Остров неясных смертей. Глава 40

Остров неясных смертей. Глава 40
Олег Яненагорский, член Союза писателей России
26 апреля 2024 г.

Уведомление
Дорогие читатели!

Заканчивается повесть - сеголня публикую последнею главу, а завтра - Эпилог. Неделю назад в короткой телепередаче (7 минут) я несколько слов сказал о задуманном продолжении . Ибо как правильно сказал Михаил Афанасьевич Булгаков: "Героев своих любить надо". 😊
Подробности здесь - https://vk.com/c7do10?w=wall-694554_26351/all
О.Я.

Глава сороковая
День седьмой. «Мы разошлись, как в море корабли…»

Наверное, в конечном счёте, вся жизнь —
это череда расставаний, но больней всего бывает,
если с тобой даже не удосужились проститься.
Пи Патель

Наступила пора прощаний.
Наступила пора прощений,
Неисполненных обещаний,
Неудавшихся воскрешений.

Неизвестно, какие утраты
Нам еще предстоят в пути.
Даже если ты виновата,
Все равно говорю: «Прости».
Дмитрий Мизгулин

Яхта пришла за нами рано утром. На этот раз она была без туристов. Ван через бортовую радиостанцию вызвал полицию. Видимо, его сообщение о событиях на острове повлекло нешуточную реакцию высокого начальства, поскольку через три или четыре часа прилетели два больших полицейских вертолета, на борту которых, кроме пилотов, находились шесть офицеров. В каких они были чинах, я не понял, но Сан Саныч тихо присвистнул, увидев знаки отличия на мундире одного из них. Сначала прибывшие допросили Вана и Сан Саныча, а потом — используя их же в качестве переводчиков — всех нас. Сан Саныч показал полицейским тайник с винтовкой, а Ван — склад с оружием в скале. Я рассказал о своих предположениях, отдал бутылку с остатками колы, все предметы, найденные в домике Костика, и перекачал файлы с нужными фотографиями. Естественно, всё, что касалось только наших дел и отношений, прилетевшим осталось неизвестным.
Потом полицейские взялись за отельную обслугу. Видимо, какая-то информация у них была еще до прилета на остров, потому что уже через полчаса мы увидели Цзинсуна, идущего в наручниках в сопровождении двух офицеров.
Перед тем как наша яхта покинула остров, полицейские на лодке отправились к подводному тайнику с наркотиками, на который им указал Виктор. Потом изъятые пакеты погрузили на один из вертолётов, и вместе с двумя офицерами и арестованным Цзинсуном он улетел. Остальные полицейские остались на острове. Ван сказал мне, что за телами умерших и Аллой Петровной придет специально оборудованный полицейских катер... или судно береговой охраны. Ну, это было и «ежу понятно» — без холодильных камер в таком теплом климате транспортировка трупов на большие расстояния просто невозможна. А «веселая вдова», наверное, должна была изображать «почетный конвой» трупов в сопровождении конвоя обычного, но предназначенного уже только для нее. Кто знает, какой юмор у азиатов?
Во время последнего обеда царили смешанные чувства — с одной стороны, все мы были рады покинуть остров, с другой — воспоминания о погибших не способствовали проявлению сильного удовольствия. Наши вещи заранее были собраны, упакованы и давно перенесены на борт яхты. Мы попрощались с Ваном, поблагодарили оставшихся в живых служащих отеля и по лестнице спустились на пирс.
— Ван, прости за подозрения, — сказал я, перед тем как шагнуть на трап. — Трудно верить всем, не зная языка и в такой необычной обстановке. У меня была тревожная молодость, и в течение определённого срока — примерно с двадцати до тридцати лет — я твёрдо усвоил, что человеческая жизнь… и смерть — это цепь событий, в которой причины и следствия не всегда ясны. И, уяснив эту простую истину, с тех пор не всем верю на слово. Прощай, и не дай Бог тебе еще такого туристического сезона. Удачи!
Ван печально улыбнулся, крепко пожал мне руку и сказал, видимо, запутавшись в русских выражениях:
— К черту!
А может быть, он и не путался, а свернул пожелания до одного слова?
Яхта легла на курс, а мы, столпившись на корме, смотрели на удаляющуюся скалу — «Остров неясных смертей». Когда он почти скрылся из глаз, все отправились в судовой бар. Я придержал Инну за локоть и попросил остаться. Она испуганно вздрогнула, а я засмеялся:
— Боишься, что в подводный гарем к Нептуну отправлю?
— Дурацкие у тебя шутки, — ответила Инна.
Ольга задержалась на палубе и молча смотрела на нас.
— Иди, — махнул я ей рукой, — сейчас мы к вам присоединимся.
И она спустилась внутрь яхты. Помолчав, я сказал:
— Инна, ты умная женщина. Подумай о своей жизни, пересмотри взгляды, займись чем-то серьезным и настоящим. Не жри ты сама себя изнутри и не мучай мужа. Иначе это плохо может кончиться. Для тебя — серьезной болезнью, а он — от усталости — может найти себе другую. Поверь человеку, любившему своих жен и пережившему два развода. Помогай мужу в делах, для души займись чем-нибудь. И не важно, что именно это будет — твой личный бизнес или благотворительная деятельность, учеба или литература. А может быть, художественная фотография… Ведь у тебя получаются интересные пейзажные снимки — я видел их — а это значит, что есть чувство кадра. Хватит тебе растрачивать свою жизнь по мелочам в неосновательных тревогах и в умственной жвачке придуманных проблем. Ты умная женщина, и половина жизни еще впереди. А теперь пойдем в бар — ты выпьешь какой-нибудь полезный сок, а я — «вредное» вино. На берегу с легким сердцем я помашу тебе вслед, потому что сказал всё, что хотел.
Очень надеюсь, что Инна задумалась над моими словами, ибо какая женщина в душе не считает себя умной? Зачем я это сделал? Простая мужская солидарность — помоги незнакомцу, если можешь… Делай, что можешь, и будь что будет.
И еще два коротких разговора состоялись, пока яхта шла по спокойному морю. Бажене, с глазу на глаз, предварительно сообщив, что был рад знакомству и высокого мнения о ней, как о личности, посоветовал переоценить себя и не гоняться за мужиками.
— Можно еще долго прыгать из кровати в кровать, — говорил я, стоя рядом Баженой на носу яхты, — но молодость быстро проходит, подрастает конкурирующее поколение, и однажды можно ощутить свою невостребованность. Знаю одну даму, полностью растратившую себя на случайных мужиков. Сейчас перед сном поглаживает разноцветные вибраторы — черный, красный, белый и желтый — и засыпает в сильной неудовлетворенности. Подумай над моими словами — это я тебе почти по-отцовски говорю, хотя не каждый отец может на такие темы говорить с дочерью.
Если Бажена полная дура, то может пренебречь моими словами. Если нет — сделает правильные выводы. «Каждый хозяин своей судьбы. И доли своей кузнец». И делай, что можешь…
Надежде я не стал сообщать, что знаю ее настоящее имя и часть биографии. Зачем? В баре, подняв бокал и поочерёдно глядя на всех, торжественно провозгласил:
— Свободный пилот и свободный философ Ричард Бах однажды правильно сказал: «В своей жизни мы можем найти себе оправдание, а можем найти здоровье, любовь, понимание и счастье. Мы создаем свою жизнь силой своего выбора». Очень надеюсь, что в ближайшее время каждый из нас сделает правильный выбор, — в этот момент я специально посмотрел в глаза Надежде, — и будет рад этому до конца жизни. Сколько бы этой жизни ни осталось. Выпьем за правильный выбор, ибо только он является залогом счастья. Sapienti sat!
Все молча выпили, и надеюсь, что каждый осознал серьезность моего призыва.
Через полтора часа яхта вошла в залив у Паттайи. В порту заказанные такси уже ждали своих пассажиров. Мы выгрузились на пирс.
— Ну что, товарищи офицеры, будем прощаться? — мой вопрос был обращен к Сан Санычу и Виктору.
— Ты так и не рассказал, как вычислил, что я майор, — улыбнулся Виктор.
— А еще он не рассказал тебе анекдот, как две группы юристов спорили на коробку коньяка, — добавил Сан Саныч.
«Ты смотри-ка, — мелькнула мысль, — как Сан Саныч элегантно уклонился от скрытого вопроса про "товарищей офицеров" и переключил внимание Виктора. Ох не прост Сан Саныч, ох не прост».
— Напишу Виктору письмо с анекдотом, как только получу коньяк, выигранный на пари, — отшутился я.
— Юристы в своем репертуаре, — прокомментировал это Сан Саныч и вручил свою визитку.
Мы пожали друг другу руки, пожелали всего наилучшего. Виктор на прощание сказал, что не зря он здесь «так отдыхал» — есть польза и будет благодарность. Польза, понятно, у него, а вот кому благодарность будет? Сан Саныч помахал рукой, и оба уехали.
С Баженой, Инной и «Надеждой» я попрощался еще на яхте, выпив с ними по бокалу шампанского, — Инна чокнулась с нами бутылочкой минеральной воды. Они тоже уже разъехались. Осталась только Ольга — она стояла в стороне и, казалось, чего-то ждала. Подойдя, улыбнулся и обнял ее, потом поцеловал в лоб и сказал:
— О звезда его очей! Ты молодая, умная, красивая и богатая. Постарайся теперь быть счастливой. Прощай...
На ресницах Ольги дрожали слезы, но она пыталась улыбаться:
— Прощай и ты, «старый импотент». Я буду счастлива, обязательно буду! Многому ты меня научил… меньше, чем за неделю. И наконец-то я поняла смысл выражения: «Самый сексуальный орган мужичины — это его мозг». И ты будь счастлив… сколько сможешь…
Дойдя до такси, Ольга оглянулась, помедлила, будто чего-то ждала… или хотела сказать, но потом решительно открыла дверцу и села в салон. Глядя на разворачивающееся такси, я испытывал сложные чувства. Красиво расставаться — великое искусство!
«И жизнь удалась, если коньяк, который ты пьёшь, старше женщины, с которой ты спишь. Или спал», — горькой усмешкой блеснула шальная мысль…

Окончание (эпилог) в следующей публикации