Морской аферист

МОРСКОЙ АФЕРИСТ

Почти детективная история.

Вступление.

Старший следователь транспортной прокуратуры Владивостока Виктор Ильич Завьялов, ещё раз перечитав дело и взглянув на фотографию основного фигуранта дела, – симпатичного молодого человека с шевронами старшего помощника капитана на погонах форменной куртки, захлопнул пухлую папку, завязал шнурочки и глубоко задумался.

Следствие было завершено, подозреваемый находился в СИЗО и дело можно было передавать в суд.

Дело «сшито», частные определения подготовлены,- думал он, однако, ох как много работы ещё предстоит по раскручиванию всего клубка фальсификаторов документов! Подозреваемый Эдик , на которого указал подследственный – Глухов Лев Васильевич, видимо, «залёг на дно» и как его с того дна «сковырнуть» предстояло ещё голову поломать капитально.

Завьялову, по роду своей деятельности, конечно, не раз приходилось заниматься фальсификаторами, но, в основном, это было мелочёвкой, по сравнению с теперешним делом. Что до этого было?

Ну, бывали случаи подделки справок о плавании молодыми специалистами, медицинских книжек, но здесь.... Подделка морских дипломов и не только их, причём, качество подделки – изумительное, если можно применить это слово к мошенникам.

Ранее, разбирая случаи с подделкой справок о плавании, ему пришлось вникнуть во все тонкости морского дипломирования и он помнил их все наизусть, без необходимости заглядывать в справочники.

Система дипломирования судоводителей (а речь в данном случае идёт о «судоводителе»), согласно КТМ (Кодексу торгового мореплавания) СССР заключалась в следующем.

Чтобы получить свой первый «рабочий» диплом (официальное название его – «диплом на морское звание») – штурмана малого плавания, выпускнику мореходки необходимо было (в то время – прим. автора) набрать 30 месяцев плавательского ценза. Причём, матросом на зарплате, во время производственной практики, плавценз шёл – один день к одному; практикантом на учебном судне – один к двум, а на учебном парусном – один к трём.

Но, к окончанию училища, мало кто умудрялся набирать эти 30 месяцев, даже, если кто и попадал на парусник, его редко набирал и вынужден был, кто больше, кто меньше ходить рядовым матросом.

Ну, а подтвердив заработанный плавценз справками о плавании, только тогда молодой специалист и получал этот самый свой первый рабочий диплом на звание «штурмана малого плавания» (ШМП).

Следующий свой рабочий диплом – «Капитана малого плавания» (КМП) судоводитель мог получить проходя в море 12 месяцев, из них – не менее 6 месяцев в должности старпома или диплом «Штурмана дальнего плавания» (ШДП), проходя в море 18 месяцев, из них не менее 6 месяцев в дальнем плавании в должности не ниже второго помощника капитана. Причём, звание « Штурмана дальнего плавания» (ШДП) считалось выше звания «Капитана малого плавания».

Ну, а чтобы получить высшее судоводительское звание «Капитана дальнего плавания», необходимо было безаварийно проходить в дальнем плавании старпомом на судне соответствующего тоннажа не менее 18 месяцев. Причём, в морской стаж или «плавценз» засчитывалось время «чистого» нахожденияи моряка в плавании с промежуточными стоянками в портах, продолжительностью не более одного месяца.

То есть, теоретически, судоводителю, окончившему ВУЗ, диплом КДП возможно было получить годам к 28-30, Но такие случаи были чрезвычайно редкими, поскольку, в таком случае, моряку надо было, практически, «безвылазно» болтаться в море и при этом безо всяких задержек двигаться вверх по карьерной лестнице.

На самом же деле, карьерное продвижение не всегда шло, как по-маслу: бывало, люди «зависали» то в одной, то в другой должности по-нескольку лет, да и вряд ли кто ходил в море без отпусков и отгульных дней, которых накапливалось за длинный рейс приличное количество.

Так что, получить диплом «КДП» годам к сорока считалось – нормальным карьерным ростом, хотя повторюсь, бывали и исключения, при которых люди, строящие свою морскую карьеру, но при этом, как правило, терпящие крах в жизни семейной, добивались этого звания и раньше. Но бывало и наоборот: разные жизненные обстоятельства, в том числе и аварийные случаи препятствовали продвижению судоводителя и раннему получению капитанского звания, а кто-то, кто не ходил в дальние плавания, не мог получить этот диплом никогда.

Кроме того, следует заметить, что не все судоводители, получившие звание «КДП», сразу занимали капитанскую должность. Некоторые продолжали годами работать старпомами с дипломом КДП в кармане, по разным причинам: кому-то не хотелось расставаться со ставшим ему «родным» экипажем или судном, другие – из-за устраивающего их на данном судне заработка, потому, как, при новом назначении капитаном на другое судно, данный старпом мог потерять в заработке, если это судно – меньшего тоннажа или другого назначения.
Ну, и по-причине того, что существовали такие «козырные» пароходства или судоходные компании, где ротация капитанов шла очень медленно из-за того, что всяк боялся потерять «тёплое» заработное местечко.

Была, правда, ещё категория старпомов, которые просто не хотели этой капитанской должности, поскольку высокое звание и, казалось бы, более лёгкая служба накладывала на человека гораздо бОльшую ответственность.

Все эти истины Виктор Завьялов прекрасно знал и оттого, что ему приходилось заниматься расследованиями, касающимися плавсостава, и потому, что его двоюродный брат ходил старпомом на плавбазе и, при необходимости, Виктора консультировал.

Брат Виктора - Михаил в настоящее время находился на берегу в отгулах и когда, при встрече, Виктор рассказал ему историю Глухова, тот сначала не поверил, настолько факты, им изложенные,показались Михаилу невероятными!

С одной стороны – пронырливость и наглость афериста Льва Глухова и, при всей его, пожалуй, незаурядной сообразительности и глупая уверенность в своей безнаказанности, а с другой стороны – ужасающаяся халатность кадровиков, причём в разных организациях, давшая аферисту развернуться «на всю катушку».

Виктор сказал Михаилу, что сам, когда раскручивал это дело, всё больше и больше удивлялся, но факт – есть факт, и Глухов, пытавшийся примерить на себя шкуру Остапа Бендера, только современного, закончил печальнее чем его знаменитый предшественник.

Старший следователь Завьялов закурил сигарету, прикрыл глаза и в его мозгу, как в кино, начала прокручиваться вся эта невероятная история.

I

Лёва Глухов родился в городе Хабаровске. Учился он на троечки, но не потому, что плохо соображал, а потому, что был лентяем. Окончив 8 классов и получив свидетельство об образовании, объявил родителям, что хочет поступить в техникум и перебрался в город Владивосток, где проживал его дядька, работавший на «Дальзаводе».

В техникум Лёва не поступил и дядька пристроил племянника на завод учеником слесаря, где Лев и проработал до того момента, пока не получил повестку в армию.

Глухов попал служить на флот, отучился в учебке четыре месяца на рулевого-сигнальщика, затем был направлен рулевым на водолазный бот, но прослужил на нём недолго – был переведён, по собственному желанию, свинарём на подсобную свинарню в своей части и считал, что служба – удалась!

Отслужив своё, парень вернулся на «Дальзавод», где и продолжил «слесарить».
Лев обзавёлся друзьями на ремонтирующихся судах, частенько навещал их, иногда с бутылочкой (следует заметить, что пронести спиртное на территорию «Дальзавода» было не так-то просто: вохровки с наганами на проходной не только проверяли пропуска, но и, буквально, ощупывали карманы лиц, следующих через проходную. Не разрешалось проносить даже пиво!

По-верх забора, ограждающего завод, была натянута колючая проволока, и по-периметру забора был прорыт ров, заполненный водой.
Завод считался режимным объектом, потому что, кроме крупных торговых и рыболовных судов на нём ремонтировались большие военные корабли. Вохровцы, почему-то, в основном, женского пола, вооружённые карабинами, постоянно, днём и ночью, патрулировали обширную территорию завода, и, иногда, в ночное время были слышны выстрелы: «амазонки» принуждали к остановке нарушителей – как правило, пьяных рыбообработчиков, которых из-за их нетрезвого состояния, не пускали через проходную и они, невзирая на ров с водой, забор и колючую проволоку на нём, умудрялись преодолевать эти препятствия, чтобы попасть на родимую плавбазу.

Ну а у пронырливого Лёвы была хорошая, скажем так, знакомая - вохровка, которая закрывала глаза на то, что тот, порой, заявлялся на «Дальзавод» с «пузырьком».
Лёвины друзья-морячки знакомили его со своими судами, водили Лёву и на мостик и в машину; иногда мастер дизельного цеха, где было рабочее место Глухова, посылал его на ремонтную работу непосредственно на какое-либо судно, так, что он на этих судах ориентировался неплохо, поверхностно представлял себе кто чем на них занимается, завидовал штатному плавсоставу и у Лёвы даже мысль появилась - попробовать поступить в среднюю мореходку в Находке, поскольку во Владивостокскую принимали, только, лишь, с полным средним образованием.

В ту пору моряки у прекрасного пола пользовались довольно высокой популярностью и Глухов пошил себе морскую форму, правда, без знаков различия – постеснялся своих заводских коллег, которые могли поднять его на смех, встретив в городе в капитанских погонах.

