Боги сошли с ума! Глава 2

Глава 2 Радуга над Лондоном.

Школьная жизнь затягивала, и к концу пятого урока он уже с трудом заставил себя поверить в реальность всего произошедшего утром. Но все же что-то мешало вести себя как ни в чем не бывало. Даже лучшие друзья оставив попытки растормошить его, оставили его в покое. Лучшие друзья, среди которых числился и Мартин - заика, который за его заученность являлся объектом постоянных насмешек со стороны той части класса, которой верховодил Биг Бен. Того парня на самом деле звали Бен. Большинству своих несчастий Мартин и классная обстановка были обязаны именно его выходкам. Он, что удивительно также числился среди друзей Иньясу. Он вообще редко с кем-то ссорился по пустякам. И однажды надеялся примирить даже Мартина с Беном. Одним из способов он видел их приглашение на выступление своей группы, что непременно однажды соберет целый стадион.
Следуя этому приятному течению мысли Иньясу вышел из здания школы, чтобы вновь окунуться в никуда неисчезнувшую жару. Остальные члены группы уже конечно ждали его на репетицию…
- А вот и ты, скорее, у нас катастрофически мало времени. – Тень отделилась от ствола старого дуба, что рос в центральном двое и считался символом частной школы Уэст Ферриш. Тень превратилась в довольно уставшего с виду Мунаре. Вид у него был немного помятый. Спал он что ли все это время или по земле катался? Безо всяких церемоний он отобрал из несопротивляющихся пальцев Иньясу рюкзак, что тут же исчез на другом конце радуги, невесть откуда упавшей прямо на землю у их ног.
- Эй! Знаешь,- Иньясу нервно оглянулся по сторонам,- люди не привыкли чтобы что-то вот так просто исчезало на их глазах. – Краем глаза Иньясу заметил компанию девушек, среди которых была и Лю Сан,- длинноволосая красавица – китаянка, на которую заглядывались все парни, за исключением разве что Мартина и Бена. И вся эта компания с интересом за ними наблюдала всего в двадцати шагах. Не без смущения Иньясу понял, что большая часть внимания досталась медноволосому Мунаре, который со своим видом эксцентрика, смуглым не по сезону лицом был очень даже симпатичным. Заметил ли это Мунаре, так и осталось неизвестным. Но покачав головой тот потащил Иньясу в совершенно противоположную сторону к живой изгороди высотой в два человеческих роста, по периметру окружавшую двор школы. Ветки кустарника больно оцарапали кожу на щеке, когда Мунаре затащил его между насаждениями и решеткой ограды, выходившей в безлюдный переулок.
- Ты теряешь мое и свое время. У нас всего неделя. Что бы ни произошло с твоей памятью, придется исправить этот недостаток за семь дней. Тебе все едино придется сражаться, и чем большему ты успеешь научиться или вспомнить, быть может, тем больше будут шансы дойти до третьей недели. И ты еще выбрал время глазеть на подружек?
Иньясу уже приготовился было ответить в том же тоне, но мир вновь закружился перед глазами, потек радужными пятнами, превратившимися в полосы. За тем последовательность сменилась на противоположную и они уже стояли посреди огромного поля. Насколько мог понять Иньясу, это было нечто вроде заброшенного стадиона. Порывшись в памяти он смог припомнить, что на юго - восточной окраине города действительно находился старый стадион Кони, закрытый еще в конце девяностых. Что-то там произошло. Кажется трибуны обрушились, были жертвы. И после этого администрация стадиона сначала закрыла его на реконструкцию, а затем вообще решила начать строительство на новом более удобном месте. И правда, район вокруг стадиона был довольно безлюден.
- Добро пожаловать на тренировочную площадку,- отвлек его от разглядывания окружения Мунаре. Взгляд Иньясу нашел валявшийся всего в паре метрах от него рюкзак. Но заметив должно быть ход его мыслей Мунаре покачал головой.- Не раньше чем ты сегодня сможешь вызвать себе транспорт. Иначе отсюда не выберешься,- концовка была вполне в духе того самого Опау.
- Эй, что ты хочешь сказать? Я понятия не имею, где мы находимся…
- И это тоже. Направление… это самое простое, что ты сможешь.- Мунаре с сомнением оглядел его одежду. – Школьная форма – не самая удобная экипировка. Но это мы исправим. Завтра достану тебе костюм.
- А что там насчет транспорта? – Иньясу надвинулся на Мунаре, решив получить ответ хотя бы на один вопрос.
- У Джарапири есть дела поважнее, чем забирать и отвозить тебя домой,- безапелляционно заявил Мунаре. – Придется просить Гаруду.
- Кого просить?! – Иньясу и сам понимал, как глупо выглядит, но не мог же он на самом деле слышать то, что слышал.
- Твой спутник, Гаруда,- терпению Мунаре мог бы позавидовать и монах.- Ты же священник Вишну, должен уметь повелевать ею.
- Ты серьезно? – смех застрял в горле Иньясу, когда он встретился с парой нечеловеческих глаз, будто протаявших из радужно переливающегося воздуха над головой Мунаре.
