Хроники Эвнеканте. Черновик. Часть 1.

Я знал, что так оно и будет.
Редактор орал в трубку, зло выплёвывая слова.
- Ломаного гроша! Слышишь?! Ничего не получишь! Я не плачу бездарям! Ты сорвал все сроки! А твоя статья просто куча вчерашнего дерьма! – он рычал и задыхался.
В какой-то момент я даже испугался за здоровье дорогого редактора нашей третьесортной газетёнки. Тем временем начальник бросил трубку, а я излишне спокойно и очень аккуратно поставил трубку на «базу».
Да, я знал, что так будет. И всё потому, что удача покинула меня. Писатель-неудачник, что может быть смешнее и омерзительнее…
А начиналось всё так красиво. Моя первая книга очень быстро нашла путь к сердцу издателя, а затем и читателей. Отличное начало для молодого автора. Я болтался где-то над поверхностью земли. Жизнь казалось лёгкой и радостной. У меня появились деньги, новые друзья и девушки, много девушек. Они слетались на свет моего писательского таланта и глубокой натуры, как мне тогда казалось. Потом мне стало все равно, что именно их привлекало. А ещё позднее появилась Мария.
В голове немного звенело. Вопли редактора все ещё звучали где-то в подсознании. Там же я вёл свой внутренний диалог с ним, а может быть и со всем миром разом. По итогу переговоров я пожал плечами и закурил, тут же обнаружив себя сидящим прямо на полу в коридоре. К этому факту я тоже отнёсся вполне наплевательски. Собственно, какая разница, где сидеть, если удача ушла, ушла вместе с Марией.
Я ещё помнил её улыбку, но это было где-то в другой жизни. Мысль, что Мария с удачей ушли сразу же, как закончились деньги за книгу, я убивал почти за секунду до её зарождения. Только так я мог сохранить нечто светлое, что когда-то было в моей жизни.
Сразу же после исчезновения Марии и удачи я перестал писать. Не знаю уж, кто из них стал истинной причиной данного неприятного казуса, но причинно-следственные связи легко сложились в моей голове в чёткую картину.
И теперь сигарета скрашивала секунды моей жизни. Я поднялся с пола, отразившись в зеркале напротив нелепой долговязой фигурой. Не бог весть что.
«Шарик, ты балбес», - на автомате прошептал я, скользнув взглядом по перекошенному угрюмому лицу. И двинулся в сторону кухни. Следовало хорошенько напиться хотя бы кофе. Из меня получился отличный зомби. Не помню, как горячая чашка оказалась в руках, но горьковатый привкус во рту немного привёл мысли в порядок.
Мария ушла. Я перестал писать. Вначале это стало трагедией, потом привык. Так я и стал очень средним журналистом городской газеты. Жил почти на рефлексах, чувствуя пустыню, разрастающуюся где-то в районе сердца. Пустыня убивала всё.
Так что скандал с редактором был вполне закономерным финалом. Работы, видимо, у меня теперь не было.
«И ничего-то у тебя нет, дружок», - опять очень отстранённо подумал я. Знаменитый среди своих сарказм все же оставался при мне. Сигарета внезапно закончилась. Задумчиво уставившись в пустоту пачки, я на секунду забыл, что ищу.
Абсолютно ничего не ощущая и не думая, я влез в серую ветровку и вышел из квартиры. Основной версией моих действий стал поход за сигаретами. Но пошёл я почему-то не вниз к выходу, а на крышу высотки. Было все равно. Пустыня внутри добралась до какого-то очень важного узла души.
С неизмеримой скукой я некоторое время наблюдал за сентябрьским дождём, омывающим улицы внизу. Я остро ощутил себя чужим здесь. А может быть чужим везде, где это только возможно. Просто тот, кто все время проходит мимо по улицам городов чужих континентов или планет…
Тело задрожало под холодным и очень мокрым порывом ветра. Достаточно сделать шаг и всё изменится. Навсегда.
Мощная тяжесть внезапно надавила на затылок. Я не чувствовал прикосновения, но нечто сверлило и давило. Нехотя, преодолевая сопротивление уже всё решившего тела, я обернулся и увидел дверь.
Дверь стояла прямо посередине свободного пространства крыши. Где-то за ней маячил вход на чердак дома.
Я смотрел на дверь, а дверь смотрела на меня (могу поклясться, что это было именно так). Тяжесть ушла, мозг привычно переключился на новые впечатления. Где-то глубоко внутри неуверенно закопошился парень, что так вольготно чувствовал себя в юности – любознательный наблюдатель за миром.
Обойдя вокруг, коснувшись двери, я убедился, что она действительно существует. Легче не стало. Капли дождя стекали по деревянным панелям неуместного объекта, а мозг отказался генерировать версии. Между мной и дверью складывались сложные отношения. Дверь манила и требовательно жаждала быть открытой. Но я нахально медлил, пребывал в апатии и вёл себя не по-джентельменски.
И тут я вспомнил, что вышел за сигаретами. Данная мысль вызвала приступ невероятной радости и облегчения. Даже тело ожило, бодро перебирало ногами, унося меня с крыши высотки. Пока я добрался до первого этажа, дождь окончился, и в редких прорехах облаков проглядывали кусочки голубого неба. Вспомнить, что же я делал на крыше, было невозможно. А пустота внутри ныла старой ветеранской раной.
Довольно бодро пройдясь до магазина, я вернулся домой. Ни на секунду дневное событие не всплыло в памяти. Словно между мной и тем человеком, которым я был на крыше, поставили непроницаемую стену. Поэтому я продолжил теребить собственные язвы и заниматься самобичеванием. Дело мной любимое до самоотречения. Заснул я прямо в кресле. Не очень уютно. Может быть, поэтому довольно быстро очнулся и поёжился. Чертовски холодно в комнате. Я решил, что ветром распахнуло форточку.
Открыл глаза и тут же зажмурился. «Э-э-э, дорогуша, ты слишком много выпил», - сама собой проскочила мысль. Ну да, в магазине я купил не только сигареты, приговорив за вечер хорошую такую бутылочку коньяка. Неужели в коньяк добавили нечто более серьёзное. Иначе чем объяснить такие причудливые вещи, которые я теперь вижу перед собой.
Я сидел в кресле среди равнины. Тёмная земля, без растений, без запахов и признаков жизни не имела конца, теряясь где-то возле горизонта, сливаясь с тёмно-сиреневым небом. Ни облачка, ни птиц в небе. Неспешный ветерок обдувал лицо. Моя внутренняя пустыня была поколеблена. Несмотря на странную, а может быть и страшную ситуацию сердце моё билось ровно и очень свободно. Давным-давно не знавал я такой свободы.
- Отличный сон.
Я специально сказал это вслух. Сон, только сон. Ничего более. Задумываться не хотелось. Я сплю и вижу интересный сон. Это нормально.
Всё же я очень любознательный. Жадно изучая горизонт, я ощущал, что вполне мог бы начать шагать без дорог и цели прямо туда. Что там ждёт? Да какая, к черту, разница! Все лучше, чем сидеть на месте.
А в мире что-то менялось. Вернувшись взглядом к земле под ногами, я изумился. Вокруг кресла земля покрылась кустиками с белыми и голубенькими цветочками, проплешины сочной зелени почти на глазах возникали то там, то здесь, в радиусе нескольких метров. На затылок легла знакомая тяжесть. Это было похоже на то, если бы некто очень суровый и серьёзный смотрел мне в спину. Поёрзав в кресле и слегка внутренне напрягшись (кто его знает, что там притаилось), я обернулся. Примерно в пяти метрах позади кресла стояла дверь.
«Старая знакомая», - подумалось само собой. Во сне я прекрасно помнил о крыше дома, когда дверь появилась впервые в моей жизни. Настроена деревяшка была серьёзно. Чёткое, непоколебимое чувство уверенности посетило меня. Дверь требовательно стояла посреди равнины и ждала.
