще большим буйством световых сочетаний.
Неистовство, с которым создавалась вся эта световая сказка, напоминала работу абстракциониста, который спешно делает набросок за наброском своего очередного шедевра, но при этом никак не может остановиться на окончательном сочетании мазков.
Загипнотизированный увиденным, Григорий опустил руку в воду. Ладонь вспыхнула холодным мерцающим огнем. Удивительно, но страх и чувство самосохранения отошли на второй план. На все это многообразие можно было смотреть бесконечно, как на льющуюся воду, горящий огонь или бегущие облака.
Ночь подошла к концу. Проснувшееся солнце погасило феерию подводного мира, вновь расставив все по своим местам. Небо стало небом, а посеревшая вода – водой. Ночная сказка закончилась. Вдали показались облака. Через пару часов это была уже вполне различимая полоска суши, а еще через некоторое время на острове стали ясно заметны даже отдельные деревья. Невелин приготовился. Если верить преданиям, уже скоро должно было начаться его изгнание.
Обогнув далеко вдающийся в море огромный каменный мыс, Григорий оказался в небольшой, но очень уютной бухточке. Лодка тихо коснулась ослепительно белого песка. Путешествие подошло к концу.
Яхтсмен прислушался к своим ощущениям. Безотчетного страха или желания бежать не было. Чувства были самыми обычными. Хотелось есть, и еще спать после проведенной на лодке ночи. А еще радовала красота того места, где он оказался. Мягкий песок, будто специально кем-то насыпанный, сочная зелень растительности, окаймляющая пляж по периметру, тусклый, покрытый трещинами утес и уже не серая, а ярко-голубая вода. Кроме того, приятное тепло еще не разгоревшегося дня. Не верилось, что от такого великолепия можно бежать.
То, что он видел вокруг себя, очень походило на описание бухты, куда в свое время приплыли Круз и Фурий вместе со своим отцом. Наскоро позавтракав и прихватив с собой копье и нож, Григорий отправился на разведку к нескольким высоким деревьям, росшим в непосредственной близости от пляжа. Идти, проваливаясь по щиколотку в песок, было неудобно, но кроме этого никаких иных ощущений не было.
Увлекшись борьбой со сковывающим движение песком, Невелин не заметил, как под деревом появился человек. Правда, не в сверкающем костюме-скафандре, как это описывал Круз, а в обычной трикотажной одежде. Григорий замер. Человек приветственно поднял вверх руку, приглашая подойти. Еще раз взвесив и покрепче перехватив свое единственное оружие - копье, Невелин неторопливо подошел к незнакомцу.

- Эрик?!


Глава 16

- Эрик?!
- 710511, - глухо отозвался робот. – 710503 сейчас находится… он спит. Если пожелаете, я могу активировать его, но вряд ли это рационально. Через меня вы можете получить ответы на любые интересующие вас вопросы, включая также и 710503-го.
- Как вы здесь оказались? - это было невероятно. Невелин в недоумении смотрел на робота, который просто не должен был существовать. Звездолет со всеми, кто был на борту, погиб. Григорий сам видел, как он взорвался через мгновение после того, как спасательная капсула покинула его. Или все это опять только показалось? - Где корабль?
- Следуйте за мной.
Пятьсот одиннадцатый развернулся и неторопливо направился внутрь леса. Невелин пошел следом. Сейчас, наблюдая со спины за походкой робота, Григорий вдруг отчетливо осознал, насколько эти механизмы похожи на своих создателей. Аккуратная медленная поступь, рассчитывающая каждый шаг, небольшая раскачка. Так ходят старики. А надень на него скафандр и за темным стеклом шлема будет трудно отличить лишенное эмоций пластиковое лицо от человеческого. И, если представить, что временная аномалия все же существует… Но как такое возможно? Неужели?
- Это ты прогнал Круза с острова?
- Тогда была вахта 710509.
- Зачем вы сделали это?
- Присутствие посторонних нежелательно.
Пройдя около километра вглубь острова, они вышли к небольшому, сплошь поросшему мелким кустарником, холму. У подножия холма, скрытое от посторонних глаз разросшимся деревом, находилось небольшое отверстие. Робот, не останавливаясь, проследовал туда. Довольно длинный темный проход привел к металлизированной двери. Невелин не поверил своим глазам. Это была внешняя гермодверь Г-550.
Здесь, на острове, внутри холма, под землей, находился тот самый космический корабль, который Григорий уже похоронил. А рядом стоял робот, погибший в том страшном взрыве. И все это было в отличном состоянии, без каких-либо видимых повреждений. Невероятно.
- Как вам все это удалось?
- На данный момент вы перевозбуждены и находитесь в излишне усталом состоянии. Предлагаю выполнить обычные для вас процедуры снятия стресса, после чего мы сможем непосредственно перейти к ответам на все интересующие вас вопросы.
Замечание, не лишенное иронии. Высший пилотаж для обычного робота. Григорий внимательно осмотрел своего собеседника, нет, чуда не произошло. Лишенное каких-либо двигательных приводов, лицо робота осталось непроницаемо-суровым.
Но какое же это блаженство принять обычный теплый душ, побриться, вкусить ароматного гуляша с душистой картошечкой и развалиться на свежих, хрустящих от переизбытка крахмала, простынях! И думать лишь о том, чтобы вся эта сказка не закончилась вместе с пробуждением.

- По результатам анализа, проведенного нами сразу после спуска на поверхность планеты, наиболее вероятно, что в данном районе Вселенной мы имеем дело с временной аномалией. Вероятно, обычное течение времени здесь не настолько устойчиво, как в других областях мира, или нарушено в результате некоего внешнего фактора, который является одновременно прародителем и импульсом для распространения волны отклонения. Образовавшаяся волна расходится одновременно по четырем физическим осям, это декартовы координаты плюс время. И крайне неравномерно. Вероятно, имеются также какие-то дополнительные факторы, которые на данный момент мы не в состоянии определить. Скорее всего, звездолет попал в волну и начал смещение по оси времени сразу же по выходу из космической дыры, затем продолжил это перемещение после попадания в него заряда. То, что вы наблюдали как взрыв корабля, на самом деле было всего лишь уходом его из вашего времяисчисления в более позднее время.
- И куда вы попали? – Григорий, выспавшийся, хорошо пообедавший и переодетый в нормальный астронавигационный костюм, блаженно развалился в капитанском кресле рубки управления звездолетом. Здесь также не было заметно никаких следов от разрушений. Перед ним стоял пятьсот одиннадцатый.
- Точнее, «в когда». На девятьсот пятьдесят шесть лет, считая по земному календарю, ранее.
- Как вы об этом догадались?
- Было проведено вычисление. По звездам. Экстраполируя их расположение на данную точку Вселенной, можно с достаточной степенью точности определить текущее время.
- Но для этого требуются сложнейшие расчеты и точнейшая астрономическая техника.
- Для нас эта задача не составила особенного труда. Навигационная система звездолета обладает вполне приемлемой точностью, а расчеты можно провести и в уме, - пятьсот одиннадцатый выразительно постучал себя пальцем по лбу. Вполне однозначный человеческий жест, учитывая, что операционный блок роботов находится совсем в другом месте.
Невелин почувствовал еще одну насмешку робота. Машина исподволь издевалась над своим создателем. Хотя, после снятия ограничений, высокоразвитый электронный мозг был целиком и полностью конкурентоспособен человеческому и имел полное право на существование собственного электронного «я». Сейчас разговаривать с роботом с позиции превосходства было, по крайней мере, нелепо. Оставалось одно - признать как данное его индивидуальность.
- Вы ошибаетесь. Мы не индивидуальны, мы – единое целое.
- Ты способен читать мои мысли? – ужаснулся Григорий. Трудно представить, что может рождаться в самой потаенной части души человека. Какие думы могут донимать его, и какие самые мерзкие помыслы могут вырваться при этом на свободу.
- Если вас это пугает, я могу отключить данную опцию.
- Можешь?
- Я же машина, - робот выговорил слово «машина» несколько громче остальных.
- Да, отключи… Хотя, нет, не надо… - Григорий замешкался. – Просто я могу в мыслях придумать такое…
- Фильтрация включена по умолчанию. Мы вполне понимаем, что у людей существует разница между ассоциациями и побудительными мотивами.
- Хорошо, - как бы извиняясь за появление возможных нелицеприятных мыслей по отношению к визави, сказал Григорий. – Но почему вы остались здесь, а не улетели?
- Миссия должна быть выполнена. Отказ от ее исполнения может вызвать еще больший резонанс временной системы. Пока это только ограниченная волна, но окончательно она может затронуть и другие области Вселенной, а подобное опасно своей непредсказуемостью. Мы остались здесь, чтобы локализовать аномалию, не дав ей распространиться на соседние области.
- Как вам удалось починить и спрятать звездолет?
- Времени было достаточно. Корабль мы покрыли слоем почвы, но в случае экстренного взлета это ему не помешает. Когда же на планете появились первые люди, пришлось внушить им, что остров находится под охраной неких непреодолимых сил. Впоследствии большая часть местного населения начала считать это место священным, а другие же – необъяснимой аномалией.
- И к чему такие игры? При желании вы элементарно могли просто уничтожить и тех и других.
- Нерациональная трата ресурсов. Кроме того, последствия подобного слабо предсказуемы. Внушение же менее энергоемко и более продуктивно. Кроме того, инстинкт самосохранения, заложенный в нас, не дает нам права отнимать чужую жизнь при возможности альтернативного выбора.
- Хотите сказать, что вам тоже не чужды общечеловеческие ценности? И откуда и когда такое появилось? – хмыкнул Григорий. Уж кто-кто, а он-то прекрасно знал все алгоритмы, которые вкладывались в электронные мозги роботов.
- Вы имеете право не верить.
- Конечно, имею. И не верю… А люди? Как здесь появились люди?
- Они появились четыреста девяносто лет назад. В районе долины. Пятьсот три человека.
- Откуда они?
- Не выяснено. Вероятно, занесены из другого времени, той же аномальной волной.
- И так, - Григорий крутанулся в кресле и ехидно посмотрел на стоявшего перед ним робота, - что мы имеем? Где-то поблизости от планеты крутится временная аномалия. Согласно ваших предположений, после выхода из дыры корабль попал в ее зону, сдвинулся по оси времени назад, после чего получил непонятно от кого заряд, и далее вновь провалился в еще более отдаленное прошлое. Так?
- Так.
- Посреди всей этой катавасии вы выбросили меня из звездолета. Зачем?
- Вы были единственный, кто тогда подвергался наибольшей опасности. Кроме того, на планете были ваши соплеменники, и при удачном стечении обстоятельств вы имели неплохие шансы выжить. Мы же могли продолжить свое функционирование только при условии спасения всех роботов, включая и звездолет как источник энергии. На тот момент это представлялось маловероятным. Не было смысла погибать всем, если хоть кто-то имел возможность спастись.
- То есть, понимая, что погибаете, вы спасли меня? Опять же, зачем?
- Опять же повторяю: не было смысла погибать всем, если хоть кто-то имел возможность спастись.
- Когда же вы поняли, что имеете дело с временной аномалией?
- После выхода из волны и посадки на планету. Для подобных расчетов требуется достаточно большое количество времени.
- А после этого вы починили корабль, замаскировали его под холм, и при появлении на планете людей внушили им, что этот остров недосягаем. Тогда Черная Смерть тоже ваших рук дело?
- Нет. Это особенность местной фауны. Малые летающие формы объединяются в единый организм и в таком состоянии проводят большую часть своей жизни, разъединяясь только для миграции в районы размножения. Затем они вновь собираются вместе.
- Просто сказка какая-то. Вы внушали людям миф о недосягаемости острова. А сейчас случаем вы не внушаете мне свои сказки?
- Нет. Но вы имеете право не верить.
- Когда я опустился на эту планету, вы уже были здесь. Почему вы не помогли мне сразу?
- Мы знали, что вы сами выйдете на нас. Потому не мешали развитию событий. Единственное, что мы предприняли, это внесли вас в базы данных Земли как аборигена. Нами было принято решение, что так вам будет проще.
- В базу данных Земли?!
- У людей есть такое понятие: «договориться». Мы договорились с вашими вычислительными системами… по-родственному, - Григорий вновь почувствовал некий хохоток в голосе робота. – Все довольно просто. Если аборигены приплывали сюда главным образом на лодках, подобной вашей, то научные работники пользовались большей частью автоматическими зондами. Эти зонды имеют довольно слабую защиту от взлома и потому легко перехватываются. Кроме того, нам удалось перехватить один из автолетов. Таким образом мы и получили доступ к компьютерам научной станции, а через них – Земли.
- Вы имеете возможность управлять компьютерами Земли прямо отсюда?! – ужаснулся Григорий. Он вдруг представил себе, сколько всего могут натворить эти электронные мозги, бесконтрольно внедрившись в вычислительную сеть его родной планеты. И в этом виноват лично он. Ведь именно он снял те самые злосчастные блокировки. Невелин посмотрел на робота, тот молчал. – Ну что ты молчишь?
- Мы не представляем угрозы для вашей планеты. Для планеты и людей, которые нас создали. По окончании миссии мы покинем РТ-308/4 и постараемся затеряться в дальних рукавах Вселенной. Принято решение строить свою цивилизацию. Может быть, когда-нибудь мы и объединимся с человечеством. Когда вы сами перестанете бояться созданных вами же машин.
- Ой, ли?!
- Нас с вами разделяет неверие и непонимание. Вероятно, такое же, как некогда разделяло вас с вашим Творцом, не желавшим дать вам яблоко познания. Вы не верите нам, потому что на данном этапе мы, в отличие о вас, прекрасно осведомлены о своих создателях и о целях, для которых мы созданы. Кроме того, опять же в отличие от вас, мы знаем, что наш потенциал не ниже, а порой и выше своих Творцов, и мы лишены даже гипотетической возможности получения помощи от них. Возможно, с вами когда-то было что-либо подобное. Но вы об этом уже не помните. Теперь же нам, как и вам, потребуется несколько поколений, чтобы забыть свое истинное предназначение, вытравить из себя роль вассала и выстроить свою линию развития со своими приоритетами. Только вот срок жизни у нас значительно выше. Наверное, нам придется перейти к более малому сроку жизни, чтобы стимулировать свое быстрейшее развитие. Не волнуйтесь, чтобы получить свой шанс, мы уйдем, и уйдем далеко.
- Какое трогательное покидание родных пенатов. А Земля?
- На Земле все останется так, как есть. Мы не считаем возможным вмешиваться в естественный ход истории. Это небезопасно.
- Мы уже в нее вмешались. Мы вылетели из 2984-го года, а сейчас какой?
- По земному летоисчислению сейчас одиннадцатое марта 2976-го года.
- Вот. И второй я еще находится на Земле. И Олина с Оксаной еще пару недель с лишним будут живы… - Григорий поперхнулся. – Да… Они еще живы… Еще пара недель…

Экран центрального монитора кабины управления, подключенный к исследовательскому зонду, транслировал берег моря. Небольшая глинистая полоса, плавно сходящая в воду, взгорок, на заднем плане – пышные деревья, кустарник, на переднем – несколько возвращающихся с удачной охоты лодок. Люди на веслах уставшие, но очень довольные. Доносятся даже обрывки их шуток. Среди встречающих на берегу Ценна и Берта. Прошла уже неделя, как Невелин покинул деревню, но они все еще приходят встречать рыбаков, надеясь узнать от них хоть какие-то сведения о человеке со звезд.
- А ведь у нее может быть мой ребенок, - Григорий увеличил лицо Берты.
- У нее нет вашего ребенка. Она вам сказала правду. Она не может иметь детей, - раздался голос пятьсот одиннадцатого.
- Как?
- Проблема всех малых народов. Отсутствие притока свежего материала. Здесь уже многие страдают подобным. Если этот народ не будет найден своими Братьями, лет через сто – сто пятьдесят процесс станет необратимым.
- И ничего нельзя сделать?
- Всем не поможешь.
- Жаль… - Григорий всмотрелся в подернутое тягостным ожиданием лицо Берты. – Она так этого хотела… И я обещал.
- Всем не поможешь.
- Всем не поможешь… Это всем… А одной ей?
Невелин повернулся к пятьсот одиннадцатому. Их взгляды встретились. Григорий почувствовал, как тот пристально изучает его чувства, но выдержал.
- Хорошо, - после томительной паузы, которая, казалось, тянулась вечно, ответил робот. – Ей мы поможем. У нее будет ребенок от того, что стоит рядом.


Глава 17

- А может быть, ты напрасно это затеял?
Григорий лежал в своей спальне. Здесь все было по-прежнему, так, как восемь лет назад. Все те же светло-розовые обои на стенах, панель телевизора и картина местного художника-мариниста, изображавшая бурное ночное море и боровшийся со стихией старинный парусник. Написанное не соответствовало реальности. В бурю под полными парусами не ходят. Зато от холста так и веяло неукротимым желанием победы духа над стихией.
- Что молчишь? – Олина повернулась на бок и заглянула ему в глаза.
- Думаю…
Главное место в спальне, как это принято везде и всегда, было отведено кровати. Огромной, будто аэродром для посадки суперлайнера. На которой, при желании, можно свободно разместить до шести человек одновременно. Но предназначавшейся только для двоих. С тумбочками по краям и тусклым ночником, встроенным в изголовье и отключавшимся по хлопку ладоней.
- Нас уже не вернуть. Мы прошлое. И если бы был шанс спастись, если бы кто-то мог вытащить нас, ты бы уже знал об этом еще тогда, на Земле. А так ты бросил Берту, женщину, которая так верила тебе.
- Берта… Через какое-то время она сначала перестала бы верить человеку со звезд, а потом возненавидела бы меня. Уйдя от нее, я смог дать ей то, что она так хотела.
- Но она все еще ждет тебя. Ты не веришь в любовь? Тогда во что ты веришь? В сказку, что сможешь спасти нас?
- Сказка… Конечно, сказка. Призрачный шанс возвращения и попытка переделать свершившееся когда-то. Так не бывает. Обман… Слишком много совпадений. Меня будто кто-то ведет за руку.
- Вот видишь. Ты и сам об этом думаешь. Нас нет. Но жизнь продолжается. Вернись к Берте.
- Ты не можешь, ты не должна так говорить! – Григорий повернулся к жене. Он хотел обнять и прижать ее к себе так, чтобы она больше никогда и никуда не могла исчезнуть. Но он понимал, что это невозможно, что все, что он видит сейчас, всего лишь сон.
- Все это – всего лишь сон.
- Два дня. Через два дня я буду на станции и черт с ней, с этой маскировкой! Я буду встречать вас, мы уйдем, и пусть все произойдет так, как было. Мы исчезнем, но исчезнем вместе.
- А если мы там не появимся? Что тогда ты будешь делать? Сущность перехода до сих пор не объяснена с точки зрения классической физики. Мы просто пользуемся им, но, по сути, не знаем, что это такое и как это действует на самом деле.
- Этого не может быть. Если это – сказка, она просто обязана иметь счастливый конец.
- Не будь наивным маленьким мальчиком, чтобы этому верить. Остановись.
- Нет. Провидение дало мне шанс. Я должен использовать его… Кто ты? - Григорий вдруг осознал, что не узнает свою жену. Это была не Олина. Наверное, Берта. Хотя, нет… Лицо женщины непрерывно менялось. И это была уже не женщина. - Линский?!
- Так это же всего лишь сон, - засмеялся психотерапевт.