Но Лёве и этого хватало: внешность у него была привлекательная, рост – выше среднего, а лапшу навешать девушке на уши можно было и не имея галунов на плечах – хватало и пуговиц с якорями.

И вот, однажды, посчастливилось Льву Глухову познакомиться с одной милой девушкой по имени Лариса во время перехода через залив Золотой Рог на пассажирском катере с мыса Чуркин в центральную часть города.

Лёва проявил любезность : подал ей ручку, когда она поднималась по сходням на катер, а потом – помог найти местечко в переполненном пассажирском салоне, сам встал рядом и за короткий переход успел познакомиться с девушкой и назначить ей на завтра, на вечер, свидание в ресторане «Арагви», располагавшимся в центре.
Зная о том, что попасть вечером в ресторан во Владивостоке довольно сложно, он этим же днём и заказал в «Арагви» столик на двоих на следующий вечер и в назначенное время «помытый и побритый» в своей отглаженной морской форме сидел за столиком ресторана в ожидании прекрасной Ларисы.

Время шло, а девушка не появлялась. Прождав час, Лев понял, что свидание не состоится, а девица пообещала ему встречу, чтобы он отвязался или, может быть что-то случилось?

Не дождавшись девушки, помрачневший Глухов открыл бутылку шампанского и налил себе бокал до краёв и, только поднёс он бокал к губам, как услышал мужской голос:
- У вас место свободно?

Лев поднял голову и увидел молодого – лет тридцати – мужчину, одетого в новые «техасы» ( так раньше в Союзе называли джинсы) и красивый яркий свитер, при этом взгляд у этого человека, как показалось Глухову был не то, что бегающий, а какой-то неуловимо-ускользающий: Лёва попытался помотреть мужчине в глаза, но обрёл ощущение, как будто выстрелил в мишень и «промазал».

Но, тем не менее, Глухов кивнул и указал незнакомцу на свободный стул, который предназначался до этого обманщице Ларисе.

Молодой человек подозвал официанта, заказал триста граммов водки, салат и мясное ассорти.

Глухов залпом выдул бокал шампанского, которое тоже предназначалось им для Ларисы, закурил сигарету и погрузился в свою грусть.

Сосед по столику внимательно посмотрел на Лёву и, оценив его состояние, участливо спросил:
- Случилось что?
- А? – Очнулся Глухов, - да нет, так, ерунда – девушка не пришла.

- Девушка? Да не горюй! Отнесись философски, - сказал незнакомец и пропел скрипучим голосом: «Если к другому уходит невеста, то неизвестно – кому повезло!».
После чего, сосед протянул Лёве руку и представился:
- Эдик!
- Лёва, - Глухов вяло пожал руку Эдика.

В этот момент официантка выставила на столик перед Эдиком его заказ.
- Ну что, Лёва, за знакомство? – Спросил Эдик, наполняя водкой стопку себе и Глухову.
- Да у меня – вот..., и Лев кивнул на бутылку с шампанским.

- Не, Лёва, мужики за знакомство шампанское не пьют, давай-ка водчёнки махнём, а газировкой этой – потом «отполируем»!
- Ну давай! – Не заставил себя долго уговаривать Глухов, чокнулся с новым знакомым и «махнул» с ним первую стопку.

Потом они «махнули» по-второй «за мир во всём мире» и, после того, как закусили, Эдик, кивнув на морское облачение Глухова, предложил:
- Я вижу, ты – мариман, судя по-прикиду, значит, давай-ка «дёрнем» за тех, кто – в море! Святой третий тост у моряков.

- Да не моряк я, - почему-то, оглянувшись по сторонам и, приглушив голос, сознался Лёва, - а морской прикид, так это, так, для форсу!
- И всё равно – ты молодец! - Воскликнул Эдик, - хоть и не моряк, а парень честный, не стал темнить мне. А я люблю честных людей. Давай тогда за это и выпьем: за честный люд!

Выпив в третий раз «за честный люд», новые друзья заказали ещё графинчик. Эдик всё больше и больше нравился поддатому Лёве, да и тот заявил, что теперь они с Лёвой – кореша и поэтому должны друг другу помогать. Потом он попросил Глухова рассказать о себе. Тот и рассказал Эдику свою нехитрую биографию. Ну, а что могло там быть такого в этой биографии у обыкновенного двадцатитрёхлетнего советского парня?

- Слушай! – Вдруг воскликнул Эдик, а ведь я могу тебе устроить, - и он произнёс мудрёное для Лёвы слово – промоушен!
- А это что за хрень? – Спросил Лёва.

- Это не хрень, дорогой мой, а продвижение! Продвижение по жизни и карьерной лестнице! – Заявил Эдик.

- Каким же образом? – Спросил Лёва.
- Ну, ты же сказал, что мечтаешь о море и даже хотел в мореходку поступить?
- Ну да, - ответил Глухов.
Тогда, Эдик, приблизив своё лицо к лицу Глухова, сбавив тон, как-то заговорщицки, сказал ему:

- Слушай, друг, а на хрена это нужно тебе – пять лет ходить строем и мозги парить? У меня есть выход на людей, которые тебе могут сделать штурманский рабочий диплом и без этого геморроя!

- Что, так, вот просто и могут сделать? – Удивился Лёва.
- Да, так вот просто и настоящий рабочий диплом, но за деньги! – Ответил Эдик.
- И дорого? – Поинтересовался Глухов.
- Ну, не так уж и дорого, поскольку, надеюсь, уговорю ребят, скажу, что ты – мой кореш. Короче – двести «рыжих» и диплом ШМП у тебя в кармане!

- Для меня это дороговато: я на заводе полторы сотни в месяц всего зашибаю, не больше, - сказал Лёва, - да и то – не всегда.

- Ну, не знаю, я и так тебе сотню попытаюсь скинуть, хотя не уверен на сто процентов, что мои ребята на это согласятся..., развёл руками Эдик...

- Послушай, а, там, подписи, печати и прочее – не обнаружат липу, когда я буду его предъявлять? – Спросил Глухов.
- Да не волнуйся, ты! – Воскликнул Эдик. Не ты первый, не ты последний!

Приобрели, ребята, дипломы и работают, себе, бабки зашибают. Никто ещё не спалился, поскольку, оформлено всё ювелирно! Вообще-то дело твоё, конечно: можешь продолжать ишачить слесарюгой на "Дальзаводе", если не рискуешь подняться на капитанский мостик. Но тебе, ведь, сам бог велел – служил на флоте рулевым, с устройством судов знаком, пацан не глупый, как я вижу; полистаешь немного учебник навигации или, там, морского дела и – вперёд, на пароход! Не вздумай, только по-первости в какую крутую контору соваться, типа Дальневосточного пароходства, а лучше в какой-нибудь «Приморрыбфлот»: во-первых они постоянно объявления в газете дают, что им срочно требуются штурманА, а во-вторых, кое-кто уже там трудится из тех, кому я помог с дипломами.

- Ну, а если, всё-таки» подловят? – Всё еще сомневался Глухов.
- Никого ещё не подловили, а тебя, вдруг, подловят! Ну, если будешь круглым идиотом, и проколешься, то что тебе сделают, если подловят? Отберут диплом, да выгонят из конторы и все дела! Ты не знаешь, какие, бывает, дуболомы капитанами ходят и им всё сходит с рук? А я – знаю!

Да на, вот, смотри! – И Эдик открыл портфель, который был при нём и достал из него чистый бланк морского рабочего диплома и раскрыл его, - видишь? Здесь остаётся только вклеить фото, заполнить морское звание, место и дату выдачи и подписи и всё! И ты – штурман! Правда, пока что - малого плавания, но, если пойдет у тебя всё тип-топ, то со временем сделаем и дальнего!

И Глухов решился! Поскольку, на данный момент таких денег у него с собой не было, то он договорился с Эдиком о встрече назавтра в кафе «Лотос», в 19-00 и что принесёт он ему фотографию и аванс – пятьдесят рублей, а Эдик оставил, на всякий случай, Лёве свой номер телефона. А если точнее, то не свой, а одной старушки – своего "диспетчера".

Назавтра состоялась их встреча, как и было договорено, а ещё через два дня Глухов, расплатившись с Эдиком, стал обладателем новенького рабочего диплома «Штурмана малого плавания» с печатью Владивостокского морского торгового порта и подписью Капитана порта! Согласно дате, обозначенной в дипломе, Глухов Лев Васильевич, получил данный диплом всего месяц и неделю тому назад, сразу после окончания Владивостокского мореходного училища Министерства морского флота СССР. На вклееной фотографии три на четыре улыбался молодой человек приятной наружности в морской куртке, без знаков различия.

Прислушавшись к советам нового друга – Эдика - рисковать, так рисковать! – Лёва уволился с «Дальзавода» и наметил себе организацию для трудоустройства: Управление «Приморрыбфлот».

Эта организация, относящаяся к Министерству рыбного хозяйства, среди прочих морских контор Владивостока, наиболее нуждалась в кадрах, хотя кадровый голод в ту пору, в той или иной мере, испытывали все такие конторы, а было их, кроме «Приморрыбфлота» и пароходства во Владивостоке ещё несколько: Управление китобойных флотилий, Управление «Крабофлот», Управление «Дальморепродукт», Управление «Востокрыбхолодфлот», Гидрографическая служба и ещё – Морская Гидрометеослужба, владеющая большими и малыми научно-исследовательскими судами.