- Ладно, - выдохнул я и легко поднялся из кресла. – Если так хочешь…
Не успел я сделать и шага, как земля под ногами задрожала, мелкие трещины побежали почти до горизонта. Подросшая трава, что так радовала ещё пару минут назад, увядала на глазах. Чтобы подойти к двери не стоило и пробовать. Земля погибала. Сердце моё сжалось в мёртвый комочек, перестав биться и что-либо чувствовать. Иногда распад пространства вокруг затухал, тогда я успокаивался с мыслью, что вот-вот все завершиться, но словно подчиняясь чьей-то злой воле процесс продолжался. Тело вновь стало апатичным, вялым, а пустыня внутри набирала силу.
«Ну и пусть, пусть так…», - неопределённая мысль ворочалась в сознании. Я засыпал посреди бесконечного апокалипсиса полностью безучастный ко всему.
Осеннее солнце пыталось пробраться в комнату через окна. Тело после долгого сидения в кресле одновременно ныло и испытывало проблемы с чувствительностью. Не люблю заставлять себя (а кто любит?), но опыт вынимания собственной тушки из кровати имелся богатый. Поуговаривал себя, пожаловался на жизнь свою горемычную и вперёд. Поэтому минут через пять я уже совершал стандартные утренние процедуры.
За чашкой кофе моя бедная голова самовольно производила анализ истекших суток. Странно, очень все странно. На этот раз, после сна, я прекрасно помнил и крышу собственной высотки и равнину, а главное настойчивую дверь, которой от меня точно что-то было нужно. Будучи писателем (несмотря ни на что я продолжал себя им считать), я прекрасно помнил разные истории из разряда фантастических. Обычно в книгах с этого все и начиналось – герой сталкивается с порталом в другой мир, совершает переход и понеслась.
Я не мог согласиться пока, что со мной случилось нечто похожее, но дверь-то точно была. В этом сложно было сомневаться. Поразительно, как легко сегодня я принял существование в своей жизни некой двери, вылезающей, словно гриб после дождя, в самых неожиданных местах. Она стала почти атрибутом моего незамысловатого бытия. От апатии, которая так давила накануне и даже в разрушительном финале сна, не осталось практически ничего. Я начинал испытывать любопытство в отношении собственной истории. Появись дверь вот прямо сейчас перед моим взором, я бы попробовал её открыть, абсолютно точно. Сейчас я даже жалел, что не сделал этого ранее. Два раза проморгал шанс прикоснуться к чуду. А может быть два раз стоял на краю пропасти, в которую так любят падать любопытные и неопытные молодые люди.
Подобная нерешительность не очень мне свойственна, особенно если речь идёт о традиции влипнуть в историю, поломав привычный уклад жизни. Я существо довольно привязчивое к местам и людям, но в то же время легко могу оторваться от всего. Может быть, потому что терять мне нечего. Особенно теперь. Жизнь моя зашла в очередной тупик, коих было слишком много для всего-то 28 лет жизни.
Следуя давней привычки размышлять, наблюдая, я выполз на улицу. Прогулки всегда приносили мне успокоение и ценные идеи. Вокруг бурлила жизнь, а я наблюдал жизнь изнутри и снаружи. Эта моя особенность когда-то помогла написать свою первую и единственную «нетленку». Эта же особенность навсегда делала меня человеком-одиночкой. Мало кто долго выдерживал существо, которое находилось сразу в нескольких измерениях. Я был тут и не тут, сразу снаружи и изнутри. Социальные ритуалы часто напрягали и делали меня неуклюжим или неприятным скучающим типом. Быть снаружи было намного приятнее и правильней, как мне казалось. Только в период буйного помешательства после успеха с книгой я нарушил обычный стиль существования. За что и поплатился.
Осень раскрасила город, сделав его почти приемлемым местом для существования. Я шагал по проспекту, смотрел на людей, здания и машины. Настроение делалось все лучше и лучше. Я сам не мог поверить, что ещё вчера стоял на грани самоубийства. Вопли редактора теперь вызывали улыбку (найду я, чем заняться кроме написания дурацкий статей в эту газетку, да и не так уж плохи были эти самые статьи), ушедшая любовь стала призраком прошлого, вот только писательства было жаль. Я всегда любил погрузиться в процесс созидания выдуманной реальности. Но может быть и это поправимо?
С рекламного плаката у тротуара на меня глянул броский слоган.
«Наши двери для Вас!»
И коллаж из дверей, одну из которых приоткрытой удерживал джентльмен средних лет с породистым лицом британского дворецкого. Как бы говоря: «Проходите, пожалуйста, только вас мы и ожидаем». Данная картинка заставила меня усмехнуться. Я бодро зашагал дальше, решив заглянуть в одно из кафе торгового центра, маячившего в паре метров от меня. На входе, как это часто бывает, мелькали такие настырные люди, которые суют в руки прохожих разную рекламную ерунду. Пока я добрался до кафе, в моих руках скопилось штуки четыре будущей макулатуры. Сегодня был такой чудесный день, что даже рассматривание подобных бумажек могло доставить удовольствие. Поэтому я заказал зелёный чай с вишнёвым пирогом и принялся изучать рекламу.
Кое-что меня удивило, и я даже разложил четыре небольших флаера на столике.
«Вам нужны наши двери!»
«К нам скорее приходи, свои двери забери»
«Кто за дверью к нам придёт, тот с обидой не уйдёт»
Ну, и совсем смело:
«Ваша Судьба в наших дверях».
Это было слишком. Настойчивость, с которой в мою жизнь стучали, начинала пугать. А с другой стороны, я ощутил себя спокойнее. Словно появилась некая определённость. Мол - «Никуда ты, дружок, не дёрнешься. Смирись».
Я почти физически почувствовал, как в моё существование входит нечто совсем новое. Меня грубо тянули за руку через порог, где находилась комната под кодовым названием «Неведомое».
Аккуратно собрав рекламные листы и запихнув их в карман, я спокойно выпил свой чай с пирогом. Что бы там ни было, но в удовольствии вряд ли стоит себе отказывать.
Поразмыслив, я пришёл к выводу, что следует попытаться разобраться с дрянной дверью, как только она вновь появится. Если, конечно, появится. Терять мне было, вроде бы, нечего. В памяти всплыли лица небольшого круга знакомых, ни одно из них не могло стать весомым основанием для отказа от рискованного шага. Я не имел ничего важного в арсенале нехитрых житейских ценностей. Никто не опечалился бы моему отсутствию. Я уходил налегке. А то, что я уходил или собирался уйти, для меня уже было очевидным фактом.
Своеобразная разновидность шальной свободы, без которой трудно существовать. Мне всегда претили строгие условности и необходимость следовать графикам. Всегда нужна возможность уйти, жить в собственном ритме. Просто уйти в сторону и стать наблюдателем, не переставая чувствовать сопричастность к миру. Доморощенная философия наблюдателя. Может быть поэтому я так мечтал о писательской карьере. Именно там мнилось мне можно найти все, что я ценил.
На миг я попытался представить, что жизнь моя вполне удалась. И я, обладатель любимой работы, семейного гнезда и прочих радостей бытия, так же сталкиваюсь с подобной загадкой. Иногда я любил размышлять в стиле – «а что было бы, если…». Смог бы я тогда пойти на шаги, которые собирался предпринять сегодня? Впрочем, такие мысли были чистой фантазией. Почему-то я всегда знал, что обычная нормальная жизнь – это не про меня.
Немного подумав, я направился в парк рядом с торговым центром, сел на скамейку и принялся медитировать на осенний пейзаж. За деревьями вдалеке мелькали машины, а вокруг меня было тихо и очень спокойно. Прохожие не появлялись. И я начал призывать дверь. Таков был план на ближайшее время. Где-то на заднике подсознания я спрашивал себя, зачем? Но теперь мной владел настоящий азарт. Я загорелся новой идеей и пошёл напролом, как это часто со мной случалось. И только победный конец мог спасти мою душу.
