Бред 7

Я расстегиваю, лью, растворяю деревянный ящик,
Он как растение, которое живет от воды — только от вещей.
Я точно видел его в кино.
Он полукадр. Действует на нервы успокаивающе.
Является назад в конце воскресного вечера, как край.
Сопровождение. Туман на крыльях.
Гончая собака отходит от водопойника.
Ажурный ошейник выдает её принадлежность к элитной псарне.
Я в зеленой траве, ко мне ближе ближе в глаза корова,
Поднят хвост. Звук лопающегося чего-то.
На меня рождается теленок, слизь и неустойчивые ножки.
Летит курица! Я явно нахожусь не в благоприятии.
Торможу, правая нога уперлась в пол. Смятая бумага, исполось.
В её строках я вижу смятые рукою буквы, скомканные итоговые в ней слова.
Протоколирование жизнь, от рождения до кончины.
Кажется что на меня прыгает большой кожаный биигольный циркуль.
Ток по коленной чашечке! Боль. По другой. Ощущаю нагрузку на плечах.
Вижу уже храм, на коленях, на плече сидит черт и ест гигантские тушки сушеной моли из грязной банки. Я вскакиваю из последних сил, скидываю его и начинаю добивать на полу куском фанеры..
Топот копыт уходит, уходит. Черта нет. На его месте маленькое медленно исчезающее кровяное пятно.
Ужин настал в тот же миг. Красивое алое вино в широченном бокале, напомаженные дамы без корсетов, при этом во главе стола сидит в стуле золотая колесница а по правое колесо от неё сидит яйцо Фаберже. Яйцо жрет маленькими золотыми ручками с шестерями красную икру.
С потолка начинает литься вода. Вскоре всё и все плавают под водой и машут головами. Плавает икра.
Всё.