Мореходки Союза всё никак не могли утолить этот кадровый голод, хотя с западной части СССР многочисленные училища направляли на Дальний Восток по половине, а то и более своих выпускников.

Текучесть кадров была весьма значительной. Большинство молодых специалистов, отработав свои три года по направлениям увольнялись и возвращались на свой «Запад»: кто искать работу в западных морских организациях, а кто – вообще «завязывал» с мореплаванием. И дело не столько в том, что молодёжь пугалась суровой морской жизни, ведь, училища заканчивали вполне, себе, состоявшиеся моряки, закалённые в морях во время продолжительных морских практик и вполне представлявших себе, что их ожидает в будущем, а в том, что во всех этих организациях жилищная проблема была или очень плохо решаемая или не решаемая вообще.
Видимо, в больших верхах рассуждали так: если есть у моряка на судне каюта или место в кубрике, то большего ему и не надо и, кто знает, может быть, экономя на строительстве жилья для плавсостава, Минрыбхоз больше терял на потере морских кадров - многочисленные мореходки как бы, частично работали вхолостую, обучая и содержа на всём готовом массу людей, которая потом рассасывались по предприятиям, никакого отношения к морю не имевшим.

II

Старший инспектор по кадрам Управления «Приморрыбфлот», Хомченко Роман Павлович, сидел в своём кабинете в печальном расположении духа. «Средина лета – июль», - думал он, - «самое поганое время для кадровиков! Суда простаивают из-за некомплекта специалистов. Итак – эта проблема – постоянная наша головная боль, а лето, так, вообще – завал! Все рвутся в отпуск и отгулы, к тому же пик увольнений – в летнее время! А чего хотеть? Квартиру молодому специалисту получить проблема, зарплата, в целом, на судах нашей конторы – ниже чем у соседей. Начальник требует отзывать народ досрочно из отпусков, да попробуй отзови кого! Эх, бросить эту работу ко всем чертям и пойти опять рыбмастером! А как бросить? Наташка на сносях – вот-вот родит второго, как её оставить? Помочь-то некому... . А тут ещё «Пурга» эта – отойти не может: капитан наотрез отказывается выходить в море без третьего помощника, хотя вполне мог бы обойтись пока – потнадзор выпустил бы, поскольку минимальный штат на судне всё равно присутствует. Кого, вот, мне выдернуть из отпуска?» - Так размышлял Хомченко, как вдруг услышал негромкий стук в дверь своего кабинета.

- Войдите! – Крикнул Роман Павлович и в дверь вошёл молодой человек в морской форме без знаков различия, точно в такой, в которую был одет и сам Хомченко.
- Слушаю вас! – Сказал Хомченко посетителю.
- Я по-поводу трудоустройства, мне сказали к вам обратиться, - не очень уверенно произнёс молодой человек.

- По поводу трудоустройства? – Оживился Роман Павлович, - проходите, присаживайтесь, - Хомченко указал Лёве (а это был он) на место за столом напротив себя.

Глухов присел, положив руки на колени.
- А кто вы по-специальности? – Спросил Хомченко Лёву.
- Судоводитель, - сказал Глухов и выложил перед инспектором свой новенький рабочий диплом.

Роман Павлович взял в руки диплом, раскрыл его и заметно повеселел.
- Так-так, - сказал кадровик, - замечательно! Молодой специалист выходит? Вы что, к нам, по-направлению? Хотя после ВМУ (Владивостокского мореходного училища) к нам редко попадают - другое министерство...

- Да нет, не по-направлению. У меня – свободный диплом, - ответил Глухов.
- И за что вам такая льгота? – Спросил Хомченко, - блат, небось, имели среди начальства, - и он подмигнул Льву.
- Да нет, отчим сильно болел и мне пошли навстречу – выдали свободный диплом, - соврал Глухов.
- А сейчас что, выздоровел?
- Да нет, помер, - опять соврал Глухов, сделав грустную физиономию.
- А, ну извини... .
- Да, ничего, чего уж там, теперь, - продолжал разыгрывать спектакль Лёва.

- Ну, ладно, - пристукнул ладонью по столу кадровик, - кадры нам требуются, и тебе, Лев, повезло: хотя и нет у тебя командирского опыта, но есть горящая вакансия – третьего помощника капитана на ТХС (транспортно-холодильное судно) «Пурга». Остальные документы у тебя с собой?

- Извините, какие документы? – В растерянности спросил Глухов.
- Ну ты даёшь! – Воскликнул Хомченко, а потом, бросив взгляд на приятного, с виду, молодого человека, слегка постучал себя по лбу и сказал: - ну да, ты же, ведь, в первый раз на работу устраиваешься?
- Да, в первый, - врал уже напропалую Глухов.

- Ну, тогда запомни, а лучше – запиши, если чего-то у тебя сейчас собой нет: медкнижка, с пройденной медкомиссией, военный билет, учебный диплом, две фотографии - три на четыре, паспорт с владивостокской пропиской, трудовая книжка, если имеется, и возьмёшь у девочек в соседнем кабинете бланк анкеты – сегодня же и заполнишь. Имеешь с собой что-либо из перечисленного, кроме рабочего диплома, который ты уже здесь мне выложил ? – Спросил Роман Павлович Лёву.
- Да, нет, только паспорт, военный билет и фотографии при себе, - ответил Глухов.
- А где учебный диплом? – Спросил Хомченко.

- Ой, учебный-то диплом оставил дома, в Хабаровске, когда на похороны отчима ездил! – Очень искренне воскликнул Лев, хлопнув себя ладонью по лбу, в душе проклиная Эдика, так его подставившего - не предупредившего Глухова о том, что учебный диплом, то есть тот, что выдаётся по окончании училища, тоже надо предъявлять при трудоустройстве! «Ну всё», - в расстройстве подумал Лёва, номер «не прокатил! И с работы, дурак, уволился и двести рублей пустил на ветер!», - Такие мысли вихрем пронеслись в Лёвиной голове.

- Да, Хабаровск – не ближний свет, - сказал задумчиво Хомченко, - как-никак – семьсот пятьдесят километров. Если на поезде, то сутки туда – сутки обратно, а время не ждёт, судно-то простаивает!

Давай так, мы тебе сейчас выдадим бланк медкнижки, я позвоню в рыбацкую поликлинику – там у меня знакомый зам. главврача, ты едешь в поликлинику с этим бланком прямо сейчас, - Хомченко бросил взгляд на часы, – он пробежится по кабинетам, где тебе отметят медкомиссию. Неправильно это, конечно, а что делать: простой судна в копеечку конторе вылетает! Ну, а учебный диплом привезёшь по-приходу из рейса, идёт?

Идёт! – Обрадовался Лёва.
- Ну тогда пойдём к девочкам в соседний кабинет, я скажу, чтобы тебе медкнижку выдали и бланки, ты сразу бери такси, дуй в поликлинику и, потом, назад – к нам, заполнишь анкету, мы тебя проведём приказом и выдадим направление на судно, чтобы, «кровь из носа», ты сегодня вечером или, на крайний случай, завтра утром, прибыл на «Пургу» и как, говорится, полный вперёд, товарищ штурман!

На следующее утро Глухов с чемоданом в руках поднимался по сходням на невысокий борт ТХС «Пурга» - небольшое судно в корпусе СРТ – среднего рыболовного траулера, но, только, назначение этого судна было не рыболовное, а транспортно-снабженческое: в предстоящий рейс оно выходило, загруженное картошкой, бочками с квашеной капустой, мешками с мукой и сахаром и ящиками с консервами. Короче, провизией, предназначенной для рыболовных судов, промышляющих рыбу-сайру в районе острова Шикотан.

Лёва, вручив направление и другие документы капитану , расположился в тесной двухместной каюте - нижняя койка принадлежала второму помощнику – затем поднялся на мостик: капитан дал ему задание перенести прокладку курсов перехода Владивосток-Шикотан с генеральной карты на путевые и заодно проверить корректуру, которую должен был выполнить на картах его предшественник, но на судне он отсутствовал – списался не дождавшись подмены.

Лёва, конечно, по совету Эдика, запасся учебниками: «Справочник капитана», «Навигация и лоция» и «Морское дело», к тому же, у него ещё с учебки сохранился «Учебник рулевого ВМФ», в котором в простейшей форме излагались основные понятия по судовождению, однако, хотя он бегло и заглянул в эти учебники, и, напрягая извилины, пытался вспомнить то, чему его учили в учебном отряде и кое-что всплыло в его мозгу: он даже вспомнил, как включается радиолокатор «Донец», но проблески полезной информации часто закрывали рыла свиней, за которыми он ухаживал в подсобном хозяйстве военно-морской базы.

Да и возможно ли впитать в себя за несколько вечеров весь объём знаний, которыми преподаватели загружали курсантов мореходок несколько лет?

Отход судна в море намечался на вечер и до отхода Глухову предстояло выполнить капитанское задание. Так что, на мостик он поднялся несколько озадаченным, раздумывая, как не проколоться в первый же день.