«Вот он я. Слышишь? Я готов», - нашёптывал и заклинал я, обращаясь к неведомой двери. Пришлось воссоздать в памяти все подробности внешнего вида деревянной конструкции. В этом деле я достиг успехов, которые явно пришлись по нраву мирозданию. Мне кажется, что я даже ощутил его удовлетворённое кошачье урчание. Я был вдохновлён, словно первоклассник первой пятёркой.
Вспомнив, что не плохо бы закурить, я отвлёкся и полез в карман куртки. Мой взгляд опять вернулся к красотам парка, и я понял, что курить буду не скоро. Дверь расположилась в нескольких метрах от меня. Все такая же сосредоточенная и зовущая. Сигареты были убраны обратно в карман. Очень решительно я приблизился к двери, взялся за ручку, представленную простой металлической скобой тёмного цвета. Надо сказать, я опасался, что всё окажется иллюзией, а рука проскочит сквозь предмет. Но дверь была. Она существовала в моих ощущениях.
«Не тяни, а…», - я сам себя одёрнул и открыл дверь.
Нервную дрожь и остановившееся сердце получил я в итоге, да седых волос прибавилось. За дверью ничего не было. Ничего из того, чего там можно было ожидать. Услужливое воображение рисовало длинные тёмные или, напротив, светлые коридоры, непроглядную тьму, радужное сияние. Всё, что угодно. Но за дверью был все тот же парк, угол торгового центра, машины вдалеке. Внезапное озарение молнией пригвоздило моё бренное тело к земле.
«Идиот! Это какое-то шоу и тебя снимают скрытой камерой». Мысленно я обругал себя ещё крепче и виртуознее. Обида затопила до краёв. Размечтался о приключениях, да. А потом я заржал, потому что представил свою перекошенную рожу на экранах страны. «Любопытно, а где засели друзья с камерами?» - я внимательно осмотрелся, но так и не смог определить место дислокации мифической съёмочной группы.
Внутренняя борьба набирала обороты, потому как я вспомнил о крыше и сне. Уж в сон бригада видео операторов точно не могла пробраться, даже если бы очень захотела. Некоторое время я посмеивался над данной идеей. Почему-то она меня веселила больше всего. Потом перестал валять дурака и задумался.
«А что, если…», - почти произнёс я свою любимую фразу и попытался встать чётко в проёме двери. Где-то рядом взошло дополнительное солнце, затем ещё одно.
- А вот и софиты, ожидаем оркестра, - на этот раз действительно довольно громко пробормотал я, зажмуриваясь от ослепляющего сияния.
Несколько шагов вперёд были пройдены с закрытыми глазами. Через веки я чувствовал, что свет больше не навредит. От открывшейся картины я застыл на пару минут, если тут можно говорить о течение времени.
Россыпи звёзд в бесконечной темноте, неоднородной, разной глубины чёрного цвета, фиолетового, сиреневого. Всё пространство расчерчено тонкими светящимися линиями, что делала его похожим на шахматную доску. Линии шли под ногами, далеко впереди вертикально и надо мной. Мысленно я очень чётко увидел объёмность картинки. Все эти линии составляли собой огромный, почти бесконечный куб. Сектора куба на разных уровнях были связаны между собой каналами. Каким образом работала система, я не понимал, но знал о существовании определённых законов и механизмов.
«Все это, конечно, очень интересно, но следует искать выход», - с необыкновенным спокойствием подумал я.
И тут же понял, что дальше двигаться не могу. Тело не слушалось сигналов мозга. И другое осознание – под ногами нет никакой тверди. Я просто подвис в одной из клеток шахматного поля, но правила игры были неизвестны.
«Вот была бы у меня инструкция», - запоздалая мысль была хороша, но совершенно ничего не меняла. Я застрял между небом и землёй или где-то ещё. Страшное дело. Что с этим делать я не понимал. Влип, как глупая мушка в янтарь. Дверь так манила меня, но никоим образом не предупредила, что ожидает за порогом. Если меня так хотели где то видеть, почему не выдали хоть какую завалящую инструкцию.
Я посмотрел вниз и убедился, что пустота под ногами слишком реальна. Стоило осознать до конца этот факт, как тело резко дёрнулось и полетело в пропасть. В ушах стоял гул, а сердце с готовностью хорошего прыгуна выскакивало из груди. Смазанные пятна звёзд сопровождали падение, линии света отмечали все новые и новые клетки шахматной доски. Успев попрощаться со всем на свете, я отметил, что падение продолжается. Меня не разрывало на части от нагрузок, не размазывало о твёрдые тела и не убивало внутренним ужасом. Сердце стало биться более ровно, а сознание освободилось от каши из мыслей и эмоций.
«Стоп!», - невольно сказал я сам себе. Тело ощутило замедление падения и плавно повисло в пустоте. Размышления о неправдоподобности и абсурдности ситуации я оставил на потом. Вот выберусь и буду тогда сокрушаться, качать головой и отрицать, что все это быть не может, потому, как не может быть никогда. Действовать, здесь и сейчас, все что требовалось от меня. Я старался не думать, каким образом удаётся дышать в таком странном пространстве. Понял уже, что это чревато неприятностями.
Больше не пробуя использовать физические усилия для движения, я мысленно переместил точку внимания в соседнюю клетку, выбрав в качестве ориентира наиболее яркую звезду впереди. Все получилось. Я не мог поверить, что все так просто. Мыслей вернутся домой, назад, почему то не было. Может быть, потому что я уже понимал, никакого «назад» тут просто нет. Не предусмотрено. Да и падал между «этажами» я слишком долго, чтобы понимать, где находится условный вход в это место.
Освоив принцип передвижения можно было спокойно выбирать направление. Вот только направлений оказалось слишком много. Мысленно я сгрыз несколько карандашей (водилась за мной такая вредная привычка) и выкурил пару сигарет. Но идей так и не прибавилось. Все пространство вокруг выглядело относительно одинаковым, звезды складывались в знакомые и не очень знакомые созвездия (мне показалось, я различил Большую медведицу и Орион). Начиная внутренне рычать на собственную бестолковость, я заметил нечто необычное.
Впереди, в одном из секторов шахматной доски пространства, завис тонкий контур, напоминающий человеческую фигуру. Я закрыл глаза – галлюцинация, не иначе. Но видение было столь настойчивым, что даже сквозь веки продолжало напоминать о себе. К тому же ощущение знакомого тяжёлого взгляда давило на сознание. Это было практически физическое чувство. Не очень приятное, но опасности не ожидалось, это я знал (кто бы ещё сказал откуда).
Он или оно поняло, что я заметил силуэт, и передвинулось дальше, а затем немного вправо. «Весёлая игра в шахматы, нечего сказать», - приключение стало казаться весьма утомительным занятием. Ещё немного и сил не останется даже на любопытство.
И тут, со всей очевидностью, я понял, что теперь всё навсегда. Ничто нельзя будет изменить или переиграть. Я уже шёл по дороге в неведомое, а такие пути имеют лишь одно направление. И даже позже попади я домой, это буду уже не я, а кто-то другой, странный незнакомец с уникальным опытом.
Ослепляющий ужас охватил меня. Столь всеобъемлющий, что на время я потерял способность что-либо соображать и ориентироваться в сложных переплетениях шахматных полей. И сквозь волну паники я продолжал чувствовать сверлящую тяжесть, исходящую от фигуры впереди. Контуры силуэта вспыхнули и погасли. Потом зажглись более ярким светом бело-голубого оттенка. И вновь погасли.
Продираясь через панические атаки, я невольно сконцентрировался на световых волнах загорающихся и гаснущих в особом рваном ритме. На второй минуте я ощутил, что это помогает. Меня успокаивали, причём довольно успешно. Я даже испытал нечто похожее на благодарность к незнакомому живому существу, которое столь терпеливо билось с моим безумием и беспомощностью.
