Туманный берег. Часть 29

Школьницы сидели на стульях, повернутых к Лужко. По правую руку от них стояла директриса, внимательно слушавшая девочек, будто бы она пыталась заучить рассказы старшеклассниц. Александр же на протяжение всего процесса был невозмутим, изредка задавал наводящие вопросы, пытался не давить на девочек - словом, показывал себя профессионалом.
Когда девочки закончили рассказ, Лужко поблагодарил их за сотрудничество и попросил пока никому не сообщать о том, что между ними состоялся разговор. Директриса отпустила девочек и, дождавшись, пока они отойдут достаточно далеко, обратилась к Александру:
- Это поможет её найти?
Лужко, потирая подбородок, размышлял вслух:
- Они сказали, что каждое утро ждут друг друга возле школы. Пропавшая Василиса Смолина всегда приходила раньше своих подруг, и ждала их порядка двадцати минут. Значит, именно в эти двадцать минут она и исчезла. Нужно проверить камеры наблюдения. Вдруг Смолина попала на одну из них.
- Подойдите к посту охраны. Все записи должны быть там.
Лужко кивнул директрисе и направился прямиком к выходу, но возле самой двери остановился и заговорил на полтона тише:
- Я буду признателен, если и Вы никому не расскажите об этом разговоре. И предоставьте личное дело того парня, с которым видели Василису в последний раз.
Директриса кивнула в ответ и направилась к коробке с личными делами учеников.
Охранник, который с некой опаской посмотрел на Лужко, когда тот только вошёл в школу, невольно встал со стула, когда увидел приближающегося Александра.
- Нужно просмотреть записи с камер за вчерашний день, - заговорил Лужко, подойдя к посту охраны.
Охранник без лишних вопросов повёл полицейского к ближайшей двери. Прокрутив ключ в замке, охранник толкнул дверь, ведущую в небольшое помещение, большую часть которого занимал стол с тремя мониторами.
Охранник сел за стул и ждал отмашки Лужко.
- Нам нужны записи с камер напротив главного входа. Время - с восьми часов до восьми тридцати.
Именно в восемь часов, по рассказам отца Василисы, он высадил дочь возле школы. А в восемь тридцать подруги пропавшей девочки зашли в школу, подумав, что их подруга сегодня не придёт.
На мониторе появилось изображение небольшой площадки, забора, подъезжающих машин и спешащих на уроки учеников.
Охранник ускорил запись, и остановил проигрыватель ровно на восьми часах утра.
Лужко приблизился к монитору и сузил глаза - приходилось напрячь зрения, чтобы просмотреть видео в подобном качестве.
Машина, остановившаяся у самых ворот, совпадает с транспортом главы семейства Смолиных. Как и девочка, вышедшая из задней двери, по описанию походила на Василису.
Как только машины исчезала из поля зрения, девочка встала возле самого входа у школы и принялась ждать.
- Ускорь, - проговорил сосредоточенный Александр.
Охранник выполнил поручение полицейского. Однако на записи, будто бы, ничего не менялось - Василиса стояла на одном и том же месте, смотрела в одну и туже точку, никуда не отходила и к ней никто не подходил. Лишь изредка можно было увидеть пробегающих учеников. По всей видимости, мало кто хотел идти в школу в субботу перед фестивалем у озера.
Однако через пятнадцать минут после того, как Смолина подъехала к школе, она неожиданно повернулась направо. Охранник тут же вернул обычную скорость записи и, подобно Лужко, приблизился к экрану. Было видно, что девушка с кем-то говорит. Даже кивает головой. Судя по тому, как спокойно и открыто вела себя девушка, стало понятно, что она знала того, кто к ней подошёл.
Однако была очень большая проблема - незнакомец, подошедший к Василисе, не попал на камеры. Было видно лишь Смолину, обдающаяся с неизвестным. Её же собеседника - не было видно. Неизвестный встал так удобно, что, казалось, он знал, где располагается камера.
Прошло всего две минуты, во время которых никто не проходил мимо Василисы. Как вдруг она, вновь кивнув, вышла из кадра, направившись куда-то вправо. Она пошла за незнакомцем. И это произошло за три минуты до того, как к школе подошли подруги Василисы.
- Ускорь, - повторил Лужко, в голосе которого послышалось нервное напряжение.
На запись попало, как подруги Смолиной подошли к школе, как они ждали её вплоть до восьми тридцати, а затем ушли. Прошло ещё порядка десяти минут, прежде чем стало ясно, что ни Василиса, ни один из её знакомых и друзей, которых упоминали подруги девушки в личном разговоре, не было.
Александр тяжело вздохнул, слегка хлопнул кресло по спинке и заговорил:
- Необходимо изъять запись для детальной проверки.