На мостике Лёва встретился и познакомился со своим «коллегой» - вторым помощником капитана – Жорой Фроловым.
Жора ковырялся в папке с коносаментами – в советской системе второй помощник являлся грузовым и ещё занимался провизионными делами, за что имел «погоняло» - «Ревизор».

От Ревизора «Пурги» исходило густое амбре - накануне вечером Жора бурно отпраздноваал с друзьями предстоящий отход, когда получил от Кэпа известие, что третьего помощника кадры им всё-таки подыскали, а значит, выход в море – назавтра.
Уловив этот характерный аромат, находчивый Лёва тут же придумал план, как ему выпутаться из сложившейся ситуации.
- Похмелиться хочешь? – Спросил он страдающего «с бадуна» Жору.

- А у тебя есть? – Воодушевился тот.
- Есть у меня одна бутылочка, - сказал Глухов, соврав «коллеге»: на самом деле у Лёвы в чемодане было - три бутылки водки и одна – «Спирта питьевого», который иногда «выбрасывали» в продажу во владивостокских магазинах.

- Ну, так давай, по-маленькой, а то после вчерашнего «трубы горят»! – Воскликнул Жора.
- Да похмелил бы я тебя, Жора, мне не жалко, но скоро день рождения у меня и «проставиться» ребятам нечем будет в море.
- Да ладно! На Шикотане достанем!
- А я слышал, что там во время путины – сухой закон, – Сказал Лёва.

- Не переживай, там продавщица у меня знакомая есть, а у неё всегда заначка имеется, - теперь уже «заливал» Жора - Лёве .
- Нет друг, - сказал Глухов, - хотя, подожди, если ты меня выручишь сегодня, то и я тебе навстречу пойду – отдам всю бутылку!

- А что делать-то? – Обрадовался Жора.
- Понимаешь, меня так срочно направили на судно, что я с девушкой своей проститься не успел и, если я её не навещу до отхода, то обида будет – выше крыши. Боюсь, что не простит она меня, а ехать до неё далековато отсюда – аж на Вторую речку. А там, кстати, и спиртного можно подкупить, знаю я одну точку. Но отлучиться с судна я не могу – кэп дал задание перенести прокладку с генеральной карты на путевые и проверить корректуру заодно. Вот, если бы ты выручил меня, выполнил эту работу, то и пузырь бы твой остался и я бы свою проблему решил, да и «пойла» бы подкупил. Ты же ведь сам знаешь, какие проблемы в городе с «огненной водой» - только в ресторане можно купить, причём, втридорога, а в магазинах она редко бывает, - такую, вот, тираду выдал Глухов Ревизору.

- Прокладку? Корректуру? – Да легко! Одной левой! – Бодро воскликнул Жора, - карт-то до Шикотана всего-ничего! Тащи пузырь и дуй в город к своей невесте, только к отходу не опоздай, а я всё оформлю в наилучшем виде!

Вот таким вот образом Лёва Глухов и выкрутился из этого положения, не ударив с размаху в грязь лицом перед капитаном.

Ни к какой девушке, фальшивый штурман не поехал, а отправился на электричке на пляж, на 19-й километр, где искупался, позагорал и вернулся на «Пургу» к 16-00, то есть, за два часа до отхода, опередив, при этом, капитана на полчаса, а старпома – на час.

Жора, находившийся на судне до самого отхода на береговой суточной вахте, слово своё сдержал и перепорученное ему Глуховым капитанское задание выполнил: прокладка на путевых картах была сделана, корректура по Извещениям мореплавателям была проверена и карты аккуратно, по-порядку применения, были уложены в штурманский стол.

Кстати, до отхода Глухов успел дозвониться Эдику и «наехал» на того за то, что он ничего не сказал ему про учебный диплом, на что Эдик ответил, что не знал о том, что в кадрах его требуют и пообещал такой диплом ему к приходу «организовать» за такую же сумму.

«Пурга» отшвартовалась в 18-00, на вахте старпома, а в 20-00 квази-штурман Глухов заступил на свою первую в жизни штурманскую вахту.

Согласно Кодексу торгового мореплавания (КТМ), вахта третьего штурмана контролируется капитаном судна и капитан, узнав, что новый помощник заступил на вахту впервые, всю эту вечернюю вахту провёл с ним, пока в 23-45 на мостик не поднялся сменщик – Ревизор Жора.

Авторулевого на судне не было и поэтому на мостике находились кроме штурмана и капитана два матроса – рулевые-вперёдсмотрящие, меняющие друг-друга «на руле» через каждые полчаса.

- На руле нормально стоишь? – Спросил капитан Лёву, - мало ли, вдруг придётся рулевого подменить.

- Запросто! – Ответил Глухов, понадеявшись на свой опыт, когда-то приобретённый во время службы на водолазном боте.

- А ну-ка попробуй! – Сказал капитан и сделал знак рулевому, чтобы тот уступил место у штурвала Лёве.

Глухов принял штурвал и, по-началу, пару раз рыскнув вправо-влево, наконец, «пристрелявшись» к заданному курсу, уверенно повёл нужным курсом «Пургу», всматриваясь в подсвечиваемую в тёмной рубке картушку репитера гирокомпаса.

Минут через десять капитан сказал: «Достаточно, стоишь нормально!» И дал задание Льву определить местонахождение судна, используя РЛС (радиолокационную станцию) «Донец» и нанести эту точку на морской путевой карте.

Глухов подошёл к уже включенному радару, прислонил лицо к резинке тубуса, обрамлявшего дисплей радиолокатора и тупо уставился на светящиеся круги на тёмном экране, не помня, что надо делать дальше.

- Ну, чего застрял там? - Спросил кэп Лёву, - непонятно что?
- Да, вот, Басыр Рашидович (так звали капитана), подзабыл я, как по «Донцу» определяться. Нам , в училище один раз показали, а потом мы другим, большим пользовались, пробормотал Глухов.

- Каким большим? «Доном» что-ли?
- Ну да, «Доном», - подтвердил Лёва, хотя и понятия не имел, чем «Дон» отличается от «Донца».

- А ты какую мореходку кончал, что-то я забыл? – Спросил Басыр Рашидович.
- Да, ВМУ, - сказал Глухов, - там же в дипломе записано.
- А, ну да. Конечно, вас там, наверное, на «крейсера» готовили, поэтому такой примитив, как «Донец» вам ни к чему был, - с сарказмом сказал кэп.
Ну, да ладно, сейчас я тебе напомню – в чём различия между «Доном» и «Донцом», - и Басыр Рашидович подошёл к радару и сдёрнул с него резинку-тубус, чтобы обоим одновременно был виден экран радиолокатора.

- Видишь, вот эти неподвижные круги дальности? – Спросил капитан Лёву.
Лёва вспомнил, что именно так и называются светящиеся концентрические окружности на экране радара и утвердительно кивнул.

- Так вот, твой любимый «Дон» хорош тем, если помнишь, что имеет кроме неподвижных кругов, подвижный круг дальности, то есть – ПКД, а на «Донце», к сожалению, эта штука отсутствует и, определяя дистанцию до цели, нам приходиться интерполировать, используя для удобства вот эту линеечку с делениями, прикладываемую к экрану. Вот смотри: сейчас у нас на радаре выставлена двенадцатимильная шкала, так значит, какое расстояние будет между кругами?

- Две мили! – Довольно быстро ответил Глухов, разделив в уме двенадцать миль на шесть кругов.
- Правильно, - одобрил ответ помощника капитан, а на двадцатичетырёхмильной шкале – четыре мили, а на шестимильной – одна, на трёхмильной – полмили. То есть, для определения расстояния между кругами делишь известный тебе диапазон на шесть и все дела!

А вот теперь, скажи-ка мне, Лев Васильевич, какая дистанция между нами и вон тем, обгоняющим нас судёнышком справа, впереди траверза? – и капитан ткнул карандашом в светящуюся точку на экране локатора.

- Ну, четыре и восемь десятых мили, - прикинул Глухов, приложив к экрану радара линейку.

- Так, правильно, четыре мили и восемь кабельтов; а переключи-ка на шестимильнай диапазон и там проверь, - распорядился капитан.

Лёва решил и эту задачку. На шестимильном диапазоне ему удалось точнее проинтерполировать и у него получилась дистанция - 4,82 мили.

- Ну вот, а теперь, пока у нас берег на радиолокационной видимости, определись-ка по двум расстояниям, прикинув дистанции вот до этих мысков, - и капитан ткнул карандашом в два выступа выделяющихся на прерывистым контуре береговой черты, высвечиваемой в кормовой части радара, по левому борту, предварительно переключив локатор снова на двенадцатимильный диапазон.

Глухов измерил дистанции, запомнил их, затем, напряг, похоже, все извилины в своём черепе и то ли что-то вспомнил, что преподавали ему когда-то в учебке, то ли сообразил, но, подойдя к карте, взял циркуль и воткнув попеременно иглу ножки циркуля сначала в одну оконечность похожего по конфигурации мыса на карте, затем – другого, сделал грифелем циркуля на карте две пересекающиеся засечки, таким образом получив, как говорят моряки – обсервацию, то есть, точку местонахождения судна на навигационной карте. Эта точка получилась не совсем на проложенном предварительно Жорой-Ревизором курсе, а на два кабельтова южнее.