Взяв себя в руки, я довольно быстро двигался за своим проводником. Прямо, влево, вверх на три клетки, прямо, прямо, вправо. Все просто и без затей. Кажется, удача возвращалась ко мне. Моя удача.
Наконец, мы сошлись в одном из секторов гигантских шахмат. Я потерял равновесие, потому что кто-то или что-то со всей силы дёрнул меня снизу, затягивая в невидимую трубу. Это напоминало очень быстрый спуск в лифте с гирями на ногах. Торможения было не предусмотрено природой, и я упал, довольно болезненно ударившись спиной о твёрдую поверхность (откуда бы она взялась в пустоте). От неожиданности и боли у меня даже вырвалось несколько непечатных ругательств в темноту, в которой я тут же увяз.
Сухой низкий смешок откуда-то со стороны потряс меня больше, чем все события перед этим. Чувствуя, что дурею окончательно, я попытался встать на ноги, тут же поняв – темнота не абсолютна, и я больше не болтаюсь в бесконечности пустоты шахматного поля. Темнота имела ощутимые границы, как если бы я оказался в обычной комнате. И был я здесь не один. Человек всегда знает, что рядом есть другое живое существо. Вот и теперь, я просто знал.
- Где я?
Голоса своего я не узнал – одни хрипы. В голове гудело, ноги официально отказались содействовать телу. Внезапно я обмяк и опять оказался на полу. Сознание уплывало, превращая мир в осколки детского калейдоскопа. Прежде чем совсем покинуть осознанный мир я успел увидеть, что по комнате разлилось мягкое оранжевое свечение и из темноты выплыло выразительное лицо мужчины.
***
Удача явно вернулась ко мне. Иначе чем объяснить лёгкость, которая посетила моё утомлённое путешествием тело и спокойствие души, когда сознание вернулось. Я не торопился открывать глаза. Слишком хорошо было просто лежать в чем-то мягком и тёплом, да и побаивался, если честно. Кто знает, какие неожиданности поджидают в мире, спрятанном за прикрытыми веками.
Если что-то вышло с моим походом через дверь, то я должен находиться очень далеко от родины. И конечно моё природное любопытство скреблось и поскуливало, а я его укрощал как опытный дрессировщик. Не нужно торопиться, так решил я. Поэтому лежал с закрытыми глазами, вслушивался в звуки, которых оказалось довольно много.
Далёким шумом звуковых волн фоном стоял неровный гул, свойственный звукам улицы. Привычно, знакомо и абсолютно не пугающе. Мысленно я поставил плюс незнакомому месту. В мире, где существует обыденный шум живого города, не может быть слишком опасно. Внутри, где-то рядом со мной тихо поскрипывало. Так бывает в домах с деревянной отделкой, сухой треск делает дом уютным и тёплым.
«Слишком хорошо, но…», - мысль пришла с неторопливой основательностью. – «Пора вылезать из кокона, то есть выкукливаться».
Тихо, далеко, но довольно чётко зазвучал мужской голос:
….…Мы бредём через Вечность.
Не люди, не тени, не боги.
Серебро наших глаз, потускнев,
Утонуло в печали………
Другой голос, кажется женский, высказался в ответ. Открыв глаза, я застыл в той же позе, в которой меня застиг неведомый чтец. Мысли шальным зайцем скакали в голове. Шагая за порог странной двери, я ни на секунду не задумывался о том, как мне придётся общаться с другими людьми. Я даже не подумал, что это мне вообще предстоит делать. Ну, идиот, что сказать.
И теперь, услышав обычную человеческую речь, которая по неведомой причине звучала родственно привычной, я слегка растерялся. Отчаянная идея, что никуда я не перемещался, а просто потерял сознание на улице в парке, болезненно царапнула душу. Но делать было нечего, работаем с тем, что есть.
Выдохнув и собравшись, я обнаружил себя в удобной, хотя и довольно узкой кровати, укрытым огромным пледом с замысловатым янтарно-зелёным узором. Не так уж я был не прав, говоря, что пора вылезать из кокона. Каким-то образом умудрился намотать на себя полотнище и уютно в нем почивал. Светлая комната выдержана в минимализме, но чертовски приятном минимализме. Не больше, ни меньше, только то, что я бы сам поставил в собственной комнате. С удовольствием я изучал различные мелочи, которые часто встречаются в жилых комнатах и составляют самую их суть.
- Наш гость проснулся, Юста, - насмешливо произнёс низкий мужской голос.
Я уже сидел на кровати все так же завёрнутый в плед, очень не хотелось покидать своё укрытие. Пусть я и был одет, как успел определить. Хозяин дома (уверен, что это был он), появился в дверях с такой улыбкой – Джоконда умерла бы от зависти. Вынужденный крутиться, словно уж на той самой сковородке, я разрывался между любопытством и хорошими манерами. Как-то не принято откровенно и в упор рассматривать малознакомых людей.
- Очень хорошо, что ты решил проснуться. Ещё несколько дней и могли возникнуть проблемы.
«А глаза-то холодные, изучающие. А я маленькая зверушка под лупой», - я внутренне дрогнул, осознав, что новый знакомый не так прост, как могло показаться. Я терялся, как начать разговор, что говорить.
Хозяин, мужчина где-то к пятидесяти, круглоголовый, с чётко слепленным подвижным и волевым лицом. Он напоминал римского сенатора и кельтского жреца одновременно. Был бы я скульптором, слепил бы бюстик.
Я подивился своим странным ассоциациям и активно заулыбался. Расположение моё заслужить просто, достаточно понравиться, на интуитивном не поддающемся рефлексии уровне. Вот так и влезают в мою жизнь разные странные личности. А дядька мне нравился, несмотря на глаза, говорящие, что передо мной человек жёсткий и с сильной волей. Впрочем, в своё время мне и редактор нашей газеты показался вполне адекватным человеком, что только доказывало – психолог из меня не бог весть что.
- Пошли, покажу тебе дом.
Это было сказано таким спокойным тоном, словно я был старинным приятелем хозяина и зашёл в выходной день на совместный обед. Предложение оказалось очень кстати.
- Я, правда, проспал три дня? – выбираясь из полюбившегося пледа, поинтересовался я, тот час, почувствовав себя голым.
- Правда.
Опять насмешливый взгляд, в котором появилось и любопытство.
- А как я ….
- Оказался у меня в доме? – он очень хорошо понимал ход моих мыслей. – Просто появился, - пожал плечами, мол «вот так, взял и появился, что об этом толковать».
Гостиная мне понравилась не меньше маленькой спальни. Уютная светлая комната, с деревянными резными панелями янтарного оттенка, небольшими пастельными картинками в деревянных рамках, цветами. Сочетания зелёного и янтарного были основными в доме, может быть согласно моде или данью какой-то древней традиции. Аккуратный стол с резными ножками, покрытый свежей сияющей скатертью, идеально вписывался в обстановку. Маленькая юркая женщина порхала вокруг стола, поправляя сложный букет из неярких, но приятных глазу цветов. У меня всегда была странная тяга к классическим интерьерам, немного сельским и простым, но весьма стильным. Такая обстановка успокаивала, давала ощущение дома, тёплого безопасного очага, где можно отдохнуть с дороги, переждать непогоду.
- Юста, мы с гостем скоро вернёмся.
Лицо женщины сложилось в недовольную гримасу, весьма симпатичную, но выразительную. Она строго смотрела на нас, ни дать ни взять воспитатель старшей группы, сейчас в угол поставит и лишит сладкого.
- Я не собираюсь разогревать еду второй раз, мастер Даррен, - резким тоном сообщила она. – И не говорите, что я вас не предупреждала.
- Мы быстро. Только покажу дом.
Хозяин настойчиво и без лишних любезностей подтолкнул меня, к слову ничего не соображающего под грузом информации, к дверям.
- Не поверишь, но я её сам боюсь.
Готов поклясться, что он мне подмигнул, когда мы оказались в коридоре. Справа наверх шла узкая деревянная лестница; прямо, скорее всего, был выход на улицу.