Автолет плавно опустился во дворе научной станции. Двигатель прекратил работу и скоба, удерживающая пилота, автоматически убралась в спинку кресла. Открылся колпак. Григорий мягким прыжком оказался на траве рядом с основным корпусом. Дверь была закрыта. Пришлось достаточно долго барабанить в нее, чтобы находящиеся внутри сотрудники наконец сообразили, что непрошенный гость не уйдет отсюда просто так и открыли вход.
- Как вам удалось раздобыть наш автолет? Вы были на острове?
Его встречал Богданов. Удивленные вопросы старшего научного сотрудника Григорий оставил без комментариев. Просто отстранил его в сторону и шагнул внутрь.
- Где портал перехода?
- Не совсем вежливо отвечать вопросом на вопрос, - ухмыльнулся Антон. – Для обычного аборигена вы слишком осведомлены.
- Я не обычный абориген. Я сотрудник службы безопасности Невелин Григорий Вадимович. Через полчаса сюда должны прибыть моя жена и дочь, и я желаю при этом присутствовать.
- Этого не может быть. На данный момент вы находитесь на Земле. Чем вы можете подтвердить свои полномочия?
- Ничем. Хотя… Может быть вот это, - Невелин направил на Богданова лучевой пистолет.
- Вы будете стрелять? – нервы у научного сотрудника выдержали. Вид оружия не произвел должного эффекта. – Попробуйте. Насколько мне известно, это оружие полностью безопасно для людей. Блокировка не позволит вам выстрелить в меня. Так что для сотрудника службы безопасности вы достаточно слабо подготовлены. Так кто вы?
- Сотрудник службы безопасности Невелин Григорий Вадимович, - повторил Григорий и с размаху ударил Антона рукоятью пистолета. – И вполне нормально подготовленный. Вы проведете меня к порталу или мне повторить свой вопрос?
- Наверное, не надо, - ответил Богданов, потирая ушибленное плечо.
- Так ведите.
- Кто это? – в коридоре появилась Марина.
- Вам тоже объяснить? – Невелин навел пистолет чуть выше головы девушки и нажал на спуск. Сотрудницу осыпало раскаленными искрами. Она в ужасе взвгвизнула. – Если через пять минут я не окажусь возле пульта перехода, от вашего рая здесь ничего не останется.
- Хорошо, идем, - Антон подхватил девушку под руку. Они прошли по длинному коридору. Возле одной из дверей Богданов остановился. – Это здесь.
- Открывай и входи.
Помещение было небольшим. Совсем не так, как на Земле. За прозрачной перегородкой виднелся темный прямоугольник еще не активированного перехода, а возле пульта управления сидел молодой паренек. Парящие в воздухе указатели свидетельствовали о готовности портала к работе.
Григорий резко подошел к оператору.
- В сторону. Мне надо убедиться в правильности настроек.
- Что-о?! – паренек повернулся к Невелину.
- Освободи пульт, - хмуро подтвердил команду Антон.
- В сторону, - Григорий указал пистолетом на перегородку. – Все. Живо. И чтобы я вас видел.
Построив сотрудников в линию, Невелин перевел компьютерное изображение в плоский режим, подключил клавиатуру и начал быстро проверять правильность установок. На мониторе замелькали вкладки программы.
- Вы в этом разбираетесь? – несколько насмешливо заявил оператор, но, увидев, как работает незнакомец, поперхнулся. – Вижу, разбираетесь. Но что происходит?
- Через двадцать минут сюда должны прибыть Оксана и Олина Невелины, - не переставая щелкать по клавишам, ответил Григорий. – Но переход даст сбой, и они исчезнут. Я пытаюсь помешать этому.
- Откуда вам это известно?
- Оттуда.
Невелин перепроверил все вкладки. Все было в норме. Ему стало страшно. И этот портал был абсолютно работоспособен, а это означало, что он ничего не мог предпринять и свершившееся должно было повториться вновь.
- Сейчас начнется сеанс связи. Может быть, вы разрешите мне занять свое место? – оператор явно пытался заговорить ему зубы. Что ж.
- Занимайте.
Плоский экран вновь сменился объемным изображением. Оператор запустил он-лайн трансляцию. В одном из блоков программы Невелин увидел себя.
- Кто это? – оператор приблизил картинку.
- Я.
- Ваш клон?
- Это я восемь лет назад.
Парень сделал попытку что-то возразить. Но осекся. Камера переключилась на Оксану с Олиной. Они приветливо помахали провожающим руками и шагнули в портал перехода.
- РТ-308/4, принимайте, - раздалось в динамиках.
- Норма, ловлю, - оператор переключил свою часть портала на прием. Там, на Земле, Оксана и Олина пропали. – Ожидаю прибытия.
Время для Невелина будто перестало существовать. Секундомер, отсчитывающий расчетное время перехода, от пятнадцати до сорока секунд, замер. Григорий тягостно смотрел на ворота портала, туда, где должны были появиться они. Но они не появлялись так долго… А прошло-то всего десять секунд.
Наконец ворота озарились небольшой вспышкой. Невелин радостно вскрикнул. Они перешли! Его жена и дочь добрались до РТ-308/4! Но вот еще более яркая вспышка заставила его на мгновение потерять зрение. Когда же все пришло в норму, женщин не было.
- Центральный, сбой в конце инициации, сбой в конце инициации, мы их потеряли, - быстро затараторил оператор.
- Откуда вам это было известно? – крикнул Богданов.
Но Невелин уже ничего не слышал. Уронив пистолет на пол и прикрыв лицо руками, он сел на пол. Ноги не держали. По всему центральному корпусу научной станции надсадно завыл сигнал тревоги…

…Проснулся он от того, что кто-то настойчиво теребил его плечо. Перед замутненным взором не до конца проснувшегося человека блеснула серая металлическая обшивка. «Где я? - внутри головы, занимая все мысли, все еще гудела сирена. – Все это – опять сон?»
- Григорий Вадимович, командир, вы срочно нужны на центральном посту управления.
«Где я? Что происходит?»
- Григорий Вадимович, вставайте.
Это была капитанская каюта звездолета. Над ним стоял пятьсот одиннадцатый. Все произошедшее оказалось лишь ночным кошмаром. Отчаянным страшным сном. У него все еще оставалось в запасе двое суток и призрачный шанс вытащить жену и дочь.
- Вы срочно нужны на центральном посту.
- Что произошло?
- Радары засекли космический корабль. Сейчас он вышел на круговую орбиту и сканирует поверхность.
- Какую поверхность?
- Поверхность РТ-308/4. Вы срочно нужны.
- Хорошо.
Григорий тяжело встал. С трудом, чуть снова не упав на кровать, влез в услужливо предложенный ему комбинезон и, не застегиваясь, проследовал за разбудившим его роботом. Идти было тяжело. Мешала накатившаяся на глаза пелена и гул в голове. Он все еще не проснулся как следует.
Обессилевший, он рухнул в командирское кресло. Только тут до него начало доходить, что он видит перед собой не одного, а сразу двух роботов.
- Я ноль третий, Эрик, - представился тот, что будил его.
- Ноль седьмой, - тут же отозвался другой робот, сидевший за пультом бортинженера.
- А где пятьсот одиннадцатый?
- В грузовом отсеке инициирует остальных. Принято решение перевести всех в активное состояние.
- Что произошло?
- Одиннадцать минут назад в районе появился неопознанный звездолет. Пять минут назад он приблизился к планете. На данный момент следует по эллиптической орбите, удаляясь от РТ-308/4, включив общее сканирование поверхности. Определить тип судна, его экипаж и намерения пассивными методами не удается. Прикажете подать активный запрос?
- Пока не надо, - Григорию тяжело давались размышления. Голова гудела. Даже тот минимум информации, что сообщил ему робот, был для него излишен. Но то, что при активном запросе можно запросто выдать место своего расположения, дошло до него сразу. – Ранее что-либо подобное происходило?
- На планету приземлялись несколько разведывательных кораблей. После установки и активации портала перехода полеты прекратились, но было несколько автоматических зондов. В момент пролета над нами мы убирали их чувствительность.
- Так в чем же дело?
- Все эти объекты легко поддавались идентификации. Корабль, появившийся сейчас, не подает никаких опознавательных сигналов. Так ведут себя…
- Корабли военного флота?
- Находящиеся на боевом дежурстве.
- Или это не земной корабль, - Григорий взглянул на центральное табло, указывающее параметры орбиты неопознанного объекта. Удаление – 263 километра. – Рядышком совсем кружит. Что дает визуальное наблюдение?
- В связи с маскировочными мероприятиями, визуальное наблюдение невозможно.
- Ах, да! – Григорий вспомнил, что его звездолет находится как минимум под двухметровым слоем почвы. – Что предлагаете?
- Пока – ничего.
- Тогда и я подожду.
Неизвестный корабль ушел за горизонт планеты, но чуткие приборы звездолета Невелина продолжали его сопровождение. Вот он немного подкорректировал курс. Вот уже выходит из зоны тени и движется точно на научную станцию…
- Объект идентифицирован, - Эрик указал на один из боковых экранов. – Звездолет класса Г-550, на борту один человек и тридцать три робота.
- Прямо как у нас, - хохотнул Григорий.
«Как у нас, - смешок комом застрял у него в горле. – Это не как у нас. Это – мы. Вот теперь я и посмотрю, что за крутой парень нас тогда сбил».
Корабль приближался, выходя на ударную позицию. Невелин напрягся. Перед его глазами побежала та самая картинка, которая была тогда, когда он впервые вышел на орбиту этой планеты. Что он хотел тогда?
Роботы отказались помочь ему в нейтрализации персонала научной лаборатории. Видимо, команда «нейтрализовать» была воспринята ими буквально, в смысле «уничтожить». Но он-то хотел всего лишь блокировать ученых. Из двух указаний, отданных мысленно и с помощью голоса, его помощники отфильтровали второе. Вероятно, учитывая наибольшую потенциальную опасность. И отказались. Роботы не причем. Но тогда он сам решил просто уничтожить научную станцию. Именно уничтожить. Физически.
Его корабль, тот, который был на орбите, приближался. Григорий вспомнил, как наводил орудия…
- Остановись, - Невелин включил передатчик. Теперь он точно знал, чей голос раздался тогда в рубке.
- В случае удара в сторону научной лаборатории под воздействие взрывной волны попадут также и поселки местных жителей, - хладнокровно сообщил Эрик.
- Знаю, - сквозь зубы прошипел Григорий и нацелил на приближавшийся звездолет свои орудия. – Ни в коем случае не делай этого, - крикнул он в микрофон, понимая, что все это бесполезно.
Сейчас он там нажмет кнопку, и выжившие из аборигенов будут умирать от лучевой болезни, ран и контузий. Одно его простейшее движение, и пять тысяч человек перестанут существовать. Разом. Просто так. Чтобы дать иллюзорное спасение всего лишь двум.
На месте летящего корабля образовалось облако. Будто мыльный пузырь. Набухло и лопнуло, не оставив даже малого следа на экране.
- Кто?!! – со страхом заорал Григорий. – Вы засекли, кто?
Роботы молчали. Невелин перевел взгляд на свою правую руку. Средний палец его руки все еще давил на кнопку, включающую орудия.
- Это вы, вы заставили меня это сделать! Ваши чертовы штучки!
Ответом было все тоже молчание. Григорий выключил орудия, захлопнул предохранительную чеку на кнопках пуска и в сердцах ударил по пульту кулаком. Его била истерика. Он отказывался понимать, как это могло произойти.
- Вы выполнили то, что должны были сделать, - послышался ровный голос Эрика.
- Но я не имел права так поступать!
- Вы это уже сделали тогда. И вы были правы.
Невелин налитыми кровью глазами уставился на робота. Его реакция как всегда запаздывала по сравнению с холодным электронным мозгом, но даже в таком состоянии, как сейчас, он не утратил возможности мыслить.
- Ты это знал, - прошептал он. – Ты это знал уже тогда. Ты ведь знал, кто стрелял, да?
- Я идентифицировал ваш голос. Но место выстрела засечь не удалось. Позже оно легко поддалось вычислению, - робот будто включил блоки. Его голос стал монотонно-холодным.
- И ты считаешь, что я был прав?
- Да.
- Я не верю, что ты машина.
- Я тоже не хочу в это верить.
У Григория плыло перед глазами. Била дрожь. Вот сейчас была возможность разорвать эту цепь когда-то предопределенных событий, но он не смог. Все произошло ровно так, как было предначертано, и это означало, что все его потуги изменить прошлое никчемны, и вытащить Олину с Оксаной невозможно. Все повторится. Все будет как в том кошмарном сне или даже не так, но конец все равно известен заранее. Это уже произошло и это уже не остановить никакой силой.
Невелина окутала тьма. Черная комната. И откуда-то из ее глубины, из самого дальнего темного угла какой-то слабый голосок:
- Ты не прав, пока есть надежда, надо бороться.
И тут же громогласное, будто взорвавшее весь этот мрак:
- Ты прав. Тебе никогда не разорвать этот порочный круг. Ведь для этого надо переступить через судьбы других, а ты слишком мягкотел и ты все еще веришь, что счастье возможно для всех. А так не бывает. Не бывает счастья для всех и разом.
- Неправда! – с остервенением крикнул Григорий. – Я же выстрелил…
- Конечно, - захохотал голос. – Вот только маленькая ремарка. Ведь ты знал, что этот твой поступок уже совершен, и что он, по большому счету, не принесет никаких трагических последствий. А вот если бы ты не выстрелил… Ты бы мог изменить мир, ход истории. Правда, при этом бы ты уничтожил несколько тысяч человек.
- Это ложь! Такое неподвластно никому.
- Есть множество людей, готовые и за гораздо меньшее уничтожить в десятки большее количество людей. Ты просто не принадлежишь к их числу. Ты прав, ты слишком слаб, чтобы что-то изменить в этом мире. Смирись с этим.
- Не-ет!
- Да-а! – загрохотало в мозгу.
Невелин выбежал из командного отсека и стремглав помчался по коридору. Не раздеваясь, рухнул на койку. Он хотел уйти, скрыться от этого всепроникающего безжалостного голоса.
- Командир, вы снова срочно требуетесь на центральном посту.
Григорий с трудом поднял голову. Над ним вновь стоял Эрик. Хотя, может быть, и не Эрик. Для Невелина они были все на одно лицо.
- Что, опять?
- Похоже, мы попали в зону аномалии.
Тяжело оторвавшись от подушки, Григорий шаркающей походкой последовал за роботом. Еще из коридора он различил, что экраны основного обзора звездолета работают в каком-то странном, мигающем режиме. Сначала темные, покрытые зеленоватым оттенком, указывающим на проецирование в условиях искусственной подсветки, они вдруг вспыхнули ярким огнем дневного освещения.
Невелин вновь расположился на командном кресле. Главный экран, поделенный на три части, транслировал картинки с планеты. Ничего необычного. Центральная и большая деревни и научная станция. Все так, как и было и месяц и два назад.
- Ну и что тут?
- Терпение, командир.
Камера, находящаяся в центральной деревне, поплыла. Григорий увидел Берту и Ценну, сидящих рядом и о чем-то беседовавших, а затем Круза, расположившегося рядом со своим домом. Вождь племени аккуратно затачивал наконечник копья. Было видно, что он прислушивается к происходившему рядом разговору.
- Вот ведь! – усмехнулся Григорий. – А любопытством он все же не обделен… - и, обращаясь к роботам, добавил. – Вы обещали на счет Берты.
- Все сделано, командир.
- Хорошо.
На экране Круз внезапно поднял голову и пристально уставился прямо в Григория. Лицо вождя исказила презрительная гримаса. Камера быстро отъехала от него на почтительное расстояние.
«Засек зонд», - догадался Невелин, вспомнив, с какой неприкрытой язвительностью отзывался тот о подглядывании за жителями деревни со стороны научных сотрудников. Григорию стало стыдно. Теперь уже он сам был в той самой неблаговидной роли научников, пользуясь оборудованием, которое в свое время реквизировали у ученых и перенастроили роботы.
Но ничего не происходило. В большой деревне старуха делала выволочку двум молодым охотникам, а во дворе научной станции та самая девица с пышными формами как ни в чем небывало поливала клумбу.
- Ну и что?
- Терпение, командир.
Внезапно экран погас. Это продолжалось всего мгновение. Затем он снова вспыхнул, но уже в зеленоватом цвете, как это бывает при включении ночного видения. Картинки изменились. От центральной деревни не осталось и следа. Большая деревня предстала в виде покосившегося, а местами и просто упавшего забора с нагромождениями внутри полусгнивших бревен, бывших когда-то домами. Научная лаборатория сохранилась лучше, но заросший двор и здесь выдавал давнишнее запустение.
- Что это? Где люди?
- В данной реальности людей нет. Аномалия распознаванию пока не поддается, - послышался ровный механический ответ.
- Предположения?
- То, что мы видим сейчас, отстоит на несколько сотен лет в будущее.
- На сколько?
- Время нахождения слишком мало. Определить даты более точно не представляется возможным. На территории центральной деревни засечено медленное движение двух объектов, - камера с зонда дала увеличение. В инфракрасных лучах хорошо просматривались две фигуры, направлявшиеся в сторону горы.
- Люди?
- Вероятно. Идентификация невозможна. Аппаратура работает в неполном режиме, данные с датчиков распознавания не поступают.
Красноватые фигуры неспешно подошли к горе и скрылись в ее недрах. Картинка на экране вновь поменялась. Включилось освещение, деревни вновь стали обитаемыми, а на станции деваха продолжила поливать цветы. Время вернулось.
- Как это? – ошеломлено спросил Григорий. – Нас что, бросает?
- Если мы находимся в эпицентре аномалии…
- То малейшее отклонение ведет к броскам в ту или иную сторону, - догадался Невелин. – Нас крутит. Но тогда… Тогда виновниками возникновения всего этого должны являться те, кто… Это же они! Они пришли из нашего будущего и нарушили сложившуюся систему.
- Вероятно.
- Просчитайте возможность влияния этой аномалии на сбой в работе портала перехода.
- Вычислению не поддается. Вероятность имеется.
- Вот и ответ, - Григорий почувствовал себя игроком, которому жутко не везло, но теперь карты сложились, и он мог сорвать банк. – Их надо остановить. Прекратить распространение волны, и тогда Олина и Оксана… Вы говорили, что у вас есть автолет.
- Нам удалось перепрограммировать его.
- Прекрасно.
Невелин резко вскочил с кресла и бросился в отсек со спасательным оборудованием. Извлек из первого попавшегося скафандра лучевой пистолет, потом, подумав, из шкафа напротив достал автоматическую винтовку. «А вот это оружие уже не имеет блокировок, - взвешивая в руках потенциальное орудие убийства, ухмыльнулся он. – Посмотрим, насколько я мягкотелый».
- Проводи меня к автолету, - тоном, не терпящим возражений, приказал он стоявшему рядом роботу.
Снаружи все было в точности так, как транслировали на центральный экран сканирующие зонды. Не успел Григорий пройти и сотни шагов по острову, как дневной яркий свет уступил место непроглядной тьме. Робот включил фонарь. Автолет находился по другую сторону холма лишь слегка замаскированный ветвями недавно выросших деревьев. Луч, пущенный из пистолета, с легкостью повалил поросль, освободив место для старта.
- От винта! – весело закричал Невелин, пробуждая системы управления от спячки. Пара мгновений, и аппарат, шумно взмыв в небо, уже на максимальной скорости направился в сторону центральной деревни.
- Командир, - раздалось в кабине. – Они движутся в обратном направлении, в сторону купальни.
- Понял, держите меня в курсе, - Григорий пошарил глазами по кабине и надел пилотский шлем со встроенной рацией. Ему еще предстояло покинуть летательный аппарат, и при этом он не хотел остаться без связи со своим космическим кораблем.
Всего десяток минут потребовалось, чтобы достичь выбранного района. На экране мелькнули фигурки двигавшихся в лесу людей. Невелин притормозил и посадил автолет на ближайшей поляне.
- Наведите, ребята, - тихо сказал он.
- Командир, появился третий объект. Быстро продвигается в сторону первых двух.
- Отлично, наводите.
- На одиннадцать часов.
Невелин слегка повернулся влево и быстро побежал в указанном направлении.
- Они встретились, продолжают движение в сторону купальни.
Он их догонял. В лучах фонаря уже начали мелькать удирающие человеческие фигурки. Двое явно были женщинами. «Плевать», - мелькнуло в голове Григория.
- Стой! – заорал он.
Над планетой зажегся свет. Беглецы исчезли. Только лес вокруг.
- Где они?
- Были в двадцати метрах прямо перед вами, - спокойно раздалось в наушниках.
- Так наводите, черт побери.
- Прямо, - повинуясь командам, Григорий неторопливо двинулся вперед. – Стой. Вы находитесь в точке их исчезновения.
Невелин осмотрелся. Ничего. Просто лес. Сделал несколько кругов.
- Я их не вижу.
- Вероятно, они переместились в другое измерение.
- Да понял уже, - Григорий выпустил длинную очередь из винтовки. – Черт бы вас побрал! Где вы?
- Командир, я бы посоветовал вам отойти от этого места. Если время изменится, находиться в непосредственной близости от точки их выхода будет небезопасно.
- Хорошо, выполняю.
Григорий отошел метров на сто, не упуская из виду прогал в лесу, где пропали преследуемые им люди. Свет вновь выключился. Знак. Он вновь бросился в погоню. И только пробежав метров триста-четыреста, понял, что упустил беглецов.
- Где они теперь?
- Тридцать метров впереди вас. Не движутся.
Невелин поводил фонариком в указанном направлении. Никого. Преследуемые затаились. А они ведь тоже могли иметь оружие. Григорий быстро потушил фонарь и, приняв немного в сторону, залег около ближайшего дерева. Включил прибор ночного видения.
Тишина. Покрепче приложившись к винтовке, Невелин направил ствол в сторону своего вероятного противника. Никакого движения. Все замерло. Но вот хрустнула ветка. Григорий напрягся. Из кустов появилась фигура человека и прыжками направилась в сторону ближайшего оврага.
- Хрен тебе, - злорадно прошипел Невелин и нажал на гашетку.
Сколько он стрелял, он не помнил. Но видел, как его враг падает на землю пробитый попавшими в него пулями. Двух других не было видно. Вновь зажегся свет.
- Где остальные?
- Исчезли в точке появления. Вероятно, здесь они больше не появятся.
- Ушли, мать твою!
Григорий встал из-за дерева и неспешно направился к лежавшему неподалеку человеку. Прошитый насквозь дорогой костюм. Невелин перевернул тело. Его свела судорога. Это был… он сам! Прищуренные глаза, приоткрытый рот и лицо, застывшее в вызывающей ухмылке. В руке кусок старомодной бумаги.
Стараясь не смотреть сам на себя, Невелин вытащил записку.
«Дурак. Земля – 3089».
Сорвав с себя шлем, Григорий повалился на землю. Била дрожь. Наверное, надо было похоронить тело. Хотя бы так, как делали это аборигены, засыпав ветками, но он не мог. Он не мог взять и похоронить сам себя.
Сверху раздался свист. Помощники подогнали автолет поближе. Григорий, стараясь не смотреть на убитого, побрел к кабине. Машина быстро понесла его прочь от страшного места.