На самом деле он понял, насколько это серьезно уже через два часа. Весь потный, с клочками травы и комками грязи в волосах, Иньясу еле сумел приподняться на одно колено, да и то придерживаясь за ограду поля. Этот проклятый Радужный Змий или Джарапири, кажется имел твердое намерение его убить. И Мунаре сказал, что так и будет, если ему не удастся вызвать Гаруду. Он и помнил то смутно, кто она такая и как выглядит. Индийский эпос… бабушка. Только вот появись здесь Индира, она скорее всего огрела бы его палкой, да посильнее. Сам виноват, что пропустил мимо ушей сказания о гигантской мифической птице – спутнике бога Вишну. Только по словам Мунаре выходило, что она то и была его спутником и транспортом к тому же. А это уже в голове не укладывалось. Только вот от осознания этого, дьявольская змея которая живого места на нем не оставила, была ничуть не менее реальна, чем то же футбольное поле.
- Вызови ее, потянись мыслями к Гаруде. Ты нуждаешься в помощи. Если ты священник Вишну, она откликнется на твой зов.
Мунаре, скрестив ноги и поджав их под себя, сидел на его рюкзаке, изредка отвешивая комментарии, или давая советы. Где-то на окраине сознания мелькала мысль, что когда он принял решение остаться, то был явно не в себе. Но любые подобные размышления в данный момент могли стать гибельными. Думать о чем-то кроме того, чтобы не попасть под очередной удар радужного хвоста было нелегко.Казалось, змей вообще не ведал усталости, или просто развлекался, как и его хозяин. В конце концов Иньясу понял только одно,- он действительно не выберется отсюда, пока не выполнит то, что хотел от него Мунаре. Сам он, казалось, готов был вечно сидеть здесь.
- И как ты сам научился этому? – краем глаза Иньясу наблюдал за Мунаре, в то же время, стараясь не упустить предательского движения хвоста змеи.
- Воспоминания возвращались постепенно. Первое кажется, пришло, когда мне было года три.
- Что ты имеешь в виду? – странная это была беседа. Но, казалось, ничего просто так из Мунаре не вытащить. Не объясняя ничего он просто натравил на него Джарапири. Если таким будет все обучение, у Иньясу есть приличные шансы так и не применить свои навыки на практике.
- Первая инкарнация,- тысячу двести лет назад, и шестая, семнадцать лет назад. С каждым разом ты становишься сильнее. Но в первый раз, если тебе интересно, свой сан и его силы мне передал мой дедушка. Он был священником Радужного Змия Джарапири более двух тысяч лет.
Иньясу предпочел промолчать. Такой период времени даже представить себе было нелегко. Впрочем, Мунаре выглядел каким угодно, только не сумасшедшим. И говорил он о том, что живет уже более тысячи лет, пусть и с перерывами, вполне серьезно.
- Но священник… как это понимать, это что, жрец культа? Расскажи, каково это, быть священником?
Змей сделал молниеносную подсечку, но Иньясу уже знал, что это только отвлекающий маневр. Не обращая внимания на некогда белоснежную рубашку, он сделал ловкий кувырок, откатившись в сторону.
Мунаре замер, перестав раскачиваться на ставшем довольно плоском рюкзаке. С ним вместе остановился и змей.
- Не уверен, что я тот, кто должен рассказать тебе историю Противостояния Люсола и Шагалаза. Память то твоя закрыта не случайно. Будет лучше, если сам старейшина Рам все объяснит тебе.
- Но как я могу чему-то научиться не зная основ?
- Ты пытаешься шантажировать меня. Ну ладно. На полный рассказ ушло бы несколько часов. Я скажу это один раз, так, как ты сможешь принять. Не больше, ни меньше. Ты можешь стать опасным для самого себя, как ребенок, которому дали в руки меч, не объяснив, что он острый, и что им можно убить. Не обижайся, но пока так и есть,- закончил Мунаре прежде чем Иньясу действительно успел обидеться.
Подумав, он понял, что сейчас, возможно, у него есть шанс узнать нечто действительно важное, а потому промолчал. Пока он просто пользовался моментом и с наслаждением отдыхал.
- А пока,- сто восемь отжиманий,- скомандовал Мунаре. Иньясу и не думал противиться. Наставник у него попался непреклонный. Хотя Иньясу было непонятно, как связаны между собой отжимания или упражнения на ловкость и способности, которыми обладал сам Мунаре. Этот парень выглядел не старше его самого, да и при других обстоятельствах он мог бы быть его одноклассником. Только почему-то гораздо легче было принять то, что он говорил, чем то, что он мог, к примеру, заглядываться на Лю Сан.
- Система мироздания заперта между двумя полюсами. Управляют ими бог созидания Люсол и бог разрушения Шагалаз.
- Странные имена,- успел выдохнуть Иньясу между двумя отжиманиями.
- Они Боги, причем гораздо выше своих подчиненных, священниками которых мы являемся. Есть боги, подчиняющиеся первому или второму, так или иначе. Так же делятся и те, кто являются как бы…
- Их представителями на Земле,- догадался Иньясу. Но в этот момент рука его подвернулась и он чуть не распластался на земле.
- Ты отвлекаешься.- И прежде чем Иньясу успел сообразить что к чему, Мунаре проворно уселся к нему на спину,- продолжай.
Руки готовы были переломиться, но Иньясу был слишком увлечен, чтобы дать простой усталости помешать слушать.
- Ты заметил, должно быть, что история Земли постоянно меняется. В какой-то период расцветают искусства, ремесла, культура достигает высшей точки. За этим может неожиданно следовать необъяснимый спад. Что-то длится дольше, что-то меньше.
