Солнце уходит на запад

Они хищные звери: в их слове «работать» -
слышится еще и грабить, в их слове
«заработать» - слышится еще и перехитрить!
Поэтому пусть оно трудно достается им!
Фридрих Ницше, Так говорил Заратустра

Вечером среды 27 августа 2014 года в Екатериновке праздновали. В центре села, возле бара Бивола и в баре, возле клуба и в клубе было много народа. Годо и Рябой двигались к бару мимо клуба; под окном клуба, за передней, лежал пьяный Сергей Генчу.
- Во всем плохом, что происходит в селе, - сказал Годо, - виноват примар села Ефим Строготяну.
Рябой пнул лежавшего пьяного Генчу ногой в спину, как собаку.
- Если бы примар запретил, - продолжал Годо, - магазинам и бару торговать в Екатериновке спиртным и сигаретами, народу стало бы легче жить.
Мимо клуба к бару проехал на своем мотоцикле Виктад – Николай Толпан.
- Я не согласен, - подал голос из толпы напившийся пива Сергей Трофименко, - чтобы запретили.
К клубу от бара двигались Валерия Меденцева, Кристина Дурлеску (Дмитриевна), Алла Кашу и Диана Лукьянчук.
- Мне по поводу примара Строготяну, - сказал автор этого рассказа, стоявший рядом, - вспоминается цитата из романа «История одного города» Михаила Салтыкова – Щедрина: «Там, отмечал писатель, где простой идиот расшибает себе голову или наскакивает на рожон, идиот властный раздробляет пополам всевозможные рожны и совершает свои, так сказать, бессознательные злодеяния вполне беспрепятственно. Даже в самой бесплодности или очевидном вреде этих злодеяний он не почерпает никаких для себя поучений. Ему нет дела ни до каких результатов, потому что результаты эти выясняются не на нем (он слишком окаменел, чтобы на нем могло что-нибудь отражаться), а на чем-то ином, с чем у него не существует никакой органической связи. Если бы, вследствие усиленной идиотской деятельности, даже весь мир обратился в пустыню, то и этот результат не устрашил бы идиота. Кто знает, быть может, пустыня и представляет в его глазах именно ту обстановку, которая изображает собой идеал человеческого общежития».
От бара к клубу двигалась семья Николая Данилова: папа, мама Вика и дочка Вика; к бару бежали, задыхаясь и чихая, Вася Кобас и Федя Кодряну с сигаретами в зубах.
Кривой и Угрюмый пробрались сквозь толпу в клуб и взглянули на заполненную молодежью танцплощадку. Вопреки заурядной музыке, подобранной и включенной заурядным ди-джеем Андреем Стойкой, прекрасно танцевали Наташа Лешану, Диана Лукьянчук, Мария Булэцел, Альбина Дамиан и Вика Данилова – младшая.
- Зашел я вчера утром, - рассказывал Угрюмый, - в кишиневский магазин Интер – терминал на бульваре Стефана Великого – 65 (через дорогу от этого магазина стоит центральный универмаг) и меня ограбили три крокодила – два мужлана - продавца и кассирша, всучив испорченный товар и не поставив подписи и печати на гарантии.
- Волки (здесь ударение на последнем слоге) позорные! - процитировал Промокашку из фильма «Место встречи изменить нельзя» Кривой.
Стойка включил следующую заурядную песню. На этот раз звучала «Хай сэ бем ла боту калулуй» (Давай напьемся до одурения).
- Мы, - цитировал Андрея Тарковского Кривой, - живем в одной большой Зоне, и выживают в ней лишь люди с огромным чувством собственного достоинства.
Кривой прошел через переднюю клуба и вышел на его порог. Здесь все еще стояло много екатериновцев. Неловко сходя со ступенек порога, Кривой вывихнул левую ногу, чуть не упав на тротуар. Его тут же подхватили Угрюмый и Годо, и повели к красному, старому Москвичу. Рябой сел за руль Москвича. Недалеко от клуба стояли Галя Лучкова и, человеческого роста, кот Бегемот. Кривой и Годо взглянули на этих двух, затем вместе с Угрюмым сели в Москвич и Рябой погнал его в Чимишлию.
- В поликлинике твой вывих выправят, - сказал Угрюмый.
- Что за кот – великан стоял у клуба? - сказал Годо.
- Повсюду воры! - сказал Угрюмый.
- Вор, - цитировал, томясь болью в ноге, Жеглова из фильма «Место встречи изменить нельзя» Кривой, - должен сидеть в тюрьме.
Угрюмый сидел рядом с водителем, а Кривой и Годо – на заднем сиденье, Москвич выехал из Екатериновки; до Чимишлии оставались пять километров. Угрюмый включил проигрыватель – зазвучала песня Игоря Талькова «Солнце уходит на запад». На шоссе, метрах в пятидесяти перед двигавшейся машиной, вышел кот Бегемот, перешел его и прошел к опушке леса.
- Откуда здесь взялся этот кот?! - воскликнул Годо. - Мы его оставили возле клуба.
Проезжая мимо опушки леса, пассажиры Москвича вдруг услышали, как что-то грохнулось на крышу машины. Они взглянули испуганно вверх.
- Что за чертовщина! - проговорил Угрюмый.
Они проехали несколько десятков метров, глядя, пораженные, друг на друга. Игорь Тальков пел свою песню.
- Лена Бачу, - сказал Кривой, - в этой ситуации захотела бы белого вина.
Годо криво ухмыльнулся. Вдруг с крыши на лобовое стекло свесилась огромная когтистая и мохнатая кошачья лапа. Все пассажиры Москвича ахнули, Рябой еле удержал руль. Москвич двигался дальше в Чимишлию.
- Кот на крыше нашей машины! - воскликнул Годо.
- Петляй, Рябой, - сказал Кривой, - и постарайся сбросить его.
Рябой стал кидать машину по шоссе из стороны в сторону, но мохнатая лапа на лобовом стекле лишь шаталась влево и вправо. Москвич подъезжал к полицейскому КП (контрольному пункту). Вышка, стоявшая здесь, вдруг стала накреняться на шоссе.
- Не успеем проскочить! - сказал Угрюмый.
- Гони, Рябой! - сказал Кривой. - Проскочим!
Москвич проезжал под почти упавшей вышкой, и она их неминуемо раздавила бы, вместе с котом Бегемотом, но она вдруг стала подыматься вверх, выпрямляясь. Москвич подъезжал к заправочной станции; Годо оглянулся назад.
- Вышка опять стоит! - воскликнул он. - А кот спускается с ней по лестнице.
Кривой тоже посмотрел назад. Он вспомнил о вывихнутой ноге.
- Гони в поликлинику, Рябой! - сказал он.

История Угрюмого с кишиневским магазином
Интер – терминал случилась с автором, но он
для красоты слога вписал в нее Угрюмого. Все
персонажи, кроме кота Бегемота и банды
Кривого, реальны.