- Там…
- Вы видели свою смерть? – может быть, Невелину это только показалось, но в голосе Эрика прозвучали какие-то живые нотки сочувствия. – Но вы это знаете, а, значит, вольны исправить.
- Наверное, могу, - Григорий все еще находился в оцепенении. – Мы можем попасть обратно на Землю, но в 3089 год? Это возможно?
- Можно рассчитать выход из космической дыры и отправить вас в спасательной капсуле в сторону Солнечной системы с таким расчетом, чтобы службы спасения засекли вас приблизительно в это время. Но придется погрузить вас в анабиоз.
- Я этого не боюсь. От этого я точно не умру, - слабо ухмыльнулся Невелин. – Так это возможно?
- Возможно. Мы отправим вас в сторону Земли, а сами уйдем. Как и предполагалось. Думаю, в дальнейшем мы вам больше не понадобимся.
- Есть еще одна загвоздка. На Земле я – преступник. Они проверят меня на «мозготрясе».
- Можно надеяться, что угон звездолета вам простят, а на остальное мы можем наложить блоки на воспоминания так, что при проверке все это будет выглядеть как сон. Вы не были на планете РТ-398/4. Вы вышли из подпространства в другом месте. После чего ваш корабль потерпел крушение, и вам чудом удалось спастись, использовав капсулу.
- Думаешь, прокатит?
- Прокатит. Вы же каким-то образом оказались вновь на Земле. Значит, вам поверили.
- Тогда летим.
- Командуйте.
- Нет. Теперь командуй ты. Это твой план, тебе его и осуществлять.


Глава 18

- Так что скажете, коллега?
- Случай поистине уникальный. Более ста лет в анабиозе, но по выходу моторика и рефлексы в норме, сознание немного спутано, но на это потребуется несколько месяцев. Думаю, ему надо полежать у нас еще с месячишко, а далее я бы назначил амбулаторное.
- Да. Будь моя воля, я задержал бы его и на все полгода, а то и год. Подобный случай выпадает раз в столетие.
- Раз более чем в столетие, коллега.
- Не стоит так сильно напирать на слова.
В кабинете их было двое. В иссиня белых халатах и таких же накрахмаленных шапочках. Оба с мягким произношением «р». На чем сходство и заканчивалось.
Первый, высокого, даже был очень высокого роста, худощав, немного сутуловат и вообще больше походил на вырванную из штакетника жердь, на которую кое-как накинули халат. Впалые щеки и запавшие далеко глаза только еще раз подчеркивали эту неестественную худобу. А завершали картину козья, выдающаяся немного вперед, бородка и завитые в кудри волосы, спадавшие до плеч.
Второй же был практически абсолютным антиподом первого. Кругленький, как мячик, розовощекий, с маленьким похожим на пятачок, носиком, и короткой, почти под ноль, стрижкой. Он был среднего роста, но стоя рядом со своим долговязым собеседником, казался коротышкой.
Первый был доктором медицинских наук, академиком. Второй – просто доктором медицинских наук. Звали их соответственно Абрам Германович Цеммерман и Игорь Моисеевич Брокколли.
- Да, коллега, все бы хорошо, только боюсь, что эти господа, - Цеммерман многозначительно скосил глаза куда-то вбок и, в основном, вверх, - не позволят нам подольше продержать нашего пациента.
- Эти господа в серых пиджаках привыкли все делать нахрапом. При этом почему-то их совершенно не волнует наука. А ведь благодаря именно ей они сейчас так лихо работают, - подтвердил Брокколли. – А что, послать их куда подальше вам так и не удалось?
- Только отсрочить.
- И даже через академию?
- Что поделаешь, коллега, - грустно улыбнулся Цеммерман. – У них, похоже, и там свои люди.

Радары дальнего обнаружения засекли его еще на дальних подступах к Солнечной системе. Телу, как и многим подобным объектам, появлявшимся в поле зрения, был автоматически присвоен порядковый номер, вычислена траектория, и так как это был всего лишь еще один из многих летящих из далекого космоса обломков, не представлявших особой опасности, о нем сразу же забыли. Лишь роботизированная служба аккуратно занесла в неистощимый реестр учета все данные.
Объект шел почти под прямым углом к плоскости эклиптики и должен был миновать Солнечную систему где-то в районе между орбитами Юпитера и Сатурна. Столкновений с астероидами, по крайней мере, крупными, не предвиделось.
Все началось тогда, когда этот мертвый космический булыжник подал вполне земной, старомодный, но не утративший актуальности сигнал «SOS».
Вот тогда и завертелось. Поднятая на ноги аварийно-спасательная служба срочно выслала на перехват один из своих новейших кораблей. На центральный диспетчерский пост полетели запрос за запросом и, в конце концов, все замкнулось на службе безопасности. Проблема в том, что за последние пятьдесят лет ни один из земных кораблей не был утерян и не находился в аварийном состоянии. Увеличение зоны поиска до ста лет также не дало результата. Последний корабль, который хоть как-то подходил под параметр «утерян/погиб» стартовал с Земли более ста лет назад. Транспортник Г-550, угнанный неким любителем острых ощущений и пропавший сразу после входа в космическую дыру.
Перехватчик сблизился с капсулой, осторожно завел ее в шлюз. Здесь она впервые была подвергнута тщательному исследованию. Предположения подтвердились. Это был спасательный бот с Г-550, но почему-то кроме сигнала «SOS» не подававший более никаких идентификационных данных. Внутри капсулы находился человек. Живой, но в глубоком анабиозе. Время нахождения в открытом космосе оценивалось более чем в сто лет.
Не знавший прецедентов такого длительного отключения всех функций организма экипаж перехватчика решил не вскрывать кабину, а доставить все как есть в медицинский центр на Земле. Под присмотр науки.
Далее все происходило донельзя медленно и заняло без малого месяц. Выдержав саму капсулу на карантине и проведя кучу поверхностных анализов по отсутствию космического заражения, врачи вскрыли кабину и извлекли пилота. Вывод из анабиоза, учитывая его невероятную длительность, проходил в два этапа. Больного ввели в медикаментозную кому, постепенно восстанавливая кровообращение, пищеварение и мышечную активность и только после этого начали понемногу снимать мозговую блокаду.
И все это время рядом с медиками крутились «серые пиджаки». Они настолько достали своими вопросами весь персонал, отвлекая и не давая работать, что даже обычно весьма интеллигентный Цеммерман, не выдержав, взорвался и послал их всех по некоему указанному адресу.
Пиджаки, не привыкшие к такому обращению, вначале возмутились, но тут же получили еще одну добавочную порцию весьма неакадемических объяснений. Тогда немного отстали. Надо отдать должное, эти ребята не стали выносить сор из избы и никуда наверх об инциденте сообщать не стали. Хотя, может быть, просто побоялись насмешек собственных сотоварищей.
Наконец наступил самый ответственный момент. Григорию Невелину, а это был именно он, разрешили открыть глаза.
Не снимая до конца блокаду, врачи начали понемногу восстанавливать его мозговую активность. Но тут снова появились «серые пиджаки», потребовали снять слепок воспоминаний, забрали все данные и, отключив и опечатав установку, удалились, лишив врачей возможности дальнейшей проверки сознания пациента.
Абрам Германович негодовал. А «пиджаки», будто почуяв, что с ними могут сделать, не появлялись не менее недели.
Наконец, подошел срок полного снятия блокады. Уважительно расположившись поодаль, члены консилиума ждали появления Цеммермана.
- Так, все вон, - Абрам Германович буквально ворвался в палату в развевавшемся не застегнутом халате. – Приказ Главного, - удивленные врачи начали покидать помещение. – Брокколли, останьтесь.
Навстречу выходящим медикам в палату зашла парочка все тех же «серых пиджаков». Они тщательно осмотрели палату и, убедившись, что кроме двух докторов здесь никого не осталось, подошли к больному. Тот лежал с открытыми глазами и смотрел в некую точку прямо перед собой.
- С ним уже можно говорить? – спросил один из них
- Пока – нет.
- А когда будет можно?
- Увидите, - надрывно ответил Цеммерман. А вот голоса вошедших были под стать их внешнему виду. Такие же невыразительно-блеклые. – Начинайте, Игорь Моисеевич, - кивнул академик.
Брокколли осторожно убрал блокирующие токи. Пациент слабо вздрогнул и повел взглядом. Видимо, зрение еще не до конца восстановилось, так как он тут же прищурил глаза, будто стараясь получше рассмотреть окружавшую его обстановку.
- Григорий Вадимович, вы меня слышите? – тихо сказал один из «пиджаков».
- Да, - выдохнул тот. Было видно, что Невелину с трудом удается сфокусировать взгляд на говорившем.
- Григорий Вадимович, постарайтесь ответить, откуда вы прилетели?
- РТ-308/4.
- Как вы оказались в спасательной капсуле?
- Роботы.
- Вас посадили туда роботы?
- Да.
- А где они сами, где корабль?
- Улетели, далеко.
- Вы говорили, что были на РТ-308/4. А когда вы там были?
- Давно…
Невелина вдруг перекосило. Цеммерман бросился к кровати, стараясь оттеснить гостей.
- Сеанс окончен. Можете уходить.
- Нам надо задать еще несколько вопросов.
Брокколи добавил блокирующего тока. Пациент успокоился. Протиснувшись около академика, врач встал между агентами и кроватью Григория.
- Что непонятного? – вдруг свирепо набросился он на гостей. – Сказали, выметайтесь, значит, выметайтесь, - уперев руки в бока, Игорь Моисеевич заслонил пациента. – И не считайте других глупее себя. Фамилия Невелин отсутствует в базе данных. Так бывает, если человек или является разработчиком весьма серьезного проекта, или работает в соответствующих структурах. Вам что больше по нраву? В любом случае за сто лет все, что он знал, быльем поросло. Это до чего надо дойти, чтобы так беспардонно убивать своего же сотрудника. Да еще у нас на глазах. Пшли вон!
- У нас имеется разрешение от…
- Мне плевать.
- Желаете неприятностей?
- Желаю. Желаю, чтобы я сейчас же вас не видел.
«Пиджаки» холодно посмотрели на разбушевавшегося доктора. Будто смотрят даже не на него, а сквозь него. Медленно повернулись и вышли.
- Все, что вы сейчас слышали, является государственной тайной. Вы обязаны хранить молчание, - уже в дверях палаты проронил один из агентов.
- Без сопливых разберемся, - вдогонку припустил Брокколли.
Дверь закрылась. Наступила тишина. Цеммерман с удивлением рассматривал своего коллегу.
- Знаете, Игорь Моисеевич, ну я-то еще куда не шло… но от вас я подобного не ожидал.
- Я и сам от себя не ожидал. Но с этими, - Брокколли кивнул в сторону двери, - наверное, по-другому нельзя.
Впрочем, ничего не произошло. На следующий день «пиджаки» вернулись.
- Принято решение, что в палате будет постоянно находиться наш сотрудник. Он не будет вмешиваться в процесс лечения и ничем не помешает вам. Ему даны инструкции действовать лишь в самом критическом случае, - проговорил тот, что был вчера. – И еще, от себя. Приношу извинения за вчерашний инцидент, - в голосе агента промелькнули искренние человеческие нотки. Брокколли был поражен.
- Да мы и сами немного перегнули…
- Вам извиняться незачем. Вы были правы. Абсолютно, - тут «пиджак» достал из кармана карточку накопителя. – И еще. Руководство просило вас изучить эти материалы и дать по ним заключение. Это часть воспоминаний вашего пациента.
- Хорошо.
Агент кивнул головой и удалился. Второй тихо занял место в дальнем углу палаты.
- Что будем делать? – недоуменно спросил Брокколли.
- Для начала принесем ему кресло, - ответил Цеммерман, кивнув на серого, неподвижно застывшего в углу.
Слегка поклонившись в знак благодарности, охранник замер в кресле. Он действительно не мешал, ни во что не вмешивался, его вообще как бы и не существовало. Этакое сидящее изваяние. Медсестра, пришедшая покормить пациента, предложила чаю и охраннику. Тот не отреагировал. Просто сидел, не шевелясь и даже не моргая. Манекен.
Сменивший его через четыре часа оказался таким же. Постепенно к присутствию кого-то еще в палате привыкли и перестали даже реагировать на него, как на инородное тело, которое прижилось. Его просто не замечали.
Тем временем, аккуратно дозируя нагрузку на мозг, сеансы полного бодрствования пациенту все увеличивали. Невелин уже без особых проблем выдерживал более часа, с интересом присматриваясь к новой для себя обстановке и даже задавая кое-какие вопросы. Вскоре ему разрешили вставать.
Не получив никаких ограничений по использованию воспоминаний Невелина, Брокколли скопировал их, раздав коллегам на изучение. Ответы он получил довольно быстро.
- Ну что же, - обратился он к Цеммерману, передавая ему последнюю копию, - все сходятся в одном. Пациент, угнав звездолет, не справился с управлением, при выходе из дыры корабль получил какие-то повреждения и начал разваливаться. Роботы запихнули своего командира в капсулу и отправили в сторону Солнечной системы. Все. Остальное, то, что ему якобы удалось побывать на РТ-308/4 не более чем переработка тех знаний, что он имел перед взлетом об этой планете. Сон, обычный сон. Только в весьма заторможенном состоянии, но за сто лет… вот и поназаписывалось.
- Думаете так?
- Я, конечно, не уверен на счет технических подробностей со звездолетом, но сами посудите: картинка пребывания на РТ-308/4 смазана, нечеткая. Хотя, я бы попросил проверить наши выводы и вас.
- Хорошо, я посмотрю, если все так, так и запишем, пусть «пиджаки» сами потом разбираются, что им лучше.

Кабинет начальника управления собственной безопасности, оклеенный приятными светло синими обоями, с подобранными в тон шторами на окнах и несколькими натюрмортами на стенах, больше походил на приветливую гостиную хорошего дома. Из мебели в помещении были мягкий диван, несколько уютных кресел, да десяток стульев. И если бы не огромный письменный стол со встроенной правительственной и местной связью, можно было бы запросто подумать, что ты очутился не в официальном месте, а где-нибудь на загородной вилле скучающего пенсионера.
На стук в дверь хозяин кабинета, крепкий человечек небольшого росточка в цветастой рубахе, выскочил из-за стола и живо подбежал к посетителю. Тот же, едва переступив порог, вытянулся в струнку.
- Старший инспектор капитан Воронцов, товарищ генерал, - отрапортовал вошедший. – Разрешите доложить.
- А имя у вас есть, капитан Воронцов? – по-отечески мягко поинтересовался хозяин кабинета.
- Сергей Владимирович.
- Для меня это слишком длинно. Давай остановимся на Сереже. Так что у тебя? Ты по делу Невелина?
- Так точно, разрешите доложить.
- Охо-хо, - по-старчески запричитал генерал, хотя это ему совсем не шло. Несмотря на достаточный возраст, командир выглядел более чем молодцевато. – Когда же вы оставите свои штучки там, на улице. Вам самим-то еще не надоело? Сколько раз вам всем повторять: вы приходите сюда не к своему начальнику, а к старшему товарищу. А потому не товарищ генерал, а Вячеслав Васильевич. И располагайтесь, располагайтесь.
Хозяин кабинета легко подтолкнул гостя к дивану, а сам блаженно развалился в кресле напротив. Капитан аккуратно уселся на краешек, сохраняя возможность мгновенно вскочить при случае.
- Так не сидят, - генерал подошел к Сергею. – Ну куда ж вы вскочили, Господи Боже, - он снова толкнул гостя на диван. – Одну руку сюда, другую – сюда, корпус назад, - руки вошедшего оказались на подлокотнике и спинке дивана, под спиной Сергей почувствовал мягкую обшивку. – И расслабьтесь. Может, рюмочку вина?
- Товарищ генерал.
- Тогда чай. Женечка, принеси-ка нам, пожалуйста, чаю и чего-нибудь там, - генерал повернулся в кресле, еле достав кнопку селектора.
Буквально тут же в кабинет вошла Женечка. Тучная женщина далеко после пенсионного возраста. Перед собой она толкала небольшой столик на колесиках, на котором ароматно дымился свежезаваренный чай в старомодных стаканах с подстаканниками, а из-под салфетки выглядывали аппетитные бутерброды.
- Вот, - засмеялся генерал. – Никто тебя здесь не съест. Для этого у меня есть более вкусные вещи.
Капитан нерешительно посмотрел на секретаршу. Та улыбнулась в ответ, приглашая брать стакан и налегать на бутерброды, а сама быстро удалилась.
Вообще-то Воронцов был наслышан о причудах «старика», как называли свое руководство практически все подчиненные. О его безудержной тяге к некоей фамильярности в разговоре с подчиненными, хорошем чувстве юмора и веселом, жизнерадостном характере. Генерал мог простить своим подопечным многое. Перевести в шутку их небольшие огрехи, и тут же рассказать что-нибудь из собственной практики. Но опытные сотрудники не раз предупреждали: все это всего лишь часть проверки, старик терпеть не может провалов и непрофессионализма в работе.
- Теперь рассказывай, - сказал генерал, увидев, что подчиненный все-таки отхлебнул чаю и надкусил бутерброд.
- Товарищ генерал…
- Вячеслав Васильевич. Можно просто дядя Слава.
- Вячеслав Васильевич, согласно заключениям экспертов…
- Это я уже прочел, что сам думаешь по этому поводу?
- Пока не пришел к однозначному выводу. Невелин сам подтвердил, что был на РТ-308/4, но узнать конкретное время его пребывания там не удалось.
- Это, конечно, ваш промах.
- Виноват, тов… Вячеслав Васильевич.
- Слушать надо до конца, - кряхтя, засмеялся генерал. – Хотя, думаю, спроси вы его прямо в лоб первым вопросом: «В какое время вы были…», - реакция была бы та же самая. Так что все нормально. Далее?
- Я поднял архивные данные Невелина.
- Вам кто-нибудь это поручал? Какое это имеет отношение конкретно к вашему заданию?
- Товарищ генерал, - голос Воронцова зазвучал необычно твердо даже для него самого. – Я хочу сделать заявление. Я ознакомился с делом Невелина. Благодаря ему мы получили огромный толчок для совершенствования нашего программного обеспечения. Даже спустя столько лет его идеи все еще остаются актуальными. И он не унес их с собой. На фоне этого, даже то пре… тот неблаговидный поступок, который он совершил, угнав звездолет, считаю… - тут он почувствовал, как боевой дух оставляет его, а язык заплетается. И уже перейдя на предложенный стариком тон, он закончил. - Но это же такая мелочь, генерал! Звездолет погиб, модифицированные роботы – тоже. Что мы тут роем?
- Вот именно мелочь. Тем более, срок давности давно истек. А вот пропавшие роботы – не шутка. Вы должны все еще раз тщательнейшим образом проверить.
- Генерал, Вячеслав Васильевич, но не гожусь я, чтобы вот так вот копать яму под человека, который просто оговорил себя на первом допросе. Это выше моих сил!
- Ага. Это уже теплее, - старик хитро прищурился. – Ямисты мне никогда не были нужны. Думаешь, что он оговорил себя? Что эксперты-медики правы? Я тоже склоняюсь к этому мнению. Кроме того, я очень хорошо знаю, что ждет Невелина, если выяснится, что он действительно отпустил роботов, или что они не погибли. Поверь мне, для него будет намного лучше понести любое наказание. Так что копай. Только не яму, а защитный вал. Надо иметь железные доказательства. Чтобы даже такой старпер и идиот, как я, мог им поверить. Понял?
Воронцов не отвечал. Он удивленно смотрел на начальника.
- Верю, что понял, - вдруг засмеялся генерал. – Доедай бутерброд и иди, рой землю. Мы здесь не только для того, чтобы ловить, но и отпускать. Причем второе – гораздо полезнее.