- Да,- сквозь стиснутые зубы выдохнул Иньясу.
- Так вот,- спокойно продолжал Мунаре. Невозмутимо скрестив руки на груди, он глядел куда-то вдаль. – Это зависит от того, под чьим управлением находится данный период истории,- стороны Разрушения или Созидания. Догадайся, кто правит сейчас.
Вопрос остался без ответа. Пот застилал глаза Иньясу. Его длинные до плеч волосы мокрыми прядями облепили лицо. Он давно потерял счет отжиманиям. Кажется Мунаре был совершенно не против того, чтобы его подопечный продолжал так до бесконечности. Теперь Иньясу мог только слушать то, что стало для него новым откровением.
- Вот уже дважды подряд Разрушение правит на Земле. Дважды по двести лет. И в самом начале последнего тысячелетия с 1000-1200 и с 1200-1400. Лишь эпоху Возрождения мы смогли сделать возможной. И все из-за того, что Великое Противостояние осталось за другой стороной.
- Значит ты принадлежишь к противоположной стороне.
- И ты также,- откликнулся Мунаре.- Но не стоит воспринимать это как катастрофу. Хотя есть среди нас и такие, кто считает, что игра была нечестной в последний раз.
- Некоторые, так сколько вас?
- Пятнадцать и пятнадцать. Священники и их боги со всего света сходились в Великом Противостоянии каждую тысячу лет и каждые двести лет в промежуточном.
Мысли лихорадочно закружись в голове Иньясу. Каждую тысячу лет. Скоро миллениум. А значит будет Великое Противостояние. Но новый год только через несколько месяцев.
- Это не праздник,- Иньясу вздрогнул, когда понял, что не произносил это вслух. Мунаре каким-то образом ухитрялся читать о чем он думает когда они были рядом. Тот поудобнее устроился на его спине, поджав под себя еще и ноги. – Дата не связана ни с чем, кроме появления священной кометы Немезиды на небосводе. Она появилась месяц назад, а значит, Противостояние будет через неделю, когда она войдет в зенит.
- Комета? - выдохнул Иньясу.
- Ты что даже новости не смотришь? Астрономы всего мира на ушах стоят, не в силах понять ее появление, которое не было предсказано ни в одном справочнике. – Услышав в ответ невнятный выдох, Мунаре ловко спрыгнул на землю рядом с тут же растянувшимся на траве Иньясу.
- Ладно, ты выдохся. Пора сменить вид деятельности.- Мунаре что-то прикинул, поглядывая по сторонам.- Двадцать кругов по стадиону. Раз, два, три… вперед!
Удивительно, но каким бы колдовскими штучками не пользовался Мунаре, его голос звучал над самым ухом Иньясу, даже когда они находились на разных концах поля. На самом деле Иньясу был рад дать отдых рукам, несмотря на то, что все тело превратилось в кисель. Завтра он и ложки поднять не сможет.
- Пятнадцать священников. Мы не враги и не друзья другой стороне. Многие из нас уже по три - восемь раз встречали друг с другом в поединках.
Иньясу чуть было не споткнулся. Восемь раз. Это значит – восемь реинкарнаций. И каждый из них помнил все свои прошлые жизни. Как получилось, что его собственная память похожа на решето, в котором не осталось даже воспоминания о воде?
- Однако есть и исключения. И ты должен быть осторожен. Некоторые обиды и старая злость никогда не проходят. Сайот, Калтар, Гелла, Вольфзанг- они помнят только тех из нас, кто в прошлый раз не позволил им отомстить за своего господина.
- Господина? - что-то уже упоминалось, что-то важное, что он пропустил.
- Аджина – тот, кому все они служат вернее и преданнее, чем своим богам и повелителю Шагалазу. Священник Шивы. И именно ты был тем, кто сумел победить его в прошлый раз. Сила его была заточена в камне Онара. Оканли заперто надежно в цитадели Алмуна. Но каким-то образом он освободился и его нынешняя инкарнация намного сильнее, чем была. Но в одном я уверен, следовать правилам он не будет. Думаю, его мало интересует даже само Противостояние как таковое. У него есть цель выше.
- И эта цель…- Иньясу уже догадывался, что может услышать, но все же не был готов к такому ответу.
- Ты, и те кто помогли заточить его седьмую инкарнацию. Я не знаю, насколько он стал силен. Но ты должен знать, что он единственный из нас, кто владеет более чем одним источником силы, помимо оканли. И единственное, что может помочь тебе, всем нам – меч Кханду в твоей руке. Иньясу таки умудрился споткнуться. Кажется уже пошел десятый круг. Земля почему-то устремилась к нему навстречу и все поглотил мрак. Последней мыслю, что как он знал, не сможет вспомнить при пробуждении был единственный вопрос,- за что он убил Аджину в прошлый раз?
Первое, что он увидел, когда свет вернулся к нему,- показавшееся даже каким-то озабоченным лицо, вернее морда Джарапири. Теперь она была почти материальной и раза в два меньше.