- Ага, сдрейфовало нас, малость, - произнёс Басыр Рашидович, наблюдавший за действиями лже-штурмана; затем капитан взял карандаш, обвёл точку пересечения засечек кружочком внутри которого нарисовал треугольничек и из центра этой получившейся фигурки провёл волнистую линию (невязку) до точки, где судно должно было находиться по счислению, то-есть, в расчётную точку.

Затем, взяв в левую руку штурманскую параллельную линейку, проложил на карте тот же курс, что и был до этого, только уже из обсервованной точки, а прежнюю линию курса с карты стёр ластиком.

Лёва за действиями капитана наблюдал «в оба глаза», стараясь запомнить все его действия и боясь что-то пропустить.

Второй штурман Жора, похмелившийся и проспавшийся, появился на мостике за пятнадцать минут до начала вахты, как и требовалось Правилами штурманской службы.
Капитан не стал дожидаться, пока третий сдаст вахту второму, но уходя, велел Глухову сдать ревизору место, сделав обсервацию по радиопеленгатору, поскольку берег находился уже вне радиолокационной видимости.

Лёва кивнул, но, как только Басыр Рашидович скрылся за дверью, обратился к Жоре:
- Слушай, Жора, будь другом, определись за меня по радиопеленгатору: я имею небольшую практику и боюсь тебя подвести и нанести обсервацию не там где надо...

- И чему вас, торгашей, только, учат в вашей ВМУ, - проворчал Жора, но, однако, включил радиопеленгатор «СРП-5», натянул на уши наушники, подтянул к себе справочник «РТСНО» (Радио-технические средства навигационного оборудования») и начал ловить сигналы радиомаяков. Взяв пеленги на радиомаяки и исправив их поправками, Жора нанёс на карту новую точку, полученную в результате пересечения двух радиопеленгов, также изобразил на карте невязку и, используя параллельную линейку и штурманский транспортир, проложил на карте новый курс в точку поворота и задал его рулевому.

Выполнив эту операцию, Жора бросил на стол карандаш, выпрямился из-за штурманского стола и сказал Глухову:
- Тренируйся, студент, а то в следующий раз за тебя твою работу выполнять буду только за «проставу»!

Лёве по окончании вахты предстояло ещё заполнить судовой журнал и он долго корпел над этой процедурой, заглядывая на предыдущие страницы, чтобы подглядеть, как это делали его «коллеги».

- Ну ты и даёшь! – Сказал ему Жора, когда он, наконец, закончил, - роман, что ли писал?- А затем заглянув на заполненную страницу, противно захихикал, но увидев обескураженную физиономию Глухова, успокаивающе похлопал того по плечу и сказал:
- Ничего, братан, научишься; но за эту хрень, что ты тут накарябал, Басыр может и наехать, так что, внимательнее будь впредь.

Лёва, сдав вахту и спустившись в каюту, достал из своего рундучка «Справочник капитана», разделся и залез с ним на верхнюю койку, включил над головой бра, и начал сначала наобум перелистывать страницы учебника, а потом – вернулся к началу и задержал свой взгляд на оглавлении, вглядываясь в заголовки разделов справочника. При этом ему становилось всё тоскливее и тоскливее.

«Навигация и лоция», - читал он, - «Мореходная астрономия», «Теория и устройство судна», «Морское дело», «Технические средства судовождения», «Коммерческая эксплуатация», «Сигнализация», «Морское право», «Предупреждение столкновений судов в море»...;

Глухов открыл раздел «Мореходная астрономия».
«Мама, родная!» - подумал он, - «тут же сплошная сферическая тригонометрия! А я и простой-то не знаю! Ну чтож, назвался груздем – полезай в кузов! Придётся, если не астрономию, так хотя бы судоводительские основы проштудировать, чтобы уже на Шикотане не выперли меня с позором с парохода!»

Часа три после первой своей ходовой вахты, Лёва вникал в премудрости морских наук, начав с того, что показалось ему особо важным в первую очередь: как прокладывать курсы на карте, как отмерять на них расстояния, как осуществлять визуальное пеленгование и определять своё место в море по пеленгам на маяки и прочие береговые ориентиры, как пользоваться радиопеленгатором и т.д и т.п..

Кое-что всплывало в его памяти из того, что он проходил в учебном отряде, в армии, а что-то не доходило ещё до него, без наличия перед глазами изучаемого предмета.

«Надо брать с собой на мостик справочник и заглядывать в него, когда кэп отсутствует», - решил Глухов, опять углубился в чтение и незаметно уснул.

Проснулся Лёва от того, что кто-то дёргал его за ногу. Открыв глаза, он увидел вахтенного матроса, нёсшего вахту со старпомом: старпом прислал того разбудить третьего помощника на завтрак и на утреннюю вахту, начинавшуюся в восемь утра.
Поднявшись после завтрака на мостик, Лёва увидел там, кроме сменяющихся моряков,
капитана опять.

Басыр Рашидович поприсутствовал при передаче вахт старпома – третьему, а потом сказал:
- Так, Лев, погода хорошая, поворотов на другой курс на твоей вахте не предвидится, шуруй себе вперёд, в сторону Сангарского пролива, контролируй рулевых и не нарушай ППСС (правил предупреждения столкновений судов), а я спущусь вниз в салон, «забью козла» с чифом против механиков. Если что непонятно – звони в салон, оним словом.

Кэп ушёл, а Глухов, проскользнув из рулевой рубки в штурманскую, вытащил из-за пазухи заветный справочник и сунул его в верхний ящик штурманского стола и вернулся опять в рулевую.

Пока не было капитана, он, время от времени, заходил из рулевой в штурманскую и, раскрыв учебник и справочник РТСНО, пытался произвести обсервацию по радиомаякам, но у него пока ничего не получалось: настроившись по позывному маяка, передаваемому азбукой Морзе, он никак не мог уловить минимум звучания сигнала – то ли не умел настроить как следует радиопеленгатор, то ли проходимость радиоволн была плохой - он так и не понял.

Сдавая вахту, он взял и просто «от фонаря» нарисовал на курсе место судна, якобы, определённое по СРП-5, а на самом деле – элементарно отмеренное измерителем из расчёта скорости в десять узлов.

Жора, сменив Глухова, и увидев на карте обсервацию в виде ромбика (а это означало, что место было определено по радиопеленгам), удовлетворённо хмыкнул и спросил:
- Ну что, студент, освоился? То-то же!

Лёва, кивнув Жоре и, незаметно сунув за пазуху «Справочник капитана», удалился с мостика и встретились они после шестнадцати часов в своей общей каюте.

- Слушай, - сказал Жора Глухову, - ты зачем туфту на карте налепил? Не смог по СРП определиться, так и передал бы мне счислимую точку, а не обсервацию! Я, понимаешь, иду себе, полагаю, что дрейфа нет, а он – будь здоров, какой! Тебя же снесло, хрен знает куда, а ты мне точку на курсе рисуешь! Хорошо, что, хоть, шли посреди Японского моря, а не в узкости! Ты больше так не делай! Знаешь, что адмирал Макаров говорил? «Пишем, что наблюдаем, а чего не наблюдаем, того не пишем!»

- Ну извини, Жора, - сказал Лёва, - руку ещё не набил на СРП-5, всё никак минимум сигнала не мог уловить; не хочешь «по чуть-чуть»? У меня есть!

- «По чуть-чуть?» - Оживился Жора, - это хорошая идея, - начал потирать он ладошки, - давай, доставай напиток, а я на камбуз смотаюсь за закусью,- и, обернувшись уже в дверях сказал Глухову:
- А ты Лёва, всё же, «пургу не гони» на «Пурге». Если что не получается, то я тебя поднатаскаю, - и ухмыльнулся, - за магарыч, естественно!

III

ТХС «Пурга» прибыло в район промысла, возле острова Шикотан на четвёртые сутки перехода из Владивостока. Всё это время Глухов упорно пытался вникать в хитрости судоводительских наук. С помощью второго штурмана Жоры и «Справочника капитана» он, как говорится, «въехал» в азы судовождения, но это, конечно, было мизером, от того, что требовалось знать квалифицированному штурману и попади он сейчас в Службу мореплавания на ежегодную аттестацию по специальности, то был бы оттуда с позором «вынесен».

А избежал он этой процедуры только, лишь, потому, что выпускники училищ в первый год освобождались от проверки знаний: считалось, что у свежеиспечённого специалиста теоретические знания, по крайней мере, в течение года ещё никуда не испарились.

Натаскивающий «коллегу» за «проставу» Жора, порой, хватался за голову, когда Глухов, «высвечивал» ему очередную свою прореху в морском образовании. Но Жору успокаивал стаканчик «огненной воды», к которой Ревизор был весьма неравнодушен.

Как-то старпом спросил у Жоры, как тот оценивает Лёву, как штурмана, на что Жора ответил, что, по его мнению – Лёва – туповат и что ВМУ, теперь, в его понятии, не мореходка, а какой-то ликбез по сравнению с Херсонской мореходкой рыбной промышленности, которую заканчивал Жора.