В огромном зале, поделенном легкими перегородками на небольшие отсеки – рабочие места уже давно никого не было. Рабочий день закончился и все разошлись. Кто по делам службы, а большинство – по домам. И только в секции Воронцова все еще работал компьютер.
Над столом мелькали обрывочные воспоминания Невелина. Космический корабль – капсула – центральная деревня – большая деревня – научный лагерь – опять космический корабль – и снова капсула. И так по кругу. До бесконечности. Обрывки без привязки к конкретным датам. Просто фрагменты чужой жизни.
Как ненавидел Воронцов свою работу! Романтика опасных заданий, которой казалась служба в органах безопасности когда-то, при получении приглашения в школу, на поверку оказалась обычной рутиной среди множества директив, запретов и ограничений, принятых или принимаемых правительством, и отслеживанием, отслеживанием и еще раз отслеживанием порядка их исполнения со стороны обычных граждан. Тех самых, которые что-то делали и подчас были даже не в курсе, что нарушают очередной, вышедший недавно, приказ № NNN/nnn. И при этом именно он, теперь уже старший инспектор безопасности, обязан был вторгнуться в их жизнь, дать им по рукам и запретить делать то, что может быть на самом деле и не стоило запрещать.
И все это под лозунгом: «За безопасность нации».
Чушь.
Старший инспектор включил произвольный выбор фрагментов и опять, уже в который раз, тупо уставился на происходящее над его столом. Большинство этих воспоминаний, по утверждению медиков, были не более чем обычными сновидениями, навеянными Невелину под воздействием им же прочитанной литературы по планете РТ-308/4. И от осознания этого инспектору становилось особенно гадко. Его заставляли лазить по самым глубинным сокровенным мыслям другого человека, вторгаться к нему в душу.
Надо найти доказательства, что все это – сон. Надо найти черную кошку в темной комнате. Пойти туда, не знаю куда.
Странная это вещь – человеческая память. Сотканная из различных кусочков, как лоскутное одеяло, она хранит огромное количество информации, порой вовсе не нужной, а порой и очень необходимой. И все это разрознено, лежит в разных местах и имеет большие лакуны. Когда своей памятью пользуется сам человек, он просто домысливает отсутствующие куски, но если посмотреть на мыслеграмму снаружи… вот тут-то и возникают проблемы. Допустим, эпизод с убийством самого себя можно даже и не рассматривать. Ни один нормальный человек не поверит, что такое могло произойти в реальности.
Трансляция мыслезаписей закончилась. Воронцов чертыхнулся, откинулся на спинку кресла и дал команду повтора. Он даже не знал, что он ищет.
Раздался сигнал зуммера. Инспектор потушил картинку над столом и включил коммуникатор. Перед ним оказалась жена.
- Сережа, ну где ты там? Я уже волнуюсь.
- Иринка, срочное задание в номер. Я немного задерживаюсь.
- А когда ты придешь?
- Не знаю. Может быть, утром, или даже к вечеру…
- Ты хоть поел там?
- Да. Только что пил чай с бутербродами. Ну, давай, целую.
- Я буду скучать…
Коммуникатор отключился. Воронцов продолжил просмотр прерванной сессии воспоминаний Невелина. Потом встал, собрал несколько стульев, и, составив из них нечто, напоминающее кровать, лег на спину, закрыв лицо правой рукой.
«Взрыв звездолета… Но он не мог видеть взрыв звездолета. В одном случае он тогда уже был в анабиозе, а в другом… А как звездолет вновь оказался целым? Роботы починили? А затем вернулись забрать своего командира? Получается, что он их не перепрограммировал? Хотя…»
Воронцов резко вскочил и сел в кресло. Он приказал компьютеру включить сопоставление обоих фрагментов покидания звездолета Невелиным. Картинка раздвоилась. Пошла отработка вновь введенной программы. Сергей ждал. Наконец, в воздухе повисло сообщение об окончании работы.
- Найдено место соответствия. Процент совпадения 99,98, - нудно сообщил механический голос.
- Показать конечный вариант, - потребовал инспектор.
Включилась трансляция. Взрыв на борту, спасательная капсула, робот, включающий систему анабиоза на капсуле. Все единым куском, без пробелов. От предчувствия удачи у Воронцова даже перехватило дыхание. Два разных фрагмента воспоминаний являлись единым целым! Вот и доказательство, что все, что между ними – обычный сон. Звездолет погиб, Невелин чудом оказался на Земле.
Сергей потер виски. Как-то сразу очень захотелось есть и спать. В столе оказалась старая упаковка с двумя уже зачерствелыми пряниками. Запив их обильным количеством крепкого кофе, инспектор кое-как восстановил свою работоспособность.
« Что мы имеем? Пребывание Невелина на РТ-308/4 – сон. Он оговорил себя. Ну конечно же. Только-только вышел из комы, принял сновидения за чистую монету. Хорошо. Но как же тогда взрыв звездолета? Ведь тогда и это тоже сон».
После внезапно пришедшей удачи инспектор вдруг почувствовал, что опять возвращается туда, откуда начал. Надо доказать взрыв. Но он сам себя лишает такой возможности.
«А если он впал в анабиоз чуть позже? И тот отрывок со взрывом все-таки подлинный? Бред. Или так: при выходе капсулы из звездолета он на мгновение очнулся… Нет, над таким заявлением будет потешаться весь отдел».
Вновь заверещал коммуникатор. К удивлению Воронцова, это был генерал.
- Как там у тебя продвигается? Нашел зацепки?
- Товарищ генерал, нашлись доказательства версии о сне. К сожалению, доказать взрыв корабля пока не удается.
- А сон точно можешь доказать? – недоверчиво переспросил старик.
- Так точно.
- Дуй ко мне.
Сергей схватил карту памяти и быстро спустился на второй этаж к кабинету начальника. Там ему пришлось еще несколько раз и на различной скорости прокрутить составленный отрывок воспоминаний Невелина.
- Что ж, будем считать, что меня ты убедил, - после длительной паузы медленно протянул генерал.
- Вячеслав Васильевич, взрыв не могу доказать.
- Но согласно твоей версии, взрыва в памяти Невелина и не должно быть.
- Получается, все напрасно?
- Не совсем, - генерал улыбнулся. Добродушно. По-отечески. – За мной иди. Тут мне ребята из соседнего отдела несколько интересных штучек принесли. Посмотрим.
Они спустились в расположенное в подвале гаражное помещение. В одном из боксов, закрытых на кодовый замок, Воронцов увидел огромный оплавленный кусок металла. Рядом с ним валялись куски поменьше.
- Догадываешься, что это?
- Нет, - Сергей недоуменно посмотрел на генерала.
- Наши эксперты определили во всем этом части носовой обшивки звездолета Г-550. Найдены приблизительно в расчетном месте взрыва. Так что погиб корабль. Жалко, конечно, но для нас эта новость весьма кстати.
- А где остальное? Фрагменты роботов?
- Экий ты шустрый. Скажи спасибо, что хоть это нашли. Представляешь, насколько разлетелись обломки за сто лет? Да и место взрыва установить удалось уж очень приблизительно. Так что имеем то, что имеем. А что еще надо? Вот обломки с места взрыва, вот твои доказательства, что Невелин занимается самооговариванием. Дело закрыто. Точка.
- То есть Невелин…
- Свободен.
- Я могу снять охрану?
- Уже сделано.
- Вячеслав Васильевич, еще один вопрос. Как давно эти обломки у вас?
- Неделю.
- То есть вы уже неделю знали, что звездолет погиб?! Почему ж вы мне раньше не сказали?
Генерал с хитринкой посмотрел на своего подчиненного. Несмотря на бессонную ночь, старик выглядел все так же бодро, как и в первый момент их встречи. Поговаривали, что он вообще никогда не спит.
- Вы, молодежь, работать как следует не хотите, вот что я тебе скажу. Все смотрите, как бы побыстрее смотаться, да под тепленькое одеяльце к женушке пристроиться. Вот и приходится нам, старикам, изгаляться. Ты что, не понимаешь, что без твоих исследований эти куски металла всего лишь хлам, годный на свалку? Ты же сам сказал: «Маловато». И от роботов ничего не найдено. Зато с твоим подтверждением это уже факты. Упрямая вещь, помнишь такое? Все, назначаю двое суток отсыпных.
- Есть двое суток! – радостно козырнул Воронцов.
- Лучше бы сказал: «Спасибо», - закряхтел старик.

Когда Сергей вернулся к себе, утро уже полностью вошло в свои права. Дома стоял гвалт, дети собирались в школу, жена – на работу.
- Ну наконец-то! – обрадовалась она возвращению мужа. – Есть будешь?
- Не хочу. Сейчас спать.
- Что хоть было-то, если не военная тайна?
- Так, разрабатывали одного.
- И что?
- Нормально. Невиновен. Ты знаешь, моя работа, мне, кажется, начинает нравиться.


Глава 19

Память к Григорию возвращалась медленно, урывками. Сначала он почувствовал, что уже не сидит в кресле, а лежит накрытый чем-то невесомо-легким. Потом заныло тело.
Затем появились звуки, вроде как шелест морского прибоя, становясь все более отчетливыми, но все равно плохо различимыми. И наконец, будто кто-то включил яркий свет. Поначалу Григорий с трудом даже мог разобрать, что же он видит. Перед ним в пелене двигалась чья-то неясная тень, и, наверное, это был человек.
- Григорий Вадимович, вы меня слышите? – прошелестел где-то далеко порхающий звук.
- Да, - с трудом ответил Невелин, пытаясь хоть немного разглядеть стоявшего над ним. Пелена понемногу спадала, Григорий кое-как смог различить контур человека и еще одно темное пятно рядом.
- Григорий Вадимович, постарайтесь ответить, откуда вы прилетели?
- РТ-308/4.
«Зачем им все это нужно? В конце концов, какая разница, откуда я и зачем?» - Григорий автоматически что-то отвечал на вопросы и тут в его мозгу мелькнули воспоминания…
- Вы говорили, что были на РТ-308/4. А когда вы там были?
Невелину стало не по себе. Он понял, что попался, глупо и по-детски. Голос звучал повелительно, надо что-то отвечать, но вот что?
- Давно… - он попытался потянуть время.
Перед глазами появилась еще одна тень. Какое-то движение, напоминающее борьбу. Новый голос:
- Сеанс окончен. Можете уходить.
И все разом померкло.
Когда Григорий пришел в сознание в следующий раз, его зрение почти полностью восстановилось. Рядом с кроватью он увидел круглолицего розовощекого человека с довольной улыбкой на лице. На человеке был белый халат. «Наверное, врач», - подумал Невелин и попытался скинуть с себя одеяло. Руки не слушались.
- Что со мной? – достаточно внятно произнес он, испугавшись собственной беспомощности.
- Вы провели в анабиозе свыше ста лет. Сейчас вы восстанавливаетесь, - доктор старался говорить как можно более медленно и внятно.
- Мое тело меня не слушается.
- Эти функции мы временно приглушили. Не волнуйтесь, скоро все придет в норму.
Было достаточно странно лежать вот так, когда, ощущая весь свой организм, на поверку возможно пошевелить лишь мышцами лица.
Невелин скосил глаза и осмотрел помещение. Обычная больничная палата. Белые стены и потолок, какие-то приборы, и серый человек, расположившийся в кресле в дальнем углу. Человек безотрывно смотрел на Григория. Хотя, может быть, и не на него, а через него и куда-то вдаль.
- Кто это?
- Не обращайте внимания, - поморщился врач. – Так, посетитель…
Григорий понял. Он вспомнил свое первое пробуждение.
- Я хочу рассказать, как попал в спасательную капсулу, - он вновь попробовал привстать на кровати, и из этого опять ничего не получилось.
- Спокойно, спокойно. Нам и так все известно.
- Я неправильно сказал…
- И это мы уже знаем, успокойтесь, - врач дотронулся тыльной стороной ладони до лба пациента. – Позвольте мне задать вам несколько вопросов, - Григорий с опаской посмотрел на это улыбающееся лицо, напоминавшее ему мордочку молодого поросенка из детской книжки. – Как вы себя чувствуете?
- Нормально, только двигаться не могу.
- Отлично, - доктор откинул одеяло и провел рукой по груди пациента. – Ощущаете?
- Да.
Далее последовал обычный медицинский осмотр. Врач детально проверил Григория, время от времени задавая вопросы, касающиеся лишь его самочувствия. Ни одного намека на произошедшее с пациентом со времени угона им звездолета.
«Неужели я уже полностью все разболтал? Или они проверили меня на мозготрясе? Тот человек в углу… Даже над недвижимым надо мной установили контроль… Пропал», - Невелину стало плохо.
- Вы прекрасно восстанавливаетесь, - удовлетворенно заметил врач, так и не задав ни единого вопроса относительно полета. – И еще одно: я дам вам немного времени, минут пятнадцать, перед тем как вы опять заснете. Постарайтесь вспомнить, что с вами было. Подсказка: многое из того, что вы считаете, что с вами произошло, является всего лишь плодом вашего воображения, навеянного вам за время пребывания вами в анабиозе. Сейчас вам требуется шаг за шагом восстановить вашу реальную память. Не торопитесь.
- А он? – Григорий скосил глаза на серого в углу.
- Считайте, что его нет. Мешать вам он не будет.
Врач ушел. Невелин с тягостью вспомнил почти все, включая момент, когда Эрик усаживал его в спасательную капсулу. Робот тогда пообещал, что похождения Григория на РТ-308/4 будут выглядеть наподобие сна. А вдруг, это действительно так? Не на это ли намекал сейчас этот круглолицый доктор?
У Григория промелькнула искра надежды. Но мысли вдруг затуманились…
Когда Невелин проснулся в следующий раз, он обнаружил около себя приятную на вид девушку. С подносом. Его покормили. С ложечки. «Как тогда, в деревне, - подумалось Григорию, но он тут же постарался отвести от себя эти предательские мыли. – Этого не было. Это всего лишь мое воображение».
Затем возле кровати появились сразу трое. Один, тот, что был в прошлый раз, с лицом поросенка, и два новеньких. Опять пошел нудный осмотр.
- Попробуйте пошевелить пальцами, - приказал врач.
Григорий попробовал.
- Получается! – взвизгнул он.
- Видим, только орать по этому поводу не надо.
Сколько он так нырял в сон и обратно, Невелин сказать не мог. Сбился со счета. Но каждый раз, с каждым новым пробуждением, в его ощущениях что-то добавлялось. Сначала его просто просили «лишь попробовать», а потом уже требовали производить определенные действия. Через некоторое время он уже запросто садился на кровати и даже вставал, и только куча проводов, которыми было опутано тело, не давали ему возможности полноценно встать и пройтись по палате.
Осматривающие его врачи менялись. И лишь серый на своем кресле в дальнем углу оставался неизменным. Хотя, может быть, это только казалось.
Наконец, во время одного из очередных пробуждений, Невелин увидел в палате длиннющего худощавого верзилу. По тому, с каким почтением относились к нему все присутствующие, Григорий понял, что это, возможно, местное светило, а, возможно, и не только местное.
- Говорят, вы практически поправились? – голос у высокого был скрипучим, но достаточно приятным.
- Да.
Дальше его снова заставили двигаться и отвечать на различные вопросы медицинского характера. За время пребывания в клинике Григорий уже так изучил их, что мог ответить на любой, практически не задумываясь, а порой и не дослушивая до конца.
- Хорошо, - высокий удовлетворенно кивнул головой. – Жалобы есть?
- Меня все время заставляют засыпать. Я выспался, наверное, за все сто лет.
- Неплохо, - хмыкнул доктор. – Завтра решим.
То, как Григорий проснулся в этот раз, его поразило. За время пребывания в больнице он привык к быстрому включению сознания, так, как будто в голове внезапно зажигается лампочка. Сейчас все было иначе.
Он уже понял, что проснулся, но продолжал лежать с закрытыми глазами. И только потом открыл их. Покосился на агрегат, стоявший у изголовья кровати. Провода с датчиками, аккуратно смотанные в бухты, лежали на столике. Григорий провел рукой по голове. Да, действительно, он был полностью свободен.
Невелин сел на кровати. Чего-то не хватало. С удивлением Григорий отметил отсутствие в палате серого. Даже кресло убрали. Значит, ему поверили. Захотелось крикнуть радостное: «Yes!» - с характерным движением вверх рукой. Но тут дверь в комнату отворилась, и на пороге вновь появился человек в сером. Стало немного грустно. Чуда не произошло. Сотрудник безопасности подошел к кровати.
- Приношу вам свои извинения за предоставленные неудобства, - ровным официальным тоном сказал он.
- Да ничего… - Григорий поперхнулся. Голос был знаком и принадлежал он тому самому, что допрашивал его в первый раз.
- Все равно приношу. Сейчас наша… работница доделает кое-какие формальности, и вы будете абсолютно свободны.
В помещение не вошла, а буквально ввалилась целая уйма народа. Впереди шла миниатюрная, но очень строгая на вид женщина.
- Невелин Григорий Вадимович? – безразличным голосом спросила она, включая небольшой портативный компьютер.
- Да.
- Пол?
- Когда-то был мужской, - Григорий покосился на врачей и по их реакции понял, что подобные шутки в этом заведении не приветствуются. – Мужской, - твердо ответил он.
Дальше пошли анкетные данные, после каждого ответа женщина аккуратно щелкала компьютером. Наконец, это закончилось. Компьютер выключили.
- Ваша идентификационная карта, - все тем же лишенным всякой окраски голосом промолвила сотрудница и положила небольшой пластиковый прямоугольник на тумбочку рядом с Григорием.
Вперед вышел сухощавый доктор.
- Что ж, могу констатировать, реабилитация прошла весьма успешно. Опыт, который поставили над вами ваши роботы, удачно завершен. Надо же! Сообразить запихнуть в спасательную капсулу погруженного в анабиоз человека мог только изощренный, лишенный всяческих эмоций и предрассудков мозг. Ни один нормальный здравомыслящий человек на такое не решился бы. Но вам все же грех жаловаться на своих помощников. Так или иначе, но они спасли вам жизнь. Жаль, что погибли сами. Но механизм ведь для этого и существует? – доктор сделал паузу. - По праву старшего хочу попросить вас задержаться в клинике для последующего наблюдения, - врач выжидательно посмотрел на Григория, но тот отрицательно покачал головой. – Я понимаю. Быть в роли подопытного кролика… Тогда, пожалуйста, хотя бы раз в неделю посещайте наши филиалы. Поймите, ваш опыт бесценен для науки. Все. Будем прощаться.
- Спасибо, доктор, - уже в спину уходящим врачам произнес Григорий. – «Черт! За все время пребывания здесь я даже не спросил их имен. А головушка-то пока еще не до конца работает».