- Берите, - не задумываясь ответил охранок, вытащив из видеомагнитофона кассету, и протянув её полицейскому. - Если ещё чем-то могу помочь - скажите! Лишь этого урода, наконец, поймали.
- Хоть это и подозрительно, - отвечал Александр, - но ещё рано думать, что это похищение. Возможно, девочка почувствовала себя самостоятельной, и решила пожить у знакомых пару дней.
- Учитывая то, что происходит в нашем городе, - с опаской отвечал охранник, - я бы на это не надеялся!
Лужко слегка кивнул головой, сам не осознавая этого. Будто бы его подсознание знало больше, чем сознание.
- А Вы сами ничего не видели в последнее время? Может, кого-то подозрительного или, может, в последнее время здесь крутилась какая-то машина?
- Это школа, - слегка усмехнулся охранник, - тут постоянно крутиться машины родителей. А за незнакомцами я не слежу - тут шесть камер, а нужно ещё смотреть за главным входом. Не хватает рук! Но, если бы здесь действительно крутился кто-то подозрительный, родители сами его прогнали. У нас тут родители такие - сразу накинуться, если что-то покажется им странным.
- Ясно, - печально ответил Александр, кивая головой. - Будьте добры, выдайте ещё записи за последние несколько дней с камер, которые выходят на парковку. Может, удаться что-то увидеть.
- Надеюсь, - так же скорбно отвечал охранник, вновь присевший за камеры.

***

Вабель стоял посреди длинного коридора, конца которому не было видно. Десятки дверей по обе руки тянулись до самого горизонта. Обшарпанные обои, треск ламп, разорванный линолеум, запах гниения - каждая деталь буквально кричала о печальном состоянии данной обители.
Следователь пребывал в смятение. Оказавшись в неизвестном ему месте, Вабель чувствовал, будто бы его сюда затащили насильно. Но кто и как это сделал? На эти вопросы следователь не мог ответить.
Вдруг, будто бы сразу после того, как Вабель осознал себя в незнакомом месте, из-за каждой двери начали доносится голоса. Некоторые из них были спокойными, другие агрессивными, некоторые говорили тихо, другие вопили. Казалось странным, что в такой обстановке никто никому не мешает. Ещё более странны показалось то, что Вабель слышал каждый голос, хотя и не мог точно распознать, о чём говорили люди за запертыми дверьми.
Понимая, что бездействие не поможет найти ответы, следователь медленным шагом направился вперёд, оглядываясь по сторонам. Сам не зная почему, Вабель ощущал угрозу, таящуюся за каждой дверью. Будто бы нечто невиданное, страшное и могущественное народится сожрать его.
Неожиданно одна из дверей вспыхнула ярким оранжевым пламенем. В ту же секунду все голоса замолкли. А из пылающей двери начали слышаться крики, вздохи, уговоры и мольбы. Складывалось такое ощущение, будто бы в той комнате стояло не менее дюжины человек.
Вабель видя, кто никто даже не пытается выйти из пылающей комнаты, тут же бросился к ней. Учитывая, как жарко стало следователю, когда тот находится ещё в пятнадцати шагах от двери, стало ясно, что ручка была раскалена до того, что за неё нельзя было схватится. Тем не менее, дыма в коридоре было уже так много, что жители ближайших дверей должны были сами угореть. Потому, не имея иной защиты, Вабель прикрыл нижнюю часть лица рукавом и, прищурив глаза, подбежал к двери так близко, как только можно было в подобных условиях.
- Вы меня слышите? - Кричал он. - Вы не можете выйти? Сейчас я постараюсь выбить дверь!
Словно в ответ на его слова, из-за двери послышался голос мужчины:
- Мальчик, стой! Ты им не поможешь. Сам сгоришь там!
- Мама, - послышался детский пронзительны голос. - Папа!
Эти голоса казались Вабелю до боли знакомыми. Такое ощущение, что он их уже слышал. Однако вспомнить, кому принадлежали голоса и когда он их услышал, следователь не успел. Пол под ногами начал обваливаться. Будто бы он горел вместе с остальным зданием. Однако внизу не было видно ни огня, ни дыма. Лишь непроглядная тьма, от которой веяло холодом.
Вабель, который вовсе перестал понимать, что здесь происходит, стоял на месте, вглядываясь на бескрайнюю тьму. Пол под его ногами начал расходится - было ясно, что сейчас следователь полетит во тьму вместе с ним.
Вабель огляделся по сторонам, в надежду отступить. Однако пола уже нигде не было. По всей видимости, надежды на спасения у него больше не было.
Поняв это, пол под ногами следователя обвалился, тем самым обрекая Вабеля на падение.
Падая вниз, следователь почувствовал то же, что и в коридоре, когда очнулся. Холод, страх, агрессию. Будто бы именно эта тьма сковалась за таинственными дверьми.