На самом-то деле, Глухов тупым не был, а был он, просто, необразованным человеком.

«Пурга» раздала продовольствие промысловым судам, заходившим в бухту Малокурильскую острова Шикотан, где она бросила якорь, после чего, снявшись с якоря вышла на внешний рейд острова, загрузила свои два трюма консервами с плавзаводов и двинулась в обратный путь, в порт Владивосток.

Как бы там ни было, порой, «набивая синяки» на новой работе, Глухов за месяц пребывания на судне кое-чему элементарному в судовождении, всё же, научился и вот, «Пурга» встала под выгрузку во Владивостокском рыбном порту.

После выгрузки, судно отогнали на ремонт на судоремзавод в бухте «Диомид», а Лёву срочно вызвали в отдел кадров «Приморрыбфлота».
Глухов, честно говоря, по-началу, испугался, что его вычислили, но в кадры, тем не менее явился.

А в отдел кадров его вызвали, оказывается, вот зачем.

На танкер – пятитысячник «Бикин», принадлежащей конторе, срочно требовался второй помощник капитана – судно назавтра должно было выходить на промысел в тот же район Шикотана, бункеровать промысловый флот.

Старший инспектор по кадрам – Хомченко к этому времени убыл в отпуск и кадрами вплотную теперь занималась его заместительница, Галина Яковлевна Цаплина.
Цаплина, перед этим, лихорадочно рылась в картотеке, пытаясь найти подходящую кандидатуру на эту должность, однако – летнее время, будь оно неладно! – никого не могла найти.
Мало того, в порту находилось ещё два судна, отход которых в море задерживался из-за некомплекта судоводителей. Но, если те суда могли ещё подождать, то танкер ждать не мог: суда на промысле остро нуждались в топливе, а второго помощника с танкера забрали на военно-морскую переподготовку не взирая ни на какие возражения кадровиков «Приморрыбфлота».

Отчаявшись найти нового Ревизора на «Бикин», Галина Яковлевна зашла в кабинет к начальнику отдела кадров.

- Ну, что у вас? – недовольно спросил начальник Цаплину, когда она вошла к нему в кабинет, - опять кого-то найти на судно не можете?
- Да, Андрей Филиппович, не могу, понимаете ли, второго штурмана подобрать на «Бикин», всю картотеку перерыла, отпускникам пыталась дозвониться, гонца по трём адресам посылала: все, как попрятались! – Пожаловалсь Галина начальнику.

- Так, - сказал Андрей Филиппович, - может быть кого с ремонтирующихся судов снимем? Там, ведь, Портназор не требует полного комплекта штурманов. Кто у нас сейчас из судов на ремонте? Давайте-ка посмотрим! – И начальник подозвал Цаплину к вывешенному на стене постеру с дислокацией судов конторы.

Взгляд его упал на недавно прилепленный на схеме СРЗ силуэт кораблика, подписанный - «ТХС «ПУРГА»».
- Вот, с «Пурги» можем снять второго, а третьего продвинуть во вторые, как вы считаете? – Спросил Андрей Филиппович Цаплину.

- Идея-то хорошая, да второй помощник, Георгий Фролов, уже мне все мозги проел – рвётся в отпуск, требует замену, говорит с женой уже год не виделся. У него отгулов, действительно, много накопилось и отпуск ему положен. Я ему отпуск попозже обещала, предложила жену во Владивосток, пока, вызвать – она у него – в Херсоне. Так, если третьего двигать во вторые помощники, может, его сразу и двинуть вторым на «Бикин»? – Неуверенно спросила начальника Галина Яковлевна.

- Да мне-то всё равно, - пожал плечами начальник, но со Службой мореплавания согласовать надо – что они скажут, может этот, как его, - и Андрей Филиппович заглянул в картотеку, - вот, Лев Васильевич Глухов, разгильдяй какой? Хотя, я смотрю, он у нас недавно и жалоб на него от капитана не поступало. Хорошо, Галина Яковлевна, вы присядьте , а я позвоню в Службу, - сказал шеф и взялся за трубку телефона.

Трубку телефона на другом конце провода снял один из капитанов-наставников. На вопрос кадровика, где Главный капитан? Тот ответил, что он – на больничном, а Главный штурман – в командировке, в море, и за главного в Службе сейчас он - Корочкин Рудольф Геннадьевич и по всем вопросам, касающимся судоводителей, кадровики могут обращаться к нему.

Выяснив причину звонка, Корочкин сказал, что глубоко сочувствует отделу кадров, как в эту пору, так и вообще; что штурман Глухов ни в чём отрицательном в Службе мореплавания пока ещё, слава Богу, не засвечен, а насчёт продвижения его по службе, то исходя из сложившейся тяжёлой ситуации с кадрами в «Приморрыбфлоте» он не возражает, поскольку ВМУ, выпускником которого является Глухов, зарекомендовало себя хорошо подготовленными и дисциплинированными кадрами и к тем немногим из них, кто трудится В «Приморрыбфлоте», до сих пор претензий не было. Но, тем не менее, на всякий случай, в кадрах, прежде чем принимать решение о продвижении Глухова на следующую должность,необходимо взять характеристику на него от его капитана, товарища Юсупова, Басыра Рашидовича.

Начальник отдела кадров, поблагодарив Корочкина, передал суть своего разговора Цаплиной и спросил её, не знает ли она, когда ожидается появление Юсупова в конторе.

Та ответила, что не знает и тогда начальник позвонил в диспетчерскую и через дежурного диспетчера пригласил в отдел кадров капитана.

Когда Басыр Рашидович появился в кадрах, Галина Яковлевна попросила его написать характеристику на своего третьего помощника, не объясняя тому для чего она нужна, так, как боялась, что со стороны капитана начнутся возражения. Юсупов, конечно, удивился этой просьбе, поскольку Глухов прослужил на «Пурге» всего шесть недель, но раз надо, так надо и , не долго думая, сел и тут же от руки написал коротенькую стандартную, положительную характеристику на третьего помощника капитана ТХС «Пурга». Конечно же, не во всём был доволен капитан работой помощника, но решил «не портить жизнь» «молодому специалисту» и потому-то и скрыл некоторые ляпы в работе Лёвы.

После этого, капитана попросили, чтобы он «подогнал» в кадры Глухова.
Отдел кадров находился недалеко от причала, где была ошвартована «Пурга» и вскоре Лёва предстал перед кадровичкой Цаплиной.

Узнав, зачем его вызвали в отдел кадров, Глухов, наконец, расслабился, осознав, что никто его не раскусил и, даже наоборот, - предлагают повышение в должности!
На радостях, что всё обошлось, Лёва, почти не раздумывая, согласился на это предложение, однако, покопавшись в его личном деле, Галина Яковлевна заметила, что там отсутствует копия его учебного диплома. Но, к этому времени, Лёва уже выкупил такой диплом у Эдика и поэтому без проблем сбегал на судно и принёс его в кадры.

В общем, дорогой читатель, на следующий день наш герой выходил в море на танкере «Бикин» уже в должности второго помощника капитана!

Не буду утомлять читателей подробностями службы Глухова в этой должности на танкере, поскольку во многом она была похожа на ту, что была у него на «Пурге»: приходилось временами Лёве то выкручиваться ужом, то «включать дурака», но, тем не менее, пару ходок с топливом до Шикотана и обратно – во Владивосток, в балласте, Глухов сделал.

А вот, на третьей ходке произошло очередное знаменательное событие в его жизни: внезапно с приступом острого аппендицита с танкера «Бикин» был снят старший помощник капитана и отправлен в Южно-Курильск, а его дела и обязанности автоматически были возложены на лже-судоводителя Льва Глухова!

Одним словом, из третьего короткого рейса танкера «Бикин» Лёва вернулся уже старпомом и нашил себе на куртку соответствующие погоны и в этом виде сфотографировался на документы.

В его личном деле были заменены фотографии на новые ( которые впоследствии и будут подшиты к его уголовному делу) и, также, сделаны соответствующие записи в его трудовой книжке и личном деле.

И всё бы ничего, но капитан танкера «Бикин» вдруг заявился в Службу мореплавания «Приморрыбфлота» и стал требовать замену своему старпому, заявив о его некомпетентности. На чём там серьёзно так прокололся наш герой, автору неведомо, но над головой афериста стали сгущаться тучи: Главный капитан распорядился устроить Глухову внеочередную аттестацию, поскольку тот проработал в конторе меньше года.
Лёва дожидаться аттестации не стал, а из «Приморрыбфлота» уволился.

IV

Прошло два месяца. И вот, Лёва и Эдик опять сидят в молодёжном кафе «Лотос», где встретились они не просто так, а по-делу. Эдик принёс Глухову затребованный им комплект документов: учебный диплом от Владивостокского высшего инженерного морского училища имени адмирала Невельского (ВВИМУ), рабочий диплом капитана дальнего плавания и новую трудовую книжку, подогнанную, насколько возможно, к фальшивым документам,хотя дотошный кадровик, если бы задался такой целью, без особых проблем нашёл несоответствие этих «длинных» дипломов и богатой трудовой книжки возрасту владельца, которому недавно стукнуло всего, лишь, двадцать четыре года!