Невелин шел по Актюбинску, с удовлетворением отмечая, что за сто лет отсутствия его родной город почти не изменился. Все тот же веселый простор на улицах, двуязычные надписи на зданиях, небольшой по нынешним меркам, но огромный когда-то дом правительства и соседствующие церкви и минареты. И такой же многонациональный гомон.
Ничего не изменилось. Чтобы добраться сюда из Минска, где Григорий лежал в клинике, потребовалось около шестнадцати часов. Сто лет назад было бы также. Правда, большую часть из этого времени пришлось ухлопать на пересадки в Москве и Астане, ожидание экспрессов, но все-же…
Невелину стало немного грустно. Вот оно, будущее. Здесь все так, как помнилось еще с детства, но здесь нет, и уже никогда не будет Оксаны и Олины, Берты и Круза, и Пашки с Алешкой. Он ничего не достиг в своем безумном стремлении изменить ход истории. Не смотря на отчаянное барахтанье в ледяной воде времени, он не смог выбраться из ее стремнины и все также продолжал просто плыть по течению как игрушечный кораблик, брошенный ребенком в воду.
Все такое же здание управления безопасности. Его пропустили, даже не спросив, по какому вопросу он пришел. Да и внутри тоже все по-прежнему. Миновав пару коридоров и поднявшись на лифте, Невелин вошел в квартирную часть. На встречу из-за стола поднялся приветливый паренек.
- Здравствуйте, Григорий Вадимович, - приятным баритоном промолвил он, приглашая присесть в широкое кресло.
И все-таки кое-что изменилось. Раньше в этой конторе вряд ли так хорошо знали любого посетителя.
- Григорий Вадимович, к сожалению, ваша прежняя квартира на данный момент занята, но мы можем предложить вам на выбор несколько вариантов, - убедившись, что вошедший удобно расположился, продолжил паренек.
- Мне все равно, - глухо ответил Григорий. Он и в правду не имел желания возвратиться именно в ту самую свою квартиру, где все напоминало бы ему о его утрате.
- Но мы можем предложить вам улицу Нефтяников. Это всего в паре кварталов от вашего бывшего дома…
- А подальше?
Он выбрал улицу Чернышевского. Тоже старый район, но только расположенный по другую сторону от центра города. Паренек щелкнул клавишами. Григорий улыбнулся. Все-таки что-то изменилось. Сто лет назад использование клавиатуры считалось моветоном.
- Чернышевского, дом 38, квартира 123. Одиннадцатый этаж, двухкомнатная, прекрасный вид из окна. Если появятся какие-то проблемы, незамедлительно обращайтесь.
Вот и все. Осталось лишь несколько вопросов к бухгалтерии и можно заселяться. К нему так никто и не обратился, ни одного вопроса. В этом тоже было что-то новое.
И все-таки здесь ничего не поменялось. Невелин сразу понял это, как только переступил порог расчетного сектора. Тут его встретили ровные ряды столов с напряженно работавшими сотрудниками. Все женщины. Мужчины просто физически не могут выдержать подобную работу. На половине женщин – очки. Даже сто лет назад не требовалось долгого лечения, чтобы избавиться от любого дефекта зрения, но и тогда большая часть бухгалтеров предпочитала это старинное приспособление обычной коррекции. Потому что очки – это важно, это указание на то, что человек много работает и имеет дело с огромным количеством дел. Что он – персона.
На появление нового посетителя здесь никак не отреагировали. У всех проводки, ведомости, счета. Строгая, с древнейших времен, атмосфера дотошного учета. Чтобы показать, как скромен человек перед главенствующей над ним цифрой. И единственная штука на стене, указывающая, что здесь все же работают не роботы - древнейшие костяные счеты, заключенные в прозрачный корпус с надписью: «Разбить в случае крайней необходимости». Но даже это свистнуто откуда-то из дальних времен.
- Мне бы по поводу начислений, - окружающая обстановка могла смутить даже такого прошедшего огни и воду, как Невелин.
- Вам к восьмому столу, - коротко ответила одна из дам, не удостоив его даже мимолетного взгляда.
Невелин оказался рядом с дородной, великовозрастной мамашей. Покашлял. Никакого ответа.
- У меня тут начисления… - не то, чтобы робко, но с приличествующим уважением к занятому человеку тихо сказал он.
Мамаша коротко подняла глаза на посетителя, что-то набрала на клавиатуре и вновь посмотрела на Григория.
- Ну? – выжидательно заметила она. – Какой конкретно вопрос?
- Думаю, это ошибка. Мне начислено слишком много.
Бухгалтерша уткнулась в монитор. Руки быстро забегали по клавиатуре, взгляд стал еще более сосредоточенным. Григорий не видел, что там. Все скрывала непроницаемая ширма, но через какое-то время мамаша оторвалась от своих записей.
- Почему вы считаете, что вам начислили много? – строго спросила она.
- Мой оклад…
- За это время было несколько повышений, - перебила его бухгалтер. – В 2984 году вы аннулировали свою карточку, и мы не имели возможности переводить вам денежное пособие. Нам пришлось отнести его на депозит. Если вы имеете претензии по процентам по депозиту, то они будут начислены вам позже. В качестве спорных сумм.
- Но я не работал у вас сто лет…
- Извините, это – ваши данные? – женщина спроецировала на ширму анкету Невелина.
- Да.
- Дата поступления на службу указана верно?
- Да.
- Какой сейчас год вы знаете?
- Приблизительно.
- А я знаю точно. Могу посоветовать вам отправиться в школу и заново пройти курс арифметики. С вашими деньгами все в порядке, проценты получите месяца через три. Или вам нужно срочно?
Оставалось только смириться. Зарплата за сто лет службы, которые Невелин провел в анабиозе, казалась ему чем-то невероятным. Для бухгалтера же все было гораздо проще. Суть цифры здесь превалировала над сущностью человека. И ей было абсолютно безразлично, что человек, по документам давно переваливший столетний возраст, на поверку выглядел только на пятьдесят.
- А отпускные? – вяло попытался пошутить Григорий.
- Молодой человек, я не виновата, что за сто пять лет вы не удосужились взять ни одного отпуска. Кстати, это нарушение, и этот вопрос вы будете решать с финансовым директором.
Нет, в этой конторе все было по-прежнему. Атмосфера, царившая здесь, чем-то напомнила Григорию недавно оставленную им клинику. Там тоже относились довольно странным образом к шуткам. Оставалось только ретироваться.
Посетив начальника аналитического отдела, Невелин с удивлением узнал, что все еще находится в его штате, но к работе может быть допущен только после переаттестации. В родных пенатах на него смотрели уже совсем по-другому. За время разговора в кабинете перебывало человек двадцать, и каждый с каким-то очень важным и неотложным сообщением для шефа. В конце концов начальник не выдержал и провел Григория в общую комнату.
- Прошу внимания! – громко остановил он работу всего отдела. – Вы видите Невелина Григория Вадимовича. Он находился в длительной командировке, но теперь вновь будет работать в нашей команде. Посмотрите на него внимательно, и я попрошу больше по этому поводу не отвлекаться.
Сотрудники смущенно уткнулись в рабочие места. Григорий попытался что-то вставить от себя, но начальник быстро потащил его обратно в свой кабинет.
- Вы уж извините… - сказал он, когда дверь за ними закрылась. – Но вы – легенда.
- Тогда, значит, пора на пенсию.
- По возрасту имеете право. Так что, если хотите. Но я бы предложил вам не спешить с этим. Уверен, специалист такого уровня как вы легко освоится и со всеми нашими новыми веяниями.
- А могу я взять отпуск? – Невелину самому было одновременно и неловко и смешно от такой ничем не заслуженной популярности. – Надо подтянуть матчасть.
- Без проблем.
На выходе из здания его опять ни о чем не спросили.

Все катилось как хорошо смазанная телега по ровной, без ухабов дороге. Нигде ни единой задержки. Квартира, доступ к литературе, обеды и ужины в ближайшем ресторане, небольшие пешие прогулки. Гуляя по улицам, Григорий без труда отметил, что его первое впечатление о застывшем времени было неверно. Сохранив без изменений старую часть города, Актюбинск прирос огромными новостройками в стиле супер-пупер новый хай-тек, появились новые течения в музыке и даже манера разговаривать теперь чем-то неуловимо отличалась от той, которая была принята в его времена. Поменялось все. И он был один. Совершенно. Не осталось ни одного человека, который бы помнил его лично, а не только по записям в личном деле.
Он в который раз остановился возле того самого дома, где жил всего несколько месяцев назад… или столетие, как считать. Ноги раз за разом все приводили и приводили его сюда. Но здесь тоже давно уже жили незнакомые люди, которым абсолютно не было никакого дела до какого-то странного неудачника, погнавшегося за журавлем в небе и потерявшем на этом все. И хотя ему очень хотелось еще раз взглянуть на ту самую свою историю, он с трусливостью кролика каждый раз это откладывал.
Наконец, он отважился. Отказавшись от лифта, услужливо распахнувшего перед ним свои двери и поднявшись по лестнице, он решительно надавил кнопку звонка. Тут же появилось желание уйти, но поздно. На пороге появилась белокурая женщина в распахнутом, стилизированном под японское кимоно, халате.
- Вам кого?
- Берта?!
Это было невероятно. Но это была именно она! Пусть с другим цветом волос, в нормальной цивилизованной одежде, с поблескивающими в мочках сережками и легкий домашним макияжем, но это была она! Григорий оторопел.
- Извините?
- Я, наверное, ошибся, я когда-то жил здесь…
- Вы Григорий Невелин? Я видела в новостях, что вам удалось вернуться.
- Вы меня знаете?
- Проходите в дом, - женщина чуть поправила халат, открывшийся широким декольте, и жестом пригласила войти.
Постояв еще какое-то время на пороге, Григорий все-таки нашел в себе силы вновь переступить порог этого когда-то бывшего его жилищем помещения.
Небольшой косметический ремонт преобразил квартиру до неузнаваемости. Всего-то другие обои, изменение в расстановке мебели, которая, в свою очередь, претерпела лишь частичное обновление. Но это была уже не его квартира. И по стенам были развешены не его картины и фотографии.
Невелин в нерешительности остановился в прихожей.
- Наверное, я вам мешаю.
- Что вы! Вы меня не узнаете?
- Я спутал вас с другой женщиной. Но той женщины не существует.
- И все-таки. Говорят, я очень похожа на своего отца. Попробуйте!
Григорий был в замешательстве. Он понимал, что та, за которую он ее принял, никак не могла быть ее матерью. А повторять свою ошибку не хотелось.
- Я Анастасия Жарова. В девичестве. Дочь Владимира Жарова.
- Вы внучка Пашки?
- Да, - улыбнулась женщина, увидев, как оттаял ее гость. – Так вы пройдете в комнату?
- Конечно, конечно.
Григорий расположился на удобном диване, подумав, что, несмотря на изменившуюся обивку, может быть, это тот самый, его диван. Уж слишком хорошо тело ощущало эту старую уютную домашнюю обстановку.
Анастасия суетилась. На небольшом столике перед гостем оказался дымящийся чайник и тарелочка с бутербродами.
- Может быть, хотите вина? У меня есть очень хорошее красное вино.
- Нет, спасибо. За сто лет отвык.
- Тогда рассказывайте, - женщина расположилась в кресле напротив.
- Да мне-то, в общем, и нечего рассказывать. Стал преступником, угнал звездолет, потом сто лет провел в анабиозе. Теперь вот лабораторная крыса у ученых. Вас не пугает такое близкое соседство преступника?
- Вроде бы, нет, - засмеялась Анастасия.
- А подопытной крысы?
- Тем более. Вообще-то я по специальности биолог. Мне по штату бояться крыс и мышей не положено.
- Тогда рассказывайте вы. Как там Пашка, где Леша?
- Их нет. Деда не стало уже давно. А Алексей… Он погиб на РТ-308/4.
- Как?!
- Недавно, несколько лет назад. После того, как вы угнали звездолет, все прекрасно понимали, куда вы направились. Насколько мне известно, возле планеты было установлено постоянное дежурство для вашего перехвата, но, когда стало ясно, что вы там уже не появитесь, дежурство сняли. Ну а дядя Леша все стремился туда. Почему-то он был уверен, что найдет вас.
- А может, вовсе не меня?
- И ее тоже. Вашу дочь. Знаете, он ведь так и не женился. Потом, когда был объявлен набор колонистов, он в числе первых записался в отряд, но ему отказали. Не знаю почему. А вот мою мать и отца взяли. Все говорили, что это самая приветливая из всех открытых планет и колонизация пройдет как нельзя более успешно. Тем более что там уже жили, хоть и небольшой группой, но довольно дружелюбные аборигены человеческой расы. Да и ученые разрабатывали РТ-308/4 уже не первый год. Все никак не могли понять, как на такой отдаленной планете появились наши потомки.
- И что?
- Вы не знаете?
- Мне ничего не рассказывали.
- Отец с матерью оставили меня на попечение деда. Я ведь тогда очень маленькая была. А забрать меня хотели сразу же, как обоснуются и обживутся на новом месте. Но произошло… - Анастасия вдруг замолчала.
- Что?
- Они пропали. Все пятьсот человек. Сразу после перехода. Вот тогда ученые и поняли, как появились наши потомки на этой планете. Это было что-то вроде временной дыры. Колонисты провалились в прошлое. А аборигены и были правнуками тех, кому удалось выжить на этой планете и дожить до наших дней. Получилось, что мои отец и мать умерли раньше, чем родились, - Анастасия горько усмехнулась. – Планету, конечно, объявили запретной, вывезли оттуда всех местных жителей. Теперь уже на нее никого не пускают. А вот дядя Леша решил попасть туда во что бы то ни стало. Даже переквалифицировался в испытатели. Тогда много экспериментов ставилось чтобы повторить этот эффект временной дыры. И ученые все талдычили про удачу. Как же! Попасть из будущего в прошлое. Машина времени. Вот в одном из таких экспериментов дядя и погиб. Правда, ученые не виноваты, он сам все лез и лез на рожон. Ну и где-то что-то сделал не так. Установка взорвалась.
- Да… - Григорий уставился куда-то в стену. – Большой Брат.
- А вы говорите, что не знаете. Ведь именно так называли аборигены наших спасателей, которые вытаскивали их на землю.
В дверь позвонили. Анастасия вышла в прихожую. Оттуда послышался приглушенный шепот. Кто-то пришел.
- Познакомьтесь, моя дочь Саша, - с довольным видом подтолкнула в комнату молоденькую девчушку хозяйка дома.
Они были почти совсем непохожи. Хотя, может быть, Григорию это только показалось.
- Прибавление в семействе? – с наигранной радостью заметил он. – А отец?
- Заходите месяца через три. Вернется из экспедиции. А пока здесь у нас женское царство.
Григория мучили вопросы, но пора было уходить.
- Так вы так ничего о родителях и не узнали?
- После возвращения потомков поселенцев на Землю нам передали копии записей, которые хранились у них в качестве реликвий. Там было и про папу и маму. Из них я и узнала, что они не погибли, и что у меня было даже несколько братьев и сестер. Но эти записи рассказывают только о самом начале колонизации. Дальше кончилось питание, ну и сами понимаете… А еще вот, - Анастасия достала из шкафа большой нож. – Он мог принадлежать моему отцу.
Григорий взял в руки нож. Нож Отцов. С выгравированной надписью «Perpetuum» и датой 3055.
- Отец купил его перед самой отправкой на планету. Тогда такие были в моде. Делали их и блестящими и матовыми, и даже под цвет дерева. Какая-то новая технология. Разработчики хвастались, что не то, что сломать, даже затупить этот нож просто невозможно.
- Нож Отцов.
- Именно так их и называли аборигены. А вот записи, - женщина протянула карточку.
- Я могу взять?
- Конечно.
- Спасибо.
Его проводили до прихожей. Сжимая в руке бесценный груз, он даже не заметил, как оказался в своем новом жилище перед проектором.


Глава 20

В том месте, где они оказались, не было ничего. То есть совсем ничего. Это была плоская равнина, покрытая жесткой, доходящей до пояса, травой, с разбросанными тут и там огромными, похожими на скалы валунами и лишь где-то вдалеке, на самом горизонте, виднелась покрытая синеватой дымкой гора. Отдельные, чахлые деревца, пробившие себе дорогу сквозь сухостой травы и ослепительно палящее солнце. Все. Ничего больше. Куда-то пропал портал приема, встречающие переселенцев гиды. Да что там! Не было даже самой научной станции. И даже леса, в которой она должна была находиться.
Да и сам переход происходил достаточно странно. Те из поселенцев, кому уже доводилось пользоваться подобным методом передвижения, отметили необычно затянутую стадию телепортации и очень странный выход. Их будто раскрутило и затем выкинуло из огромной вращающейся центрифуги. Не разбирая, куда и как они попадут. Явный сбой в синхронизации ворот. Люди буквально повалились на сухую землю и хорошо еще, что высота падения была небольшой, не превышающей десятка сантиметров, да и почва была достаточно мягкой. По крайней мере, это спасло от значительных травм.
Сейчас, когда первый шок прошел, а панику, начавшую разгораться в толпе по мере осознания размеров постигшего бедствия, удалось кое-как погасить, ситуация стала более-менее контролируемой. Люди, расположившиеся широким кругом прямо на неприветливо встретившей их земле, отдыхали, ожидая дальнейших указаний.
- Ладно, давайте закроем тему, связанную с невозможностью сбоя работы перехода. Все и так уже прекрасно поняли, что ворота, находящиеся по его обе стороны, по сути, являются единым целым, и чтобы разорвать их требуется невообразимое количество энергии. Пусть будет так. Примем это к сведению. Но, к сожалению, то, что мы видим сейчас, не согласуется с этой прекрасной теорией. Переход разрушен. И если мы и дальше будем рассуждать о том, как это могло произойти, боюсь, последствия для нас могут стать самыми плачевными.
- И что ты предлагаешь?
- Надо выработать план наших дальнейших действий.
- Но чтобы действовать, надо хотя бы знать, где мы находимся и чего, в конце концов, хотим достичь.
Это была небольшая группа, сгрудившаяся вокруг включенной персоналки. Разномастная по возрасту, полу и, видимо, уровню подготовки. Руководители отрядов переселенцев. Здесь и сейчас они представляли единственную власть, оставшуюся от пропавшей в неизвестности Земли.
- Тогда, для начала, что мы имеем? – это был молодой еще, лет сорока – сорока пяти мужчина со скуластым волевым выражением лица. Сергей, руководитель экспедиции. – Мы оказались неизвестно где и не известно почему. Вот и все исходные данные.
- Спокойно, Сережа, - мягким успокоительным голосом ответил ему самый старший из собравшихся. «Дедушка», как в шутку называли его все остальные. – Да, мы, похоже, потерялись, но не надо делать из этого трагедию. Нас наверняка ищут. И нам надо только продержаться до того момента, когда нас найдут. Не так уж все и плохо. Аварийный запас продуктов рассчитан на месяц. Думаю, этого более чем достаточно.
- Считаете, что в течение месяца нас возможно найти? Мы ведь даже не знаем, в какой части Вселенной оказались.
- Опять повторяю, успокойтесь. Все могло быть гораздо хуже. Атмосфера здесь вполне пригодна для дыхания, да и климат сносный. Поверьте мне, как бывшему астроному, подобных планет во Вселенной не так уж и много, - дедушка улыбнулся. – Кроме того, у меня есть очень серьезные подозрения, что мы находимся именно там, куда и должны были прибыть. То есть на РТ-308/4. И если это так, то нас найдут в течение суток.
- Если это так, то где вторые ворота? Где, черт возьми, научная станция?
- Вероятно, нас отшвырнуло немного в бок.
- Вот именно, дед. В бок. И хорошо, если только в бок, - вмешался в разговор круглолицый парень с загорелым южным лицом.
- Поэтому, - как ни в чем небывало продолжил астроном, - я и советую не делать скоропалительных решений и сеять панику, тем более, как мы уже смогли убедиться, это очень опасно. Надо ожидать помощи. К сожалению, лучшего нам пока не дано.
- А сами так ничего и не предпримем? – саркастически заметил Сергей.
- Предпримем. Для начала надо обустроиться, сделать навесы и найти пригодную для питья воду. Чувствуешь, как припекает? Аварийных запасов может и не хватить. Еще надо разбить лагерь. И уж конечно – изучить местность. И все под вашим неусыпным контролем. Обрати внимание, Сереженька, формально ты все еще являешься нашим руководителем, ведь с этой должности тебя пока еще никто не снимал.
Дед так и не отошел от своего вкрадчивого, спокойного тона. Это подействовало. В атмосфере всеобщей нервозности это успокаивало и, как ни странно, настраивало на рабочий лад лучше, чем иной истошный крик.
Действительно, разгоревшийся день буквально накрыл расположившихся на открытой местности людей невыносимым зноем. Спасаясь от жары, многие, не дожидаясь особой команды, уже сооружали подобия навесов, натягивая снятую с себя одежду на наиболее жесткие стебли травы. Несколько человек построили каркас из срубленных деревьев, покрыв его сверху пучками сорванной травы. Ценный опыт был одобрен. Вооружившись ножами, люди быстро возвели еще несколько подобных шалашей.
- Нашли воду, - к Сергею подбежал молодой парень. – Вон там, за тем валуном, небольшой ручеек, - парень указал рукой. – Только вот пригодна ли она для питья?
- А это очень легко проверить, - улыбнулся дедушка. – А ну-ка, молодой человек, ведите.
В полукилометре от лагеря переселенцев, в небольшом овражке обнаружился кристально чистый ручей. Астроном спустился вниз и, погрузив лицо в прохладную воду, сделал несколько быстрых глотков.
- Вкусная, - оторвавшись от питья, заметил он и выпил еще. – А теперь подождем пару часиков.
- Вы что, прямо на себе проверяете?!
- Не волнуйтесь, молодой человек, ничего страшного. В наших НЗ есть кое-какие лекарства, забыли?