- В другой части дома владения Юсты – кухня и прочие хозяйственные комнаты. Мой совет, без её разрешения туда лучше не ходить. На втором этаже две спальни и кабинет, - кивнул хозяин. – А вот тут…
Он распахнул дверку под лестницей, раздался щелчок и мягкий розовато-жёлтый свет растёкся по обширному помещению, в котором я с первого взгляда признал туалетную комнату, и от радости чуть не кинулся на шею этому замечательному человеку, который меня практически спас.
- Мне кажется это достаточно важным местом для путешественника, - почти серьёзно заметил хозяин. – Я буду в гостиной.
И удалился, оставив меня наслаждаться простыми человеческими радостями, и заодно разглядывать все вокруг. Больше всего меня заинтересовали светильники – несколько сложно соединённых кристаллов в металлической оправе. Я вспомнил, что в далёком детстве был у меня кристалл, подаренный кем-то из друзей родителей. Он стал моей любимой игрушкой на некоторое время, я часами рассматривал его и помещал в центр детских нелепых фантазий.
«Какой понимающий человек», - радовался я, плескаясь в раковине. – «Сразу сообразил, что мне нужно. Но как же у них тут всё похоже на наш мир! Ох, дорогуша, что ж ты такой свинтус?! Не пустят тебя больше в приличный дом».
Задумавшись, я залил пол под раковиной, и теперь там красовалась неприятная лужа. Пока я осматривался в поисках тряпок для уборки, произошло нечто непонятное. Прямо из стены отчаянно косолапя, вышла группа каких-то малышей размером с ладонь, и принялись наводить порядок. Я застыл, открыв рот, а малышня с ворчанием занималась хозяйством.
- Льют тута, понимашь, воду. А ты ходи-броди, убирай-подтирай, - громче всех булькал человечек в сером одеянии больше всего напоминающем комбинезон. – А я, может, только прилёг, настроился, о житье-бытье думал. Так нет, льют и льют, да глазищами зыркают, изверги.
Очень быстро под раковиной стало сухо, а малыши удалились обратно в стенку. Пару минут я брал себя в руки, уговаривал, что все отлично, особенно, если помнить, что я в другом мире. Да и малыши были скорее забавные, чем пугающие. Смешные ворчуны.
Все равно в гостиную я вернулся с основательно перекошенным лицом и встретил удивлённый взгляд хозяина, который как бы вещал одну мысль – «Нельзя тебя одного оставлять, горе ты моё». Юста с очень довольным видом заканчивала расставлять на столе горшочки и миски, распространяющие неземные ароматы. Тут же я полностью осознал, как оголодал за дни, проведённые вне реального мира.
- У вас там…., - неуверенно начал я и не знал, как сформулировать коротко историю о хозяйственных малышах. – Маленькие такие…
- Домашние ворчуны нашей Юсты, - просто резюмировал мужчина. – А что? Они плохо выполнили свою работу?
- Нет, - я счёл своим долгом заступиться за ворчунов. – Я не ожидал, что увижу такое. Они молодцы и забавные.
- Все домашние ворчуны похожи на своих создателей, но вообще-то они иллюзия. Очень качественная, но иллюзия. Юста у нас мастерица.
- Ой, да бросьте вы, мастер Даррен, - небрежно отмахнулась женщина, но заметно расцвела от похвалы. – Любой бран из Догмы Тёплого Очага сможет создать ворчунов. Это же азы.
- То есть они мне казались? – эта мысль поразила меня.
- Можно и так сказать.
Юста бросила последний взгляд на стол, как художник, оценивая созданную картину. Видимо она осталась довольна и удалилась с высоко поднятой головой. Я удивился, в который уж раз, что она не села есть с нами.
- Она с нами не сядет, - хозяин неторопливо приступил к трапезе. – Старая школа. В Догме Тёплого Очага считается, что хорошая экономка может пропустить важные перемены в жизни дома, если сядет есть вместе со всеми. А жизнь дома, это в чем-то и жизнь брана, потому что контракт Душ очень силен.
- Вы читаете мои мысли? – про разные непонятные мне слова я пока не стал спрашивать, считая, что объять необъятное невозможно.
- Нет, - он задумался. – Пожалуй, нет. Просто они слишком очевидны.
Я промолчал, так как возразить было нечего. С рождения не отличался никакой хитростью или сложностью. Не слишком открытый человек, но легко читаемый – это было про меня. Вот только всегда я чувствовал, что моя внутренняя жизнь поделена на два слоя. Один верхний виден всем и существует для общества, а второй настолько скрыт в глубине и отличается от внешнего, что даже для меня мог преподнести сюрпризы. Один знакомый сравнил меня с черным ящиком – никогда не знаешь, что появится в следующую минуту.
Если всю еду, которую мне удалось попробовать в этот день, готовила лично милая женщина Юста, то на мой скромный взгляд ей нужно было поставить памятник. А может быть, ей помогали домашние ворчуны, тогда каждому из них причиталось по небольшой статуэтке. Все было очень вкусно. Поэтому некоторое время я невежливо молчал. Занят был.
- А я то, дурак, хотел покончить с этой жизнью. Так бы и не узнал, что где-то есть мир с такими замечательными людьми и едой. Не знаю даже, что лучше.
- Всегда есть что-то другое, - непонятно откликнулся хозяин или мастер Даррен, как называла его экономка.
Я отвлёкся от трапезы и внимательно на него посмотрел. Линия рта была жёсткой, лицо напряглось. Внезапная ярость в зелёных глазах хозяина поразила меня. Как я не стал кучкой пепла - только чудом.
- Очень хорошо, что тебе здесь нравится, - с самой очаровательной улыбкой продолжил он, словно и не было никаких туч только что на его внутреннем горизонте. – Это важно.
Мне послышался некий двойной смысл в простых словах, но я всегда был горазд додумывать на пустом месте и выстраивать ненужные теории. Однако свой вопрос задал:
- Важно? Почему?
Мастер Даррен в очередной раз пожал плечами, довольно равнодушно на этот раз, надо сказать.
- Я придерживаюсь мнения, что когда находишься где-то в этой жизни, то это «где-то» должно тебе приносить хотя бы небольшую радость. А желающих испортить удовольствие итак найдётся не мало.
- Хорошая философия.
Я не мог не согласиться. Новый знакомый нравился мне всё больше. И дом его нравился. А от знакомства с Юстой я и вовсе был в восторге.
На удивление, я был доволен всем как никогда в жизни, наверное. И довольство моё не было отупляющим удовлетворением от благополучия и лёгкости бытия, а несло на себе отпечаток чего-то более важного, глубокого. Всё внутри меня встало на свои места. Или почти всё. Дыра в душе ещё существовала, немного подвывала от древней чёрной тоски, чтобы напомнить о себе. Но именно в эту чёртову дыру начинал укладываться новый мир, впечатления, эмоции и ощущение правильности существования «здесь и сейчас». Я был собран и готов к новым приключениям. Интересно, а сами приключения были ли готовы к встрече со мной?!
В нашей беседе возникла пауза, не слишком напряжённая, а такая, что часто встречается на дружеских встречах, когда старая тема исчерпала себя и общение протекает на несколько ином, не вербальном плане. Рядом с мастером Дарреном было спокойно и надёжно. Меня даже не волновали проблемы, которые обычно поджидают любого попаданца из одного мира в другой. Я твёрдо решил задать все свои сотни вопросов, но не все сразу. Каша из мыслей в собственной голове мне очень не нравилась. Не любил я такое состояние и всегда старался быстрее от него избавиться.
- Ох, - внезапно я сообразил насколько был невежлив в последние несколько часов. – Сижу вот тут с вами, кушаю, а ведь даже не представился. А ещё неожиданно свалился вам на голову. Очень не люблю напрягать людей, особенно малознакомых.