- Расслабляемся,- где-то вне поля его зрения прокомментировал Мунаре.- Ну а теперь за работу.- Свист, щелчок и со скоростью пули что-то стремительно понеслось к нему. Вроде бы он даже успел заметить, что это что-то вылетело из рук священника. Змей очень проворно отскочил в сторону. И как-то отчетливо Иньясу все еще приподнимаясь на локтях понял, что на этот раз ему не уйти. В последний миг он воззвал ко всем богам, но отчего-то в голове его прозвучал голос из прошлого: «Гаруда, птица гроз. Призови ее». И в следующее мгновение будто кусок закатного неба ринулся к нему. Обеими руками он вцепился в оказавшиеся такими мягкими и одновременно гладкими серебристо - огненные перья. Еще миг спустя что-то царапнуло по волосам. Адская игрушка так и срезала прядь волос как раз за ухом. Не успей он, в том месте должна была оказаться его шея. Мунаре и в правду позволил бы этому случиться? Насколько в действительности он тверд в своем намерении сделать из него настоящего священника?
«Покажем им как надо танцевать с ветром» - голос прозвучавший в его голове не принадлежал Мунаре. И все же он мог только кивнуть гигантской птице, что несла его по воздуху. На миг их взгляды встретились,- карие человеческие и огненные, где полыхало закатное солнце и молнии в глубине. Однако, к следующему виражу он не был готов, и едва не свалился со своего импровизированного седла.
«Привыкай, мы так давно не виделись», - мягкий шепот в мыслях мог служить некоторым утешением. Иньясу рискнул оглянуться назад. Выросший в размерах бумеранг все еще следовал за ними. Теперь он светился собственным светом, то ли раскалившись от движения, то ли от того, что таким же взглядом за ним следил его хозяин. Было видно, что движением оружия управлял именно он.
«Ему за нами не угнаться», - донесся до Иньясу легкий смешок, и отчего-то после этих слов на душе стало очень легко.
«Покажи ему, Гаруда! Вспомни старые времена!», - казалось это сказал не сам Иньясу, но ответом ему было задорное клокотание.
Зрелище, что предстало бы перед глазами любого, заглянувшего на стадион в этот вечер, было удивительным. Огромная птица, напоминающая ястреба и сову одновременно с поразительной легкостью, разбрасывая искры, что сыпались с ее перьев, уворачивалась от полыхающего с яркостью солнца диска бумеранга размером со спутниковую тарелку. Но защита, поставленная Мунаре вокруг стен стадиона была надежна. Свет искажался на радужной завесе, заставляя праздношатающихся следовать другой дорогой, теряя интерес к невесть откуда взявшейся в это время дня радуге. По кольцу она охватывала стадион, закручиваясь в немыслимые спирали.
- Отлично, хорошо сделано Иньясу, другого я от тебя и не ожидал,- слышать похвалу от Мунаре было слишком большой редкостью, чтобы Иньясу не насторожился. Диск легко лег в ладонь Мунаре. Не было похоже, что он раскален, превратившись в обыкновенный бумеранг. – На сегодня все.
Иньясу как раз вошел в очередное пике. Птица, сложив крылья, камнем рухнула вниз. Расстояние до земли стремительно сокращалось. Пятьдесят, сорок, тридцать метров.
- Завтра займемся фехтованием,- как ни в чем не бывало закончил Мунаре.
Это заявление моментально лишило Иньясу контроля над движением. Вместе с ворохом все еще искрящихся перьев, что словно первый снег усыпали поле, Иньясу совсем не так изящно растянулся, упав с высоты где-то метра два.
- Что… что произошло? - Иньясу сел, держась за голову.
- И что это было?! Ты потерял контроль. Если тебя так легко отвлечь, то поединки тебе не выиграть, Там и враги и друзья будут упражняться в этом на тебе. - Иньясу заметил в голосе Мунаре неподдельное волнение, что скрывалось за резкостью.
- Но фехтование…- вспомнил Иньясу причину своей неловкости.
- Разве ты забыл, что я говорил? – Мунаре подошел и помог ему подняться. И бумеранг и Змий исчезли. Впрочем как и радужная пелена, что растаяла без следа вместе с перьями. О том, что сегодня здесь произошло напоминала только тупая боль в затылке. Упал он не совсем удачно.
- Твое оружие – меч Кханду. Но дело в том, что он оказался потерян еще до конца прошлого Противостояния. Пока мы его не наши, придется его чем-то заменить. Думаю,- Мунаре словно что-то припоминал,- в вашем доме найдется что-то подходящее.
- У отца есть пламенеющий меч,- старая вещь. Висит над камином…
- Отлично, это подойдет.
Иньясу прикусил язык. Бабушка его живьем съест, за то, во что превратилась его одежда, а уж если что случится с мечом… Об этом Иньясу не мог думать без содрогания. И все же он ответил: «Завтра принесу».
- Кстати,- Мунаре широко улыбнулся словно только что узнал потрясающую новость,- насколько я знаю, завтра – воскресенье. Весь день в нашем распоряжении. И не вздумай проспать. В семь утра я жду тебя здесь.
- Да? И на чем же мне добираться? – Иньясу пока даже представления не имел как ему завтра вырваться из дома после сегодняшнего.
- Призови Гаруду,- устало отмахнулся Мунаре.
Иньясу рассмеялся, но смех получился каким-то нервным.
- Что, прямо так и полетим?
- Спроси ее, она же твой спутник. Что-нибудь придумает. Пора уже действовать самостоятельно.
- Самостоятельно,- повторил Иньясу
- Кто знает, может нам с тобой придется сойтись в поединке первой недели?
- Ты серьезно? – с трудом можно было поверить в такое. Иньясу подобрал свой рюкзак, но закидывать за спину не стал. Плечи уже невыносимо ныли.