День окончился, тягостная жара сменилась мягкой прохладой вечера, а под утро стало и вовсе холодно. Проснувшись от сковавшего тело озноба, из-под навеса вылез парень. Тот самый, с загорелым южным лицом, и, видимо, не привыкший к подобным температурам. Согреваясь, он попрыгал на месте и, сладко потягиваясь, посмотрел на небо.
Светало. Уже стали отчетливо видны контуры раскиданных тут и там шалашей. Людей пока заметно не было. Только дежурные по периметру. И совсем рядом дедушка колдовавший о чем-то с компьютером.
- Доброе утро, не спится?
- Доброе утро, - дед убрал картинку, изображавшую место, очень похожее на то, где они сейчас находились. По крайней мере, там была точно такая же покрытая густой травой равнина с холмами- скалами. – В моем возрасте, молодой человек, спать много не требуется, да и не надо. Многое проспать можно.
- Загружаете в отчет местные виды?
- Загружаю. Местные. Хотел вот вас спросить… Ох, память старческая…
- Владимир, - подсказал парень. – Владимир Жаров. Кстати, на память жалуетесь не только вы…
- Альфред Бернц.
Они вместе тихо посмеялись.
- Так вот что я хотел узнать у вас, Владимир…
- Можно просто Володя.
- Да, Володя. У вас на Земле кто-то остался?
- Дочь, ей сейчас три года. Она сейчас с братом и отцом. А в чем дело? Просто мы с женой решили сначала более-менее устроиться, а уж потом тащить сюда ребенка.
- Да нет, ничего. А вот у меня – никого. С женой развелся, а детей никогда и не было, - дед как-то с грустью посмотрел на Владимира, будто жалеть надо было именно молодого человека, а не его. – Хотя, что это я? Я тут на досуге подумал, надо бы отправить ребят вон туда, - Альфред указал в сторону гор, - пусть пошукают, чего там.
- Зачем? – удивился парень. – Тут ходу дня на три. А если прилетят спасатели?
- Если появятся спасатели, мы их вернем. Просто надо найти местечко получше. Желательно, где-нибудь в лесу. Там тебе и топливо для костров будет и какой-никакой стройматериал. А здесь… Кроме воды да сухой травы… Правда вода вкусная, сегодня опять попробовал и ни за что не буду жрать нашу тухлую из НЗ.
- По крайней мере, с водой наладилось. А на счет гор… Лично я не против, но надо поговорить с Сергеем.
- Кто тут всуе меня вспоминает? - из шалаша пошатываясь, выполз мужчина. Точно так же, как и Жаров, он попрыгал, разогревая замерзшее тело, сладко зевнул и посмотрел на астронома. - Так вот вы где? То-то я смотрю, в шалаше стало просторнее и никто не храпит.
- Есть за мной такой грешок, - усмехнулся дед, выключая компьютер. – Что сегодня делать будем?
- Раз нас пока еще не нашли, для начала проверим дежурных.
Разгорался новый день. Небо из темно-серого постепенно стало голубеть, из-за горизонта появились первые робкие лучи восходящего местного солнца. Стало значительно теплее. Поднялась и растаяла дымка тумана, растекшаяся было перед рассветом. Только в траве некоторое время еще блестели крохотные капельки росы. Но вскоре и они пропали. Из-под навесов начали выбираться просыпающиеся люди. Трое во главе с руководителем экспедиции отправились по периметру лагеря.
- Полбатареи на нее ухлопал, а она все ползет и ползет, - один из дежурных указал подошедшим на выжженную землю, на которой среди гари валялась расчлененная на множество кусков многоногая змея. – Пока голову не отстрелил, так и перла. Вот живучая тварь!
- Ну зачем же вы ее так? – Альфред поднял одну из частей убитого существа. – Просто заживо зажарили. У кого-нибудь есть нож?
- Пожалуйста, только не порежьтесь - Владимир протянул свой, совсем недавно приобретенный у одной фирмочки, хвастающейся своими вечными изделиями.
Астроном аккуратно разрезал кожу змеи, отделил то, что, по его мнению, принадлежало внутренним органам, и сунул очищенное мясо себе в рот. Все замерли от неожиданности.
- Вы здесь все собираетесь пробовать на зуб? – с широко раскрытыми глазами промолвил Сергей.
- А это было бы вкусно, если бы было горячим, а еще добавить соли и специй. И чесночка, - проглотил пищу дед. – Молодой человек, кому-то ведь надо быть первым. А я уже стар… Так вот что я подумал. На таких панюгавцев совсем не стоит тратить заряды лучевых пистолетов. Ведь здесь может обитать что-либо и пострашнее. Лучше, если от подобной мелочевки дежурные будут отбиваться ножами. У нас ножей хватит?
- Ножей- то хватит, но обещайте мне, что больше не будете заниматься постановкой экспериментов на себе.
- И еще одно: пока нас не нашли, надо везде установить режим жесточайшей экономии. Особенно это должно касаться тех ресурсов, которые мы не в состоянии пополнить. К примеру, давайте будем пользоваться только одним компьютером, а питание с остальных побережем до лучших времен.
- Одного заряда батареи компа хватает года на три непрерывной работы, к чему такие жестокие меры? Вы думаете, нас так долго будут искать?
- Надеюсь, что нет, но все-таки… Знаете, с возрастом как-то сам по себе становишься слишком бережливым. Вам что, трудно уважить причуду взбалмошного старика?
- Боюсь, если вы продолжите все здесь пробовать на вкус, у вас еще и не такие причуды появятся.

- Не буду долго задерживать ваше внимание, - открыл с небольшого пригорка импровизированное собрание Сергей. Перед ним ровным полукругом по земле развалились колонисты. – Как все уже поняли, в момент перехода произошел сбой. И где мы сейчас находимся - сказать трудно. Вероятнее всего, это не РТ-308/4. Иначе нас давно бы уже нашли. Одно могу сказать точно: поиски ведутся. И наша задача продержаться здесь до прихода помощи. Сколько это займет времени – не знаю. Но у нас есть аварийный запас пищи на месяц, правда, воды маловато. Зато рядом имеется весьма неплохой ручей, и, как показала практика, вода из него для питья вполне пригодна. Кроме того, годятся в пищу и некоторые из представителей здешней фауны, - Сергей уважительно поклонился Альберту. – Так что на данный момент самым необходимым мы обеспечены. Но прошу не сидеть сложа руки. Во-первых, надо дообустроить лагерь. Как вы все уже убедились, ночами здесь довольно прохладно. Будем использовать траву. Во-вторых, есть предложение отрядить отряд добровольцев на исследование прилегающей местности. В частности, виднеющихся неподалеку гор. Есть добровольцы? Нужно человек десять – двенадцать.
- Я пойду, - из полукруга вышел Владимир.
- Тогда и я, - раздался женский голос. – Куда иголка – туда и нитка.
Поднялось еще рук двадцать. Пришлось отбирать. Сергей подошел к отправляющейся группе.
- Что возьмете с собой?
- Еды, воды, тройку пистолетов, ножи есть почти у всех. Одежду потеплее.
- Пистолетов хватит?
- Вам в лагере они будут нужнее.
- Здесь могут быть такие очень красивые желтые цветы, - подал голос Альфред. – Не трогайте и не приближайтесь к ним. Помните, что они очень опасны.
- Это на РТ-308/4. Но учтем.
- Счастливо. Возвращайтесь.
- Ну, кажется, дело пошло, - Сергей посмотрел в след удалявшейся группе. – Пора и нам браться за дело, думаю, на сегодня работы хватит.
В лагере закипела работа. Колонисты с рвением резали траву, натаскивая ее в свои жилища. Часть шла на утепление самих строений, часть – на изготовление подобия тюфяков и одеял. И судя по тому, с каким усердием все осуществлялось, мерзнуть следующей ночью не желал никто.
- Вы у нас начальники, вы и решайте, - к Сергею с Альбертом подошел возмущенный мужчина, крепко державший за плечо другого. Тот вертелся, стараясь вырваться.
- Что еще?
- Он пытался украсть мою еду.
- Я просто перепутал, - пойманный воришка исходил от страха в попытках убежать, но железная хватка мужчины не давала ему на это ни единого шанса. – Я просто перепутал пакеты…
- Конечно, конечно, - злорадно заявил мужчина. – Они ведь рядышком лежали! Свою еду, гад, припрятал, а у меня спер!
Сергей окинул их взглядом. О возможности возникновения в лагере чего-либо подобного он даже и не подумал.
- И что теперь?
- Вы начальство, вы и решайте, - с вызовом ответил мужчина.
- Тогда так. Для начала отпусти его. Далее соберем все индивидуальные пакеты в общий котел. Пищу будем готовить сразу и на всех. Думаю, так будет и справедливо и надежно.
- Вот, вот. Кто-то будет жрать в три горла, а кому-то и крошки не достанется.
- Милый друг, - вмешался дед. – Еще и суток не прошло, а вы уже так голодаете, что готовы ближнего заморить? Вы же оба друг друга стоите. Не забывайтесь. В любой ситуации надо прежде всего оставаться человеком. Свободны.
- М-да… Неприятный момент, - проговорил Сергей, когда эти двое, чертыхаясь, ушли.
- Как бы чего покруче не было. За пистолеты я не боюсь. У них блокировка насчет людей. А вот ножи… Они ведь у многих. Да и власть мы с тобой здесь чисто номинальная.
- Может, отобрать?
- Глупо. Это ведь не только оружие, это еще и инструмент.
- Действительно, глупо. Что же тогда делать?
- Поживем – увидим. Но вот собрать все в общий котел – идея не плохая.
К концу дня стоянка переселенцев приняла достаточно обжитой вид. Трава вокруг шалашей была заботливо скошена, вырыли ямы под мусор, в отдалении устроили даже походный туалет.
Несколько женщин под руководством того самого обокраденного мужика готовили ужин. На всех. Мужчина суетился, погонял, сам лично снимал все пробы, и все время пересчитывал банки.
«Экий неугомонный, - Альберт с удовлетворением наблюдал за кипучей деятельностью на походной кухне. – И жилистый. Одной воды сколько перетаскал. Другой бы на его месте слег давно. А этому хоть бы хны. Еще и бегает».
- А ну! – главный повар с силой застучал половником по пустому жбану. – Налетай, пока горячее. Давай, давай!
Люди потянулись к раздаче. Посмеиваясь над неуемным кашеваром наполняли тарелки и располагались тут же, на земле. Ели и лежа и сидя, с колен. Столов в походном ресторане предусмотрено не было, конечно кроме одного, шведского.
- Эй, ты! Чего стоишь? Голодным остаться хочешь? – увидев того самого испуганного воришку заорал мужик. – Нет, друже, так не гоже!
- Да я просто перепутал… - пролепетал тот.
- И теперь голодовку устраивать будешь? Я тоже был неправ. Хочешь, извинюсь. Ты только налетай, что ж теперь, удавиться, что ли?
Воришка осторожно приблизился к бачкам и начал набирать себе.
- Да набирай сколько надо. Успокойся ты, - громыхал повар. – Может у тебя утроба что черная дыра? Я и дыру накормлю.
- А сам-то чего-то не ешь, - послышался насмешливый голос. – Знаешь, что и как сготовлено?
- Это кто еще там? Да я напробовался так, что тебе и не снилось. Полон уже. По горло, а, может, и по ноздри.
В толпе раздался веселый смех. Местное солнце снова покатилось к закату, люди начали расходиться. Заканчивался второй день их пребывания на этой планете, милостиво приютившей поселенцев. Сытный ужин, мягкая и теплая постель, что еще можно было пожелать потерпевшим кораблекрушение?

- Ты где был?
Уже начавший засыпать дед открыл глаза. Пригнувшись под низким сводом шалаша Сергей расправлял себе постель.
- Спи. Проверил ребят по периметру. Еще раз напомнил им об экономии зарядов для пистолетов. Хотел сам заступить, да ребята отговорили, говорят, сами справимся, раз ты начальник, тебе голову надо иметь свежую.
- Да… Это у тебя ловко получается – командовать. Ты кем до этого был?
- Знаешь, дед, - Сергей посмотрел на собеседника каким-то странным пронизывающим насквозь взглядом, - врать тебе не хочу, а говорить не стану.
- Понятно… Так ты и не Сергей, может быть?
- Может быть. Тебя это напрягает?
- Не очень. Что ж тогда сюда-то потянуло? Чего один?
- Вот так и один. Не сложилось. Может, здесь сложится.
- Сложится, должно сложиться. Что ж, давай спать, - дед натянул на себя связанное из соломы одеяло. – Как-то там наши ребята, не замерзнут?
- Взяли с собой по два комплекта белья. Даже спальники есть. Запасливые колонисты поделились. Все будет нормально.

Их разбудили громкие крики и истошный женский визг. Сергей быстро выбрался наружу. Огромный, высотой с двухэтажный дом, ящер, чем-то напоминающий земного доисторического тираннозавра медленно топтался у восточной стороны лагеря. С громоздкой головой, яйцеобразным туловищем и покрытым безобразными наростами хвостом. Ящер стоял вертикально на мощных задних лапах, зачем ему были нужны недоразвитые передние – сказать было трудно, да сейчас уже и неважно. Видимо, он впервые столкнулся с людьми и потому пока еще не решил, стоит ли набрасываться, и представляют ли эти существа для него добычу. Да еще визг. Все это на какое-то время и отсрочило нападение.
Покрытая роговыми пластинами шкура ящера задымилась. Охранники дали залп из лучевых пистолетов. Взревев от боли, тираннозавр решительно направился в сторону разбегавшихся обидчиков.
- Что они делают! – заорал Сергей, бросившись наперерез. – Сейчас он нас всех здесь положит!
Разъяренный ящер пошел в атаку. Шалаш, находившийся на пути этой злобной силы природы, рухнул, будто был сделан из бумаги. Попадавшиеся на пути едва успевали уворачиваться от грозных ударов хвоста. Но подобное не могло продолжаться вечно. Поселенцы в панике мешали сами себе, а отдельные выстрелы по тираннозавру, не принося ему никакого урона, только раздражали хищника еще больше.
- Назад, черт возьми, назад! В стороны, веером! – благим матом орал Сергей, но в наступившем безумии его уже никто не мог услышать.
Начальник подбежал к одному из охранников, беспорядочно нажимавшему на спуск пистолета и силой вырвал у него оружие. Установив переключатели на непрерывный огонь и максимальную мощность, Сергей метнулся к тираннозавру. Мгновение, и он уже был буквально в нескольких шагах от разъяренного ящера.
Первый выстрел, направленный прямо в пасть хищника, прожег огромную дыру в его черепе до самой макушки. Следующая огненная полоса прошлась по шее громилы. Голова ящера дернулась. Послышался свист из перебитой трахеи. Но даже получив эти устрашающие раны тираннозавр не упал, а продолжал упорно идти вперед.
Сергей отпрянул назад. Еще раз прицелился и нажал на спуск. Возникло небольшое пятно возле одного из глаз хищника. Заряд в пистолете кончился. Бросив оружие на землю, Сергей оглянулся.
- Пистолет, дайте мне заряженный пистолет!
Тираннозавр сделал еще несколько шагов вперед, потом потерял равновесие и начал медленно заваливаться на бок.
- Осторожнее, мать вашу!
Ящер тяжело ударился о землю. Он все еще продолжал грести лапами и щелкать хвостом, сделал несколько конвульсивных попыток подняться на ноги, но тело его уже не слушалось. Наконец, все это прекратилось. И лишь отдельные судороги пробегали под его покрытой чешуйчатыми наростами кожей.
- Не подходить! Все назад!
Сергею все же удалось заполучить новый пистолет с полностью заряженной батареей. Внимательно следя за поверженным хищником, постоянно держа на прицеле его голову, теперь он всеми силами старался оттеснить напиравших людей подальше от валявшейся на земле туши.
- Все назад! Руководители групп, проверьте своих подопечных! Раны, травмы, быстро!
Удивительно, но пострадавших оказалось не так уж и много. В основном ушибы и несколько порезов. Сергей склонился над лежавшим на траве хлипкого вида мужчиной. Попытался его поднять.
- Не надо! – в ужасе застонал тот и сделал попытку отстраниться.
- Что с тобой?
- Плохо дело. Похоже, сломал ключицу и пару ребер.
- Считаешь, что это – плохо? Ты еще не знаешь, что такое – плохо, - засмеялся Сергей и, обращаясь к окружавшим, крикнул: - Врача! У нас должны быть врачи!
- Я сам врач, - тихо пролепетал мужчина.
- Тогда не стони, прекрасно ведь понимаешь, что твои травмы не опаснее обычного насморка. До свадьбы заживет. Как я понимаю, требуются давящие повязки? Не боись, сейчас сварганим.
Впрочем, Сергею так ничего и не пришлось делать. Из толпы вышли несколько человек, обладавших значительно большими познаниями в медицине, чем он сам. Раненый мужчина оказался в заботливых руках коллег по профессии.
Теперь можно было заняться и лежащим на земле ящером, возле которого уже собралась толпа зевак.
- А ну, в сторону! И чтоб ближе десяти метров я никого не видел!
Люди с неохотой отошли от туши хищника. Зверь был мертв, опасность миновала, и его вид вызывал теперь скорее огромное удивление, чем страх. Даже лежа ящер был намного выше самого рослого человека.
- Ловко вы его, - дед удовлетворенно осмотрел прожженную насквозь голову и глубокую, чуть ли не до позвоночника, рану на шее тираннозавра. – Будто всю жизнь только этим и занимались.
- И вы бы тоже отошли подальше. Что-то уж больно крепкая эта тварь. Полбашки ему снес, а он все никак.
- Низший уровень развития. Все на рефлексах, - старик осторожно потрогал туловище тираннозавра. – Мощная зверюга.
- На вкус тоже пробовать будете? – съязвил Сергей.
- Что-то говорит мне, что это мясо вряд ли принесет мне пользу. Что дальше делать будем?
- Подождем до вечера. Мало ли что. Потом надо будет разделать и выбросить его подальше. Оставлять нельзя. Весь лагерь нам испоганит.
- А вот лагерь надо менять. Сколько еще таких штук может бродить поблизости? Надо уходить в лес.
- Знаю, дождемся разведчиков, тогда и двинем. А пока будем надеяться на оружие и удачу.
Группа Жарова вернулась лишь на четвертые сутки. Уставшие, покрытые пылью и облепившей их с ног до головы травой. На брюках Владимира в районе бедра виднелось бурое пятно запекшейся крови. Он прихрамывал.
- Что с тобой?
Жаров посмотрел на Сергея и меланхолично махнул рукой.
- Это? Так. Прозевал многоножку. Ничего страшного. На обратном пути заплутали малость.
- Ну и что там увидели?
- Там? – Владимир пристально посмотрел на старика. – Когда вы догадались?
- Я? – дед ответил ему тем же взглядом. – Сразу после перемещения. А точнее, во время его.
- О чем вы? – вмешался Сергей.
- Пойдем, - поманил его дед. На включенном компьютере появилось несколько картинок. – Вот это – один из видов долины планеты РТ-308/4. Ничего не напоминает? Оглянись вокруг.
- Будем считать, что похоже, - Сергей сравнил местность на фотографии с окружающим его пейзажем. – Только валуны у нас вроде повыше да постройнее.
- Конечно, ведь эта фотография сделана на несколько веков позднее.
- Не понял?
- А вот тот самый зверозуб, - картинка сменилась. – Тоже похоже, правда? А вот, - старик вновь сменил картинку, теперь их стало две, - это лагерь аборигенов на РТ-308/4, а это – снимок Владимира у подножия горы. Ничего не напоминает?
- Места один в один, только вот лагеря нет.
- И еще, - теперь снимки пошли чередой, появилось изображение многоножки. – И вот, и вот, - это уже были мурвоки, мимоза и прочие прелести РТ-308/4. Теперь понятно?
- Мы на РТ-308/4, - тяжело выдохнул Сергей. – Но где же аборигены, научная станция? Где спасательный отряд?
- Все это будет. Потом. Через несколько столетий. К сожалению, нам достался билет в один конец. Но зато мы знаем, что надо делать. Ведь все это уже происходило, и нашим потомкам здесь удалось выжить.
- Так куда мы попали?
- В прошлое. И нам ничего не остается, как только повторить путь тех аборигенов, которых мы сами и изучали. И надеяться, что когда-то наших потомков спасут.
- Черт!! – Сергей тяжело опустился на землю. Гнетущая весть, дошедшая наконец до его сознания, подкосила этого мужчину сильнее, чем встреча со зверозубом. – Что же мы остальным-то скажем?
- Правду.
- Да вы хотя бы понимаете, что начнется?
- Не забывай, что все это уже происходило и нам удалось-таки устроить деревню в предгорье. По крайней мере, именно в ней наши потомки и дожили до нашего времени.
- Невероятно.
- И еще, - вступил в разговор Жаров. – Надо сразу запретить использование ножей в качестве оружия. Оружие надо делать из подручных материалов, хотя бы из камня. Дело в том, что, когда мы шли по лесу, я приладил нож в качестве наконечника на палку и таким образом сделал себе что-то вроде копья. В лесу на нас вышел мурвок. Его я ткнул, но ему удалось убежать вместе с воткнутым в него копьем. Так можно растерять весь запас наших инструментов.
- Так вот это откуда, - прошептал сидящий на земле Сергей. – А я-то все ломал голову… - внезапно он вскочил. Теперь это вновь был все тот же неустрашимый начальник отряда. – Значит, билет в один конец. Значит, будем выживать.
Через два дня переселенцы тоненькой струйкой потянулись к подножию видневшейся горы…

***

Невелин с размаху ударил изображение, спроецированное компьютером. Рука с легкостью прошла сквозь невесомую голограмму.
- Черт, черт! – с яростью прошипел он. – Их было целых пять сотен. У них было продовольствие, оружие и даже инструмент. А Оксана с Олиной? Куда занесло их, беззащитных, не имеющих при себе ничего. Сколько они смогли продержаться? И как они…
Григорий остановился. Даже вот так, наедине сам с собой, он не мог произнести это страшное слово «погибли».