Расплатившись с Эдиком, отдав ему при этом чуть ли не все свои сбережения, Лёва, одетый в форму старпома, положил документы в свой портфель и разлил вино по бокалам – себе и Эдику.

- Ну, давай обмоем, что ли, эти шикарные «ксивы»? – Предложил он барыге.
- Давай, - поддержал Эдик, - хотя мог бы и коньячком проставиться.

- Обойдёшься! – Отмахнулся Глухов, - итак, вон, кучу бабок тебе отстегнул.
- Не мне, а нашей фирме, - поправил его Эдик, - причём, учти, что для тебя у нас – скидка, как постоянному клиенту. Кстати, какие у тебя теперь планы, куда думаешь податься с приличными документами? – Спросил Эдик Лёву.

- Да понимаешь, на «загранку» думаю замахнуться. А с какой конторы во Владике проще всего можно попасть в загранплавание? С пароходства, да с Гидрометеослужбы, хотя, конечно и там – не все суда загранплавания. Слышал я, что в Гидрометео с кадрами также не очень-то дело хорошо обстоит: вон – обьявление в газетке, что требуются им судоводители на научно-исследовательский флот, - и Глухов достал из портфеля и положил перед Эдиком местную газету с объявлениями.

Но Эдик газету отодвинул в сторону, сказав, что ему всё это неинтересно и, пожелав Лёве удачи, первым поднялся из-за столика.

Через три дня Лев Глухов устроился на работу в Гидрометеослужбу капитаном на небольшое научно-исследовательское судно (НИС) «Малахит», которое занималось научной работой в прибрежных водах Приморского края, и, в настоящее время, находилось на ремонте, на судоремзаводе.

Когда Лёве предложили эту должность, он не стал отказываться, расчитывая заработать на нём характеристику-рекомендацию на открытие морской визы и получение паспорта моряка загранплавания. То есть, наш проходимец замахнулся уже на капитанскую должность в будущем, уже на кораблях науки в дальнем плавании!

По-началу, на новом месте службы у Глухова шло всё, вроде бы, гладко: когда Лёва принял судно, ремонт был в полном разгаре; сдающий дела капитан ввёл Глухова в курс ремонтных работ, передал ему судовую печать и документацию и засим – откланялся и Лёва, теперь уже – единоначальник (пусть на небольшом, но своём судне!) начал руководить, так, как ему казалось это надо было делать.

Справедливости ради, надо отметить, что как бывший слесарь-дизелист судоремонтного «Дальзавода», Глухов в кое-каких ремонтных делах разбирался, ну а в основном все заботы по контролю за ремонтом Лёва возложил на своих помощников и судовых механиков, а сам с умным видом принимал в своей каюте посетителей, подписывал бумаги и ставил на них печати, иногда выходя на палубу и делая глубокомысленные замечания малярам или сварщикам.

Однажды, гуляя по городу, Лёва нос к носу столкнулся с Эдиком на трамвайной остановке.
- Здорово, капитан! – Хлопнул Эдик Глухова по плечу, - сколько лет, сколько зим?
- Каких зим? – Спросил Лёва, - полтора месяца назад виделись!

- Нехорошо, Лёва, корешей забывать! – Сказал Эдик, - получил высокую должность и всё? Забыл друга? Ай-яй-яй! Мог бы и позвонить, порадовать своими успехами, не чужие же люди, можно сказать, мы теперь. Не плюй в колодец, может, опять тебе пригожусь ещё когда-нибудь, товарищ капитан.

- Да, ладно, извини, виноват, - отвечал Лёва, - хотя не знаю какой ещё документ ты мне можешь справить, ксиву адмирала, если, только.

- Вот чего не могу, того не могу, - признался Эдик, - а хочешь, удостоверение инвалида тебе сделаю или многодетного отца, чтобы в любую очередь, да за той же водкой – в первых рядах?

- Нет, пока не требуются мне такие документы, - отказался Глухов. А хочешь, я тебе свой дредноут покажу?
- А где он стоит?
- На СРЗ, на Чуркине.
- Далековато, однако.
- А чего далековато? Берём такси, пятнадцать минут и мы на месте!
- А на завод-то меня пропустят?
- Пропустят, я тебе отношение выпишу на временный пропуск. Это не «Дальзавод», там не такие церберы на проходной. Покажу тебе свои владения, а потом, у меня в холодильнике бутылочка припасена женьшеневой водочки – холодненькая, со слезой, А?

- Ладно, уговорил, поехали! – Махнул рукой Эдик.
Не прошло и полчаса, как два прохиндея сидели в капитанской каюте НИС «Малахит» за наскоро «сервированным» Глуховым столом.

Уже Лёва произнёс коронный тост: «За тех, кто в море и кого нет с нами» и друзья "дёрнули" по третьей, как раздался стук в дверь капитанской каюты.
- Кто там ещё? – Недовольно крикнул Глухов.
- Васильевич, открой, дело есть, - послышался из-за двери голос стармеха.

- Какое дело, воскресенье сегодня, - проворчал Глухов, вставая и направляясь к двери.

- Ну что там, Петрович? – Спросил он, впуская Деда, - рюмаху с нами не накатишь?
- Некогда, Васильевич, - отвечал стармех, вытирая руки куском ветоши, - капитан завода приходил – требует от нас срочной перешвартовки к седьмому причалу.

- Какой перешвартовки? У тебя же ещё машина не готова! Да, к тому же, - сегодня воскресенье! – Воскликну Лёва.

- Готова машина, готова, родная, - счастливо заулыбался Дед, - сегодня последние регулировки закончили! Я так и сказал капитану завода.

- Идиот! – Не сдержался Глухов, - не мог ему сказать, что не закончен ещё ремонт? Хоть воскресенье бы спокойно провели.

- Но почему, вот так сразу и идиот? – Обиделся Дед, - им по-любому надо было нас сегодня переставить к другому причалу, который поменьше: большое судно хотят на наше место сегодня поставить и, если бы наша машина была ещё не в строю, то они буксир бы свой подогнали!

- Маразм какой-то на этом дурацком заводе, - пробурчал Глухов уже слегка «поддатый», - ну, ладно, иди, запускай свою шарманку, будем перешвартовываться и, по-ходу, предупреди там вахтенного матроса, чтобы ребят позвал на отшвартовку, а третьему – вахтенному помощнику, в рубку - на руль.
Стармех ушёл, следом за ним двинулся и Лёва.
- Можно я с тобой? – Спросил его Эдик.
- Ну, пошли! – Разрешил «капитан».

Друзья поднялись на мостик, за ними пришёл и штурман, а минут через десять они услышали, как сначала «зачихал», а потом заработал главный двигатель; стармех подтвердил машинным телеграфом о готовности машины и Лёва начал свои первые в жизни самостоятельные маневры.

А дело в том, что так уж сложилось в его недолгой морской практике, что самостоятельно маневрировать ему не только не приходилось, но и вообще на мостике во время маневрирования судна при швартовках редко доводилось присутствовать, поскольку это – прерогатива капитана, а помощники капитана, во время швартовых операций, находятся на палубе, руководя носовой или кормовой швартовой партией.

И по этой причине, у Глухова получилось не маневрирование по перешвартовке, а настоящий «цирк шапито», как любил говаривать, уважаемый Лёвой, старый капитан Басыр Рашидович Юсупов.

Первая его ошибка была в том, что он дал команду матросам на палубе отдать сразу все швартовные концы при прижимном ветре.

- Может носовой шпринг оставим, пока? – Робко спросил, стоявший на руле третий штурман, который был моложе Лёвы на два года.

- Не лезь с советами и выполняй команды, пацан! – Рявкнул на него Лёва и дал машине телеграфом «Самый малый вперёд». Судно, не разогнавшись пока ещё, чуть-чуть стронулось с места. Глухову показалось, что скорость – маловата и он дал «Малый вперёд».

Прижимаемый левым бортом к пирсу «Малахит», всё быстрее и быстрее начал двигаться вперёд, обрывая свои кранцы из автомобильных покрышек, вывешенные вдоль левого борта.

Вот, носовая оконечность судна миновала угол пирса и НИС «Малахит» начало наваливать на этот угол, при этом свежая краска, недавно нанесённая малярами завода на внешний борт пластами с него сдиралась.

Глухов дал «Малый назад», но судно по инерции продолжало двигаться вперёд; тогда, лже-капитан дал «Средний назад», а затем – полный. Судно остановилось и пошло назад всё больше и больше разгоняясь.
Лёва сделал «Стоп машина» и опять дал «Малый вперёд», но и опять не «прочувствовал» инерцию и с приличной силой шарахнул своей кормой в борт ошвартованному к причалу, расположенному под прямым углом к пирсу около которого «смЫкался» «Малахит», СРТ.
Удар был такой силы, что фальшборт СРТ, протараненый ахтерштевнем «Малахита», прогнулся на полметра вовнутрь и треснул, получил вмятину и ширстречный пояс несчастного «рыбака». Корма же «Малахита» из кормы «крейсерского типа», то есть – округлой формы, превратилась в «транцевую» (прямой, ровной формы).
Третий помощник с ужасом смотрел на своего «капитана», но поддатый Лёва упорно продолжал маневрировать, нанося повреждения, как своему судну, так и другим, ошвартованным на акватории судоремзавода.
В конце-концов, помятый и ободранный «Малахит», который планировалось через пять дней выводить из ремонта, правым бортом не ошвартовался, а навалился на заветный седьмой причал, отколов от него форштевнем кусок бетона.