- Не знал, что выгляжу напряжённым, - взгляд хозяина сделался настолько красноречиво насмешливым, что я невольно расплылся в улыбке и окончательно был покорен. – Но ты прав. Настало время познакомиться ближе. Зовут меня Даррен Кетту, мастер Даррен, бран Тёмной Охоты, служащий Догмы Законного Слова. Как ты успел заметить, я хозяин дома, куда ты попал столь необычным образом.
- И это всё ваши… хм…титулы? У меня намного скоромнее. Зовите меня просто Яр. Моё полное имя, Ярослав, никогда мне особо не нравилось. А вот Яр, самое то! Писатель, - обозначившись, я отчаянно покраснел, точно меня вынудили раскрыть свои самые страшные тайны.
- О, нет! Это не титулы, - мастер Даррен откровенно развеселился. – Это, - теперь он задумчиво вертел в руках небольшой зеленоватый бокал (последние минут пять мы пили нечто очень ароматное и почти невесомое, отчего хотелось парить над землёй), - скорее это Путь. У нас немного разные понятийные наборы, чтобы я мог полностью объяснить. Но ведь многие вещи и не нуждаются в лишних словах. Не так ли?
- Пожалуй, - мне показалось, что я осознал, о чем он говорит. – А кстати, почему мы так легко понимаем друг друга? Здесь говорят на том же языке? Я сказал какую-то глупость?
Я растеряно наблюдал за сложной сменой выражений лица брана Тёмной Охоты, что бы это не значило.
- Говорить глупости – большое искусство. Ты не поверишь, сколько нужно ума и внутренней силы, чтобы сказать или сделать нечто по-настоящему глупое. Не всем хватает отваги практиковать такие вещи.
- Поверьте, чего-чего, а глупости я практикую всю сознательную жизнь, - хозяин меня немного озадачил, никак не мог понять серьёзно он это или дурачится. С него сталось бы, насколько я успел узнать мастера Даррена.
- Хорошо, что ты так молод, - его улыбка вышла лишь на половину лица, а я почему-то поёжился. – Что до твоего вопроса. Конечно же, мы говорим на разных языках, как сказали бы у тебя на родине, но это не проблема в нашем мире, где есть кристаллы.
- Кристаллы? И что? Как это работает?
- Не думаю, что стоит сейчас забивать этим голову. Достаточно знать, что оно работает и работает хорошо.
Не успел я выразить своё отношение к данному факту, как в гостиную стремительно влетела Юста, ей не терпелось выполнить свои обязанности. Несколько движений, взмахов и стол заставленный посудой стал девственно чист, а скатерть не потеряла свежести. Что-то ткнулось в ноги. Я заглянул под стол.
- Ноги-то подыми, - ворчливо потребовал малыш-уборщик, сноровисто метя пол. – Раскорячился тут.
- И что ты такой… ворчун, - я с улыбкой подчинился. – Тебя как звать?
- От ворчуна слышу… вот ещё знакомства сводить со всяким встречным-поперечным, - не задумываясь, привычно беззлобно буркнул малыш и удалился в стену вместе с приятелями.
Мастер Даррен смеялся в голос.
- Одно удовольствие наблюдать за вами. Не думал, что общение с ворчунами может выглядеть так живо. И ты первый, кто додумался спросить имя у кого-то из них.
- Всегда к вашим услугам, - я остался доволен произведённым впечатлением, люблю радовать людей. - И у меня ещё много вопросов.
- Это закономерно, - кивнул мастер Даррен, уже вернувшись в обычное нейтральное состояние, и опять не понятно шутил он или был смертельно серьёзен. – Нам предстоит немало работы, прежде чем я спокойно смогу выпустить тебя за порог дома.
- Часто к вам сваливаются незнакомцы? А то вдруг не успеете вы меня в люди вывести, как ещё один появится, конкуренции я не потерплю, - я охотно перенял его тон и стиль разговора.
- Не часто, и обычно, когда я сам этого пожелаю. Но всякое бывает. Расскажи-ка лучше, как проходило твоё путешествие. Очень люблю подобные истории.
Причин отказывать гостеприимному хозяину у меня не было, и в последующие полчаса я кратко изложил ему историю своих приключений с дверью. Мастер Даррен сидел, подперев рукой подбородок, иногда кивал, словно мои слова в неких таинственных пунктах согласовывались с его собственными мыслями или сведениями. Затем несколько минут он молча размышлял, результатом чего стал очередной вопрос, заданный очень серьёзным, даже ледяным тоном.
- А ты хотел бы вернуться домой, Яр?
Вот тут я действительно задумался. Хочет ли человек вернуться туда, где прожил достаточно долгое время, где родился? Может ли желать вернуть привычное, ставшее аксиомой собственного бытия? Я лично знал многих, кто без всяких лишних сомнений ответил бы утвердительно. И тут даже с некоторой печалью осознал, что сам я не таков.
Я покопался в собственной душе. Пытался обнаружить хотя бы зачатки привязанности к знакомому с детства миру. Но, видимо, что-то давно уже шло между нами не так, вразрез. Мир сам по себе, я сам по себе. Рефлекторное наблюдение за историческим процессом. И дело даже не в том, что удача ушла, а внутри разрасталась пустыня, что личное никак не клеилось (хотел ли я этого на самом деле?).
Если следовать философии самого мастера Даррена, то в том мире мне должно было хоть что-то нравиться. И мне нравилось – некоторые приятные мелочи, обычные крючки, которыми цепляет нас за душу то или иное место в пространстве и времени. Но между непознанным миром и, как мне казалось, хорошо известным я выбирал первое.
Может быть, я не умел пользоваться бесценным даром жизни там, где судьбой было уготовано появиться на свет. Если бы мне сейчас поставили это в вину, то я не стал бы даже спорить. Но мне дали шанс, который не выпадает и каждому тысячному в моём мире. Имел ли я право не реализовать его полностью?
Поэтому ответ для меня был очевиден.
- Скорее нет, чем да. Уезжают же люди в другие страны. Почему бы не попробовать стать таким эмигрантом.
Взгляд мастера Даррена вновь стал насмешливым, а ведь ещё пару минут назад обдавал меня холодной яростью и тяжестью, словно мужчина так и не определился – следует меня все-таки убить на месте или похвалить.
- Так и надо, да, - кивнул Даррен Кетту. – Решиться на подобные перемены трудно, но некоторым жизненно необходимо. Всегда есть что-то другое, я говорил. Зачем же ограничивать себя только одним миром.
- На моей родине обычно ограничиваются путешествиями в другие страны.
- Часто другая страна – это почти то же самое, что собственный сад. Ты вроде бы вышел из дома, но все ещё не покинул старое кресло, которое знаешь до последней вмятины от собственной задницы. В этом нет смысла, - он задумчиво посмотрел на металлический браслет сложного плетения на собственной руке (и как я не замечал его раньше). – Нет смысла, если ты принадлежишь к определённому типу людей.
- Вы считаете, что я…? – иногда мне трудно довались формулировки, несмотря на писательский опыт. – Я нуждаюсь в более радикальных путешествиях?
- Разберёмся, - решительно кивнув, он переключился на другую тему. – Жить будешь у меня. Пока не станет ясно, что тебя можно выпустить в…
- Пампасы?
Я хохотнул, а брови хозяина улетели почти за пределы лица.
- Куда?
- Не обращайте внимания, - я вновь стал краснеть. – Это у нас местность такая есть. Туда обычно выпускают… на волю…
- Откуда выпускают и зачем?
Кажется, я сумел привести мастера Даррена в настоящее замешательство. Можно было начинать гордиться. Но я махнул рукой.
- Долго объяснять. Постараюсь далее выражаться более понятно.
- Уверен, что у тебя не получится, можешь даже не мучиться, - в глазах собеседника привычно мелькнули хитрые зелёные огоньки. – Но про волю – ты прав. И тебя выпустим, если заслужишь, - его манера выражаться приводила меня в восторг. - Запомни – ты мой племянник из Исчезающего Дола. Завтра утром купим тебе некоторые необходимые вещи, и можешь приступать к теоретическому обучению. У меня большая библиотека.
