Несколько рассказов из жизни ученого 3. Воспоминания

Посвящается весьма хвастливому профессору

Ироидий рос маменькиным сыночком.
С раннего детства он не отличался здоровьем, вот и простёрла над ним крылья безграничной заботы родительская любовь. Всё-таки сын и при том один –единственный, продолжатель рода. Каждый чих ребёнка воспринимался, как трагедия идущего века, а уж повышенная температура приравнивалась к концу существующей цивилизации.
На уличную прогулку Ироидий выпускался, даже в летнее время, укутанным по самые глаза и в тёплом оренбургском платке. За что и получил среди мальчишек женское имя «Ирочка».
Лет до десяти Ироидия это не беспокоило, ведь ему не давали общаться с этими «драчунами и бандитами», поэтому он смотрел на дворовых ребят сквозь призму материнского взгляда. Но потом начал тяготиться такого внимания и начал после школы задерживаться на улице. Ребята его так и не приняли в свою компанию.
Однажды паренёк лет двенадцати по имени Иван, высокий не по возрасту с прыщавым лицом и неприятным запахом изо рта, прижал Ироидия.
- Хочешь в нашу компанию?
- Хочу, - пролепетал будущая знаменитость, моргая близорукими глазами сквозь линзы старомодных очков.
- Для вступления в наш круг тебе надо нас угощать каждый день.
- А чем? – Облизнул губы Ироидий.
- Ирочка, - скривил лицо мучитель, - мы любим что-нибудь сладенькое, ну конфеты там, печеньки всякие.
- Хорошо, - пробормотал будущий почти академик.
Со следующего дня у дворовых мальчишек началась сладкая жизнь, но своим среди пацанов Ироидий не стал, как давала подзатыльники и тычки, так и продолжили. Всегда он был за посыльного, если куда надо сбегать, то посылали его. Потом он стал по сигарете, по две таскать у папы из пачек.
- Завтра, - в один из дней Ироидия снова прижал к грязной стене Иван, - принесёшь, ну скажем, рубль.
- Я… - начал мямлить Ироидий, но под грозным взглядом умолк.
- Что?
- Я…мне… это… я принесу… завтра.
- То-то, ну иди к мамочке.
На следующий день у подъезда Иван подошёл к Ироидию.
- Ну что? Принёс мои деньги?
- Я это, - сказал будущий почти академик и закрыл глаза, залез в карман и вытащил из него смятую потную жёлтую купюру, протянул главарю. Тот обернулся и подмигнул своим товарищам, - это ж другое дело.
- Так он, - один из мальчишек потянул Ивана за рукав и показал на брюки Ироидия, по которым предательски расплывалось большое мокрое пятно, - сыкун.
Мальчишки в голос замеялись.
Ироидий покраснел до корней волос, вскакивая в подъездную дверь.
Позади слышался смех и крики:
- Сыкун, сыкун!
Будущая знаменитость почти месяц тайком выходил из дома и так же тайком возвращался, чтобы ненароком не встретить дворовых. В ушах стоял один непрекращающийся крик: « Сыкун!»
- Я вам ещё покажу, - шептал Ироидий, - я таким знаменитым стану, что у ног моих валятся будете, но всё равно никому не прощу моего унижения, - и грозил своим кулачком стене, а ещё в обиходе будущего почти академика появилось новое слово, которое для него оставалось верхом оскорбления, и оно было «сыкун».