Во время этой «адской» перешвартовки, в один момент, Эдик, было, попытался схватить за руку, «произведённого» им в капитаны пройдоху, чтобы оторвать её от рукоятки телеграфа, но Лёва был физически сильнее Эдика, рукоятку сжимал цепко и легко отбросил в сторону своего «создателя» левой рукой.

Ошарашенные такой швартовкой матросы, завели и обтянули швартовы, после чего собрались все на баке, закурили и устроили там что-то похожее на митинг, с галдежом и размахиванием руками.

Третий помощник сразу же «слинял» с мостика, а Лёва с Эдиком молча вернулись в капитанскую каюту и Глухов закрыл её на ключ.

Эдик разлил по стопкам остатки водки и предложил Глухову выпить, за то, что все остались живы,

- Издеваешься? – Заорал Лёва и отшвырнул свою стопку, ну а Эдик свою выпил и сказал:
- Чего орать-то сейчас? Теперь надо нам отсюда «когти рвать» по-быстрому, пока не повязали!

Дверь в капитанскую каюту, вдруг содрогнулась от ударов, послышались матюки и вопль стармеха: «Открывай, сволочь пьяная!».
Эдик приложил палец к губам и друзья притихли.

Дед молотил ещё минут пять, пока в машине не срабртала аварийная сигнализация и он не умчался туда.

- Что же делать-то теперь? – Начал сокрушаться протрезвевший Лёва, взявшись за голову, когда стук в дверь каюты прекратился.
- Что делать – что делать, - передразнил Глухова Эдик, - соображать надо было лучше, чем за телеграф спьяну хвататься. А что делать – я тебе уже сказал, - тикать надо, пока портнадзор или менты сюда не заявились. Представляешь, что будет, когда тебе предъяву сделают за твой «кордебалет» да ещё с учётом того, что ты – «под мухой»?

- Да куда тикать-то? Горестно спросил Глухов Эдика.
- Куда глаза глядят! – Отрезал Эдик.

В дверь каюты снова раздался стук и друзья вновь притихли.
- Откройте! – Услышали они из-за двери незнакомый голос, - я – Капитан завода, надо акт составить!
Ему никто не отвечал - приятели сидели тихо.

- Что за чёрт? Никого нету что ли? – Услышали они опять из-за двери.
Потоптавшись ещё немного у двери, и громко крикнув, на всякий случай: «Я пошёл звонить Главному инженеру !», Капитан завода ушёл.

- Всё, я ухожу! – Сказал Эдик и ринулся к двери.
- Погоди, я с тобой! – Крикнул ему Лёва, лихорадочно запихивая свои пожитки в саквояж.

Оттолкнув от сходни, ещё не пришедшего в себя вахтенного матроса, друзья чуть ли не бегом рванули к проходной завода.

- Ты куда сейчас? – Спросил за проходной завода, немного успокоившийся Лёва Эдика.

- Домой, вот куда! – Неласково ответил Эдик.
- Можно, пока, я – к тебе? – Спросил Глухов.

- А нахрена ты мне там нужен? – Продолжал грубить неудачливому другану Эдик, - но, посмотрев на тоскливое лицо несостоявшегося капитана, сжалился над ним и сказал:

- Запомни адрес, который я тебе сейчас дам – это адрес моей бабки-диспетчера, через которую ты на меня выходил по её телефону. Приедешь к ней, скажешь, что от Эдика, дашь ей денежку и она тебя приютит, придурка. А меня не вздумай искать теперь.

И ещё я тебе советую – залечь пока на какой месяц и нигде не светиться, если не хочешь загреметь на нары, а потом – сваливай с Приморья куда-подальше.
Специальность у тебя есть, имею ввиду – слесаря, - здесь Эдик ухмыльнулся, - так что не пропадёшь!

А я, чтобы отвлечь внимание от тебя на первое время завтра утром позвоню в твою контору и скажу им, что тебя увезли на «скорой» в больницу с прободной язвой желудка, чтобы они сразу не усердствовали в розыске.

Потом, чуть подумав, Эдик добавил:
- Бабке Клавдии, у которой остановишься, если будешь, от неё сваливать, оставь свои новые координаты – авось ещё пригодимся друг другу, хотя с такими деятелями, как ты, лучше бы мне дела не иметь, - пробурчал он напоследок и они расстались без рукопожатий и объятий.

V

Начавшееся расследование по аварийному происшествию на СРЗ, которое было поручено следователю транспортной прокуратуры Виктору Завьялову, вначале озадачило его нелогичностью поступка капитана: ну зачем надо было скрываться от правосудия, совершив аварию, усугубляя тем самым свою вину? Боялся, что обнаружат его в нетрезвом состоянии, на что указал, допрошенный по делу, старший механик?

Но, запросив данные на капитана Глухова, изо всех организаций и, в том числе, из обоих учебных заведений, которые, якобы оканчивал фигурант дела, Завьялов с удивлением выяснил, что Глухов, Лев Васильевич не заканчивал ни ВМУ, ни – ВВМИУ им. адм. Невельского; ни морским торговым, ни рыбным портом рабочие дипломы ему не выдавались и единственным подлинным документом о его образовании являлось свидетельство об окончании восьми классов средней школы в городе Хабаровске!

«Как же так, что за олухи сидят в этих морских конторах, что в кадрах, что в Службах мореплавания? Неужели трудно сообразить что никак не может быть двадцатичетырёхлетний юноша Капитаном дальнего плавания, окончившим высшую мореходку, причём, вдобавок, ещё и успевшему отслужить три года срочной службы на флоте?Может быть, стоит прошерстить и этих начальничков на предмет достоверности их образовательных документов? И где же нашёл себе «золотую жилу» с фальшивыми документами этот деятель?» - Не переставал размышлять Виктор Ильич, - «Придётся, похоже, возбуждать ещё одно новое дело по-поводу фальсификаторов».

Но размышления-размышлениями, а пока что розыск аварийщика-афериста не давал никаких результатов: исчез лже-капитан, будто в воду канул!

VI

Прошло полгода.
Главный капитан, он же начальник Службы мореплавания рыбоколхоза-миллионера «Большекаменский», что расположен в посёлке Большой Камень, Приморского края,
в красиво сшитой морской форме с одним широким шевроном на чёрных погонах,
важно восседал за письменным столом в своём просторном кабинете.

Главный капитан – довольно молодой ещё для своей должности человек, но с наметившимся, уже, брюшком, находился в хорошем расположении духа: сегодня должен был приехать в Большой Камень его закадычный приятель из Владивостока с двумя симпатичными подружками и намечалось вечером недурственное времяпровождение: приличное застолье, сауна и всё прочее.

«Главнюк», как между собой называли его подчинённые, перебирал бумаги на столе и мурлыкал себе под нос что-то весёленькое, как вдруг услышал требовательный стук в дверь своего кабинета.

«Это ещё что такое?» - Подумал Главнюк и нажал на кнопку селектора:
- Ирина, в чём дело, кто там ломится? Я занят! – Крикнул он в микрофон в приёмную секретарше.

- Лев Васильевич..., - в ответ пискнула секретарша и спикер замолчал почему-то, а дверь в кабинет распахнулась и туда вошли трое в штатском.
- Лев Васильевич Глухов? – Спросил один из них, среднего роста блондин с насмешливым взглядом, по-видимому – старший, - я старший следователь транспортной прокуратуры города Владивостока Виктор Завьялов – и он, подойдя к столу, сунул под нос Лёве (да, дорогой читатель, это был именно он – наш, до сих пор неуловимый проходимец!) красное удостоверение, - вы арестованы по- подозрению в совершении аварии на судоремзаводе, исчезновения с места происшествия и фальсификации документов!

После этого, Завьялов кивнул коренастому оперу, который не спеша, вразвалочку подошёл к Лёве и защёлкнул на его руках наручники.

Когда Лёву вели по коридору конторы, конторский люд, каким-то образом мгновенно узнавший об аресте такой крупной фигуры в их аппарате, повысовывался из своих кабинетов, а какой-то старикашка попытался перекрыть собой этой четвёрке дорогу, фальцетом вереща:

- Это вам не тридцать седьмой год сейчас, отпустите человека!, - Но небрежно был отодвинут в сторону локтём крепыша – опера.

Все четверо спустились вниз, к милицейскому «Газику» и Глухов, садясь в машину, с грустью посмотрел, как будто бы в последний раз в жизни, в ясное голубое небо с плывущими по нему небольшими перистыми облаками.

Заключение.

Завьялов глянул на часы и покачал головой, подумав: «Засиделся я с этим делом опять сегодня. Ну да ладно, с одним аферистом разобрались, надо теперь этого проныру Эдика найти, да накрыть его лавочку», - затем, заспешил домой, на ходу, в который раз, придумывая оправдания перед женой, которая постоянно журила его за задержки на службе.

И – постскриптум.

Глухову дали два года колонии общего режима, а Эдика так и не нашли. Да и вряд ли, уважаемый читатель, что настоящее имя этого авантюриста было – Эдик.