Вабель успел пролететь порядка десяти секунд, прежде чем упал на больничную койку. От неожиданности и осознания того, что он приземлился на твёрдую поверхность, Вабеля передёрнуло. Он посчитал, что уже развился, однако тут же пришло ощущение, будто он лежит на чём-то мягком, и нечто сковывает его движение. Затем, по всей видимости, в ответ на брыкание, в груди раздалась острая боль.
Не способный сделать и вдоха от боли в груди, следовало решил, что он, всё же, получил серьёзную травму от падения. По всей видимости, сейчас придёт его конец.
Однако через несколько секунд Вабель начал различать голоса, а затем сквозь веки начал проливаться свет. Всё это было лишь сном.
Мягкая подушка и тёплое покрывало окончательно убедили следователя в том, что он жив, а кошмар с горящей дверью и падением - лишь плод его сознания, который испытал невиданный стресс за последние сутки. А вдруг этот сон что-то значит? Вдруг и он был вещим? Или же это действительно был обычный кошмар? Так или иначе, обдумать это не удалось. Открыв глаза, Вабель увидел в дверях своей палаты Романа, облокотившегося на стену, и Льва, сидящего в кресле-каталке.
- Быстро ты пришёл в себя, - проговорил байкер. - Как самочувствие?
По искорёженному от боли лицу Вабеля можно было догадаться, что чувствовал он себя не лучшим образом.
- Мы в больнице, - спросил следователь, приходя в себя после кошмара.
- Да, - утвердительно ответил Лев. - И, по всей видимости, ближайшую неделю, а то и две, будем находится здесь.
- Отвоевали мы своё, - с некой грустью заметил Вабель, пытаясь скрыть боль за каменным лицом.
- Тем более ты, - усмехнулся байкер, присаживаясь на стул, стоящий возле небольшого столика. - От безысходности крышу сорвало?
- Он мог скрыться, - пояснил Вабель слабым голосом. - Нужно было принять меры.
- И что в итоге? - Поинтересовался Лев. - Ты его нашёл?
Вабель пересказ своим товарищам по общему делу всё, что происходило с ним с самого утра - после того, как он сбежал из больницы. О втором пистолете Самойлова, о фестивале на озере, о двухэтажном лайнере и о схватке с Лихо, которая пусть и была недолгой, всё же стоила жизни одного матроса, и могла стоить жизней всего экипажа.
- Он упал в реку? - Спрашивал Лев. - И что дальше? Его нашли?
- Не знаю - я потерял сознание сразу после того, как услышал всплеск воды.
- Так ты видел его лицо? - Поинтересовался Роман. - И из-за чего он носил этот мешок?
- Он выглядел, как ребёнок, - задумчиво произнёс Вабель.
Лев и Роман заинтересовано смотрели на следователя, пытаясь понять, действительно ли он пришёл в себя, или же травмы сильно повлияли на его восприятие.
- Я имею в виду не физическую внешность, - поспешил оправдаться Вабель. - То, как он завыл - будто бы заплакал! Он закрыл лицо руками, будто бы не хотел, чтобы его кто-то видел. Хотя никакого уродства или физических травм я не увидел.
- Значит, просто псих, стеснявшийся своей внешности, - заключил байкер.
Следователь несколько секунд сохранял молчание. Он всё прокручивал в голове слова, которые услышал во сне. Он точно слышал их раньше.
И тут Вабеля осенило. Он вспомнил пылающий дом, мальчика, радующегося в огонь, чтобы спасти родителей, и мужчину, пытавшегося спасти парня. Следователь, наконец, понял, к чему был приурочен недавний сон. Однако теперь возникал другой вопрос.
- Да, только есть одна загвоздка, - с тем же задумчивым видом проговорил Вабель. - Егор Зазарович проживал в доме, который, как мне ранила казалось, принадлежал семье Лихо.
- И что? Мальчик сбрендил, убежал в лес, жил, как отшельник. Такое бывает.
- Дом сгорел! А мальчик, который пытался спасти родителей, сильно обгорел. У него должны были остаться шрамы от ожогов.
- И что это значит? - Спросил Лев, смотревший на Вабеля с ожиданием ответа.
- Понятия не имею, - тяжело выдохнул следователь. - По крайней мере, одной проблемой стало меньше.
- Если эта тварь сдохла, - добавил Роман.
Несмотря на то, что Лихо представлял огромную угрозу, сейчас Вабеля не волновала судьба убийцы. Следователь гадал, кем же был тот обожжённый мальчик, которого он видел во сне. И что он должен был понять из сна, который видел несколько минут назад.
Теперь было очевидно, что Лихо - не был тем парнем, которого отговаривали забежать в избу. Тогда почему Вабель видел сон про мальчика? Связан ли он с этим делом? И почему ему приснился подобный сор именно после смерти Лихо? Со смертью лесного монстра вопросов в этом деле стало только больше.