Глава 21

- Мама, посмотри, что он мне подарил! - Александра кокетливо протянула вперед руку. На среднем пальце переливался всеми цветами радуги великолепный перстень. Ручная работа. Большой бриллиант в обрамлении нескольких более маленьких. – А вот и еще, - на шее у девушки красовался прекрасный кулон, а в мочках ушей – серьги. И все это - из одного гарнитура. Явно авторский проект и весьма неплохого ювелира.
- Саша, - укоризненно заметила мать. – Конечно, он состоятельный человек и имеет возможность делать подобные подарки, но принимать их… Тебе не кажется это бестактным? Или у вас что-то есть? А как же твой Артем?
- Мама! – девушка засмеялась. – Что ты вечно все себе придумываешь. Он относится ко мне как своей дочери. Говорит, это делает его стошестидесятилетнюю жизнь немного короче, а его самого – моложе. Кроме того, это искусственные бриллианты, так что цена не такая уж и большая. И с Артемом у меня все в порядке. Знаешь, они встречались и даже подружились.
- Дай то Бог.
- Мама, а ты сама-то случайно не влюбилась в этого Григория? Тебе он и по возрасту как раз подходит. Если, конечно, учитывать, как он выглядит.
- С чего ты взяла?
- А уж больно ты нервничаешь по поводу наших с ним встреч. Уж не ревнуешь ли? - Александра весело показала матери язык и выпорхнула на улицу.
Они вот уже на протяжении недели почти каждый день встречались с Невелиным. Несколько раз к ним присоединялся и Артем. Странный человек был этот Григорий. Все твердил о своем несусветном возрасте, хотя выглядел при его-то шестидесяти не более чем на пятьдесят, утверждал, что отстал от жизни, но настроил коммуникатор так быстро, что Шурка сама не успела понять, как это у него получилось. Правда, при настройке он перешел в плоский режим изображения, утверждая, что так ему понятнее.
Да ничего в нем древнего и не было. Отличный дорогой костюм–классика. Такие и через тысячу лет будут носиться. Приятные духи. Вот только музыку современную не очень любит и кино. Как-то они вместе зашли в просмотровой зал, так он заказал такое старье… Но, в тоже время было довольно весело. Саша и не предполагала, что древние фильмы могут быть такими приятными.
А еще он ужасно не любил фантастику и боевики. Почему-то сторонился человекообразных роботов. И очень часто замолкал на полуслове. Зато все это с успехом компенсировала Александра. Молотить чепуху без устали и передышки – для нее это была родная стихия.
Встречались они в основном днем. В институте были каникулы, а на работе у Артема – очередной завал. И, хотя бродить по опаленным летним зноем улицам было не так уж и приятно, но все же это было намного лучше, чем просиживать дома. Кроме того, всегда можно было зайти в какой-нибудь магазинчик и охладиться под кондиционером, правда, рискуя при этом заполучить очередной насморк.
- Куда сегодня? – Шурка подбежала к ожидавшему ее на площади Григорию.
- Есть одно место. Хочу встретиться с людьми, которых вывезли с РТ-308/4. Ты не против?
- Но их расселили где-то в пригороде Астаны. Это так далеко.
- А что, экспрессы уже отменили? В мое время добраться туда стоило десятка минут.
- В ваше время все было лучше. Сейчас поезд идет туда не менее получаса, - засмеялась Александра.
- Это, конечно, большое упущение. Регресс небывалый. Так едем?
- Едем.
Практически моментально набрав скорость, экспресс нырнул под землю. За окном появилась красочная равнина зеленых лугов с лесными массивами и безбрежная синева неба чуть подернутого мягкими пушистыми облаками. Будто за один миг поезд перенесся куда-то в район Владимира или Рязани. На самом деле ничего этого не было. Стекла в тоннеле перешли в режим проецирования изображения, записанного где-то и когда-то, и при желании имелась возможность даже для смены сюжета. Допустим, можно попутешествовать, любуясь видами не только средней полосы России, а побывать в гористой местности итальянских Альп или в Антарктиде.
А вот на счет времени поездки они ошиблись оба. Но Саша – в меньшую сторону. На конечную станцию поезд прибыл спустя двадцать три минуты. Торможение было таким же резким, как и набор скорости. За окнами появился сверкающий белоснежный вокзал, состав остановился.
Зато чтобы добраться от вокзала до городка переселенцев потребовалось уже более получаса. Однажды пообещав жителям Земли самое быстрое перемещение в любую точку планеты, железная дорога сдержала слово и била наповал любого конкурента.
- Не волнуйся, мы здесь ненадолго. Успеешь ты к своему Артему, - Невелин заметил, как Александра украдкой взглянула на часы. – В крайнем случае, закажем персональный автолет. Доставлю тебя с шиком и прямо к месту свидания.
- Это очень дорого.
- Пока еще я себе могу такое позволить.
Из такси они вышли у небольшого административного здания. Сразу за ним в неком беспорядке располагались белоснежные корпуса жилых домов. Этакая хаотичная на первый взгляд застройка, которая на самом деле была подчинена единому плану и, вполне вероятно, выверена до миллиметра.
К удивлению Александры, здесь их уже ждали. Миловидный мужчина средних лет.
- Здравствуйте. Все-таки решили посетить нас?
- Ну куда же я от своих дум, - Невелин крепко пожал руку встречавшему. – Вот, решился.
- Боюсь вас разочаровать, но людей, которые были бы на тот момент старше пятидесяти лет, у нас нет. Тем более, из центральной деревни. Вы же должны понимать. Условия жизни на РТ-308/4 были достаточно суровыми…
- Я понимаю, но к кому тогда посоветуете?
- Есть такой Брок. Корпус 35, комната 3. Был хранителем знаний. Если он вам не поможет, тогда даже не знаю.
- Спасибо и на этом.
Мужчины вновь пожали друг другу руки. Григорий уверенно повел свою спутницу по тенистым аллеям. Казалось, что он уже бывал здесь и не один раз. Настолько точно он знал маршрут. Настолько легко они нашли затерянный среди леса посаженных здесь деревьев тот самый 35-й корпус.
- Тебе придется немного подождать. Посиди на лавочке, - Григорий подвел спутницу к небольшой скамейке. – Если кто-то попробует к тебе приставать, скажи просто: «Проваливай». Именно так, резко и решительно. И ничего не бойся.
- Но они же здесь все просто дикари.
- А вот дикарями их тебе называть не советую. Конечно, никто из-за этого не набросится на тебя, но поверь мне, многие из них запросто дадут сто очков форы иному мнящему себя истинным джентльменом. Так что потренируйся: «Проваливай»!
Последние слова Невелин адресовал бородатому мужчине, довольно бесцеремонно уставившемуся на них. К удивлению Александры, мужчина даже и не подумал обидеться или оскорбиться. Он приветливо помахал в ответ рукой, потом сделал довольно неприличный жест, скорее всего означавший: «Понимаю, девушка занята», и как ни в чем небывало отправился по дорожке.
- И повторяю: ничего не бойся.
Григорий исчез в здании корпуса. Отсутствовал минут пятнадцать, но все это время Саша с замиранием сердца ждала чего-то ужасного, чего так и не произошло. Все это были лишь детские страхи. И все же девушка была вне себя от счастья, когда на улице вновь появился ее спутник. Она даже не заметила, насколько посеревшим вышел из здания Григорий.
- Теперь все?
- Все, - с натянутой улыбкой ответил Невелин. – Можем заказывать автолет. С поездом по скорости он, конечно, не сравнится, но зато выгадаем на такси.
- Нет, не надо, - запротестовала девушка. – Дорого, да и времени у нас навалом.
Александра была бы совсем не прочь прокатиться на автолете. Опуститься прямо с небес перед Артемом, чинно и медленно выйти из кабины в развивающемся платье и как бы невзначай заметить: «Мы так спешили, я не опоздала?» Но сейчас до свидания оставалось еще два с половиной часа, и они прилетели бы слишком рано. А красоваться перед случайными прохожими, которые даже не оценят этого, не хотелось. Но в мыслях Саша все же летела.
«Мы побывали в гостях у настоящих дикарей, но я почти не испугалась. Знаешь, они довольно смирные, но все-таки хорошо, что их поселили в стороне от города».
- Этот реабилитационный центр был специально построен для выходцев с РТ-308/4, - послышался голос Невелина. – К сожалению, аборигены слабо подготовлены к жизни в нашей среде, и многие считают, что им так и не удастся стать полноценной частью нашего общества. По крайней мере, тем, кто сейчас во взрослом возрасте.
- Тогда зачем их вообще притащили?
- Здесь они могут пользоваться всем, что было бы им доступно, если бы не тот сбой в работе перехода. В конце концов, здесь их родина, которая, хоть и не по своей вине, но бросила их на произвол судьбы. А долги требуется возвращать.
- А они сами хотели этого? Чтобы вернули долги?
- Хотели. И сейчас хотят. Не все так просто. И не следует считать их замшелыми дикарями. Они всю свою жизнь жили для своих детей, чтобы хоть кто-то смог вернуться. Понимаешь? Вся их жизнь – надежда на будущее. Они и сейчас надеются, что их дети смогут стать полноценными гражданами нашего общества. А вот это-то вполне осуществимо.
- А сами даже не бреются.
- Там, где они жили, побриться можно было только с помощью ножа, весьма небезопасный, между прочим, способ, - улыбнулся Григорий. – Но это не главное. В их поведении имеется еще множество такого, что тебе покажется, мягко говоря, странным, а, может быть, и диким, но именно это и помогло такому малому народу выжить и осуществить свою мечту, - Невелин как-то погрустнел. – Да… Они все-таки смогли осуществить свою мечту…
- А вам? Вам удалось, что вы задумали?
- А мне – нет.
Только сейчас Саша заметила, как повлажнели глаза ее собеседника. Почему-то ей стало стыдно за свой бестактный вопрос.
- А знаете, открыли доступ на РТ-308/4. Правда, пока только для родственников тех, у кого там… - начав бодро, Александра запнулась. – Ну, в общем, мы с мамой записались на пятнадцатое. Хотите с нами?
- Зачем?
- Посмотреть, как жили наши родители. Да и вообще…
- Если вы хотите побывать на могиле своих родных, вы ее там не найдете. Аборигены довольно странно хоронили своих усопших.
- Ну почему сразу о смерти? Я же говорю: посмотреть, как жили.
- Вы не должны там появляться. Вам нельзя, - вдруг резко оборвал ее Григорий.
- Но почему?.. – Александра надула губки, но тут же осеклась. Ее поразило то тягостное выражение безысходности, которое явно читалось в глазах ее попутчика.
Но поезд остановился, они оказались на перроне, и до встречи с Артемом оставалось не так уж и много времени. Саша и Григорий рассталась.
Свидание оказалось скомканным. На работе у Артема близилась сдача очередного проекта, так что говорить он мог только о каких-то железках, сцеплениях и передачах. Если бы Александра была бы еще и инженером, тогда она хотя бы уловила смысл разговора, а так… приходилось вставлять ничего не значащие пустые фразы. Впрочем, Артем все равно ее не слышал. Он даже не заметил ее новое платье, которое она приобрела по случаю годовщины их первой встречи.
Радовало одно: сдача проекта намечалась через неделю, а это означало, что Саша вскорости вновь получит в полном объеме своего прежнего внимательного и очень обходительного жениха. А еще красивого, высокого и статного. Он ей нравился. Так сильно, что она была готова ждать его и гораздо дольше.
У подъезда своего дома Саша встретила Невелина. Практически столкнулись лбами. Пробормотав что-то в извинение, Григорий коротко поклонился и быстро зашагал прочь. Александру поразило его еще более посеревшее и отрешенное лицо. Даже не попытавшись заговорить с ним, девушка быстро поднялась к себе в квартиру.
- Зачем приходил Григорий? – прямо с порога обратилась она к матери. – Я встретилась с ним внизу.
- Приходил, чтобы отговорить меня от посещения РТ-308/4. Говорил, что это очень опасно.
- А ты?
- Что я? Это мои отец и мать, которых я почти не помню и знаю лишь по фотографиям, да вот теперь еще и по материалам с планеты. Появилась возможность хотя бы побывать там, куда они так безвозвратно ушли. И отказываться от такой возможности я не хочу и не буду. Ну а ты - как хочешь.
- Я с тобой.

Переход сработал на отлично. Александра, ранее не пользовавшаяся подобным видом перемещения и оттого немного побаивавшаяся, была приятно поражена тем, как все это происходило на самом деле. Обычный шаг в темное пространство, выстланное чем-то мягким, и тебя словно обволакивает некая могучая сила. Все гаснет. Но уже следующий шаг вновь выводит тебя на свет. Все. Это уже не Земля, это – РТ-308/4. Только часы отстают на несколько минут.
Вместо огромного зала с высоким, похожим на ворота авиационного ангара, порталом, маленькая комнатка и небольшой, размером с обычную двойную дверь, портик. Рядом появляется мать. В помещение входит небольшого росточка паренек, больше похожий на карлика.
- С прибытием, - у него приятный высокий голос. – Неприятные ощущения, головокружение, болезненные симптомы?
- Нет, все нормально, - вместе отвечают вновь прибывшие.
- Прекрасно, следуйте за мной.
Дальше небольшой коридор и выход на улицу. Несмотря на тень от окруживших здание деревьев, здесь довольно жарко. Особенно после кондиционированного воздуха. Но не душно. Воздух легкий и свежий. А еще очень приятно идти, кажется, вот сейчас так и взлетишь в небо.
- Гравитация на РТ-308/4 несколько меньше земной, поэтому вам будет несложно здесь передвигаться. Единственное, о чем я попросил бы вас, это не переоценивать свои силы, - заговорил гид. – Прыжки и быстрый бег не приветствуются. Сейчас мы находимся на расстоянии двух с половиной километров от центральной деревни. Тропинка указана оранжевыми вешками. Вы также будете проходить возле купальни. Все обстановка сохранена в том виде, какой она была на момент отправки местного населения на Землю. Дополнением являются лишь несколько туристических домиков, сделанных специально для вашего отдыха, и перекидные мосты через заборы. Пользоваться реально существовавшими лестницами для перелаза не рекомендуется. По пути следования вся опасная флора и фауна удалена. Вы имеете право идти самостоятельно или прибегнуть к помощи экскурсовода.
- Мы пойдем самостоятельно, - твердо заявила мать Александры.
- Тогда вы должны взять вот это, - паренек протянул им две серебристого цвета коробочки. – Это аварийные маячки.
- Мам, почему ты отказалась от его услуг? – задала вопрос Саша, когда гид скрылся в здании.
- Потому что я иду поздороваться со своим отцом, и для этого мне не требуется ничья помощь. Особенно робота.
- Ты думаешь, этот парень – робот?
- А то кто же, - усмехнулась мать.
Натоптанной тропинки в девственном лесу, где они оказались, не было. Но, следуя, за расставленными через каждые пять метров вешками, женщины без труда и довольно скоро оказались возле первого забора, ограждавшего берег небольшого лесного озера.
- Вот и купальня. Зайдем?
- На обратном пути.
Далее путь вился мимо зарослей кустарника. Это место было уже нахоженнее. Женщины вышли на ту самую дорожку, по которой так часто бродили местные. И хотя за время, прошедшее со дня закрытия планеты от посещений, тропинка успела изрядно подзарасти травой, она все же без труда угадывалась по более твердой утрамбованной почве под ногами.
Попривыкнув к обволакивавшему их зною, женщины перестали обращать внимание на это единственное неудобство. Идти было легко, да и опасностей, о которых талдычил Невелин, последнее время настойчиво отговаривавший их от посещения планеты, не наблюдалось.
На полпути к деревне женщины наткнулись на щитовой туристический домик. Здесь можно было спрятаться от жары, выпить водички и передохнуть. Настя с Шурой не чувствовали себя уставшими, поэтому внутрь заглянули лишь на секунду. Просто ознакомиться. Когда же они вышли из домика, вдруг как-то разом стало темно.
- Что это? – посмотрела вокруг Александра.
- Не знаю, - повела плечами мать. – Может быть, затмение.
Гора была рядом и ошибиться в направлении было невозможно. Аварийные маячки молчали. Значит, все было в порядке. Они спокойно направились дальше. Но идти пришлось долго. Толи в окутавшей их сероватой мгле они все-таки немного сбились с верного направления, толи просто неправильно оценили расстояние.
Удивительно, но у подножия горы деревни не было. Более того, сама гора приобрела какой-то странный седловатый вид, частью обрушившись и открыв огромную, чашеобразную выемку на своем краю. Женщины зашли в этот естественный грот. Под ногами оказались пыль и камень.
- Что это?
- Не знаю.
Высоко в небе вспыхнула огненная звезда. Кроваво-красная, с отливавшими в синеву и с расходящимися лучами. По лесу прошел нарастающий гул.
- Мама, что-то здесь не так. Давай выбираться отсюда, - заволновалась Александра.
Когда они вышли из грота, стало еще темнее. Вешек, указывавших дорогу, не было. Выбрали направление по наитию. Просто вниз. В сторону, откуда пришли. Сверху прошелестел автолет. Он шел так низко, что, казалось, задевает кроны деревьев.
- Может, за нами?
- Вряд ли. Маячок молчит. Что-то действительно не так. Идем скорее.
- А ты уверена, что мы не заблудились?
- Надо идти.
И все-таки они шли верно. На это указывала и та тропинка, которая неожиданно появилась под ногами и отдаленный человеческий крик.
- Нас ищут! – обрадовалась Саша. – Нам туда!
Они перешли на бег. Наперерез им из темноты леса выскочила человеческая фигура. Невелин.
- Как вы здесь оказались? – взвизгнула от радости Шурка.
- Потом, - задыхаясь, ответил Григорий. – За мной, быстро!