Его тон не терпел возражений. Я мысленно пожал плечами, собственно, какая разница, откуда я и кто, если нужно полностью окунуться в приключения. Внутри меня все дрожало от предвкушения этих самых приключений, которые меня, несомненно, поджидали за ближайшим углом. Прошлого уже не существовало.
- А практика у нас будет? – я развеселился.
- Будет, - в тон мне подтвердил новый знакомый и по совместительству первый человек, которого я узнал в этом мире. - Практики будет столько, что ты ещё взвоешь и потребуешь отдыха. Но я его тебе не дам.
- Суровый вы человек, оказывается, - я понял, что мы точно станем друзьями или кем-то вроде того.
- Именно. Я считаю, что практика это самое главное. Обычно практикой можно ограничиться, но не хорошо пугать наш мир твоим появлением. Всё же, я к нему отношусь более трепетно, чем следует. И учти, уже в ближайшее время тебе предстоит много работать, поэтому ко всему, что будешь видеть и слышать отнесись со всей серьёзностью. От этого может зависеть твоя жизнь, да и не только твоя.
Удивлённо я принялся рассматривать его лицо, пытаясь найти там признаки привычного своеобразного юмора, но не нашёл. И это пугало не сказать как. Абсолютно серьёзное лицо, опять эта жёсткая линия рта и главное глаза, ставшие сейчас зеленее неспелого крыжовника.
- Вы меня специально пугаете?
- Я? Даже в мыслях не было. Просто есть факты, которые лучше сразу брать в расчёт. Это практично. Экономит время и силы. Твой выбор – пользоваться советом или забыть, бросившись сломя голову в неизведанное, не оглядываясь по сторонам. Такой метод не хуже прочих. Есть ситуации, когда только он и работает. Но поверь, сейчас совсем другая история.
10.
Задумывались ли вы когда-нибудь, что будете делать в первую очередь, оказавшись внезапно в чужом для вас мире? Составите план и методично станете ему следовать, изучая, пробираясь вперёд мелкими опасливыми шажками, рассматривать под лупой отдельные части реальности. Или будете хватать новое охапками, распихивать по условным карманам, упуская многое, но и получая неслыханные богатства знаний в самые короткие сроки. А может быть, придумаете нечто абсолютно оригинальное?
С чего же следует начинать изучение мира мне? Я готов был сорваться с места тут же, чтобы осчастливить незнакомый город своим присутствием, коснуться жадным взглядом его мостовых и домов, просто поглазеть на людей. Мне очень подходила данная методика, но слова мастера Даррена оказывали ощутимое воздействие на психику. Я, конечно, не питал иллюзий насчёт нового места жительства – опасности есть везде и осторожность никогда не повредит, но за словами мастера Даррена скрывалось ещё что-то, едва уловимое. Это что-то волновало и пугало.
Поэтому вечер я провёл, сидя прямо на полу в своей новой комнате, обложившись книжками и атласами. Самый безопасный, но всё равно интересный способ путешествовать. Всегда любил разглядывать карты, читая названия городов, рек и пытаясь вообразить места, нанесённые лишь штрихами на бумагу.
Со слов мастера Даррена мы находились в столице земли Эвнеканте. Хозяин оставил меня наедине с библиотекой, удалившись по делам, а я нашёл на карте город Кэлке, обозначенный самым крупным и ярко выделенным кружком. На самом деле, где то в глубине души я все ещё боялся, что стал жертвой дикого розыгрыша и продолжаю находиться в родном городе. Не мог никак поверить, что мир вокруг совсем другой, имеющий собственную географию и историю.
Карта на тонкой бумаге приятно шуршала и ароматно пахла сухими цветами. Может быть, Юста использовала их от неких мелких вредителей. Я вспомнил о ворчунах и засмеялся. Вот уж точно мелкие вредители, но ведь и пользы от них много.
Удивительно, но печатный текст я прекрасно понимал, несмотря на ощущение чужих букв, словно кто-то услужливо переводил все в нужную графическую форму за пару секунд. Столица, согласно карте, располагалась ближе к побережью моря, название которого никак не обозначили. Зато часть прибрежных земель именовались Кристальным побережьем. Следовало разыскать Исчезающий Дол, раз уж волей мастера Даррена я стал его уроженцем, да и справочную информацию почитать будет полезно. Вот выйду в свет, попаду в неловкую ситуацию, если спросят об этом пресловутом Исчезающем Доле.
Новую родину я нашёл на противоположной стороне континента, на севере. Спасибо мастеру Даррену, он сделал из меня провинциала, что отлично соответствовала моему уровню познаний о столичной жизни. «Приехал племянничек к дядюшке с края света, наивный юноша, творящий милые глупости», - ехидно рассуждал я, водя пальцем по названиям населённых пунктов в Исчезающем Доле, пытаясь запомнить хоть что-то. Сэн-Рат, Корвэл-Рат, Дар-Рат и с полдюжины других –Ратов – все маленькие городки, если судить по обозначению.
Я догадался раздобыть сведения об Исчезающем Доле в тонком справочнике, толстый я бы сейчас не осилил. Информации было слишком много для моей бедной головы. Из всего прочитанного понял только, что название дано местности не просто так. В разные моменты истории Исчезающий Дол действительно исчезал. Вместе с жителями и городами. Потом опять появлялся, но никто не мог рассказать, что происходило. Для горожан ничего не менялось, только куда-то пропадали целые дни и недели. Люди засыпали вечером, поднимались утром, а оказывалось, что в той же столице Кэлке прошло несколько дней. Исследователи из внешнего мира утверждали, что на месте Исчезающего Дола в ничего не было. Ничего кроме бесконечной долины с темной неживой поверхностью. Никто не смог увидеть момент, когда Исчезающий Дол возвращается на своё законное место.
- Мастер Яр, - Юста заглянула в комнату. – Я накрыла вечерний тэмми.
Интересно, когда экономке успели сообщить моё имя? Прислушавшись к организму, я решил, что не откажусь перекусить. Знать не знаю, что такое «тэмми», но уверен – Юста плохого не предложит. Она уже скрылась в своей хозяйственной вотчине, а загадочный тэмми оказался всего лишь чаем с пирожками. Некоторое время я наслаждался жизнью, поглощая годовой запас пирожков гостеприимного мастера Даррена и лениво листая очередной справочник.
- Что это вы делаете?!
Строгий голос Юсты застал меня врасплох. Я так и застыл с надкусанным пирожком в одной руке и пальцем на странице книги. Эффекта добавил и внешний вид маленькой экономки. Юста, в комбинезоне нежно зелёного оттенка с максимально возможным количеством карманов и клапанов, стояла перед столом, уперев острые кулачки в бока, и смотрела на меня очень недобро. Я испугался, что успел нарушить какие-то неизвестные мне законы. И теперь мне грозит тюремное заключение, а может быть даже смертная казнь.
Женщина только что ногой не топнула.
- Не потерплю чтения за едой в этом доме! Хватит того, что мастер Даррен постоянно читает газеты и служебные записи. Да что с него взять, он ломоть отрезанный. Старую куницу не заставишь рыть новые норы. Но вы то, мастер Яр. Такой молодой мальчик, самое время приобретать хорошие привычки.
Мне очень не хотелось огорчать нашу замечательную экономку, поэтому я ответил со всей искренностью:
- Мне стыдно. Обещаю исправиться. Только не бросайте меня в терновый куст!
- Смешной мальчик, терновый куст теперь не используют, да и лет триста назад туда бросали только государственных преступников.
Она расслабилась и заулыбалась, а я продолжил рассматривать её удивительный наряд, который разительно отличался от почти викторианского платья днём. Теперь же Юста напоминала заправского ремонтника.
- В подвал иду, - она поняла моё замешательство. – Сердце дома опять работает с перебоями. Мыши, наверное.