-А ты как думаешь? – отвернувшись, Мунаре отсалютовал рукой.- Унылое « пока» Иньясу посылал уже радуге.


...

На утесе, что на пятьдесят метров возвышается над открытой всем ветрам долиной, стояли двое. Старшему нельзя было дать больше семнадцати.
- Это, господин Аджина? - спросил невысокий, темноволосый слишком юный на вид его спутник, в глазах которого застыло немного испуганное выражение,
- Это точно она, я помню ее,- потянулась на плече более высокого юноши кошка, стоявшего рядом. Его длинные, темные и гладкие как шелк, спускающиеся ниже пояса волосы были разделены на две части, каждая из которых была перехвачена на спине широкими золотыми чеканными зажимами почти у самых концов. Высокий воротник одеяния, напоминающего и одеяние брахмана или тогу монаха, выделялся цветом лазури на фоне белого с разбросанными то тут то там голубоватыми трилистниками по всей длине платья. Одна рука его, левая была оголена, обнажая золотые тонкой работы браслеты на запястье и у предплечья. Ноги обуты в легкие плетеные сандалии. В ушах посверкивали дорогие филигранные серьги в виде полумесяцев. Проницательные темные как сама ночь глаза юноши светились легкой иронией и несвойственной для его возраста мудростью.
-Да, она, Кали,- юноша нежно погладил выгнувшую дугой спину кошку, покрытую леопардовыми пятнами. Полупрозрачные крылышки за ее плечами слегка затрепетали от удовольствия, но потом, словно опомнившись, она вонзила свои коготки в плечо юноши, на что тот лишний раз провел ладонью по ее головке.
- Хватит, мне уже не нравится! - нечто среднее между рыком и мурчанием донеслось до его слуха от Кали.
- Я знаю,- ответил Аджина, опустив руку, и двинулся вперед к спуску с утеса. Миг и его нога застыла над пропастью, но как будто пустота обрела форму под его поступью, он начал спускаться по невидимым ступеням. Глаза юноши были неотрывно прикованы к массивным стенам, увенчанным воздушными, устремлявшимися ввысь куполами цитадели.
Когда они достигли десятиметрового рубежа перед стеной, из тени перед ней выбежал огромный серебристый волк, шерсть которого с голубоватым отблеском переливалась на солнце. Серебристые нити осыпались и перед шедшим впереди Аджиной склонился в низком, почти до земли поклоне парень с пронзительно изумрудными глазами, выдающими в нем его второю ипостась.
- Судьи здесь, мой господин.
-Рам тоже среди них,- в голосе все также стоявшего в неподвижности Аджины проявился еле сдерживаемый интерес. Тон его искрился весельем.
- Мне это не известно.
- Что, ж думаю, пришла пора отдать дань уважения и приветствовать их, как полагается. Кали, будь добра,- Аджина подставил ладонь, но гордая кошка с презрением взглянув на нее, разок лизнув лапу, спрыгнула сама на землю.
- Не очень то и хотелось, я могу остаться и здесь.
- Твоих сил хватит, чтобы не позволить ничему быть посланному из этих стен пока мне не понадобится это.
- Ты просишь меня?
- Как всегда,- улыбнулся Аджина, вступая под своды цитадели, стены которой лишь жалобно застонали, замерцав, когда легким прикосновением, Аджина уничтожил ее защиту. Цами и верный Вульф, то и дело, подозрительно оглядывающийся по сторонам, скользнули вслед за своим предводителем.
Странное зрелище представляли эти трое, шедшие по бесчисленным переходам и коридорам холодной цитадели, стены которой там и здесь были занавешены вытканными мандалами или изображениями мифологических сцен сражений. Голубоватое пламя в сетчатых, выполненных в виде раскрывшихся бутонов фонарях придавало всему некую неестественность. И только Аджина выглядел здесь как дома. Двое его спутников, каждый по своему выдавали свою неприязнь или страх к этому месту, где тонкие поля оканли пронизывали все коридоры, грозя ловушками каждому, кому не положено ступать по этим плитам, выложенным витиеватым индийским орнаментом. Время от времени с арки, поддерживающей своды коридора свисал каждый раз иного цвета указатель, по мере возрастании интенсивности которого, возвещавший приближение к сокровенному месту – внутренней части Цитадели,- месту, где судьи выносили решения, меняющие судьбы мира, место, где начиналось Великое Противостояние второго тысячелетия.
Глаза невысокого Цами, юноши, лет пятнадцати на вид, беспокойно оглядывали каждый указатель, и по мере того, как они становились все ярче все больше тревоги появлялось в них. Голубоватая повязка на лбу с изображением восьмиконечной звезды исполненной перламутровыми бисеринками, делала его взгляд еще темнее, оттеняя смуглую кожу. Волосы, пышной но небрежной волной спадающие на лоб, доходили до плеч отдельными разной длины прядками и ложились на такой же широкий, но менее высокий воротник, чем у Аджины. Одеяние его было почти типичным сари, только широкие брюки золотистого цвета, как и звезда на лбу были подвязаны чуть выше лодыжек, открывая высокие сабо, который, однако, даже и тогда не позволяли ему доставать даже до плеча Аджины.