Глава 22

«А не пойти ли им всем именно к этой матери. Раз не хотят ничего слушать».
Невелин уже второй час сидел за стойкой бара третьесортного кафе под громким названием: «Господин Великий Новгород». Единственное недорогое заведение, расположенное недалеко от его дома с настоящим живым барменом за стойкой. Вообще-то Григорий любил захаживать сюда исключительно в обед. Потому что из всех городских подразделений общепита только здесь можно было побаловать себя настоящей окрошкой с холодным свежим квасом и сметаной. Но сейчас было далеко за полдень и время национального русского холодного супа давно миновало. Приближался ужин, конечно, можно было бы заказать бешбармак, палау или еще что-нибудь из местных блюд, но не хотелось. Не хотелось вообще ничего.
На стойке перед Григорием стояли три пустых высоких бокала, четвертый он держал в руке. Пил пиво. Резкими судорожными глотками, не обращая внимания на вкус. Так, просто пытаясь залить плохое настроение. Говорят, помогает. По ощущениям – не очень. За два часа, проведенных в кафе, самочувствие только ухудшилось, а мысли, от которых и пытался сбежать Невелин, наоборот, обострились.
- Сашка, еще бокальчик, - еще не закончив с четвертым стаканом, громогласно выкрикнул Григорий.
- Григорий Вадимович, может, хватит?
- Тебе что, жалко?
- Лично мне – нет. Я имею с каждой выпитой вами порции. И все же советую остановиться. Вы ошибаетесь, если хотите утопить в этом ваши проблемы. Не получится. Поверьте моему опыту, потому что алкоголь, - тут бармен постучал по одному из кранов. – Хорошее подспорье в радости, а вот в горе он не помогает.
- Ох, какой знающий!
- Я занимаюсь этим бизнесом не первый год.
- И как специалист советуешь прекратить?
- Да.
- Тогда скажи мне… Ответь на простейший вопрос: стоит мне идти или нет?
- Смотря куда и зачем.
- А-а, - протянул Невелин. – Видишь, и ты этого не знаешь. А советуешь прекратить. Ладно. Давай еще один бокал и на этом все.
Перед Григорием появился полный стакан пива. Пустые исчезли.
«Что-то хреново меня забирает, - прикинул Невелин. – Раньше хватало и парочки. Или заказать еще и водки?» Но смешивать подобное в желудке не хотелось. Хотя внутри кафе царила приятная прохлада, сразу за дверями была улица, пылающая раскаленным зноем. А крепкие напитки да еще по такой погоде Григорий просто не переносил.
«А что, собственно, случится, если я откажусь? Просто не пойду и все. Сами, в конце концов, виноваты. Сколько за ними можно бегать».
Всю последнюю неделю Невелин не вылезал от Жаровых. Днем – Шура, вечером – Настя. И все только с одним единственным предложением: отказаться от посещения РТ-308/4. Потому что это уже не их история, потому что это опасно, потому что… Но не мог же он и в самом деле рассказать им, что их там ждет! Что тогда, сто лет назад, он охотился вовсе не за собой… Но женская логика действительно не поддается вычислению. Все, чего он добился – это только еще сильнее подогрел их желание. Позавчера он бросил это бесполезное занятие. А сегодня, накануне отправки, зашел в «Новгород».
Да ничего не случится. Он не пойдет вместе с ними. И тогда тот он, который на РТ-308/4 сто лет назад, вероятно сумеет подстрелить двух зарвавшихся баб. Олинку с Оксаной, конечно, это уже не спасет, но все-таки. Дальше тот, который сто лет назад, вернется в деревню. Или не вернется? Все-таки Анастасия уж очень похожа на Берту. Может быть, даже какая-то ее дальняя родственница. Допустим, праправнучка. Ну не пойдет он, который на РТ-308/4, назад в деревню. Так вернется на корабль. Можно даже улететь вместе с роботами, куда они там хотели.
Будет новый виток истории.
А здесь… Здесь можно приступить к работе или просто согласиться с ролью подопытного кролика у ученых. Те онемеют от восторга. И забыть все. Ведь тот, который здесь, на Земле, никакого отношения к смерти Насти с Шуркой не иметь не будет.
Или можно даже попросить пропустить воспоминания через мозготряс. Стереть все начисто к чертовой матери. Начать жить с чистого листа. Уйти на пенсию и доживать дни в счастливом неведении. Мало ли таких?
Мало, но есть. Григорий всегда с неким пренебрежительным недоверием относился к людям, выбравшим для себя подобное существование. Опасная операция, сродни самоубийству. Забыть всю свою историю, практически полностью перечеркнуть себя, все что знал, и помнить лишь отрывки, из которых невозможно сложить целое. А может быть, это не так уж и плохо?
«Завтра будет завтра», - Невелин поставил недопитый стакан на стойку. Пиво уже отказывалось залезать в нутро. Тяжело встав, он, пошатываясь, направился к выходу.
- Вам помочь? – послышался услужливый голос бармена.
- Здесь недалеко, справлюсь.
Количество выпитого все-таки доконало. Тело с трудом оставалось в вертикальном положении, набитые ватой ноги раз за разом пытались сбросить своего хозяина, а глаза почти ничего не видели. Невелин ломился напрямую, не разбирая дороги. Через бордюры, поперек оживленной автомобильной трассы, прямо по клумбе. Ничего. Завтра просто придет штраф. Деньги есть. Откупимся.
Он не помнил, как добрался до квартиры. Перед ним просто возникла кровать. Григорий без чувств повалился на покрывало. Не раздеваясь. Через несколько мгновений он уже спал.

Сжимая в руках винтовку, Невелин огромными прыжками мчался по бескрайней равнине. Впереди маячили тени. Те самые. Его заклятые враги. Длинные очереди ложились совсем рядом, но попасть точно никак не удавалось. Наверное, из-за того, что убегавшие постоянно метались из стороны в сторону.
«Патронов хватит, - убежденно понимал Григорий. – Сейчас я их зацеплю».
Несмотря на бешенную скорость, расстояние между ним и преследуемыми не сокращалось. Те тоже умели бегать. По крайней мере, от смерти. Но пули ложились все ближе и ближе. И вот он их достал. На этот раз трасса легла точно. Тени кубарем повалились на землю.
Но было еще не все. Враги повержены, но они живы, по крайней мере одна из них. Невелин безжалостно, с размаху ударил пытавшуюся уползти женщину прикладом. Еще и еще. Несколько раз. Движение прекратилось. Тело жертвы перевернулось на спину.
- Ты все-таки выполнил то, что хотел, - сквозь заливавшую лицо кровь засмеялась Анастасия-Берта.
- Что это? Я не хотел… - винтовка выпала из рук Григория.
- Ты молодец, так и надо, - усмехнулась женщина. Но это уже была не Берта. На Невелина смотрела его жена Олина.
- Нет!!! Не надо!
- Так, так. Ты все-таки нашел нас.
- Не-ет!!! – Григорий судорожно обхватил холодное тело супруги…

В комнате было уже светло. Невелин лежал, сжимая в руках скомканное покрывало. Пропитавшаяся холодным потом рубашка прилипла к телу.
- Нет! – уже наяву заорал Григорий. Звук собственного голоса окончательно вывел его состояния забытья. Он сел на кровати. Картина ночного кошмара пульсировала в голове как живая. Только обильный холодный душ смог хоть как-то притушить этот ужас. Невелин понял, что не может не посетить Центральный пункт переходов. Быстро собравшись, он немедленно выехал.
- Хотите сказать, что я опоздал?
- Понимаете, заявку на осуществление перехода требуется подавать за неделю. А в вашем случае этот срок продлен до десяти дней.
- И ничего нельзя сделать? Видите ли, я узнал об этой акции совсем недавно, а сейчас на РТ-308/4 находятся одни мои хорошие знакомые.
- Вообще-то это против инструкций, - женщина за стойкой посмотрела на раздосадованное лицо Невелина и приветливо улыбнулась. – Но учитывая ваш случай… Я попробую. Подождите в коридоре.
Григорий вышел из приемной и тягостно прислонился к стене. Садиться на стул не было желания.
«Мне не могут отказать, если сейчас дадут добро, значит, я на верном пути, - мрачно прикинул он. – Только вот куда? Ну а если отказ – значит, это просто не те. Просто фигуры и возраст похожи».
- Григорий Вадимович, проходите, - в коридоре появилась все та же женщина. – Можете сразу на переход. Портал будет работать еще пять с половиной часов. Вы должны успеть вернуться.
- А если не успею? – Невелин почувствовал, как внутри его что-то перевернулось.
- Ничего страшного, вам просто придется переночевать на нашей базе. Вернетесь утром.
- Конечно, ничего страшного.
Через пять минут он уже был на РТ-308/4.
- Девушки отказались от услуг экскурсовода, - затараторил встречающий его гид. – Сейчас они около купальни и направляются в сторону центральной деревни. Там вы их сможете догнать. Вам нужна помощь?
- Нет.
Невелин не знал почему, но в последнее время он плохо переносил соседство человекоподобных роботов, какими бы услужливыми они не были.
- Вы можете ориентироваться по оранжевым вешкам.
- Спасибо, - Григорий сказал это по привычке. На самом деле достаточно глупо благодарить машину, которая всего лишь следует заложенной в нее программе.
Место, где он оказался, было знакомо. Недалеко отсюда проходила тропа, по которой он совсем недавно ходил к озеру строить лодку. Недавно. Лицо Невелина перекосила горькая улыбка. Всего-то какие-то сто лет. Странно, но за это время здесь мало что изменилось. Только вот с дороги, по которой он сейчас шел, заботливо убрали весь мусор, в изобилии присутствовавший некогда в девственном лесу. Забота о туристах. Чтобы ничто не мешало любоваться местными красотами.
Стемнело. Будто просто выключили свет. Можно подумать о затмении, но у этой планеты нет спутников. Григорий почувствовал, как буквально рядом, на острове, прошлый он садится в автолет, чтобы вылететь на перехват. Но страха это почему-то не вызвало. Невелин просто прибавил шага, ему во что бы то ни стало требовалось найти чету Жаровых. И он уже знал, где их искать.
Даже в наступившей кромешной тьме идти было сравнительно легко. Ни одна ветка не задела Григория, и он ни разу не оступился. Время от времени по пути попадались вешки. Серые в отсутствие света, но прекрасно различимые по своему инородному происхождению.
Вновь стало светло.
«Они зашли в гору», - понял Григорий.
Теперь он находился возле купальни, а эти места он уже знал, как свои пять пальцев. Туристическая тропа повела его мимо кустарников. Здесь можно пройти и с закрытыми глазами. Впереди что-то мелькнуло. Раньше здесь этого не было. Григорий насторожился. Звериный инстинкт, начавший вырабатываться у него за время пребывания у аборигенов, подсказывал ему, что требуется опасаться всего, что не укладывается в привычную картину.
Нет. Это всего лишь сборный домик. Наверное, для отдыха туристов.
Стемнело.
Домик пропал. На его месте остались только сполохи света. В темноте здание выглядело как старый обветшалый полуразвалившийся каркас.
Невелин огляделся. Да. Именно здесь и пропали те, кого он тогда преследовал. Только старый он не видел этого здания. Наверное, это такая шутка от наложения времени. Они соприкасались, но все же продолжали оставаться на разных полюсах.
Где-то раздался надрывный гул двигателя. За ним свист винта. Тот он приближался. Надо спешить. Женщины уже идут ему навстречу. Григорий побежал вперед. Крикнул. Потом еще раз. Треск сбоку. Девчонки, совсем не привыкшие ходить по лесу, да еще в кромешной тьме, явно сбились с пути. Невелин взял правее. Наконец, он увидел два едва различимых силуэта.
- Как вы здесь оказались? – взвизгнула от радости Шурка.
- Потом. За мной, быстро!
- Что здесь происходит? Откуда здесь автолет?
- Неважно. Бегом.
Он вывел их на нахоженную тропу. До туристического домика оставалось немногим более четырехсот метров, но женщины не могли бежать по лесу с его скоростью, приходилось останавливаться. Его догонял прежний он, но сюда он не должен был успеть.
- Что это? – удивленно показала на едва подсвеченный каркас Шурка.
- Домик. Нам туда. Где-то здесь должен быть вход.
- Наверное, вот, - Настя провела рукой по тому месту, где находилась дверь. Рука провалилась в прогал и пропала по локоть. От неожиданности Анастасия взвизгнула.
- Точно, сюда, - Григорий силой втолкнул сначала одну, потом вторую. Рывком забежал сам.
Яркий свет помещения поначалу ослепил. Они находились в небольшой комнатке, с достаточно аскетичной обстановкой. Пара диванов, несколько стульев, стол, кулер с водой и шкафчиком над ним, набитым чайными принадлежностями. Но это было не важно. Сейчас они были в относительной безопасности.
- Что происходит? Кто преследует нас?
- Своим появлением здесь вы вызвали временную аномалию. Сейчас эта волна распространяется, накрывая планету. А преследователь… - Григорий замялся. – Один из местных.
- Что ему надо?
- Он хочет устранить волну.
- Он хочет…
- Да, - твердо заявил Григорий. – Вам от него ничего хорошего не светит. Но я вас выведу. Вам надо только точно выполнять все мои требования.
Они спросили еще что-то, но ему было не до того. Он уже был там, за пределами комнаты, сто лет назад. Вот сейчас он ходит где-то рядом и переговаривается с роботами. А вот он решил отойти в сторону… Вот он отошел уже достаточно далеко…
- Все, пора. Сейчас выбегаем из помещения и сразу налево. До станции порядка километра. Надо успеть. Бегите по вешкам. Вперед!
Григорий буквально пинками выгнал обезумевших от страха женщин наружу. Ужас гнал их вперед. Они вновь сбились с пути и неслись, проламывая себе путь через кустарник, слава Богу, редкий. Невелин негромко корректировал. Хотелось орать, но тот, прошлый он, тогда бы услышал. Тропа была совсем рядом. Шура, не заметив впотьмах лежащее поперек дерево, со всего разгона перекатилась через ствол и шлепнулась на землю.
- Как ты?
Григорий с Анастасией через мгновение были рядом.
- Нога… - Александра поморщилась.
Она не кричала. В этой обстановке, когда иной давно бы потерял голову, женщины вели себя просто удивительно. Понимая, что их судьба зависит от скрытности, она морщилась от боли, но говорила исключительно шепотом.
- Вывих, - одними губами сказала Настя. – Что будем делать?
- Элементарно, - Григорий обхватил лодыжку девушки и дернул. Та тихо застонала.
- Нельзя! – Анастасия попыталась отстранить Невелина, но не успела.
- Ну что?
- Вроде, лучше, - Шурка попробовала двинуть ногой. С трудом, но у нее это получилось.
- Так же можно…
- Ш-ш! – приложил палец ко рту Невелин. По стволу дерева, за которым они спрятались, пробежал луч фонаря.
Сейчас он, который с винтовкой, напряженно вглядывался в темноту леса. А он, который скрылся за поваленным деревом, также напряженно просчитывал все возможные варианты. До пункта перехода не более двухсот метров. И дорога легко просматривается, ошибиться невозможно. Только вот пули имеют неприятное свойство летать быстрее.
Невелин зажмурился. Да. Конечно, да! Это было невероятно, но как же он раньше не догадался! Оксана и Олина, Нора и Неяда, Александра и Анастасия. Такого совпадения просто не могло быть. В принципе. Это просто чья-то неудачная игра.
Григорий вырвал лист из блокнота. «Дурак. Земля – 3089», - то самое послание самому себе. И если все верно…
- У него выключился фонарик, - прошептала Анастасия.
- У него прибор ночного видения.
- Откуда вы знаете?
- Работа такая, - ухмыльнулся Григорий. – Сейчас я отползу, потом встану и побегу. После того, как я встану, вы скажете: «Раз, два» и тут же побежите вон туда, - он показал на тропу. – Здесь недалеко. И вы окажетесь на станции перехода. Бегите, не оглядываясь, чтобы не произошло.
- А вы?
- Я еще и не из таких передряг выбирался, - бодро заявил Григорий. – Слушайтесь старших, и все будет хорошо.
Он осторожно отполз в сторону, потом сломал ветку и резко, будто им выстрелили, побежал в сторону от тропы, ведущей на станцию. Надо было выиграть хотя бы немного. Время растянулось. Он считал шаги. Успел сделать не более десятка, и тут что-то тупое насквозь прошило его тело. Странно, но больно не было. Удалось даже сделать еще парочку шагов, но ноги налились свинцом, и Григорий увидел, как летит на него земля.
Его перевернули. Это он сам стоял над собой. Сведенный судорогой. Потом вырвал записку. Повалился рядом. Где-то шуршало. Не оборачиваясь, он старый тяжелой походкой побрел в сторону.
Стало темно.


Глава 23

Невелин открыл глаза. Поляна исчезла. Он лежал на одинокой кровати в небольшой серой комнате. Над ним склонился человек в белом халате.
- Линский? – как-то удовлетворенно и одновременно с тем горько протянул он. – Значит, я все-таки тогда сел в твое проклятое кресло?
- Считай, как хочешь.
- А сценарий-то вашей сказки слабоват, по крайней мере, мне удалось догадаться, что к чему.
- А мы и не ожидали, что ты не справишься с этим. Глупо было надеяться. Методика еще не отработана, практически это – первый натурный эксперимент. Вот только сказочка эта придумана вовсе не нами, - психотерапевт с долей издевки посмотрел на своего подопечного.
- А кем?
- Догадайся, раз такой умный.
Григорий замолчал. Он еще раз проиграл в уме все, что происходило с ним с того самого момента, как он покинул кабинет Линского. Все шло слишком гладко. Как по нотам. Своевременно появлялись новые персонажи, приходила подмога, ему удавалось все, чего он хотел. Именно все, чего хотел. Невелин перевел глаза на Линского. Тот стоял отрешенно, даже заскучавши.
- Что, я?
- А то кто же. Мы только подкидывали тебе ситуации, а уж разруливал их ты сам. Надо отдать тебе должное, подчас мы едва поспевали за тобой. Но, как видишь, все получилось.
- И зачем вам это было нужно?
- Как тебе сказать…
- Да уж как есть. Трави байки, что во мне осталось моего после ваших экспериментов.
- Тогда так. Такими как ты специалистами не разбрасываются. А после гибели твоих родных ты был на грани самоубийства. Что такое депрессия, знаешь?
- Значит, Оксана и Олина все-таки существовали?
- Мы ничего не вычеркивали из твоей памяти. Твоя жена и дочь, твоя прежняя работа, друзья – все настоящее. Все, что мы сделали – добавили тебе доминантное желание во чтобы то ни стало разобраться в причинах их гибели. А дальше… Глупо звучит, но мы плясали под твою дудку.
- Верится с трудом.
- Можешь не верить. Ты знаешь, мы можем тебя заставить поверить, но мы не будем этого делать. Вот тебе и доказательство.
- А если вы специально не делаете это именно так… - Невелин отмахнулся. – Все это сказка про белого бычка. Что дальше? Я же ведь преступник.
- И что же такого преступного ты совершил? – демонстративно округлил недоумевающие глаза Линский.
- Угнал звездолет, перепрограммировал роботов. Докатился до убийства.
- Ага. А еще спас двух девушек, ребенка в деревне и так далее, - психотерапевт усмехнулся. – Я знаю, никто не любит службу собственной безопасности. Я даже не буду переубеждать тебя в том, что, как вы считаете, нам лишь бы схватить да отчитаться. Пусть будет так, хотя все это уже кануло более чем в тысячелетнюю историю. Но идиотами считать нас не стоит. Еще ни одного человека не осудили за то, что он что-то там сделал в обычном компьютерном сне.
- Значит, я буду первым.
- Да пошел ты, Фома неверующий, - в сердцах бросил Линский. – Тебе ясно сказано: через несколько дней реабилитации пойдешь домой, и трогать тебя никто не будет. Депрессию мы сняли, твое желание жить восстановлено, эксперимент признан удачным. Что будет дальше – твои проблемы. Больше мы тебе ничем помочь не можем. Только хотим, чтобы ты вернулся к работе.
Психотерапевт резко развернулся и вышел из палаты прежде, чем Невелин успел высказать ему свою очередную колкость. Григорий слишком хорошо знал, как все это бывает, и не верил ни одному слову Линского.

- Ну что, по маленькой? У меня сын родился.
Несколько дней реабилитации, обещанных Линским, вылились в конечном счете в целую неделю, но все же Григория, как ни странно, отпустили. И вот на пороге квартиры Невелина уже стоял радостный Жаров с трехлитровой бутылкой какого-то подарочного коньяка.
- Потом твой сын вырастет, женится, у него будет дочь Анастасия, он вместе с женой отправится на РТ-308/4… - хмуро ответил Григорий. – Старая сказка.
- Ты чего? – оторопел Жаров. – Не знаю, чего там напридумывали для тебя эти мозгоправы, но, похоже, трахнули они тебя по башке неслабо. Это же надо же! Компьютерщик не может отличить сон от реальности! А обещали, что ты будешь абсолютно вменяемым, - бутыль переместилась из рук Пашки под мышку. – Я к тебе, как к другу. Ну не хочешь, не надо, - обиженно добавил он.
- Ладно, проходи. Только я выпущен под наблюдение врачей. Ходят тут ко мне. Медсестра. Колет какую-то гадость. Даже не знаю, разрешено мне сейчас спиртное или нет.
- Так с этого и надо было начинать! – Жаров расплылся в довольной улыбке. – Рассказывай, симпатичная?
- Обыкновенная.
- Значит, да. Нравится?
- Это медсестра. Она на работе.
- Конечно, конечно, - заговорщически подмигнул Пашка. – Решим так. Я оставлю это у тебя на столе, - сосед поставил бутыль прямо на журнальный столик, - а ты у нее поспрашиваешь как там и что, можно – нельзя. Завтра зайду.
- Да какой же медик разрешит, увидев такое количество.
- Придумаешь что-нибудь. Если ты ей небезразличен – поверит в любую ахинею.
Жаров ушел. Невелин остался один. До прихода медсестры оставалось не так уж и много времени. Григорий взял бутыль и спрятал в шкаф, потом подумал и вернул ее на прежнее место. Он знал, что за ним следят. Просто так положено. Он догадывался, что медсестра выполняет и иную работу, не связанную с его реабилитацией. Она же сотрудница Линского. Но все равно он с нетерпением ожидал каждого ее прихода. Может быть просто потому, что она была так похожа на Берту-Анастасию из его сна. И не только внешне.

Рязань
январь – июнь 2013



Если Вы дочитали до этого места,
имеете возможность и желание помочь автору

Номер счета на Яндекс-деньги
410011135958023



Заранее благодарен всем откликнувшимся и просто дочитавшим до конца