- Может быть вам помочь?
Это была практически рефлекторная реакция, хотя я понятия не имел, что там за механизмы, да и мои технические навыки оставляли желать лучшего.
- Зачем? – она искренне удивилась. - А… Нет, мальчик, с этим делом и мастер Даррен не справится. Задача для брэн Тёплого Очага.
- А могу ли я посмотреть? Просто составить компанию. Если вас не шокирует моя любознательность.
- Если хотите, мастер Яр, - с достоинством кивнула экономка.
Одним плавным движением Юста проверила запасы в карманах комбинезона и на планках снаружи – здесь в одном ряду можно было встретить разномастные гаечные ключи и тонкие полупрозрачные штыри с кристаллическими гранями.
- Мило, - заметил я, когда мы спустились вниз по небольшой лесенке.
Меня провели через эпицентр хозяйственной части – кухню, а затем и коридор с кладовыми, откуда мы и попали в подвал.
Тёплый желтовато-розовый свет от кристаллов осветил почти пустое пространство, если не считать полок вдоль одной из стен. В центре громоздилась странная конструкция, словно столб обшитый деревом уходил в потолок или это был самый настоящий ствол могучего дерева, крона которого удерживала здание.
Юста подошла к столбу, обняла его, прижалась щекой, как к самому родному существу на свете. Движения её стали неестественно плавными и какими-то завораживающими. Обхватить столб целиком женщина не могла физически, понадобилось бы как минимум четыре таких маленьких женщины. Все так же плавно она отодвинула часть обшивки. Все же это было искусственное сооружение.
Близко подходить я отчаянно стеснялся, поэтому изо всех сил тянул шею, чтобы рассмотреть детали. Внутри ниши бело-голубым светом горел кристалл. Он показался мне большим, ярким, со сложной структурой. Два столбика по сторонам от кристалла хаотичными точками на поверхности мерцали в полумраке.
- Ну да, Кондратий, - плечи Юсты устало опустились. – Опять гнездо построил рядом с Сердцем дома. А какие обещания давал, бессовестный мышь. Давай-давай, - в голосе её зародилось возмущение. – Забирай своё добро и уходи, - сурово вещала Юста в недра столба, я бы уже не выдержал и удрал.
И тут я увидел Кондратия – размером с очень крупную морскую свинку и почти такой же симпатичный, только дымчато-серый, большеухий, толстенький, с печальными глазами изгнанника. Лениво перебирая лапами, Кондратий волочил за собой ворох цветных тряпок и узелок с пожитками. К тому же он нарочито громко обижено сопел. Экономка проводила его строгим взглядом до тёмного угла, откуда тотчас донеслись стуки и бренчание. Мышь обустраивался.
- А выселить его нельзя? – тихо спросил я, опасаясь как бы не обидеть Кондратия ещё сильнее.
- Нет, - в голосе Юсты была и усталость и недоумение. – Если дом принял гостя, то и нам терпеть. Ты же не хочешь быть выкинутым на улицу просто так?
Всем своим видом я дал понять, что это последнее, чего я желаю в этой жизни. Юста кивнула и быстро пробежалась пальцами по столбику справа и слева от кристалла. Оказалось что в них вставлены те самые полупрозрачные штыри, которые я заметил на планке её комбинезона. Она заменила несколько штырей на новые, глубоко вздохнула, а затем сложила руки каким-то особым замысловатым образом, переплетя кисти рук и ладони. Так Юста простояла минуты две, произнося отрывистые гортанные звуки, от которых мне хотелось бежать из подвала наверх, желательно прямо на улицу. «Отвернись», - нашептал кто-то у меня в сознании и я с облегчением последовал совету. Сразу отпустило.
В гостиную я вернулся минут через десять. Юста занялась делами на своей любимой кухне. Дела дома требовали постоянного внимания.
- Мне кажется или сейчас впечатления у тебя из ушей полезут? Что ещё случилось?
Мастер Даррен расположился в кресле, уткнулся в газету и даже не захотел на меня взглянуть. Однако он все равно знал, что вот он я, появился в его жизненном пространстве. Наверное, меня трудно не заметить.
- А почему мыша в вашем подвале зовут Кондратий?
- Это очевидно, - меня удостоили взглядом поверх газеты. – Кондратий сам сказал нам об этом.
Пришлось отсмеяться минут пять пока я смог хоть что-то сказать.
- Пожалуй, это слишком для моего несчастного сознания. Даже знать не хочу, почему тут мыши разговаривают и носят имена из моего мира. Пойду лучше спать.
- Дело хорошее, - кивнул мастер Даррен. – Не забудь, что завтра у тебя выход в мир.
- Забудешь тут, - буркнул я и ретировался в небольшую комнату рядом с гостиной, которую сейчас мог считать своей.
Я и не знал, что так устал. Стоило растянуться в кровати, как сон мгновенно настиг меня. Даже волнения насчёт завтрашнего дня не смогли побороть сон. После неясных туманных блужданий в лабиринте отрывочных картинок я обнаружил себя за столом, все в той же гостиной, дома брана Тёмной Охоты. Стол сиял белоснежной скатертью, что мне почему-то сильно не нравилось. Так не нравилось, что рождало непонятную злобную решимость сделать с этим что-нибудь. Передо мной стояло блюдо, накрытое блестящей металлической крышкой, в которой кляксой отражался я сам. Мутный и неузнаваемый, неприятный. Чувство предвкушения захватило меня. Там, под крышкой скрывается нечто самое желанное, лучшее на свете, от чего я никогда не смог бы отказаться. Сладостное желание управляло мной в этот момент.
Кто-то услужливо снял крышку с блюда. Я не смог увидеть, кто это был. Да и очень быстро забыл сам вопрос, возникший внутри сознания. На блюде лежало нечто столь совершенное, прекрасное в своей естественности, что все моё существо устремилось к нему. Плотоядное урчание вырвалось из недр организма, а сам я словно со стороны анализировал происходящее, удивлённо, но апатично. Волнующие изгибы, бугорки, совершенные линии прочерченные канавками извилин. Мозг на блюде вызывал восхищение и жажду.
И в тот же момент я осознал, что это мой мозг, и сам я основное блюдо на чужой трапезе. Вторая часть меня, дремавшая в апатичном гипнозе, очнулась, забилась в судорогах до боли сведённых рук и ног. Я кричал и колотил конечностями по воздуху, который внезапно стал очень твёрдым, саднящим кожу.
- Смотри на меня! – рявкнули прямо в ухо низким жёстким голосом.
Тело, зажатое в тисках чужих рук, продолжало корчиться, но не долго. Успокаивающие вибрации шли от пальцев мастера Даррена. Да, это был он, а я впился взглядом в зелёные фосфоресцирующие глаза, сиявшие теперь в полутьме комнаты.
- Тихо-тихо. Опасности нет, - голос стал мягче, пальцы правой руки резко толкнули меня чуть выше переносицы, отчего тело окончательно расслабилось, а дыхание выровнялось.
Он отпустил меня и теперь требовательно смотрел, сидя на краю моей постели, поджав под себя ногу, в непонятной широкой нижней рубахе. Видимо мои вопли застали его уже в кровати, вынудив бежать на помощь. Я смутился и принялся рассматривать ссадины на руках.
- Рассказывай.
Сбивчиво, я выложил ему все, что смог вспомнить. Проблема состояла в том, что содержание сна ускользало от меня, картинки таяли в памяти с пугающей скоростью. Я чувствовал себя маленьким мальчиком, перебудившим дом ночными кошмарами, которые оказались ерундой не стоящей внимания.
- Я должен подумать, - в итоге сухо сказал мастер Даррен и поднялся.
- Да чего думать. Ерунда какая-то.
- Ты думаешь? – он так посмотрел на меня, что следующие слова застряли где-то в горле. – В любом случае сейчас спи.
- А я смогу?
- А то нет! – тихо посмеиваясь, мужчина покинул комнату.