Все поведение Вульфа говорило, что он в логове врага. Готовый наброситься на любого, кто выйдет из-за ближайшего поворота, самый верный страж и помощник своего господина. Священник Немаин, хозяин дикой своры. Волк жил и внутри него. Пронзительно –зеленые глаза, полыхающие нестерпимой яростью, отливающие зеленью темно-коричневые волосы, разделенные на множество прядок, каждая перехваченная плетеной кожаной зеленой тесьмой. Весь его стройный, состоящий из тугих узлов мышц стан обтягивал темно-зеленый костюм рейнджера, широкий пояс которого, со множеством заклепок поддерживал охотничий нож в обитых медью ножнах. Серебряная волчья голова на медальоне мягко позвякивала когда он внезапно и резко оборачивался назад. На вид ему нельзя было дать больше двадцати. В то же время, и младший и старший выказывали истинное почтение, глубокое и преданное у старшего и искреннее и неподдельное у младшего шедшему чуть впереди Аджине. Он двишгасля уверенной и мягкой, будто танцующей походкой, до грациозности которой его спутникам было далеко.

Трое вступили в комнату стены которой восьмью ромбовидными окнами, застекленными темно - синими стеклами, выходили в никуда. Каждая из восьми ее стен служила одной из точек схода линий оканли, что протягивались между восьмью присутствующими здесь людьми. На первый взгляд большинство их невозможно было отличить от монахов тибетского буддизма, одетых в оранжево-красные одеяния. Но одежды нескольких указывали на их принадлежность культурам, далеким от Азии.Однако, в руках каждого был небольшой традиционный круглый веер. Все собравшиеся сидели на простых табуретах. Спинками им служили стены комнаты, под потолком которой висела восьми рожковая люстра, в которую были вставлены все те же мягко светившиеся голубоватым светом шары. Вместо стола пол между ними занимало выложенное мозаикой изображение карты вселенной – мандалы. Все присутствующие, их взгляды и помыслы, были сосредоточены на ней одной.
Было среди восьми несколько казавшимися достаточно молодыми, чтобы быть ими. Один, кого сидящий по правую руку собеседник назвал Аруна, был почти так же молод, как и сам Вульф. Его гладко выбритая голова энергично кивала при каждом аргументе собеседника, но тот ни взглядом, ни словом не дал понять, что обращаются к нему. Предмет обсуждений был слишком важен, чтобы отвлекаться на ненужные движения. Каждый из них благодаря своим силам и так знал, когда обращались к нему. Кроме того, слишком необычна была эта встреча, ведь последнее обсуждение подобного рода было тысячу лет назад, накануне предыдущего Великого Противостояния.

- Приветствую всех, много знакомых лиц, но что приятно, многие для меня новые. Жаль, я кажется не вижу Ашаку, что с ним? - Аджина, першагнул порог комнаты, его спутники следом за ним. В руке Вульфа сверкал клинок. Он явно не разделял спокойствия своего господина. Цами не решаясь пройти дальше, остановился у дверей, придерживаясь рукой за створку, обитую листовым железом в виде чеканного геометрического орнамента.
- Он сломал защиту, оплетите его,- почти спокойно произнес самый старший среди присутствующих, на лбу которого было то ли нарисовано, то ли в виде татуировки изображение лотоса малинового цвета.
В ладонях всех присутствующих моментально вспыхнули нити, сеть сплелась мгновенно, образуя продолжающее множиться сложнейшее плетение, готовое быть наброшенным на остающегося совершенно спокойным Аджину.
- Кажется, никто не предложит мне место, что ж, позвольте мне присоединиться к вам.
В руке самого молодого монаха возник светящийся радужными переливами миниатюрный, но отнюдь не ставший менее смертоносным арбалет.
Аджина только покачал головой, проходя мимо.- Невежливо,- произнес он, спокойно пройдя в центр комнаты и опустившись, скрестив ноги в центре мандолы. Он лишь слегка повел пальцами,- не стоит этого делать, и советую отпустить моих спутников, иначе вашему главе придется танцевать танец Шивы ближайшие двести лет.
- Как ты освободился,- с трудом проговорил старейшина, руки которого судорожно сжались на коленях,- это был единственный признак того, что творится с его телом, сквозь каждую пору которого казалось, изливались струи огня.
- Пока это еще только боль, но боль не самое страшное. Мне не хотелось бы начинить с этого, Рам. И хотя мне известно, что именно ты приложил самые большие усилия для моего исчезновения в прошлый раз, я не так злопамятен. Поэтому просто опустите паутину,- на этот раз слова Аджины были обращены ко всем остальным.- Думаю, вам не хотелось бы искать старейшину накануне Противостояния.
- Опустите,- все головы в неверии повернулись к старейшине. Паутина распалась.
- Отлично, а теперь поговорим, ведь я так давно не видел вас.- Аджина тепло улыбнулся всем, словно старым знакомым. Не представите ли мне новых судей. Как твое имя, молодой человек? - Обратился Аджина к Аруне, глаза которого сузились.
- Кажется, мне не рады. Жаль. Я пришел просто как гость. Ну что ж,- Аджина сделал пальцами замысловатое движение и Рам слегка пошатнувшись, схватился за стену, когда боль, терзавшая его тело отпустила его столь внезапно.
- Чего ты хочешь, отомстить? - голос старейшины не позволял увидеть, что еще недавно он испытывал боль, что не под силу было вынести ни одному нормальном человеку.
- Отомстить? - удивленно приподнял брови Аджина.- Нет, что ты. Если бы я хотел отмстить, по настоящему отомстить, тогда вы бы не успели и вздоха сделать, и даже не узнали бы отчего покинули этот лок, оказавшись в царстве Хель. Мне это не интересно. По крайней мере не сейчас.
- Как ты смеешь! - вскочил на ноги Аруна, наставив арбалет прямо в сердце Аджины. Тот и не пытался защититься, но при этом взглянул на него с нескрываемым интересом.- Ваши ряды пополнились ревностным адептом, мне нравится твоя горячность, юноша,- Аджина наклонил голову словно в знак одобрения, что казалось вывело из себя еще больше Аруну. Он бы вполне возможно воспользовался своим оружием. И не известно, к чему бы это привело, так как то же самое в любой миг готов был сделать и Вульф. Вновь почувствовавший себя свободным, он стоял чуть в стороне, а точнее каждый раз немного перемещался, глаза его старались держать в поле зрения всех и каждого в помещении, особенно Аруну.
- Прошу вас, обратился Аджина к старейшине,- придержите этого пылкого юношу. Ведь никому из нас не нужны сложности. А дело довольно непростое.
- Что... ты имеешь в виду? - нахмурился сидевший по левую руку от старейшины человек, чья темная, почти шоколадного оттенка кожа гладко выбритые щеки с серебристой щетинкой и усеянный морщинами лоб говорили о том, что он подходит к концу своего долгого жизненного пути. На лбу его вместо лотоса, что украшал лоб старейшины Рама был прочерчен знак в виде пальмового листа, что означало, что он представлял на этом собрании религии Африканского континента.
- Видите ли, раз уж я совершенно случайно оказался здесь ко времени начала Великого Противостояния, то не смог отказать себе в удовольствии просить вас,- Последнее слово Аджина особо подчеркнул,- позволить принять в нем участие.- Аджине достаточно было поднять руку на сей раз, чтобы пресечь в самом буквальном смысле готовые вырваться гневные слова Аруны. На этот раз его готовы были поддержать еще несколько из самых молодых присутствующих.
- Прошу прощения, я продолжу, раз думаю, с этим проблем не возникнет.- Я хотел бы попросить вас еще об одном. Мне стало известно, что мой самый уважаемый и любимый священник не стоит в числе приглашенных. Я был бы очень благодарен, если бы это неловкое,- Аджина улыбнулся приложив кулак к губам,- положение можно было решить к всеобщему согласию. Мне бы очень хотелось видеть Иньясу в числе участников.
- Но,- теперь уже старейшина не пытался оспаривать неизбежное, он был поражен другим,- и тебе должно быть известно, если ты и так знаешь столь многое из запретных сведений, что он слишком слаб, чтобы принять участие. Он не пройдет и первой недели.
- Что ж,- Аджина неторопливо поднялся, оправив одеяния, и оглядел всех собравшихся,- полагаю в ваших интересах, чтобы за неделю он научился как можно большему. Думаю, у вас найдется достойный для него учитель.
- И это все, за чем ты пришел? - требовательно спросил Аруна.
- Все? - Аджина на секунду задумался,- да, пожалуй, что все. Жаль, что беседы у нас не получилось.- Ах да, совсем забыл. Мои спутники, я полагаю, уже включены в список, если нет, это следует сделать как можно скорее. Мне бы хотелось видеть рядом с собой тех, кто помнил обо мне все эти долгие двести лет.
- Ты говоришь о... нет, это невозможно. Они все были дисквалифицированы, хотя и не лишены статуса священника и оканли.
- Я был бы сильно удивлен, если бы это произошло. Тем не менее, священник Морриган, священник Ран, Аримана, -при- этом имени Аджина слегка поморщился, -как бы мне ни хотелось обратного, и, ах да, конечно священника моей ипостаси Рудры, обязательно.

- Что?! И вы называете себя судьями. Вы дадите этим троим покинуть цитадель вот так просто? Вы исполните его приказы? Вы…- казалось, Аруна больше не мог сдерживать себя. Спрыгнув с сиденья он тщетно протягивал руки к дверям, через которые только что удалились Аджина и его спутники.
-Да.- Среди нарастающего гула прозвучало одно короткое слово. Достаточно было только его, чтобы тот час же восстановилась полная, за исключением безнадежного вздоха Аруны, тишина. Так всегда было стоило только взять слово Махидесу. Махидесу, представляющий религии юго-восточной Азии не был старейшиной. Не был он и правой рукой старейшины. Фактически выглядел он как старший брат Аруны, коим и являлся за пределами Цитадели Алмуна.
Цитадель,- священное место. Место схода тысяч линий оканли. Оканли,- энергия, что называли по-разному в разных уголках мира и в разное время: майя, Джанг, сила линий лей… Но все это была лишь единая энергия, бравшая начало из двух источников: Бога Созидания и сохранения и Бога Разрушения и войны. Два пути одного целого, никогда не в силах соединиться, но неразделимые и немыслимые друг без друга.
-Сядь, сядь Аруна. Твои мысли и чувства слишком резки и не чисты для того, кто представляет среди нас религии Северной и Восточной Азии.
- Прошу прощения, старейшина Рам,- Махидесу глубоко поклонился старейшине, который сидел в полной неподвижности скрестив ноги. Создавалось впечатление, что его тело будто парило над гладкой лилового цвета поверхностью низкого сиденья. Махидесу решил, что это вполне могло быть правдой.
- Все верно Махидесу, тебе не за что извиняться ни передо мной, ни перед собой. Твоя обязанность - наставлять брата, если он ведет себя как младший брат, нуждающийся в том, чтобы ему преподали урок, а не как судья Противостояния.
- Простите меня, старейшина,- алые пятна расцвели на щеках Аруны. Но невозможно было понять, то ли от гнева, то ли от возмущения. В стенах Цитадели личные, родственные или иные дружеские связи теряли свою силу. И то, что его брат вынужден был привлечь его внимание подобным способом указывало насколько далеко он зашел.- Простите и вы меня, братья. Но это правда. Вы решили так просто стереть все то, чего мы с таким трудом достигли в прошлый раз, даже не пытаясь что-то исправить. А как же они, те, кто должны были встать на место священников Шивы, Шани,…
- Аруна…- Рам просто привлек его внимание.- И ты, Махидесу, сядь.- Казалось, Рам колебался, что было почти таким же невозможным, как если бы солнце взошло ночью. – Прежде всего, я хочу объединить наши знания. Те, кто знал, будут молчать и далее. Но те, кто оставался в неведении все это время, услышат это от меня. Так будет правильно. Да, правильно.
-Старейшина, старейшина… - все присутствующие особым образом приложили пальцы ко лбу, тем самым показывая, что они готовы во всем подчиниться тому решению, что вынесет Рам.
-Не было никакого отлучения. Не было и не могло быть… Священники Шивы, Шани, Немаин, Аримана, Морриган,- все это время оставались священниками, где бы и кем они ни были.
-Это невозможно,- пробормотал потрясенный Аруна. На большее у него просто не хватило сил. – Это не может быть правдой. Я не верю в то, что услышал,- Аруна словно старался убедить сам себя. Остальные судья разделились примерно поровну, так, что сразу становилось видно, кому тайна открылась впервые, и кто хранил ее все это время.
- Но все- таки, это правда. Я чувствовал, что все не может быть так просто.- Махидесу сумел совладать со своими чувствами, что не всегда удавалось его младшему брату.
-От того, веришь ты во что-то или нет, это не становится менее или более реальным,- заметил судья от Африканского континента.
-Аруна, ты стал одним из нас не так давно. И ты не помнишь всего того, что помнят те, кто жил в то время.- Неожиданно Рам ощутил, как неимоверная тяжесть навалилась на его плечи. Он понимал, что то была тяжесть встречи прошлого с настоящим, что он скоро не в силах уже будет выносить. – Священником нельзя стать по призванию, или приказу. Им можно просто быть. Только священник может передать свой сан другому. Ни один из них не сделал этого… И они все еще…- Рам надолго замолчал, словно готовясь к испытанию,-… они все еще те, кто есть.
- Но тогда почему, ради всех богов вы просто не захватили их?! – Аруна готов был бороться до конца, не в силах принять очевидное. По его виду было ясно, что он все еще готов был броситься в погоню за Аджиной.
- Теперь уже нет. Раньше – возможно,- печально покачал головой Рам, вглядываясь во что-то одному ему видимое в центре начертанной на полу мандалы. – Даже в прошлый раз потребовалось десятки жизней. В противоборстве с ним пали трое наших, и Ашака, на место которого встал Аруна, умер уже после этого, просто потеряв волю к жизни, после того, как слуги Аджины допросили его. Высочайшая оканли, преждевременная гибель нескольких священников,- все для того, чтобы хотя бы отобрать часть сил у Аджины. Не уничтожить, не лишить сил,- хотя бы просто убить, а часть силы заточить в камне Онара. Двести лет охраняли монахи Цитадели силу, сохраненную в камне. Оплели цитадель защитой, что как мы думали, способна будет сохранить ее от любой опасности. Но Аджина просто прошел через все препятствия, забрав то, что считал своим по праву.
- По праву? И он надеется, что мы так просто допустим его к участию в Противостоянии? Дадим JP лотос и шанс достигнуть Иглы? Я не позволю этому случиться.- Аруна взглядом прожигал дверь, ведущую в коридоры Цитадели.
- Нет, Аруна, именно так. Я лично дам JP лотос тому, кто за ним придет для Аджины Канти.
- Я не верю в то, что это говорите вы,- Аруна смотрел на старейшину так, будто считал, что тот предал его.
- Я могу и поступлю так, как считаю нужным. Пока это еще мое право,- несколько более жестко, чем того требовалось, ответил Рам.- Он обвел взглядом потемневшие лица своих самых верных помощников, тех, кто двести лет назад был уверен, что то, что они сделали было единственно верным тогда. – Вы все подчинитесь моему решению, как это было все эти двести лет. Аджина на свободе, и он стал сильнее, это несомненно. И он не желает мести.,. нет, тогда у нас еще был бы шанс. Но он уверен, знает, что должен достичь Иглы, и верит, что это возможно.
-Вы… вы не можете,- даже Махидесу отступил в сторону от Рама.
- Вы все считаете меня предателем,- на сжатых губах Рама появилась легкая печальная улыбка.- Что ж, вы вольны судить меня. После Противостояния, если переживу его,- тихо добавил Рам,- я сложу свой сан старейшины. Тот, кто займет мое место, пусть станет моим судьей. Я приму изгнание. Но пока,- взгляд, которым Рам обвел всех присутствующих словно сталь вонзился в душу каждого из них,- нет иного способа остановить священника Шивы, кроме как дать истории повториться.